Из лесу, вестимо

Глава пятая, в которой Эллис пытается выбрать между Истязанием и Усмирением, но Кейра выбирает за него       Эллис сидел за партой и старательно выводил каракули на бумаге, пытаясь делать заметки, пока целитель Томас увлеченно читал свою лекцию. Писать у Эллиса получалось плохо, поэтому он катастрофически не поспевал. Иногда ему казалось, что лучше просто отбросить глупое перо и слушать, ведь, сосредотачиваясь на писанине, он упускал многое из того, что чародей говорил.       Но все что-то записывали, и Эллис не хотел выделяться. Кроме того, он не хотел бы этим обидеть Томаса: вдруг простое слушание будет выглядеть, словно целитель не рассказывает ничего достойного быть записанным.       Еще хуже, если Томас решит, что Эллис всё это знает. И так уже пошли какие-то нелепые слухи о его опытности в целительстве. Сама Тревельян сказала об этом. Но это была ложь. Эллис мало что смыслил в том, что делал. Он лечил людей по наитию, без каких-либо фундаментальных знаний. Конечно, это было опасно. Поэтому то, что рассказывал целитель Томас, очень важно для Эллиса, если он будет и дальше заниматься именно этим видом магии.       То есть, конечно, он предпочтет целительство, если не решится на усмирение. И дело не только в любви и предрасположенности к этой магии. Дело еще в том, что она идеально подходит такому трусу, как он. Во-первых, храмовники и люди, не наделенные магическими способностями, лояльнее относятся к магам-целителям. Во-вторых, если ему как магу придется сражаться, то вряд ли целителя отправят на передовую. Скорее он будет трудиться в каком-нибудь тыловом лазарете.       — Вера, любовь, сострадание — все добрые и позитивные чувства, идущие от сердца, усиливают целительный эффект, — между тем говорил Томас, — будь то речь идет о магии или о зельях…       На этих словах чародей вынужден был прервать лекцию, так как дверь в зал резко распахнулась, пропуская двоих храмовников. Теперь в помещении их было трое — вместе с дежурным, стоящим в полном комплекте брони у двери. Сразу стало душно. Запахло лириумом.       Эллис чувствовал страх. Не только свой, но и каждого находящегося в зале мага. Храмовники не врываются просто так. Особенно с таким важным видом и в полной амуниции.       После ужасающих событий в Киркволле можно было ожидать чего угодно. Никого бы не удивило и использование Права Уничтожения — даже без причин.       Однако храмовники лишь назвали имя. Эллис услышал свое. И услышав, он словно онемел — ничего не соображал. Дальше всё происходило как в тумане. В голове была одна пустота, грозящая взорваться паникой.       Эллис запомнил лишь взгляд Томаса, обращенный к нему. Взгляд, полный сочувствия и напряжения. А потом он обнаружил себя шагающим вместе с храмовниками по коридору.       Они шли на Истязание. Истязание. Разве что-то хорошее и приятное так назовут?       Неизвестность пугала. Эллис пытался судорожно размышлять: ему надо было принять решение. Здесь и сейчас. Истязание или Усмирение? В данный момент он боялся и того и другого.       У Эллиса заболело все тело, словно наливаясь тяжестью. Каждый новый шаг давался всё сложнее.       Но хуже всего то, что ему до невозможности захотелось в туалет. Если бы он знал, что предстоит сегодня, то ни за что не пил бы с утра так много воды.       Будет глупо и нелепо, если он из-за этой настойчивой потребности организма завалит Истязание. Впрочем, вполне в его стиле.       Эллис остановился, чем, конечно, привлек внимание сопровождающих. Храмовники остановились следом. Они посмотрели на Эллиса. Один из храмовников как бы невзначай положил железную ладонь на рукоятку своего двуручного меча.       — Я… — Эллис сглотнул, наблюдая за рукой храмовника. — Я могу посетить уборную?.. Перед… Перед… — Он боялся произнести вслух название грядущего испытания.       Храмовники, кажется, обдумывали решение. А может, просто думали о том, какой он идиот. Один из них, схватившийся за меч, был в шлеме. Лицо третьего в шлеме не нуждалось — оно и без того не выражало никаких эмоций и напоминало застывшую маску.       — Недолго, — наконец сказал тот, что без шлема. — Ты знаешь, где проходят Истязания?       Эллис кивнул. О да, он знал. Все знали. Камера пыток, как называли ее ученики и обходили стороной. А некоторые, наоборот, отирались неподалеку в надежде что-нибудь подглядеть.       — Тогда догонишь, — скомандовал он и, развернувшись, зашагал вперед, увлекая за собой второго и оставляя Эллиса позади. — Делай свои дела быстро, чтобы мы не решили, будто ты уклоняешься от Истязаний, — бросил он напоследок.       Эллис замер посреди коридора, провожая их взглядом. Он не думал, что его отпустят так легко. Да еще и оставят одного… Хотя храмовники, конечно, были повсюду: один в дальнем конце коридора, другой у входа в уборную…       Очухавшись, Эллис поспешил, чтобы, как завещал пустолицый храмовник, сделать свои дела — и как можно быстрее. Не то чтобы он торопился, но если они решат, что он уклоняется, то будет неприятно.       В уборной он старался не терять время и, монотонно освобождаясь от лишней жидкости, а потом умываясь, не переставал размышлять о том, что выбрать: Истязание или Усмирение. Истязание или Усмирение?       «Усмирение» теперь означало «Блэкледж». Эти слова стали синонимами. В то время как Истязание — это хоть какая-то надежда. Он не знал, что ритуал Истязания подразумевал под собой. Да, некоторые не возвращаются. Как тот мальчик… как его… совсем недавно…. около недели назад… Нет, Эллис не помнил имя. Но тот мальчик не вернулся.       Хотя гораздо чаще возвращаются. И становятся настоящими магами — теми, на кого ученики смотрят с уважением.       Тот мальчик, который не вернулся… Он был так похож на Эллиса: кажется, такой же невезучий…       Эллис все еще таскал сухую шелуху эмбриума, словно талисман. Опустив руку в карман, он сжал пальцами склянку.       Разве он не убеждал себя, что надо бороться до последнего? Разве не в этом смысл целительства? Разве он не хотел стать хорошим целителем?       Возможно, всё не так страшно, как об этом говорят?..       Неважно. Он просто должен. Ради папы и мамы. Он так подвел их, когда не справлялся ни с чем, ни с какой работой. Должен же от него быть ну хоть какой-то прок в этой жизни. Целительство — единственное, что ему более-менее удавалось. Он должен рискнуть. Если он умрет… Если это случится, то так тому и быть. Значит, он никчемен. Значит, его время пришло.       Но он должен попытаться. Должен… побороться.       С этими мыслями Эллис практически уверенно вышел из уборной. Он, погруженный в себя, занятый самоувещеванием, быстрым шагом направлялся в сторону зала, в котором традиционно проходят Истязания.       — Эллис! Эл-лис! — вдруг зашептали из-за какого-то угла.       Эллис резко остановился и обернулся.       В темном закутке стояла Кейра и, жестикулируя, кажется, подзывала его поближе. Он повиновался и подошел к ней.       — Ты сегодня проходишь Истязания, — сообщила она.       Он кивнул.       — Я как раз иду…       — Я узнала, что там будет происходить, — перебила девушка.       Эллис заволновался, потеряв недавно обретенную уверенность.       — Что?       Кейра огляделась по сторонам, проверяя, нет ли кого поблизости.       — Тебя отправят в Тень сражаться с демоном. — В ее глазах читался испуг, отчего страх Эллиса только усилился.       — Как? — спросил он.       Прежнюю браваду как ветром сдуло. Настрой пропал. Еще не поздно отказаться и пройти ритуал усмирения, вновь размышлял Эллис.       — Что как? Как отправят или как сражаться?       — И то и другое.       — Отправят с помощью лириума. Сражаться… — Она пожала плечами. — Как-нибудь. Как маг, наверное. Вас же здесь учат сражаться? Файерболы всякие, ледышки, молнии…       Его никто не учил сражаться. Особенно с демонами. Эллис занервничал еще сильнее — если сильнее возможно…       Кейра, видимо, заметила его состояние:       — Эй, да ладно тебе… Я тоже боюсь. Не пугай меня еще больше! Ты побледнел, как не знаю что… Наверное, мне не надо было говорить, да?       Эллис не слушал ее.       — Может, мне стоит отказаться?.. — озвучил он свои мысли.       — Отказаться? Но это невозможно. — Кейра призадумалась. — Тебя усмирят, если ты откажешься.       Эллис кивнул.       — Ты что, дурак?! — вдруг громко воскликнула она и, испугавшись, закрыла рот ладонью, но ненадолго: — У тебя все получится, ясно? — Она положила свои руки на его плечи и немного тряханула. — Ты сможешь. Это всего лишь сон, всего лишь демон. Это будет нереально. Ты победишь и пройдешь Истязание.       Она плохо его знала.       — Я не умею сражаться. Я толком не изучал боевую магию, я…       — Но говорят, что ты лучший ученик чародея Томаса.       Вот опять этот странный слух. Кто его распускает? Ничем он не лучше других.       — У меня есть опыт в целительной магии, — признался Эллис, — но ею не одолеть демона, никого не одолеть…       Кейра прикусила губу, внимательно глядя на Эллиса.       — Но они посылают тебя на Истязание, значит, ты готов. Они думают, ты готов. Значит, ты готов. Иначе и быть не может.       — Но что, если они ошибаются? Я не чувствую, что знаю достаточно, чтобы справиться… чтобы убить…       Это было так жалко: он уже даже начинал заикаться. Он ненавидел себя в этот миг, но ему вдруг очень захотелось остаться в живых. И быть подальше от демонов.       Пожалуй, он всё-таки не был готов умереть. Только не сегодня.       — Ты сможешь, — повторила Кейра, но ее слова совсем не убеждали его: слова не делают вещи по-настоящему реальными, ведь это просто слова.       — Нет, не смогу, я должен отказаться… — пробормотал он, отступая, нервно запуская дрожащие пальцы в волосы.       Кейра крепче ухватила его плечи, вынуждая опустить руку, и не давала отойти, сбежать. Она смотрела прямо в глаза.       — Сможешь, — процедила она. — Ты вытряхнешь все кишки этому демону и навернешь ему на рога, если придется, ясно?       Эллис помотал головой.       — Нет, нет… Ничего не выйдет. — Он все еще пытался отойти, но она держала. — Я не умею… вытряхивать… наворачивать… Нет, точно нет.       — Не умеешь вытряхивать и наворачивать? — яростно шептала Кейра. — А что ты умеешь?       — Лечить.       — Тогда залечишь себя так, что демон помрет от усталости в попытке сразить тебя!       — Чушь, — нахмурился Эллис.       — Это ты чушь. И хватит трусить. Ты взрослый. Ты маг. Ты… — Она замялась и покраснела, а потом все-таки произнесла: — Ты мужчина.       Эллис замер.       Сейчас для нее было самое время вспомнить, что он мальчик, глупая Кейра, разозлился Эллис.       Ей-то ничего, ей легко говорить, она храмовник. А он… Он может не вернуться. И все здесь забудут его имя. Кейра тоже забудет. И очень быстро.       — Нет, — уверенно сказал Эллис — так уверенно, что будто бы и не трясся весь от страха.       — Что нет? Не взрослый? Не маг? Не мужчина? — не поняла Кейра.       — Я никуда не пойду, — пояснил Эллис.       Хорошо наконец определиться — как гора с плеч.       — У меня… У меня есть другие дела, — с серьезным видом заявил Эллис, будто что-то припоминая. — Да… Другие дела…       Он развернулся. Но Кейра прицепилась намертво. Она, схватив за руку, снова его развернула.       — Эллис, это не шутки!       Он не шутил, конечно. Какие тут могут быть шутки. То есть он с удовольствием пошутил бы, если мог, но он не мог, просто не мог. У него зуб на зуб не попадал — какие могут быть шутки?..       — Посмотри на меня, — потребовала девушка, обхватывая его щеки своими руками, облаченными в холодное железо.       Так как она держала его голову, то ему пришлось посмотреть на нее.       Она что-то говорила, но он мог думать только о том, что его губы, должно быть, сплющились и напоминают рыбьи.       Как же, наверное, глупо и нелепо он выглядит.       — Ты меня понял? — спросила Кейра, и Эллис по привычки кивнул. — Хорошо. Ты идешь? — Эллис снова кивнул, хотя не очень понимал, что Кейра имеет в виду, но лимит эмоций у него на сегодня, кажется, был исчерпан: наступил период, когда уже всё равно, куда идти и что делать.       К счастью, Кейра всё делала за него. И вела его сама. За руку. Она привела его к какой-то двери и остановилась.       — Я буду рядом, — сказала она. — Меня не пустят в сам зал, но я буду прямо за дверью! И… Эллис, я верю в тебя! Очень верю.       С этими словами она открыла дверь и буквально втолкнула его внутрь. А потом плотно закрыла за ним единственный выход из камеры пыток.