Иные миры

      Вермут никогда бы не подумала, что может скучать по дням в Организации.       По Джину, что скользил безразличным взглядом, изредка — переполненным ненавистью. И упорно пропускающий мимо ушей все предложения, нахально усмехаясь.       По Шерри с непонимающими глазами от каждого укуса, поскольку делать что-то серьёзнее она не решалась. Заигрываться с игрушками Джина — плохая идея.       По Джоди — этакому милому котёночку из ФБР. Маленький, наивный, цеплялся беспомощными лапками с хрупкими коготками и шипел, вздыбив короткую шёрстку. Ещё и мокрую после недавнего вылизывания мамой-кошкой. Маленькая прелесть, что так раздражалась только от мысли, что с ней лишь игрались. Придавливали лапкой, проходились дразняще по щеке языком, чтобы не забывали. И насмешливо улыбались прямо в переполненные ненавистью и страхом голубые глаза.       По Юкико. Яркое и весёлое мгновение на сцене, бабочка у спокойного пламени камина писателя. Осторожно пойманная коллекционером, тщательно ухаживающим за крылышками и обновляющим иногда пыль.       По Тоичи-сенсею с его женой. Она никогда не вдавалась в подробности их тайн, тихо восхищаясь. Люди, спрятавшиеся на самом виду у всех.       По Бурбону — такому наивному и упёртому, так и не понявший, что о нём давно знали. Забавный малый, но слишком уж зацикленный на старшей из серебряных пуль.       По младшему Вермут тоже скучала, но гораздо меньше: того она до сих пор может видеть что в газетах — очередная попытка поймать белый призрак, — что просто. Договор сработал идеально: тот не ищет её, она — сдаёт часть нужной тому информации. Как и желал того Босс.       По Ангелу. Невинной и чистой душе, которую хотелось одновременно оберегать от худших граней мира и в то же время — погрузить в самые грязные пороки человеческой страсти. Поцеловать, запуская руки под тонкую блузку, негромко смеяться от непонимания в почти синих глазах и искусанных от смущения губ. И портить дальше прекрасное яблоко изнутри, давая волю губам и рукам. Не обязательно даже раздевать — пусть та бы отчаянно тёрлась об одежду в смутной надежде получить что-то большее, не сдерживая тихих стонов и подставляя под поцелуи нежную кожу шеи. И цеплялась бы, пытаясь притянуть к себе ближе.       Очень жаль, что Вермут ни разу не осмелилась притронуться к девушке — не хотелось оторвать ненароком белоснежные крылья и сломать. Ангелов лучше любить на расстоянии, иначе чужие перья темнеют, и красота увядает прямо на глазах, переполняясь страхом и болью.       Котёночку они были к лице. Ангелу — нет.       Вермут затянулась вишнёвой сигаретой, улыбаясь и вновь предаваясь мечтам-воспоминаниям о былых днях: ныне почти вся Организация рассортирована по тюрьмам — пули сработали на славу, и теперь можно только помнить, фальшиво улыбаясь на вездесущие камеры папарацци в новом обличии.       Династия Виньярд закончилась на Крис, пока миловидная брюнетка с самого низа покоряет сцену — от этой части своего естества она не могла отказаться, то немногое, что ей осталось без редких захватывающих погонь и убийств: всё же не стоило слишком уж привлекать внимание ФБР к своей персоне опять. И так отдельные личности до сих пор отчаянно хватают коготками воздух и слепо тыкаются влажным носом в поисках Вермут.       Хочется.       Хочется иногда вновь поддразнить Джоди в новом обличии, напомнить той, кого та так отчаянно ловит. Может, чуть перейти какую-то грань, чтобы та рвалась только больше поймать её, сходила бы с ума от невозможности поймать песок, убегащий сквозь пальцы.       Навестить Джина, вновь пустить сигаретный дым тому в лицо, усмехаясь на все попытки прожечь её взглядом и иногда совершенно по-глупому показывая язык. Или отправляя воздушные поцелуи — она ещё не решила точно.       Или придти к Ангелу и украсть один-единственный поцелуй. Может, повезёт и на большее, но шансов почти нет.       Любое из этих действий может оказаться самоубийственным. Потому, наверно, именно одним из них или всеми она закончит свою карьеру, когда скучная и пресная жизнь окончательно ей надоест.