Иные миры

       — Куроба-сан был замечен в кафе с Кудо-сан. Возможно ли, что у них свидание?! И без Кид-самы?! — с придыханием высказала предположение репортёрша, показывая фотографию обоих ребят, явно довольных собой и друг другом.       Скандал был раздут, вся Япония бурлила, обсуждая малейшие нюансы ситуации и ожидая окончательной развязки. Шутка ли — два кумира втянуты в такое!        — Кудо... Вот же гад! — высказался Хейджи, насупившись. И вот как ему переплюнуть это? Тот определённо поступил не самым честным образом! А главное, предъявить гаду нечего, никто Хейджи за язык тогда не тянул. Вот теперь и приходится расхлёбывать собственноручно заваренную кашу.       Признаться по телевизору? Э, нет, уже совершенно неоригинально. Просто сказать тоже не катит. И Куробу не спросишь, он явно заинтересован в победе Кудо!       Со всех сторон обложили, демоны!       Но он, Хаттори Хейджи, непременно придумает что-то оригинальное! Хоть и не такое пафосное, как у Кудо. Надо ж было додуматься ляпнуть такое перед журналистами! Да и Куроба хорош со своим "я согласен на тройничок!"       Хейджи, конечно, долго ржал над всем этим, едва не утопив подушку в слезах от смеха... Но теперь ему нужно обойти соперника, что является не самой простой задачей.       И просто необходимо найти для этого идею. Чёрт.       Хейджи упал на кровать, судорожно обдумывая тысячи идей и почти сразу их откидывая. Главное ведь не только признаться, но чтобы ещё это и приняли.       Кудо хорошо, у него избранник такой же придурок и ценит практически любое внимание к своей персоне, пусть и смеётся до упаду от подобных вещей.       А у Хейджи — хладнокровный Хакуба, слишком придирчивый к мелочам. Кансаец до сих пор помнил Детективный Кошиен, где ему доставались спокойные замечания за излишнюю импульсивность. Он так и видел, как делает оригинальное признание, а после его смеряют холодным взглядом и осторожно переспрашивают, не перепутал ли Хейджи адрес. Или пол Хакубы. Или ещё что-то. Главное в том, что его считают придурком, не понимая всю глубину бурлящих чувств.       Со вздохом Хейджи вышел на улицу, намереваясь прогуляться и набраться идей. Хоть каких-нибудь. Даже самых-самых глупых. Лишь бы прошло, лишь бы не отказали.

***

       — Са-гу-ру-ча-ан! — раздалось однажды поздно ночью под окном Сагуру, слегка опешившего от ситуации и внезапной фамильярности кого-то из знакомых. Что там вообще происходит?       Он выглянул в окно и слегка опешил, поскольку увиденное... Немного не укладывалось в рамки обычного. Происходило что-то откровенно странное, что едва ли можно было представить даже в откровенно причудливом сне.       Точнее, пьяный Хаттори с гитарой под его окнами. И как только нужные угадал?       Тот довольно помахал ему рукой, улыбаясь во все почему-то всё ещё тридцать два зуба. Должно быть, повезло, раз за такие вопли никто ни одного не выбил.        — Заходи, чего уж тут... Три часа ночи пять минут три с половиной секунды уже... — вздохнул Сагуру, зевая и проходя вглубь дома, намереваясь впустить пьяного идиота. Ненадолго, поскольку вопли продолжились:        — Са-гу-ру-ча-а-ан!        — Ну чего тебе? — устало выдохнул детектив, решив, что проще сейчас выслушать Хаттори под окном. Безопасней для всех, и для душевного здоровья в частности.        — Te-ell me tha-at you lo-ove me-e-e, — начал петь Хаттори, подбренчивая себе на гитаре. Выходило из рук вон плохо: что игра на гитаре, что пение, что акцент в английском. Уши несколько сворачивались в трубочку, зато сон медленно уполз прочь.       Что происходит?        — And tell me that I take your breath away, — самым безбожным образом фальшивил Хаттори с непонятным упоением, мучая бедную гитару в руках.       Это... Серенада? Нашёл время и место. Нет, правда.        — С оригинальностью ты слегка подкачал, — фыркнул Сагуру, устало смотря вниз и чувствуя уже себя идиотом. С чего Хаттори вообще решил, что петь парню ночью — отличная идея? Хотя... Тот же пьян. Это определённо объясняло многое. — Ты вообще в курсе, что за такое пение я должен тебя окатить помоями из тазика?        — Почему? — искренне опешил кансаец, даже перестав играть от изумления. — Неужели всё настолько плохо?        — Традиция такая. Плохих певцов, мешающих спать, окатывали помоями в попытках отвадить от себя, — пояснил полуангличанин с улыбкой, смотря вниз.        — Мне принести тебе ведро помоев? Или мы сойдёмся на том, что ты меня любишь таким идиотом и не будешь окатывать ничем? — развеселился Хаттори, убирая гитару за спину.        — Чёрт с тобой, не буду... Но взамен ты пройдёшь в дом, — фыркнул вновь Сагуру, отходя от окна и спускаясь вниз в пижаме. Хаттори уже преданно ждал у дверей, глупо улыбаясь и чуть почёсывая затылок.       А ещё от него никак не пахло перегаром или даже спиртом, что слегка изумило детектива. Тот что, притворился пьяным?       И верно, стоило Хаттори зайти внутрь, Сагуру тут же подметил абсолютную уверенность в походке и отсутствие каких-либо шатаний. Точно трезвый, мерзавец. И вот к чему было это шоу?       Хаттори, почувствовав вопросительный взгляд, заразительно улыбнулся и совершенно по-хозяйски устроился на чужой постели, вновь берясь за гитару. Однако в этот раз не было ни малейшей фальши в голосе, да и акцент был минимален.        — The world is not enough... But it is such a perfect place to start... my love... — тихо пел он, пока голос сливался с мелодией и пронизывал насквозь своей силой.        — Снова только припев поёшь? — фыркнул несколько покрасневший Сагуру, пытаясь понять, к чему всё это. Нет, он помнил спор Хаттори и Кудо, но как-то всего этого не ожидал.        — Вроде того, — остановился кансаец и почесал ногтём подбородок. — Я долго выбирал между оригинальностью и тем, что ты мог бы принять. И в итоге решил, что лучше всего будет признание на твоём родном языке.        — И к чему была та актёрская игра? Почему сразу было нормально не спеть? — хмыкнул полуангличанин, усаживаясь на стуле напротив. — Хаттори-кун, ты слишком алогичен для детектива, не находишь?        — Зато оригинально! — рассмеялся тот, разводя руками. — Обычно все стараются петь как можно лучше, чтобы поразить избранника или избранницу... А тут пришёл я и запомнился своим неправильным поступком!       Сагуру аж воздухом в первую секунду поперхнулся, а после развеселился и сам: против такого аргумента было сложно что-то возразить. Да и после того, что было под окном, нынешнее пение чуть ли не ласкало слух.       Умеет же себя преподнести, если захочет.        — Ну что, Сагуру-чан? Готов ты ворчать на меня день и ночь, называя Хей-чаном? — веселился дальше кансаец, откидываясь прямо на постель. — Или мне продолжить петь?        — Хаттори, — всё же очертил границу Сагуру, однако гораздо меньшую, чем раньше, — прямо сейчас я предпочту, чтобы ты мне дал поспать. Три часа двадцать две минуты семнадцать целых восемь сотых секунды, между прочим!        — Я не дам тебе спать, пока не согласишься, — мурлыкнул наглец, закинув руку за голову.       Сагуру тяжело вздохнул, повесив голову и размышляя, реагировать на такой шантаж или нет. Долгое общение с Кидом накладывало своеобразные отпечатки, что позволяло ему устроить пакость, проигнорировав слова кансайца...        — Так и быть, но никаких Сагуру-чан, — сдался полуангличанин. — И прочь с моей кровати. Я буду спать с тобой только после свадьбы.       Счастливый вопль Хаттори едва не оглушил его. Тот, поглощённый своей радостью, даже не заметил тихой и нежной улыбки на лице полуангличанина.