Иные миры

      Иногда хочется прибить обоих. Что Кудо, который вечно плетёт какие-то интриги за её спиной, да ещё и привёл этого странного мужчину в свой дом, что самого Субару, мягко и фальшиво вечно улыбающегося ей и прятающего свои глаза за фальшивыми линзами очков и якобы крайне узким разрезом глаз. Иногда, правда, зелень резко отблескивает Хайбаре, пугая её до глубины души и напоминая о других серо-ледяных глазах, что иногда так же отливали лёгкой зеленью.       Джин. Кошмар организации, умеющий бесконечно долго ждать и гнаться, самая настоящая гончая Ада, с которой Хайбаре когда-то не повезло иметь отношения. Чарующие, опасные, ядовитые и по-своему болезненные. Он предателей не прощает, а потому шансов у неё точно больше нет. Шерри умерла ещё тогда, когда Джин её подстрелил. Даже раньше, когда у неё только появилась мысль о предательстве.       И она знает, что Джин считает примерно так же. Для него она такая же крыса, как её питомцы в лабораторной. Жалкий расходный материал.       Субару иной. Он не втягивает насильно в отношения, как Джин, однажды поставивший Шерри перед фактом своим дурманящим поцелуем, нет. Субару просто заботится в типичной патриархальной манере, как бы говоря, что вся это мутотень с преступлениями не для неё и каждый раз находя ловкий повод оставить её дома.       Чаще всего это готовка: вот уж где Хайбара вечно скрипит зубами, проклиная не самого умелого повара! Вот уж мастер испортить так продукты, что вроде бы это и поправимо, но возиться не хочется от слова совсем. Потому после такого она мстительно едва не разбивает ударом тарелку с едой, ставя её перед ним, и мстительно наблюдает, как тот давится кучей перца в еде, едва не выдыхая огонь на перепуганных к чертовой матери профессора с Кудо.        — И как? — спрашивает каждый раз Хайбара, искренне наслаждаясь местью и тем, как давится бледный Кудо: нечего всё время что-то за спиной делать!        — Всё в порядке, принцесса, — неизменно улыбается нахал, заставляя вновь скрипеть слегка зубами. В такие моменты она себя чувствует действительно принцессой в башне, где Кудо — хитрющий чернокнижник, бегающий за белым волшебником, профессор — некий друг-балбес принцессы, за которым глаз да глаз нужен, а Субару — большой дракон, что будто бы в спячке, но мимо него не пройти.       Ехидное воображение подсказывает картины, где Джин седлает Водку как коня, но принц из Джина как-то не очень. Скорее, её личное проклятие, которое не действует, пока принцесса в башне. Да и не рвётся барышня королевских кровей на свободу: принц где-то далеко и вообще как-то не очень. И носки постирать не может, и рубашку ему надо гладить, и вообще к жизни неприспособленная зверюга. А дракон — вот он, его можно погладить и, сделав невинные глаза, упросить покатать, что иногда Хайбара всё же делает. Когда надо что-то достать, а сама она не дотягивается, конечно же.       Внутренний цинизм буднично сообщает, что для этого люди придумали стремянки и табуретки, а Субару лишь улыбается, но уже более искренне. Вполне возможно, что он о чём-то догадывается, потому и ведёт себя с ней как со взрослой, но раздражать это не перестаёт.       Субару вообще какой-то раздражающий, словно аллерген. Но больше него самого Хайбара злится на себя, поскольку она не Кудо и прекрасно понимает, что это всё значит: мужчина ей очень даже симпатичен.       Мириться с этим не хочется, но приходится. И потому иногда Хайбара в задумчивости позволяет себе легонько коснуться явно крашенных волос перед её лицом, как бы размышляя: ей сдались эти отношения или не очень, стоит ли позволять себе в них тонуть или лучше уйти куда подальше, пока не стало слишком поздно.       И лишь когда однажды Субару на неё смотрит по-нормальному, позволяя рассмотреть отчего-то знакомые зелёные глаза, она решается попробовать.       В конце концов, рептилия очень полезна в хозяйстве: вон какая дылда, всё достанет с антресолей. И саму Хайбару тоже достанет, но в ином смысле.