Из лесу, вестимо

Глава шестнадцатая, в которой отряд останавливается на последний привал       Когда небо окрасилось красным, Эллис уже не был настроен так же оптимистично, как и раньше. Он устал. Пребывание в Круге, оказывается, успело отразиться на его физическом состоянии. Он превратился в книжного червя, старающегося переползать преимущественно лишь от полки до полки.       Кейра, Лиск и даже Блэкледж шли всё еще бодро, а Кети, если и устала, то виду не подавала. А вот Дарси, Мэни, сэр Скилман и он, Эллис, к закату еле волочили ноги. Что касается Тревельян, то та всегда их еле волочила, но теперь она вдобавок перестала болтать и тяжело дышала.       Так что, когда солнце уже село, маги и старый храмовник с нескрываемым облегчением услышали команду о привале. Ночевка. Они должны были провести ночь под открытом небом, чтобы попасть в деревню более-менее отдохнувшими.       Помогая организовывать привал — раскладывать вещи, лежанки, натягивать тенты (звездное небо заволакивало тучами и можно было ожидать дождь), — Эллис размышлял о том, каково людям там, в деревне, среди бандитов. Скромный отряд оствикского Круга не так уж и спешил на выручку… Они шли пешком, им выделили лишь одну лошадь для вещей. В то время как жители деревни страдали от безнаказанных преступлений, от беззакония. Едва ли в эту ночь эти несчастные люди будут спать спокойно, если вообще будут спать. Надеются ли они на что-то, на помощь или уже потеряли эту надежду?       Эллис почувствовал легкий, но неожиданный, удар в плечо. Полуобернувшись, он обнаружил Дарси.       — Мы опять будем спать вместе, Златовласка. — Дарси протянул руки к навесу, чтобы помочь закрепить его на подпорках. — Ты рад?       Эллис, конечно, промолчал.       — Наверное, поменяв комнату и этаж, ты вздохнул спокойно, не так ли? — усмехнулся Дарси. — Наверняка надеялся, что мы с Мэнки не переживем Истязаний? Да, я знаю, знаю… Но признайся, через недельку-другую ты бы начал скучать: по мне, такому остроумному и обаятельному, по загадочной улыбке Мэнки, по беспощадному сапогу, летящему прямехонько в твой лоб… Кстати, в тебя очень удобно кидать сапогами. Знаешь, почему? Ты не жалуешься, а просто по-тихому залечиваешь свою рассеченную бровь и на следующий день уже как огурчик. Нормальные люди так не делают, Златовласка.       К этому моменту они закончили устанавливать тент.       — Не кидаются сапогами? — рискнул уточнить Эллис, не глядя на собеседника.       — Не терпят надругательств. Нормальные люди защищаются и дают отпор, не позволяя вытирать о себя ноги. Но ты не переживай, Златовласка, ты мне этим и люб — тем, что ты не нормальный... Признай, тебе нравится страдать, не так ли?       Не дождавшись ответа, Дарси пошел к костру. Эллис проводил его угрюмым взглядом.       Все постепенно собирались у костра — и маги, и храмовники, и Кети, — но Эллис не спешил, ему почему-то уже надоела вся эта компания и захотелось побыть в отдалении. За прошедшие полдня он непривычно много разговаривал, и это общение уже начало угнетать его.       Он немного посидел на предположительно своей лежанке под тентом, просто наслаждаясь отсутствием каменных стен Круга, пока к нему не подсела Кейра. Она принесла ему плошку какой-то мясной похлебки, источающей пар. Пахло по-домашнему, как в детстве… Плошка была горячей и согревала руки.       — Спасибо.       — Почему ты не со всеми?       — Я… устал.       Еда была горячей, и Эллис просто медленно помешивал ее ложкой, отчего пара становилось немного больше.       — Да-а, этот поход — настоящее испытание для обитателей ограниченного пространства Башни. — Эллис не смотрел на Кейру, но чувствовал, что она улыбается, и ее голос звучал довольно весело, однако были там и нотки неловкости, будто она не совсем уверена, что должна сказать, но и молчать ей было дискомфортно.       — Ты неплохо справляешься, — заметил Эллис.       — Хах, да?.. Ну, я же совсем недавно в Круге… К тому же мне нельзя раскисать и… уставать.       — Почему?       — Я же храмовник. На мне большая ответственность. — Теперь она говорила серьезно.       — Нельзя раскисать и уставать… — тихо пробормотал себе под нос Эллис, будто что-то обдумывая. — Ты хочешь сказать, нельзя показывать, что ты раскисла и устала?       Ведь невозможно не раскиснуть и не устать, если для этого есть объективные предпосылки: например, если всё падает из рук, а взваливаемая на плечи нагрузка — непосильная. Но можно… можно попытаться улыбнуться.       Эллис медленно повернул голову и посмотрел на Кейру — та была совсем близко, и нельзя было ошибиться: она действительно улыбалась. Той своей дурацкой улыбкой. Улыбкой, не затрагивающей глаз.       Ее губы немного дрогнули от смущения, когда взгляды встретились, и уже она отвернулась от Эллиса.       — Ну почему «показывать»… — бубнила она. — У меня действительно всё хорошо. Я всегда была активной и… много бегала, прыгала… В общем, у меня была хорошая физическая подготовка.       Эллис видел лишь ее профиль, но и этого хватало, чтобы заметить, что она хмурится, будто не уверена, что говорит правильные вещи.       — А тогда, в подземелье?.. — Эллис осекся, вспомнив, что они забыли те ужасные события, да и слишком много ушей было поблизости.       Кейра, конечно, резко посмотрела на него с молчаливым осуждением и возмущением.       — Я хочу сказать, что после подобных событий нельзя не раскиснуть, разве нет?..       — Я не хочу об этом говорить, — надулась она. — Мы договорились не касаться этой темы, а ты опять за свое.       Эллис пожал плечами и зачерпнул немного похлебки. Подув на ложку, он заметил:       — Вот я и говорю, что притворяешься… — и поднес ложку ко рту.       Вкус похлебки действительно напоминал ему о его деревенской жизни.       — И улыбка твоя… — Эллис проглотил, и приятное тепло разлилось в груди.       Он замер, не договорив, наслаждаясь ощущениями.       — Что с моей улыбкой? — не выдержала отчего-то занервничавшая Кейра.       — Она… — он посмотрел на девушку, — не выглядит искренней, знаешь?..       — Зато ты очень искренний… — пробурчала Кейра, отворачиваясь от него. — И нет у тебя никаких манер…       — Конечно нет. Я из деревни. Там не учат манерам и… — Он замолк.       — И неискренним улыбкам не учат, ты это хотел сказать? — горько усмехнулась Кейра. — Ну что ж… тогда ты прав. Меня действительно учили быть сильной и скрывать свою слабость. И я не вижу в этом ничего плохого: возвышаясь над своей слабостью, я действительно становлюсь сильнее. Я преодолеваю ее, понимаешь?       — Я не это хотел сказать. Я хотел сказать, что в деревне вообще мало чему учат. Разве что только самому необходимому для личного и совместного выживания: работе, ведению домашнего хозяйства, заботе о детях и стариках…       — Ну вот меня тоже… учили выживанию. Кстати, Кети же тоже родом из твоей деревни? — вдруг спросила Кейра.       Погладив пальцами плошку, Эллис кивнул.       — Кажется, она действительно хорошо готовит, — признала Кейра. — Из нее могла бы выйти отличная… жена, не так ли?       Эллис, наверное, смутился бы из-за какой-то странной, будто бы намекающей на что-то интонации, однако возмущение оказалось сильнее:       — Но она никогда не станет… женой, — сказал он, посмотрев в глаза собеседнице, будто сейчас та являла собой некий совокупный образ всех тех, кто придумал и использует ритуал усмирения.       — Ну так это ее выбор, кстати, — жестко отреагировала Кейра, в этот раз отвечая твердым взглядом на взгляд.       — И он был совершен под давлением обстоятельств.       — Каких?       — Она боялась неизвестности — того, что происходит на Истязаниях. Я тоже боялся и тоже мог бы сдаться…       — Но ты не сдался. И выдержал Истязания. Для них нужна сильная воля. Если маг ее не имеет, то ему нельзя обладать таким оружием, как магия. Если Кети настолько испугалась неизвестности, то она и Истязания вряд ли бы прошла…       — Я не сдался только из-за тебя! — рассердился Эллис. — Почему в тот день ты не сказала мне о том, что если я настолько боюсь, то завалю Истязания?       Кейра с удивлением посмотрела на него.       — Потому что я знала, что ты пройдешь… — уже не столь уверенно пробормотала она.       — С чего же?       — Я… — растерялась она, а потом вдруг нахмурилась: — Ох, я поняла. Тебе нравится Кети, так? Ну конечно. Красивая, послушная, да еще и готовит хорошо… в отличие от меня, например, — отвернулась она, надувшись.       Если бы Эллис в этот момент ел свою похлебку, то непременно бы поперхнулся. Кейра, должно быть, шутила, но это была какая-то слишком жестокая для нее шутка.       — Меня, конечно, пытались научить быть женой и матерью, — продолжала она, — но недолго. Ведь мне хотелось быть кем-то более значимой. Не просто женой, матерью, женщиной… Хотелось быть действительно полезной и нужной для всего общества, а не для одного человека. И если и служить кому-то одному, то Создателю — не меньше...       Слушая Кейру и немного отходя от шока ее недавних слов о Кети, Эллис принялся есть уже немного подстывшую похлебку.       — А еще мой старший брат был храмовником, — продолжила она чуть тише, глядя в сторону костра, вокруг которого сидели и о чем-то разговаривали остальные. — Я очень его любила. И очень хотела быть рядом с ним. Знаешь, никто и никогда — ни даже отец или мать — не заботились обо мне так, как он… Наверное, я хотела обречь его на вечную опеку надо мной, — улыбнулась она, будто вспоминая что-то милое и смешное, и прошептала: — Так не хватает его руки, лохматящей волосы на моей голове…       Эллис поднес было ложку ко рту, но замер, почувствовав что-то неладное в печальной интонации и слишком ярком блеске глаз Кейры, отражающих свет пламени костра.       Так как Кейра молчала уже довольно долго, Эллис рискнул уточнить:       — Он… умер?       Кейра сначала закатила глаза, думая, что Эллис не заметит, а только потом повернулась к нему.       — Ты простой, как… А, ладно!.. Это всё деревня… — пробормотала она себе под нос, на что Эллис хотел было оскорбиться, но ему слишком не терпелось узнать о любимом брате Кейры. — Да, он умер. Мне ведь стоило больших усилий получить у семьи — отца, деда, матери — разрешение на службу, после чего уже им, полагаю, стоило невероятных усилий договориться с представителями Церкви о том, чтобы такая избалованная и неподготовленная девушка, как я, вошла в ряды храмовников… И тут случился Киркволл, — недовольно пробормотала Кейра. — Мой брат погиб во время восстания. На теле нашли следы магической атаки... Но я не оставила идею пойти по его стопам. Правда, семья настояла на том, чтобы служба моя проходила подальше от волнений, но и не очень далеко от дома. Так я оказалась здесь.       — Мне жаль, — искренне сказал Эллис, доев и отставив плошку в сторону.       — Мне тоже, — прошептала она.       Через мгновение печальной тишины, Кейра вдруг задорно улыбнулась:       — Так… ты бы взял в жены меня или Кети, а?       Эллис дыхание потерял от неожиданности.       — Я… мне надо отнести… — не придумав ничего лучше, сказал Эллис и потянулся за пустой плошкой, лежащей рядом на земле.       Кейра, тоже слегка потянувшись, схватила его за запястье.       — Нет, сначала скажи: я или Кети? — смеялась она.       Эллис перевел взгляд за ее плечо. Блэкледж, сидящий у костра, угрюмо смотрел в их сторону. Сердце забилось сильнее.       Отдернув руку, он, наверное, слишком резко сказал:       — Никто.       Улыбка Кейры спадала, и глаза ее уже не смеялись.       Схватив плошку, Эллис поднялся, чтобы отнести пустую тару Кети.

***

      Тычок в ребра заставил чуть ли не вскрикнуть. Он бы вскрикнул, да дыхание сперло. Под удар попало как раз то самое ребро, не так давно поврежденное Кейрой…       Повернувшись, в тусклом свете луны и затухающего костра Эллис разглядел лицо Дарси и вспомнил, что они на привале по пути в деревню, спят на земле под своими тентами.       В качестве соседа по тенту Эллису достался Дарси, которому, видимо, не спалось, и тот решил не страдать в одиночестве.       Наверно.       Впрочем, разглядев лицо соседа повнимательней, Эллис начал сомневаться в своем предположении: слишком уж тот казался серьезным и измученным.       — Что? — не выдержал и спросил Эллис.       — Слышишь?..       Эллис прислушался.       Действительно, он смог различить какие-то приглушенные звуки. Будто кто-то плачет или вроде того.       — Что это? — спросил Эллис шепотом.       Дарси закатил глаза в ответ.       — Догадайся с трех раз… — несколько секунд поизучав Эллиса и, видимо, поверив, что тот действительно не понимает, Дарси еще раз закатил глаза, но уже со вздохом, после чего наконец соизволил пояснить, правда, в своей манере: — Если я пристроюсь к тебе сзади, то ты будешь издавать такие же звуки.       Эллис прислушался повнимательней.       Стоны? Приглушенные стоны? Но это вполне могли быть и рыдания, но раз Дарси считал иначе, то ему видней, конечно. Однако тогда Эллис вынужден был задуматься о том, кто́ может издавать эти звуки.       — Тревельян?.. — случайно озвучил он свои мысли.       Ну, он никого из тех, кто входит в их отряд, больше не мог представить в такой роли… Не то чтобы он вообще это представлял, конечно. Вот только ее… компаньоном, пожалуй, мог бы быть разве что лорд Гектор. Ну или, может, ей сон снился?..       Дарси же накрыл свое лицо ладонью в ответ на предположение Эллиса.       — Нет? Но… — Эллис нахмурился и замолк.       — Продолжай, пожалуйста, — послышался ядовитый шепот Дарси. — Мне даже вдруг стал интересен твой личный рейтинг…       — Просто скажи, если знаешь, — разозлился Эллис. — Что может быть проще?       Спросонья он почти всегда был раздражительным, особенно если его грубо выдернули из забытья.       Дарси, вопреки обыкновению, не стал огрызаться на резкость и кивнул:       — Да, я видел. Сейчас время дежурства Гнуса. Он заставил Кети пойти с ним туда, в кустарники за нашим тентом.       Сердце Эллиса будто бы оборвалось. Сжав руки в кулаки, он приподнялся, так как первым его порывом было, конечно, пойти спасать Кети. Но…       Теперь эти стоны не казались чем-то забавным. Они будто бы резали грудь, добираясь до самой души.       Ногти впивались в кожу, но Эллис оставался на месте и не двигался. Бессильный, бессильный слабак!       «Ну так это ее выбор», — вспомнились ему недавние слова храмовницы. Отличным оправданием сейчас они могли бы стать. Но ее ли это выбор?..       Рядом с Эллисом валялся мешок, из которого всё еще торчали уши кролика. Глядя на них, Эллис сцепил зубы, чтобы… не заплакать. Какой же он… Он сам себе был противен.       Зачем Дарси разбудил его? Хотел сделать больно? Спал бы он безмятежно…       — Меня тоже это бесит, — признался Дарси, будто почувствовав, о чем думает Эллис. — Чертов ублюдок… выродок. Я его ненавижу. Мелкий клоп… — злобно шипел Дарси. — Надо что-то сделать, — твердо заявил он. — Доползи до Блэкледжа, разбуди его и скажи, что происходит. Тебя он послушает.       — Ему все равно, — отмахнулся Эллис.       — Может. Но он главный, и у него есть долг. Какую-то взбучку, но он устроит. Хотя бы для того, чтобы его здесь уважали и слушались.       — А потом я́ получу, верно? — разозлился Эллис, гневно посмотрев на Дарси.       Тот вдруг резко приподнялся и, схватив Эллиса за грудки, притянул ближе.       — Ты мерзкий трус, — зашептал он у самого носа. — Взбучки боишься? Ее там насилуют, а ты сидишь трясешься, поджав хвост? Не пойдешь сию же минуту к Блэкледжу — взбучку устрою тебе я, обещаю!       Эллис еще никогда не видел Дарси настолько серьезным и злым — его глаза сверкали яростью.       С резким толчком Дарси отпустил ворот мантии.       Хоть Эллис и пыхтел от обиды, но в глубине души соглашался с обвинениями. Он был трусом. Даже если отбросить тот факт, что страдает слабая и уязвимая девушка, — он ведь еще так ей обязан!       Посмотрев на тент, под которым спали Блэкледж и Скилман, Эллис резко поднялся и, не став ползти, забив страхи и сомнения в дальний угол, быстро добрался до храмовников.       Ему пришлось нагнуться, чтобы зайти под навес. Встав на одно колено, он ткнул спящего в броне Блэкледжа. Храп сбился, но храмовник не просыпался. Эллис не рисковал будить его с помощью голоса, поэтому ткнул еще раз — посильнее.       Не помогало.       Эллис злился. С такими «чуткими» храмовниками их всех спящими перебьют.       Из-за нетерпения и злости Эллис коснулся открытого участка кожи на шее храмовника магическим разрядом — сиреневое свечение ужалило спящего, отчего тот вмиг распахнул веки.       Вскочив, он схватил Эллиса за плечи и зашипел:       — Что ты, мать твою!..       Эллис прислонил палец к губам, и Блэкледж с беспокойством замер.       Храп спящего рядом Скилмана сменился сопением, но сам старик не пробудился.       — Сэр Лиск… — прошептал Эллис указывая в сторону.       — Что Лиск? — всё еще злился Блэкледж.       — Он должен был дежурить у костра, но он не дежурит. Он… с Кети в кустах за нашей с Дарси палаткой.       На лице Блэкледжа наконец появилось понимание. Он отпустил Эллиса.       Поднявшись, храмовник достал из-под лежанки ножны, в которых находился меч, и прикрепил их к броне, после чего явно нехотя пошел в указанную Эллисом сторону.       Сердце бешено колотилось, и Эллис сел на опустевшую, но не остывшую, постель храмовника и неотрывно смотрел на удаляющуюся бронированную фигуру.       Костер уже тлел, но Эллис неплохо видел в темноте. Только вот деревья служили непреодолимой помехой. Возможно, к лучшему.       Блэкледж старался не шуметь, но был слишком раздражен и возмущен, и Эллис со своего места всё-таки слышал ругань.       Там завязалась какая-то потасовка, без оружия, но Эллис быстро потерял к этому интерес, так как увидел Кети, выходящую на поляну из темноты лесной опушки. Она поправляла платье, и Эллис заметил, что ее руки в грязи.       Не успев подумать, он схватил тряпку и флягу с водой и подбежал к девушке.       Она же, увидев его, присела на поваленное дерево рядом с практически затухшим костром. Огненным заклинанием Эллис возродил пламя, тут же осветившее их небольшой привал.       Сев рядом с девушкой, Эллис, конечно, не заметил у нее признаков какого-либо волнения. Мысль, промелькнувшая в его сознании, была созвучна с недавними словами Тревельян: может быть, к счастью, что она не способна чувствовать?..       Но ведь если бы она чувствовала, то разве допустила бы подобное — тихое — насилие над собой?       С другой стороны, сам-то Эллис допускал…       Открыв флягу, он намочил тряпку и принялся вытирать ею испачканные землею руки. Кети просто смотрела, как он это делает, и не выражала абсолютно ничего. Откуда-то со стороны доносились тихие звуки ругани и потасовки.       Поливая руки девушки, Эллис смывал грязь и снова вытирал испачканную молочно-белую, покрытую веснушками кожу.       — Красиво, — вдруг сказала Кети тихо.       — Да, — пробормотал Эллис, но потом нахмурился, задаваясь вопросом: он-то думал о коже, а о чем думала Кети?..       Подняв удивленный взгляд на девушку, он спросил ее:       — Что «красиво»?..       — Рисунок, — пожала она плечами, снова опустив взгляд к своим рукам.       Растерявшись, он тоже посмотрел вниз — уже более осмысленно. И действительно обнаружил рисунок, от которого кровь застыла, а по спине прошлась ледяная волна.       — Ты мог бы использовать что-нибудь подешевле, — заметила Кети. — Шелк слишком дорог.       Развернув гладкую ткань с кружевами по краям, за следами свежей грязи Эллис тем не менее смог отчетливо разглядеть вышитые изображение герба и инициалы «Г. К.», а также плохо отстиранные темно-бордовые пятна.       Отличная тряпка для вытирания крови. Кажется, теперь Эллис вспомнил, когда видел ее в последний раз.       Но он даже не успел об этом подумать: что-то просвистело у самого лица. Кети шумно втянула воздух. Повернувшись, Эллис увидел ее приоткрытый в немом крике рот и стрелу, воткнутую там, где должен был находиться глаз.       Только когда девушка стала заваливаться назад, а ее рука выскользнула из руки Эллиса, он очухался и, с трудом удержав тело от падения на землю, вскричал:       — Кети!!!