***
Лена опустила голову на парту, спрятав руки под стол. Она жалела каждую последующую секунду, когда уходила на рассвете из дома Дэнверс. Жалела, что не дождалась, пока та проснётся. Что не увидит, как Кара будет сонно протирать глаза и дарить ей первую за весь день улыбку. Жалела. Так отчаянно жалела. Неподвижные валуны собственных мыслей внезапно сдвинулись, волоча за собой другие, старые воспоминания, от которых под кожей зашевелились мурашки. Она стремглав бежит туда, где ждёт помощи. Ей нужна помощь. Она так отчаянно нуждается в этом. Где ей помогут? А главное — кто? Она вылетает из аудитории, оставив без внимания реакцию одногруппников и преподавателя на свой внезапный уход. Рыдания вдруг вырвались из горла, рождая что-то более основательное. Что-то под кожей, жужжащее в позвонках, зарождающееся в груди, поднимающееся к горлу. Душащее. Находящее выход на кончике языка. Крик. Пронзительный. Отчаянный, что молнией промчался по длинному пустому коридору, отдаваясь где-то в сердце высокого здания, которое ответило девушке почти молниеносно — тишиной и огромным глотком её сил, моральных, физических. Глотком Лены. Снова. Постоянно.***
Каре показалось, что дверь слетела с петель, глядя, как Лютор, подобно разрушительной метели, выносится из кабинета. Не медля ни секунды, Дэнверс просит разрешения выйти уже на ходу, в следующую секунду дергая ручку двери. Она находит девушку в каком-то безумном мятежном состоянии. Волосы всколочены, руки отчаянно дрожат, грудь вздымается. На верхнем этаже, куда подниматься студентам категорически запрещено: подъём вел к люку, ведущему прямиком на крышу здания. Лена сидела на кафеле, подобрав под себя колени. Скукожившись, поджимает голову под себя, и по всему лестничному пролету разносятся сдавленные всхлипы. — Л-Лютор, — голос почти не слышен, но темноволосая девушка вздрогнула всем телом и обернулась, сверля её взглядом. — Я.. Дэнверс, я так больше не могу. — Глухо, будто по ту сторону. Если бы Лена не обратилась к ней, Кара бы подумала, что та разговаривает сама с собой. Она видела, как тяжело вздымается грудь девушки. Ей стало страшно — что будет, когда Лютор осознает, в каком состоянии она её увидела. Она всё ещё сидела, чуть вздрагивая напряжёнными плечами от сотрясающих тело всхлипов, и низко опущенной головой. Что, чёрт возьми, случилось с этой девчонкой? Какая сволочь посмела причинить ей боль? Чуткий слух улавливает, что дыхание девушки сбивается, уступая место начинающейся истерике. Губы уже сложили, чтобы ещё раз произнести её имя, но — Бах, бах, бах! — её перебил удар ладони Лютор о кафельный пол, заставив девушку подскочить на месте. Брюнетку не переставала сотрясать дрожь, и она практически уронила голову в колени, накрывая её руками и позволяя безумному воплю выйти наружу. На секунду младшей Дэнверс показалось, что Лена Лютор сошла с ума прямо у неё на глазах. Взгляд её скользнул по её сгорбленной фигуре. Тёмные пряди на затылке слегка спутались. Из оттопыренного воротника выглядывала светлая кожа шеи, почти сразу прячась в волосах, демонстрируя несколько выступающих гребнями позвонков. Узкие плечи, обтянутые тёмной тканью, безостановочно трясутся. Кара сделала было шаг к ней, как вдруг Лена поднимает голову, покрасневшими, блестевшими от слёз глазами упираясь в Кару. — Ну что, малышка, всё еще хочешь узнать, что со мной? Твоё же неуёмное любопытство только это и волнует. Меня изнасиловали, Дэнверс. Сердце упало. Изнасиловали. Оно вторило бьющему в голове слову, а тело непроизвольно напряглось. Взбудораженное воображение моментально подкинуло картинку, как заносчивую Лютор пытают где-то в подворотне. Пальцы сжались в кулаки почти с хрустом, а во взгляде промелькнул мятежный огонек, когда Кара поняла, что какая-то сволочь морально уничтожила эту сильную энергичную девушку, от которой осталась одна тень, сидящая в углу университетского чердака. Нет, она не сломлена. Лена Лютор не может быть сломлена. Борись, борись, борись! Стук такой частый, что кажется, будто Кара сама — сердце. Пульсирует в собственном теле, мечтая вдохнуть, хотя бы раз. Но у неё не получается — на грудь давит тяжелое ощущение реальности. Ползёт по телу, впивается в кожу, заполняя собой каждую клетку. Смотрит на бледное лицо и кажется, будто вся кровь вышла из организма. Взгляд пустой, белки глаз кажутся потемневшими, и Дэнверс отчаянно желает вернуть те насыщенно-яркие изумрудные кристаллики её глазам. Борисьборисьборись. Невесть откуда взявшиеся силы на одно отчаянное мгновение заставили девушку рвануться вперед. Кара падает на колени, тряся девушку и впиваясь пальцами в плечи. Её пробирают слёзы, которые она наотмашь стирает рукавом рубашки. — Лютор, посмотри меня на меня. Посмотри на меня! — она как никогда нуждается в ней, именно сейчас, в это мгновение она нужна в ней больше всего. — Никто, ты слышишь меня, никто не может сломить тебя! Слабость, исходившая от Лютор, была почти ощутимой. Чистая, до кристальной белизны каления. Каре кажется, что девушка сейчас рассыплется под её дергающимися ладонями. Воздуха на двоих стало катастрофически не хватать, Дэнверс почти не дышит, только отчаянно трясёт девушку, которая никак не реагирует на грубые прикосновения. — Пожалуйста, посмотри на меня. — Кара хрипит, смаргивая слёзы в воспалённых глазах. Голос этот всё тише и тише. Не находит ответа в напряжённом пространстве. Руки болят так, что в них почти не остаётся сил — Кара уже не трясёт, а просто держит пальцами плечи. Крепкой хваткой. Слёзы катятся по горячим щекам и сердце толчками пережёвывает кровь где-то глубоко внутри, гоня её по организму. Ей кажется, что перед ней фарфоровая статуэтка — немая и беззвучная. Такая красивая. И сломленная. Она утыкает голову куда-то в шею, упираясь всхлипывающим носом в ямочку между выпирающими ключицами. Руки беспрепятственно обхватывают хрупкое тело, прижимая к собственному. Дэнверс была готова поклясться чем угодно, что через секунду ощутила сцепленные руки на своей спине. Кара остатком разума ухватывает мысль, что это объятье пахло лучше, чем любой самый приятный цветок.***
— Не знаю, почему в тот день я задержалась, а не пошла сразу же домой. Помню только, что когда вышла, уже стемнело. Денег даже на автобус не хватило. Пришлось идти пешком. Решила сократить и пойти через дворы. Сейчас я понимаю, что это было самое идиотское решение в моей жизни, а тогда казалось, что я поступаю разумно — быстрее домой доберусь. Было так темно, хоть глаз выколи. Даже фонарик на телефоне не помогал: ничего не видела дальше, чем на метр. На секунду за спиной послышался хриплый смешок, а потом.. потом рот зажали какой-то тряпкой, и я отключилась. Очнулась где-то в подвале, всё тело ломило, а голова так раскалывалась, будто к ней приложили раскалённый уголь. Руки были привязаны к батарее, а он нависал сверху. Кара крепче сжимает тёплую ладонь, обхватывая пальцы. — Ты никому не сказала, ведь так? Лена жмурится, мотая головой. Поджимает покусанные губы. — Я знаю, кто это был. Это Джек Сфир, друг брата. Но, Кара, — девушка ощущает на себе умоляющий взгляд, — пойми, мне.. мне так страшно. Кара тянет девушку на себя, Лена находит спокойствие, кладя голову на грудь девушки. Дэнверс сидит, опуская подбородок на тёмный затылок, и проводит рукой по спине, рукам, голове Лютор. — И психологов никаких нет, ты их специально выдумала. Специально сказала так мисс Картер, чтобы та думала, будто ты борешься с приступами, я права? Только я не понимаю, откуда она знает про это? — Пегги нашла на меня на улице, Кара. Почему-то в горло толкнулся колючий ком, который никак не удавалось проглотить. Кара уже на автомате гладит девушку, наполняя лёгкие воздухом. — Ты можешь считать меня после этого самой конченой сентиментальной дурой, но я никогда не брошу тебя, Лютор. Так уж получилось, что ты будешь моей обузой до конца. — До конца чего? Она хотела. Быть. Её кожей. Её сутью. Её кровью. — До конца жизни, как минимум. Лена вскидывает голову, озадаченно смотря на Кару, а в глазах скачет знакомый озорной огонёк. — А как же твой ненаглядный? Кара прилагает все усилия, чтобы не закатить глаза. Она понимает, что напряжённость отступила, но, тем не менее, Лена права: нужно было прояснить ситуацию с парнем. — Я поговорю с ним. Объясню всё. Думаю, он поймёт. — Нет, только попробуй ему что-то разболтать. — Дэнверс пугается такой быстрой смены настроения. Этот контраст сводил с ума. Ещё минуту назад брюнетка была погружена в хмурые мысли, что ползли огромным серым пятном перед глазами, секунду назад она лукаво улыбалась, в своей манере заигрывая, а сейчас — вцепилась в руки, не отводя напряжённого взгляда. Кара тянет руку и обхватывает тугую шею, скользя на затылок, поднимая голову и впиваясь в губы. И Лена отвечает. Сразу, сильно. Дэнверс чувствует — её руки тянут на себя. Она отрывается, прислоняет голову Лены к себе, зарываясь пальцами в тёмные волосы, и шепчет куда-то в макушку. — Я никому не скажу, обещаю. Ты можешь верить мне. Просто скажу, что я и он — я и он, не грёбаное мы, а — я и он! — не можем быть вместе. — Только помни, Дэнверс, тебя ничего не спасёт, если ты оставишь меня. Кара смеётся, поднимая девушку с пола. — О, нет, даже не надейся теперь от меня избавиться.