Немного иначе

      Кубок Ростелекома пролетел в едином порыве, почти незамеченным. В отсутствие Кацуки и Криса Виктор не ощущал такой опасности и с невиданной лёгкостью забрал золото родного этапа. Москва смотрела на него одновременно с опасением и затаённой надеждой: птенчик вырос и расправил крылья. Только вот куда он полетит: наверх, к небесам, или камнем вниз?       Виктор их не слушал. Не отвлекался на интервью, оставаясь в рамках приличий, но отказывался давать комментарии и оставлял Якова отдуваться за него. У него имелись задачи и поважнее. Накануне произвольной программы он критически осмотрел себя в зеркале: костюм сшили, как он и просил, тёмно-синий. Не самый удачный цвет с его внешностью — в нём он выглядел болезненно-бледным, однако ему это показалось удачным решением.       Выходя на лёд под тихое пианино, он ощущал лёгкое чувство дежавю и едва ощутимую дрожь под кожей. Как отреагирует публика? На его, только Витино, творчество? Но, уловив на себе прицелы камер и чужих глаз, вознегодовал: не смейте снимать. Только смотрите.       Болезненный вид вначале и робкие, осторожные шаги навстречу чему-то незримому сменялись радостным трепетом в ожидании встречи. Он ворвался в сезон со своей лучшей техникой: родной флип не подвёл, как и сальхов с тулупом. Виктор про себя думал: «То ли ещё будет. Вот дайте лутц докрутить — я покажу вам, как надо кататься!» И уверенные жесты во второй половине, вызывающие и поддразнивающие. Не оскорбительные, тем не менее вполне уверенно дающие понять: «Я жажду состязания».       Яков встретил у выхода со льда и протянул протекторы. «Сойдёт», — бросил он, хлопнув по предплечью, и ушёл готовить Георгия. Виктор перевёл дыхание и украдкой улыбнулся. В КиК с ним находилась Лилия, нежданно примчавшаяся прошлым вечером. Пока показывали лучшие моменты программы, она раздражённо стучала ногтями по колену. В конце презрительно скривилась:       — Будь ты моим учеником, выгнала б тебя взашей из группы.       — А за что? — мирно поинтересовался Виктор. Он смутно догадывался, для чего она здесь. И хотя был не рад тому, кого тренер выбрал ему в помощники, приходилось признать: цель того стоила. Лилия прищурилась.       — За язык твой длинный — для начала. А затем за растяжку и потерю формы. Ты где такую дорожку видел? Словно цапля на ходулях, а не фигурист. — Вздохнув, она произнесла уже куда спокойнее: — Работать и работать тебе, Никифоров.       — Будем работать, Лиля Дмитриевна, — бодро отрапортовал тот. Ещё и шутливо козырнул, за неимением фуражки прислонив плюшевую игрушку ко лбу.       И всё же баллы вышли высокими. Достаточными для всякого, кроме Виктора: чтобы тягаться с финалистами, ему потребуется ещё минимум тридцать, а лучше — пятьдесят. Но то был только первый этап — все фигуристы нарастят сложность ближе к ФГП. Финал грозились провести в Японии.       Виктор ждал его с нетерпением. До того он не бывал в этой стране, узнавая её из фильмов и по фотографиям. Наверное, она очень необычна, раз в ней появился на свет и засверкал такой талант, как Юри.       Во время второго этапа пришлось поднажать, но всё же он получил своё серебро и в сумме пропуск в финал. Виктор удовлетворённо кивнул — именно на это он и рассчитывал ещё в прошлом году. И получил бы, не столкнись с Кацуки в первом же этапе. Но уж как вышло, так вышло.       После утомительной конференции он едва нашёл в себе силы добраться до номера отеля. И лишь перейдя порог, с удовольствием бросился в уютные объятия постели. Юрка, путешествующий со сборной за компанию в порядке набора опыта, отобрал планшет у кого-то из старших и зависал на «Ютубе». Он сидел в Витиных наушниках и следил за ходом тренировки у соперников. Виктор, вредничая, намотал на руку провод и выдернул штекер из разъёма. Юра попытался вернуть его на место и, когда у него не вышло, надулся. Но, взяв подушку наперевес, полез в драку.       Виктор радостно подхватил вторую и приготовился за дорого продать свою честь, однако оба участника слишком устали за день для активных действий. Зато благополучно смахнули на пол как подушки, так и планшет с наушниками. Виктору первому надоела их шутливая возня, и он потянулся за упавшими вещами. На экране как раз показывали открытую тренировку с последнего этапа Skate Japan. Оператор следил за действующим Чемпионом почти неотрывно. Кацуки как раз набирал скорость для прыжка. За секунду до него на стадионе разнёсся восторженный крик — начали запускать первых зрителей, — и Юри вздрогнул.       — Эй, аккуратнее!       Кацуки прыгнул и, уже в воздухе поняв, что не успеет приземлиться плавно, сгруппировался. Упал на спину — крайне неудачно — и прокатился на ней, кувыркаясь, ещё с десяток метров, но почти тут же вскочил и отряхнулся. Кто-то из участников, тоже японец, но немного младше, метнулся к нему. Предложил помощь и хотел отвести к бортику, однако Юри отмахнулся. Ещё и рассмеялся, стараясь увернуться от чужих настойчивых рук.       Виктор с тревогой всмотрелся в запись. К счастью, оператор не пожелал выпускать из обзора именитого фигуриста и последовал за ним, когда тот покинул лёд. Юри расправил плечи и прогнулся в разные стороны, прислушиваясь к ощущениям. Тренер тут же подозвал врача из дежурившей неподалёку группы. На некоторое время они скрылись в административной части, но всё обошлось, и вскоре Кацуки вернулся к тренировке.       На этапе Кацуки с лёгкостью забрал золото, и Виктор успокоился окончательно. Кто же не падал на тренировках? Да он сам может с ходу припомнить десяток случаев!       Проходя паспортный контроль в Москве, пересаживаясь на рейс до Японии, Виктор столкнулся с трудностями. Суровый мужчина в форме долго вглядывался в его лицо. Попросил даже собрать волосы, а ещё долго что-то искал по базе. Виктор в недоумении переводил взгляд с него на остальных попутчиков, которых пропустили без особых проблем. Наконец работник попросил его расписаться на чистом листе бумаги и сверил подпись с аналогичной в паспорте. Когда Виктор решил, что на этом его мучения закончены, перед ним вновь появился лист с его подписью.       — Напишите ещё «Для Анечки», — вполголоса попросил мужчина и, видя недоумение Виктора, пояснил: — Дочка ваша болельщица. Расскажу — без доказательств не поверит. — И, получив желаемое, улыбнулся. — Обойдите этих выскочек, Виктор. Мы всей семьёй за вас болеем.       Устроившись в кресле самолёта, он захихикал и рассказал остальным. Мила прыснула от смеха.       — Вот она, популярность, — провыла она. — Пришла наконец, а, Витенька? Автографы, известность. Просят задницу надрать всяким япошкам, м? А ты бы и...       Спинку сиденья с силой толкнули.       — Эй, не смейте при мне обсуждать ваши гадости! — Юрка для верности пихнул её ногами ещё раз. Пока товарищи не сцепились, Виктор сбежал через проход к Гоше. Тот хотя бы усмехался молча.       В день финала он высмотрел в коридорах любимую тёмную форму и, покинув команду (всё равно вытащил шестой стартовый номер в группе), бросился следом. Кацуки услышал топот за спиной, обернулся и, узнав друга, дождался его.       — Давно не виделись, Кацуки-сан!       — Действительно давно. — Юри охотно пожал руку. Несмотря на то, что он действительно был рад его видеть, — глаза чисто засверкали при виде Виктора, — он выглядел встревоженным.       — Что-то произошло?       Юри на миг задумался и осторожно поинтересовался:       — Скажи, ты когда-нибудь бывал на соревнованиях в Токио, Виктор?       Тот помотал головой. Но ведь все соревнования происходят по одному сценарию, в соответствии с положениями Федерации фигурного катания. Если только в Японии нет особых традиций на этот счёт. Ведь нет же?       — А японских фанатов ты видел на российских соревнованиях?       Виктор истово закивал. На каждом Кубке России обязательно сидела делегация азиатов и пристально следила за ходом соревнований. Он не всегда понимал, для чего они там находятся, и потому пришёл к выводу, что они ну очень любят этот спорт. Юри подтвердил догадки.       — А теперь представь, что их много. Весь стадион.       — И что? — Виктор приподнял бровь. Фанаты всюду одинаковые. Вели они себя хотя бы культурнее большинства.       Юри позволил себе грустно усмехнуться.       — Ты просто не представляешь весь масштаб бедствия. — Он сощурил глаза и предупредил: — Тебе лучше приготовиться.       И, развернувшись на коньках, направился к выходу на арену. Гонимый любопытством, Виктор высунулся за ним. И тут же едва не оглох. Когда Юри появился на льду, тысячи японцев вскочили со своих мест и зашумели: трещотками, гудками, — а многие из них просто-напросто завопили. В воздух взвились флаги Японии и другие, с его именем, написанные как на родном языке, так и латиницей. Даже Юри показался ошеломлённым, ссутулив плечи на мгновение, но сразу выпрямился и, развернувшись лицом к зрителям, помахал им. Шум усилился троекратно.       На короткое время Виктора обуяла зависть: его ещё так не встречали. Дома, конечно, он мог рассчитывать на поддержку. Он порой слышал ободряющие крики, когда ошибался в прокате. Его даже искренне любили несколько десятков фанатов.       Но с Юри это было не сравнимо. На родине его не просто любили — обожали. До безумия.       Виктор тоже за него болел. И всё же немного, совсем капельку, ему захотелось, чтобы и Юри ошибся. В какой-нибудь мелочи, не самом важном элементе. Чтобы сократить разделяющую их пропасть и поверить, что уровня Кацуки можно достичь, а Виктор не всю жизнь будет мчаться за ускользающей тенью.       «Глупости какие! Конечно, я со всем справлюсь, — с возмущением подумал Виктор, разозлившись на себя за слабость. —А Юри такой же спортсмен, как и я. И мне стоило его приободрить». — Хорошая идея пришла с опозданием. Пришлось идти к своей команде: переодеваться и готовиться к собственному прокату.       Когда Виктор вышел на лёд, стадион замолчал — неожиданно и резко. Он настороженно прокатился вдоль бортика, привыкая к незнакомой площадке и вглядываясь в лица. На скорости их разглядеть тяжело, но на один короткий миг ему показалось, что все они только и ждут от него проигрыша. И стоит ему совершить хоть малейшую оплошность, начнут скандировать: «Проваливай! Вали отсюда!»       «Разумеется, они болеют за своего. С чего бы им приветствовать тебя?» — съязвил голос в голове. У него была интонация Юры, что усугубляло ситуацию.       Переводя дыхание, Виктор украдкой оглянулся на команду. Мила с Юрой примостились на середине трибун и даже растянули огромный, метра в три длиной, флаг России. Присмотревшись, он разглядел золотую бахрому по нижнему краю. С таким же украшением висел и флаг на стене родного Юбилейного, аккурат над катком. Неужели оттуда умыкнули? Как только сумели!       «Надеюсь, они догадались записать на видеокамеру это эпохальное событие? — хохотнул про себя Виктор. — Потому что, если нет, я их не прощу!». Замерев в центре, он сжал и разжал руки. «У меня ведь получится, верно? Ребята же не зря это полотнище притащили? Пусть хоть на плечи накинут на награждении, а то в такую даль везли — и впустую?»       К началу программы пальцы слегка дрожали. Непривычное явление. Виктору думалось, что он всё волнение оставил в юниорах, но вот, он катает столько лет и снова боится, как в детстве.       Первым прыжком Виктор поставил сальхов, четверной. Пока сил много и мышцы не забиты, нужно прыгать. Он не Кацуки, чтобы выдержать массу сложных элементов в конце. Выносливость, увы, не его способ сражаться. Он наберёт баллы точностью и мастерством. Всё должно быть выполнено с небрежным изяществом, не показывая, как тяжело даётся каждая из фигур.       Половина удалась как нельзя лучше — Виктор даже дорожку вытянул, не смазал ни единого шага. А так на тренировках выходило только раз из четырёх. И, не успев обрадоваться этому факту, оступился на заходе в четверной сальхов. Ещё не прыгнув, он уже понял — не выйдет. У него не удастся выполнить его чисто. Не тот угол, не та скорость — и в последний момент снизил сложность, взяв тройной.       «Чёрт побери, ещё и не докрутил!» — Виктор лихорадочно пересчитал в голове баллы. По самым минимальным оценкам только что он прошляпил около двенадцати.       Аксель вышел хорошо, и к каскаду «4F+2T» Виктор уже придумал, как перестроить программу, чтобы снизить перекос – всего-то усложнить второй прыжок, взять тройной тулуп вместо двойного. «Главное, только поверить в собственные силы, а сделать — такая мелочь!» — сыронизировал он.       На каскаде мышцу под бедром сжало спазмом. Коротким и не сильным, но оттолкнуться изо всех сил помешало. И, спасаясь от падения, Виктор коснулся льда ладонью. Тут же оттолкнулся, выравнивая положение тела, — и затем сообразил, что произошло. Пока он доделывал финальное вращение, мозг вспомнил все ошибки и выдал результат. Элементы, как Виктор и надеялся, большей частью безупречны, а также флип — верная и выстраданная коронка. Только он и получился правильным. А во всех прочих хватало помарок с лихвой.       Сойдя со льда, ещё не надев защиту на лезвия, он кинулся к Якову. И замер на полпути, не решаясь подойти ближе и поднять взгляд. Глаза жгли невыплаканные обида и горечь. Он так хотел получить медаль. Именно здесь! В Японии! Со своей собственной программой. Столько просил дать ему шанс и... упустил.       Тренер тронул его за плечо и отвёл в КиК. Сунул в руки букет и плюшевую игрушку, напоминавшую родного Маккачина, и толкнул в бок, когда на табло вывели результаты. Виктор с надеждой всмотрелся в экран: может, ещё не всё потеряно и он себя накрутил?       Но — нет, плакали его шансы на победу. Строка с русским триколором стояла пятой в списке. Если до четвёртого места ещё дотянуться можно (когда это пара очков являлась серьёзным препятствием?), то фамилию японца отделяли от его полновесные семнадцать баллов. Кацуки оказался безупречен.       «По-прежнему верхнюю строчку занимает Юри Кацуки, непревзойдённый фигурист из Страны восходящего солнца. Следом за ним, с приличным отрывом, идут итальянец и казах. Наш спортсмен, Виктор Никифоров, хотя и попал на Финал Гран-При, всё ещё не радует призовыми местами. Остаётся только верить, что после произвольной программы ситуация изменится...»