Из лесу, вестимо

Глава десятая, в которой Эллис возвращается в подземелье, с помощью Сострадания совершает невозможное и получает от Кейры по ребрам       Когда настало время ужина и многие храмовники и маги отправились в столовую, Эллис предположил, что у Кейры, наверное, ничего не получилось и пора действовать самостоятельно.       Попасть в темницы он мог двумя путями: прокрасться или естественным образом — совершив серьезный проступок. Впрочем, тайное проникновение в подземелье — уже достаточно серьезный проступок, поэтому выбор был очевиден: у него не такое уж богатое воображение, чтобы тратить время на придумывание подходящей оплошности.       При этом он решил, что если его остановят и задержат, он скажет правду. Тоже просто потому, что придумать подходящие причины он затруднялся.       У двухстворчатой массивной двери, ведущей в подземелье, — той, из которой его привел Блэкледж, не было дежурных, но Эллис догадывался, что они должны быть за ней, если спуститься вниз — у входа в сами темницы.       Немного потоптавшись у старинных створок, оглядываясь в ожидании подходящего момента — когда рядом будет минимум народа и ни одного взора в его сторону, Эллис дождался всеобщего отвлечения, нервными руками быстро открыл дверь и еще быстрее прошмыгнул внутрь.       В глубине души он готовил себя к тому, что тут же нос к носу столкнется с каким-нибудь бронированном шкафом, то есть с храмовником, и даже мысленно готовил объяснительную речь. Однако вместо храмовника на него напала лишь темнота, которая, впрочем, не стала для эльфа серьезной помехой.       Не рискуя зажигать факелы, Эллис осторожно спускался по древним ступенькам, спиралью уходящим вниз. По разномастным камням было очевидно, что лестницу ремонтировали — и не раз, однако не очень добросовестно: некоторые камни слегка пошатывались, стоило на них наступить.       Эллис не помнил, как попал сюда после Истязания, так как пребывал в беспамятстве. Он также смутно помнил, как покидал это место, так как думал о своем и мало обращал внимание на окружение. Поэтому сейчас у него складывалось ощущение, словно он здесь впервые.       Когда в конце показался дрожащий свет, Эллис остановился и прислушался.       Ничего.       Тогда он медленно и максимально осторожно стал спускаться ниже, приближаясь к свету. Оказавшись совсем близко, Эллис прильнул к стене, тихо выдохнул, снова вдохнул и выглянул в дверной проем.       Никого.       Странно. Там никого не было. Куда же делись стражники? — задавался вопросом Эллис.       Он опасливо вылез из-за укрытия и прошел в проем. Никто не нападал на него. Тогда Эллис немного расслабился. Оглядываясь, он пытался понять, куда ему идти. Коридоры расходились в три стороны: прямо, направо и налево. И он никак не мог вспомнить, как — и главное: откуда — Блэкледж вел его «на свободу» (хотя на самом деле — просто в темницу попросторней).       Эллис решил пойти налево. Он уже почти сделал шаг, как услышал какой-то непонятный шум, а потом — звуки шагов, приближающихся довольно быстро из среднего коридора.       Сначала Эллис метнулся к выходу — туда, откуда пришел, но потом понял, что тот другой человек тоже скорее всего направляется к выходу, и поспешил обратно в левый коридор, в конце которого было темно, и он надеялся укрыться в этой тьме.       Эллис почти добежал, но и железные сапоги стучали по каменному полу уже совсем недалеко, и он услышал-таки:       — Стой! — и скрежет стали: человек вытащил меч.       Эллис резко остановился. Не только из-за требования. Он узнал голос.       — Эй! — вскрикнула Кейра, и Эллис, облегченно выдохнув, обернулся.       — Создатель милостивый… — пробормотал он импульсивно.       Опознав его в полумраке, Кейра тоже более-менее расслабилась и тут же спрятала меч в ножнах.       На этот раз она была в храмовничьей броне, хотя и без шлема. Проведя рукой по волосам в нервном жесте, она яростно зашептала:       — Ты! Что ты тут делаешь?!       — Я…       — Ладно, неважно, — тут же отмахнулась она, подошла и схватила его за локоть, потащив за собой — такое поведение уже, кажется, входило у нее в привычку, и Эллису это не нравилось: он не мог понять, это ее обычная манера вести себя с людьми или это только из-за того, что он производит впечатление человека, которого надо куда-то тянуть?.. — Ты-то мне как раз и нужен!       Эллис нахмурил брови, но Кейра этого не видела, так как продолжала упрямо и быстро вышагивать вперед.       Она остановилась у камеры, находящейся почти в самом конце среднего коридора. Эллис пригляделся и понял: внутри тот самый мальчик, с которым его заперли после Истязания. Если бы здесь была стража, Эллис, конечно, ни за что бы не пробрался незамеченным.       — Вот! — указала Кейра, распахивая уже отпертую ранее дверь и взглядом приглашая внутрь.       Эллис прошел вперед. Он приближался к мальчику, чувствуя, что тот еще жив, но не зная, радоваться или огорчаться. То есть, конечно, надо было радоваться. Но тот так страдал!.. Эллис чувствовал это чуть ли не каждой порой своей кожи.       Сострадание в нем тоже беспокойно и возмущенно заерзало.       «Сделай! Сделай же что-нибудь! — слышал или скорее понимал отголоски Сострадания в своем разуме Эллис. — Я помогу! Сделай что-нибудь!»       — Сделай что-нибудь, Эллис! — проныла Кейра, и Эллис вздрогнул и растерянно посмотрел на нее. — Он без сознания, но жив! Я проверила... Ему нужен целитель!       Переведя взгляд обратно на мальчика, Эллис опустился на колени рядом с ним. Приподняв грязную голову, покрытую засохшей кровью, он достал из кармана прихваченные склянки с зельем.       Кейра стояла рядом, казалось, не зная, куда себя деть.       Когда она поняла, что Эллис собирается делать, села на колени рядом с ним и схватила зелья, видимо, чтобы они не упали. Хотя, конечно, никто не собирался их ронять, просто Кейре, судя по всему, очень хотелось быть полезной.       Эллис положил голову мальчика на свои бедра и, удерживая голову одной рукой, другой пытался немного разомкнуть челюсти. Это оказалось несложно — рот приоткрылся достаточно для того, чтобы можно было влить зелье.       Кейра откупорила одну склянку и трясущимися руками, чуть не разбрызгав, передала Эллису.       — Это поможет? — спросила она шепотом.       Эллис пожал плечами. Он осторожно и постепенно, понемногу вливал красную жидкость, следя, чтобы мальчик не захлебнулся.       Кейра передала ему следующую склянку, потом еще и еще.       Это была большая доза, но и мальчик был сильно истерзан. Даже если зелье не поможет ему восстановиться, то хотя бы немного облегчит страдания.       — Что, что дальше?.. — нервничала Кейра, отбросив пустые склянки в сторону и глядя то на мальчика, то на Эллиса, рукавом вытирающего чужие бледные и безжизненные губы.       — Я попробую…       — Магия? — предположила она.       Вздохнув, Эллис кивнул.       — Хорошо. Давай, — разрешила Кейра, как-то разом собравшись с духом.       Эллис заметил, что она положила ладонь на рукоятку своего меча, и с удивлением посмотрел на нее.       — Что?.. — возмутилась она. — Меня так учили… Подготовиться, когда…       Она снова перевела взгляд на умирающего мальчика и, вновь сникнув, опустила руку, оставив меч в покое.       — Прости… — пробормотала она. — Наверное, сейчас в этом нет необходимости…       Эллис прикрыл глаза и сконцентрировался. Энергия пустилась по его телу, достигая рук. Он осторожно освободил целительное сияние, окутывая им страдающего мальчика.       Чувствуя боль внутри чужого организма, он приникал к ней и пытался излечить. Но очагов было так много, некоторые из них запущенные и сложные… Эллис начинал осознавать, что вряд ли справится.       Но он должен был. Потому что в его руках живой человек. Живой…       Напряжение, в котором пребывал Эллис, прорывалось наружу каплями пота, стекающими по вискам и под волосами на затылке.       Кейра опять, как недавно в саду, извлекла откуда-то свой платок и коснулась Эллиса, вынуждая его вздрогнуть от прикосновения и немного отвлечься.       — Тебе плохо?.. — испуганным шепотом спросила она.       — Нет, просто…       Он хотел сказать «страшно», «страшно, что не справлюсь», но смутился. Ему не хотелось, чтобы Кейра знала, что он такой трус.       Он попытался улыбнуться ей.       — Всё хорошо.       Видимо, всё было плохо, так как Кейра не только не улыбнулась в ответ, но стала еще усерднее протирать его лоб. Это раздражало.       — Хватит, — попросил он как можно деликатнее, и она наконец остановилась, убирая свой платок.       Вообще-то он мог бы справиться со своим телом сам — магически, но хотел сберечь силы для мальчика. Тому, очевидно, нужнее.       — Ты… что ты здесь делаешь, кстати? — спросил Эллис Кейру, чтобы отвлечь ее.       — Ты же сам попросил меня найти способ пробраться в подземелье!       — Да, найти способ, но не пробраться туда… то есть сюда, — запутался он, — самостоятельно, без меня. Я ждал тебя, я…       — И не дождался, я смотрю, — фыркнула она недовольно, из защиты переходя в нападение: — Как ты мог пойти один?!       — Но…       Она перебила:       — Ладно я, я храмовник, но ты! Ты маг, тебя могли задержать и… И снова запереть здесь!.. — возмущалась она уже практически в голос, но замолкла, переведя взгляд на мальчика; ее глаза стали влажными. — Как его, — добавила она. — Это же ужасно…       Эллис чувствовал, что, несмотря на все усилия, чужая жизнь ускользает из его рук и упорно не принимает целительной помощи.       Видимо, Кейра тоже каким-то образом это понимала.       — Тебе тяжело, да? — сочувственно спросила она.       Эллис не ответил, не зная, что отвечать. Расточать напрасные надежды не хотелось, ну а честно признать поражение было почему-то стыдно даже перед самим собой.       На ногах, руках и на челюсти мальчика сгнившая плоть обнажила кость, и Эллис понятия не имел, как с этим справиться. Он никогда не сталкивался с подобным. По всем его подсчетам мальчик должен быть уже мертв, но он держался и только лишь мучился. Эллис чувствовал, что мальчик страдает.       — Тогда уходи! — твердо сказала Кейра, хватая его за плечо и немного отстраняя от мальчика.       Эллис удивленно посмотрел на нее.       — Уходи, — повторила она. — Я позову магов и храмовников. У них будет больше шансов.       Эллис не успел сдержаться — слова вырвались раньше, чем он их осознал:       — Ты глупая?..       Кейра замерла и шокированно уставилась на него.       — Что? — возмутилась она. — Это еще почему? Это ты глупый! Ты не справишься! Он умрет! Но маги…       — Да храмовники просто убьют его! — опять не сдержался Эллис — настолько был шокирован глупостью Кейры!       — Да с чего ты взял?! Он… Они… Я… — Она переводила взгляд с него на мальчика и обратно и теряла прежний запал, недавнюю уверенность.       Эллис думал, она понимает, почему они здесь одни, действуют тайно и шепчут друг другу, но она не понимала. Или понимала, но неверно, полагая, что дело в нем, в Эллисе — ведь, дескать, если другие храмовники или маги обнаружат его здесь, то обвинят в нарушении дисциплины.       Эллис догадался, что если бы не столкнулся с ней, то она побежала бы не за ним — она побежала бы за храмовниками, магами… Она такая глупая!       — Храмовники знают о нем, — твердо сказал Эллис. — Всем всё равно.       — Я поняла… — признала Кейра уныло. — Конечно, знают… Создатель…       Ее глаза стали еще более влажными. Было заметно, что она с трудом сдерживает слезы. Эллису как-то вмиг стало жалко ее.       — Ничего… — прошептал он, отводя взгляд, и всё-таки соврал: — Я справлюсь.       Через пару секунд что-то упало на его плечо, заставив вздрогнуть. Он повернул голову и понял, что Кейра уткнулась в него лбом и, кажется… Кажется, она тихонько плакала. Струйки пота как-то вмиг потекли быстрее по его вискам, затылку и спине.       Эллис вздохнул, стараясь не прерывать попытки исцеления.       — Пахнет гнилью, — сквозь слезы, но с ожесточением в голосе сказала она в его плечо. — Тухлятиной. Это разложение, Эллис!.. Ты не справишься…       «Справишься! Ты справишься! — настаивало Сострадание. — Надо только постараться. Ты справишься! Мы вместе… Я могу… Ближе…»       Сияние на концах пальцев Эллиса стало насыщенней, ярче. Эллис чувствовал, как сущность внутри него будто увеличивается в размерах. Ему вмиг стало холодно — от пота не осталось и следа.       Краем сознания Эллис ощущал, как Кейра крепче прижимается к нему и плачет надрывней, но он словно бы становился всё дальше, постепенно теряя сознание и уступая место другой сущности.       Стон, немного даже похожий на вскрик, вернул его обратно.       Это был бессознательный крик его пациента. Мальчик выглядел гораздо лучше: кожа стала насыщеннее, раны затянулись и боли было значительно меньше. Это было чудо.       Кейра, всё еще утыкаясь в плечо Эллиса, сначала замерла, потом шевельнулась, видимо, с целью посмотреть на мальчика. Через мгновение она полностью отстранилась.       — Эллис! — воскликнула она почти счастливо. — Он!.. Ему лучше! Смотри, его раны!..       Эллис же поглядел на нее: она улыбалась сквозь слезы.       — У тебя получается! — радовалась она.       Получается… Но не у него, а у Сострадания. У духа, застрявшего в нем. У духа, который, если очень сильно захочет, может полностью завладеть его телом, вытеснив оттуда никчемную душу.       Но тем не менее этот дух… оказался сильным и полезным. Эллис впервые после Истязания порадовался тому, что пошел на страшную сделку и впустил в себя Сострадание. В конце концов он помог мальчику — и помог сильно, теперь Эллис был практически уверен, что сможет привести пациента в сознание.       Сострадание не просто помог. Он фактически вернул человека с того света и совершил невозможное — то, чего, как раньше полагал Эллис, магия не делает. Обратить вспять процесс гниения и распада, усилить регенерацию за такой короткий срок (Кейра даже успокоиться на его плече не успела!) — это за гранью обычных способностей.       Возможно, если бы Сострадание было с ним в детстве, в горящем доме… Или когда в холодном покосившемся сарайчике тихо умирала мама…       Мальчик на его коленях медленно распахнул слабые веки, и это вынудило Эллиса прервать неутешительные мысли.       Ребенок смотрел на него своими светлыми глазами снизу вверх, и Эллис растерялся. Он даже не помнил, как зовут мальчика.       Тот попытался что-то сказать, но голос был слишком слабым и сиплым, и Эллис не расслышал. Он хотел переспросить, как вдруг на другом конце коридора загромыхали твердые шаги.       Мальчик вздрогнул. Эллис посмотрел на Кейру, а та — на него. Они в панике смотрели друг на друга, пока шаги неотвратимо приближались. Деться было некуда: камера была пуста, а выйти означало попасть в поле зрения спешащего сюда храмовника.       Кейра резко встала, одновременно порывисто, с громким треском срывая ткань на своей броне. Несмотря даже на всю опасность ситуации, Эллис пришел в замешательство. Ему всегда казалось, что под этими храмовничьими «юбками» ничего нет, поэтому сейчас он с любопытством обнаружил, что всё-таки есть: Кейра, например, носила штаны из плотной кожи.       Впрочем, он не успел толком рассмотреть: она накинула на него ткань, а потом отпихнула его в дальний — самый темный — угол, где валялись мусор, солома, крысиные отходы и бог весть что еще.       Эллис постарался замереть и не подавать признаков жизни.       Судя по звукам шагов, некто приблизился к камере, и некоторое время было тихо, пока тишина не нарушилась недоуменным:       — Это еще что такое?       Эллис сразу опознал голос: сэр Блэкледж.       — Он… Он практически ожил! Ему стало лучше! — слышал Эллис нервные слова Кейры.       Тишина.       — Хм, — и в этом хмыканье Блэкледжа читалась изрядная доля подозрительности.       Тишина.       — Ладно, — выдохнул храмовник. — Это всё неважно. Рыцарь-командор совместно с первой чародейкой приняли решение казнить его. Храмовник…       — Что? — сипло переспросила Кейра.       Эллис прямо чувствовал, как у нее внутри всё обрывается… Или это у него?       — Храмовник?.. Как вас там, я не помню?..       — Гарвин… — заторможенно пробормотала Кейра.       — Храмовник Гарвин, передайте мне заключенного.       — Но…       — Просто передайте, — твердо настоял он. — И… не надо. Вас здесь не должно было быть. Я понимаю ваши чувства, но попытки оказать сопротивление не приведут ни к чему хорошему.       — Но за что?.. За что?..       Эллис чувствовал, что она снова на грани того, чтобы заплакать.       — Он напал на нашего собрата во время Истязания. И теперь должен понести наказание. Еще раз, храмовник Гарвин…       Эллис слышал, как Блэкледж шагнул вперед: железо ударило о камень так близко… Эллис надеялся, что у Кейры хватит благоразумия, ума и воли, чтобы отступить.       — Сэр… — пробормотала она.       — В сторону!       Послышался звук возни, и Эллис застыл, сцепив зубы и зажмурив глаза.       — Сэр!..       Мальчик закричал.       — Пожалуйста! — взмолилась Кейра, чуть не плача, но вдруг перешла в наступление: — Вы знаете, кто я?! Моя семья верой и правдой служит Церкви! Я сообщу родителям, что вы здесь творите! Они не оставят это так просто! Сэр, отпустите ребенка! — уже кричала она, и Эллис слышал, как звуки потасовки становятся всё громче: металл бился о камень и железо.       Кейра ругалась, мальчик кричал, а Блэкледж, кажется, просто упорно делал свое дело.       Всё повторяется. Всё идет по кругу.       Эллису казалось, что совсем недавно — буквально вчера — он точно так же прятался, только в бочке, и, слушая крики матери и ругань храмовников, прикусывал губу, чтобы не издать и звука.       И то был последний раз, когда он слышал ее голос…       Он жалел, что не вышел сразу. Но вот он снова здесь. Прячется — как трус. Уговаривая самого себя, что попытка помочь мальчику и Кейре приведет лишь к еще более худшим последствиям.       Сострадание не верило ему. Оно рвалось в бой — на крики ребенка и девушки.       Эллис не мог ничего противопоставить Блэкледжу. Тот сильнее. Но даже если Сострадание поможет, за нападение на храмовника он получит то же, что и кричащий, недавно спасенный им мальчик…       Однако когда Кейра уже явно перешла в бой с возгласами:       — Сэр! Я настаиваю! Я требую! — Эллис решил, что вылезет из укрытия на подмогу. Вместе с Состраданием. Возможно, если Сострадание справилось со смертью, оно справится с храмовником, а потом они найдут способ сбежать из Башни, но даже если не выйдет — он по крайней мере перед смертью будет знать, что хоть однажды, но не вел себя как последний трус.       Эллис резко откинул ткань с лица…       Уже приподнимаясь, он увидел, как Блэкледж одним движением пронзает мечом тело мальчика с возгласом:       — Да как вы надоели мне!..       Лезвие, испачканное кровью, вышло наружу. Мальчик замолк, широко распахнутыми глазами глядя на острие меча, выросшее в его груди, потом отхаркнул сгусток крови и замер навсегда.       Блэкледж кричал уже на безжизненно обмякшего в его руках ребенка:       — Заткнись, сопляк! Заткнись, сучонок!       Кейра взревела, выхватывая свой меч. Она ринулась на Блэкледжа, но тот, ловко скинув маленькое тело, отвел своим клинком меч Кейры и тут же ногой ударил ее в живот, отчего она полетела назад — спиной прямо на Эллиса, так и не успевшего за эти доли секунд подняться.       Эллис не сдержался и вскрикнул от удара: броня Кейры врезалась в его ребра, и металл ударил по челюсти.       — Храмовник Гарвин… — Блэкледж запыхался, но говорил твердо. — Как старший по званию приказываю вам избавиться от тела и убрать все за собой!       Кейра дернулась, но Эллис изо всех сил схватил ее то ли за талию, то ли за бедра — и прижал к себе.       Она вырывалась, но он настойчиво удерживал ее. Конечно, она могла бы вырваться, по-настоящему приложив усилие, но для этого ей надо было раскрыть его местонахождение перед Блэкледжем, и она, кажется, не решалась этого сделать.       Скорее просто для выпуска гнева и негативных эмоций она замахнулась и со всей силой ударила его локтем. Эллис сдавленно вскричал — удар пробил ему ребра. Как целитель, он прекрасно распознавал травмы с помощью магии — не только чужие, но и свои, и теперь чувствовал, как острая кость впивается в его легкое.       Пожалуй, он заслужил эту боль.       Ему надо было раньше выйти на подмогу.       Шаги Блэкледжа звучали всё дальше, и Эллис ощущал — даже несмотря на броню, — как медленно обмякает тело Кейры в его руках.