Иные миры

      Бурбон с подозрением смотрел на совершенно спокойного учёного, попивающего грушевый — если судить по запаху, — лимонад. Тот же, как и всегда, был в приподнятом настроении, даже, кажется, начал отращивать волосы для хвоста сзади.        — Я правильно понимаю, что вы просите меня оставить Шерри в живых? Если получится, конечно,  — уточнил он, не в силах понять логику этого мужчины. Тот же вроде как ни в кого не влюблён, кроме как науки, разве что сестру оберегал ещё. Тогда с чего бы?        — Вроде того. Шерри когда-то оказала мне услугу, я же хочу отплатить ей тем же по цене, — мягко улыбнулся тот, допивая лимонад и продолжая внешне безразлично смотреть на него. Самый раздражающий тип людей, особенно, если те старше — лениво-кошачий взгляд и едва заметно обнажённые клыки характера: такой будет до конца упиваться что положением сверху, что возможностью как-нибудь поддеть или понаблюдать за тем, как двое царапаются друг с другом, пока его кошачье величество соизволяет пить лимонад.        — Даже помните её имя, — полуязвлённо заметил Бурбон, чьё имя Сидр отказывался произносить правильно то ли из принципа, то ли из откровенного издевательства. Я-же-иностранец-а-японские-имена-такие-сложные.       А сам знает три языка, разбирается в химии с биологией и помнит множество фактов из разряда общей эрудиции. И, конечно, Ньяр-что-то-там намного сложнее просто "Амуро", не говоря уже о некоторых западных именах!        — Почему же, я помню твоё, — нахально оскалился тот перед тем, как нарочито чуть задуматься и прикрыть глаза, будто активно припоминал. Пара мгновений, и оскал стал только шире. — То Ору Амур!       Точно издевается.        — Тоору Амуро, — устало поправил он, зная, что в следующий раз ему сильно повезёт, если не назовут "Амура", как уж бывало прежде. Интересно, а как бы тот исказил его настоящее имя? Наверняка же нашёл бы способ чисто из повышенной вредности! — И что же я получу взамен, если смогу её как-то спасти?        — М? Разумеется, то, что и полагается в этой любовной драме. Яд для Джульетты, — Бурбон аж поперхнулся от возмущения на этой фразе. Нет, вот же нахал! Мало того, что сравнивает его жизнь с посредственной пьесой — да, в то время это, может, и было переворотом, но сейчас есть произведения лучше, — так ещё и такие намёки!        — За такое я могу сдать вас, Перри-сан! Если уж не Джину — хотя ему точно будет интересно, почему вы пытаетесь сохранить жизнь предателю, — то полиции! — прошипел он, злясь только больше на того. Джульетта! Не надо было быть каким-то сверхгением, чтобы понять, кто же Ромео в глазах этого гада, отчего сравнение раздражало только больше: он тут убить пытается того, а не замуж выйти!        — О? А как ты думаешь, чему он поверит больше? Тебе? Или записи, где ты его зовешь лапочкой? Может, той, где видно, что Рай выходит в твоей одежде? — почти что промурлыкал тот, насмешливо разводя руками, пока сердце Бурбона пропустило удар. Он вперился внимательным взглядом — но если Сидр и блефовал, то чертовски хорошо. Или он просто хуже распознаёт, когда лжёт неяпонец: черты лица у того были несколько странными и неопределёнными, но явно европеодной расы.        — У тебя нет подобного! — нарочито уверенным голосом заявил он, пока почти физически ощущал чужой смех. Негодяй даже не пытался скрыть эмоции, явно догадываясь: Бурбон не рискнёт проверить.        — Кто знает? Может, каппа не то записал во время экспериментов? А может, хлебушек не то услышала, пока поймала вас издалека за шалостью с коробкой?.. Жизнь — штука непредсказуемая, — скалился тот, разводя руками и выглядя несколько высокомерно — и как того семья-то терпит? — Впрочем, вопрос твоей преданности Организации никак для меня не стоит, пока ты не поднимаешь о моей.        — И с чего ты взял, что мне нужно такое... средство? Как понимаю, предлагаешь вариант с искусственной и краткой комой, — заполучив чужой кивок, он нахмурился только больше, не совсем улавливая мысль того.        — Не тебе, так тому, кого выберешь. Краткое свидетельство о смерти, фальшивая кровь... Не маленький, сам разберёшься, как его разыграть так, чтобы и Джин не подкопался, — фыркнул Сидр, откидываясь назад и с лёгким сожалением поглядывая на пустой стакан. После чего неожиданно посерьезнел, как если бы был за работой. — Но вообще, будь я на твоём месте с двумя-то предателями в команде из трёх, я бы опасался того, что меня пришьют, особо не разбираясь.       Логично. Такой вариант возможен — он всё ещё под подозрением, пусть и усердно работает на доверие. И потому вариант с возможным ядом мог бы ему спасти жизнь, особенно если кого-то подговорить...        — Обещать не буду, сам знаешь. Но если выйдет — сам виноват в её эмоциях и участи, — вздохнул он, пока Сидр неожиданно оскалился вновь, будто знал что-то то, что он, Бурбон, знать никак не мог.        — Всё очень просто: скорее всего, ты её не найдёшь, — спокойно пояснил тот, одновременно запутывая только больше. Не найдёт? Тот знает, как именно та сбежала, и потому так уверен? Но почему тогда просьба именно оставить в живых, а не убить, что было бы намного милосерднее?       Он вздохнул, вновь разглядывая мужчину. Возможно, тот подсказал ему что-то. А может, просто хотел попрощаться лично с Шерри. Чёрт этого Сидра разберёт, да и то не факт. Кстати об этом: раз уж они встретились лично...        — Давно хотел спросить: а почему Сидр-то? — поинтересовался он, поскольку тайна этого гада вместе с Коньяком, что имели слегка странные клички — обычно всё же сорт брался в кличку, а не сам тип алкоголя, — не давала ему покоя точно также, как другие гениальные вопросы в духе "есть ли у пингвина колени", "как совы в Поттере летают куда угодно, если обычно птицы летят к себе домой" и прочие, что возникают в три часа ночи и лишают остатков сна.        — А, это. Как Виски-трио, только Сидр-дуэт. Мы с сестрой делим многие области исследований и часто взаимозаменяемы, ещё и близнецы. А из-за нашей попытки объяснить вкус кваса как "хлебный сидр и лучше пива" возникло именно такая кличка на двоих, — не без ноток какой-то самоиронии хмыкнул тот, наверняка часто отвечающий на подобный вопрос.        — Стоп. Если это на двоих, то настоящие...         — Перри и Квас. Второе немного лучше, но мы не переубедили, что квас — совершенно иной напиток и явно не входит в категорию сидра, — тот коснулся стакана — а там точно лимонад был? — и слегка оскалился вновь, видать, до сих пор получая своеобразное удовольствие от своего позывного. — Перри и есть Перри. Как если бы какого-нибудь вора звали Тоичи или Кайто, правда?        — Ага, то есть Тоичи и Кайто для вам несложно сказать, Перри-сан, а вот Амуро вызывает сложности? — фыркнул уже Бурбон, сам слегка усмехаясь — поймал! И на неплохом знании японского, и на том, что тот помнит некоторые имена.        — У меня есть причина! Курароба Тоичи! — тот неожиданно показал язык, после чего оба зависли: он пытался разгадать, о ком же тот, пока тот явно ощущал какую-то неправильность в имени. — Или Курораба?.. Знаменитый фокусник!        — Куроба! Куроба Тоичи! — тихо взвыл Амуро, понимая, что нет, это бесполезно: великовозрастный ребёнок — и пусть тот не так сильно его старше — всё равно продолжит свои откровенные и немного странные издевательства.