Play or Die: Heal Me

***

      Он спал, свернувшись калачиком на старом матрасе. Я слышала его тихое сопение и не могла скрыть безумной улыбки от этого звука, да и вообще от этого зрелища. Такой умиротворенный и беззащитный. Я могла наблюдать за ним часами, что и делала. Прошло около трех часов, как я, не сдвигаясь с места, наблюдала за ним, сидя напротив. Все эти часы я боролась с диким желанием протянуть к нему руку и прикоснуться к потемневшим волосам, бледному лицу и шершавым кистям рук. Дыхание перехватывало; я все больше заламывала пальцы рук, закусывая губы. Во рту был нескончаемый привкус железа, от которого буквально сносило крышу. Все тело подрагивало, а чувства настолько обострились, что я ощущала, как частое биение сердца отдавалось в ушах. «Нет, так не может больше продолжаться.» — постоянно твердило подсознание, на что я грозно хмурилась. Мысли — это еще одна вещь, которая медленно, но верно убивает меня. Они не дают мне сосредоточиться ни на чем. Вечные беседы о смысле моего бытия, всяческие издевки и усмешки, которые без конца слышались у меня в голове. Я всеми силами прижимала к ушам ладони, чтобы заглушить эти голоса… но разве можно заглушить то, что находиться в твоей голове? Это исходило изнутри… также изнутри я и погибала.       Никогда не забуду, как косо на меня смотрели в школе, когда болезнь начала прогрессировать. Они думали, я делаю это ради привлечения внимания, думали, что я симулянтка… Но какое «разочарование» они, наверное, почувствовали, когда один учитель все-таки заинтересовался моим поведением… Никогда этого не забуду: поход к психологу, глупые тестирования, невролог, МРТ, психиатр, снова глупые тестирования и… психиатрическая клиника…       Да, не так я представляла себе «лучшие годы» своей жизни. Я не знаю, почему, но, вспоминая это, с моего лица не сходит задумчивая улыбка. Глаза не смеют моргнуть, начиная слезиться, а я лишь шире их раскрываю. Я «падала на колени» перед всеми, к кому когда-либо испытывала симпатию. Это было, что-то вроде, моей преданности. И… я «стояла на коленях» до последнего, до того момента пока окончательно не разочаровывалась в этом человеке. Но ОН… он, кажется, перевернул мой внутренний мир… я уже не «стояла на коленях», я была убита… мучительно и безвозвратно… Только вот в этот раз все не обошлось слезами в подушку.       Услышав тяжелый вдох со стороны парня, я резко оторвалась от мыслей и устремила свой испуганный взгляд на него. Парень зашевелился, приоткрывая глаза и потирая лицо свободной рукой. Какое-то мгновение, и он полностью открывает свои светлые глаза, направляя их взгляд в мою сторону. Его лоб в мгновение хмурится, и он садится, облокачиваясь спиной на холодную серую стену. Его голубые глаза прикованы к моим, так холодно и злобно смотря. Он не обращал никакого внимания на то, что я была в детской маске в виде зайца, все его внимание было у моих запуганных глаз. Согнув одну ногу, он немного закинул голову назад, не прерывая со мной зрительного контакта.       Я никогда не видела его таким злым… да что уж там, я даже и не представляла, что Найл — тот милый мальчик, может злиться.       «Ты слишком долго пролежала в психушке, мальчик вырос!» — от внутреннего голоса я с силой сжала кулаки, из-за чего ногти больно впились в ладони. Стиснув зубы, я продолжала смотреть на него также в упор. На его лице не дрогнула ни одна мышца, он был уверен и чертовски зол. Сейчас, он ненавидит меня… и я полностью его понимаю.       Какой бы поехавшей идиоткой я не была, как бы холодно и безразлично не относилась к людям, с ним я такого себе позволить не могла… Находясь с ним так близко, я будто внезапно уменьшалась в несколько раз, становясь совсем крохотной. Изо рта не могло сорваться ни одного грубого слова. Я просто замирала, пытаясь что-то сказать. Голубые глаза, которые я всегда сравнивала со светлым чистым небом, сейчас сравнивала с огромным айсбергом, который буквально метал в меня острые осколки льда. Пересилив себя, я падаю голос, опуская глаза вниз. — Я-я принесла тебе еды… — смотря в сторону, я двигала к нему поднос с запеченной картошкой и соком. Опустив свой тяжелый взгляд на еду, он быстро вернул его к моему лицу. Я сглотнула, безумно волнуясь. Его глаза по прежнему оставались холодными и пустыми, но… одно чувство я ощущала отчетливо — презрение. Теперь меня ненавидит даже человек, дороже которого у меня никого нет. Я была рада, что он не видит моего покрасневшего лица, не видел, как накалилась моя кожа. Он молчал. Не говорил ни одного банального слова, просто нервируя меня. — Ты должен поесть. — твердо, как могла, произнесла я. Одарив меня еще одним безразличным взглядом, он произнес: — Ты должна отпустить меня. — не менее уверенно прозвучал ответ, который разозлил меня. Это, что еще за дерьмо? Он переговаривается со мной? Черт, он испытывает меня! Сжав с силой кулаки, я устремила на него безумный взгляд. Глаза были пропитаны безумием и гневом, что в упор смотрели на парня. — Ты не покинешь это место! — сердце билось с бешеной скоростью, и я буквально чувствовала подступающую истерику. Конечностями в миг овладела дрожь. Я знала, что сейчас будет очередной приступ, знала, что могу сорваться на нем, тем самым причинив боль.       Я заметила, как он вздрогнул, когда я рявкнула. Видела, как его глаза до сих-пор были широко раскрыты. Я подвергаю его опасности, но не могу ничего с этим поделать. Он нужен мне.       Вскочив с места, я встала в полный рост перед ним, сжав кулаки. Его глаза с шоком смотрели на меня, разжигая внутри еще больше противоречивых чувств. Секунд десять я просто смотрела в его глаза, не смея отвести взгляд. Он гипнотизировал меня, сам того не подразумевая. Я видела, как взбухла венка на его шее, как «бегали» по моему лицу его глаза, и как он без конца закусывал губы.       Поняв, что мне стоит остановиться, я резко сорвалась с места, подрываясь к выходу из подвала. Громко хлопнув за собой дверью, я прижалась к ней спиной, скатываясь на пол. В глазах, в очередной раз, стояли жгучие слезы. Я смотрела стеклянными глазами вперед, широко их раскрыв. В голове очередной раз крутилась мысль того, что я совершаю ошибку. Прижав к себе со всей силой колени, я затаила дыхание, чувствуя, как воздуха катастрофически не хватает. Я пыталась сделать вдох, но что-то будто препятствовало этому. Глаза горели, нуждаясь в увлажнении, но я продолжала держать их открытыми. Я не хотела, чтобы слезы снова обожгли кожу лица, не хотела чувствовать это снова, но по иронии, переполнив глаза, они начали скатываться крупными каплями сами.       Я начала часто дышать, судорожно водя руками по коленям, впиваясь в них ногтями. Все тело будто ломало; я не знала, куда себя деть. Вертя головой в разные стороны, с моих губ срывались странные звуки. Я без конца что-то невнятно произносила, все больше вжимаясь спиной в дверь, словно желая слиться с ней. В глазах начинало мутнеть, и я подскочила с места, бредя на заплетающихся ногах к выходу. На голову, как-будто давило что-то тяжелое, буквально притягивая меня к полу. — Опять… опять, опять… снова! — я бормотала себе под нос, продолжая идти к выходу, цепляясь за все, что попадалась под руку, тем самым сваливая все это на пол. Толкнув дверь и едва переступив порог, я падаю на четвереньки, чуть ли не задыхаясь. Чувствую жгучую боль в коленях и ладонях и жмурюсь от боли. К глазам подступает новая порция слез, от чего я всхлипываю. — Нет… нет, нет, нет! — сейчас мой словарный запас ограничивался только этим словом. Ужасный страх атаковал меня всю. Сорвав с себя дрожащими руками маску, я на дрожащих руках и ногах поползла вперед, продолжая чувствовать нехватку воздуха. К горлу подкатывал ком, что еще больше усложняло сделать вдох.       Время шло, а я продолжаю стоять на четвереньках, понурив голову. Тело потихоньку отпускала дрожь; дыхание приходило в норму. Подняв голову, я смотрю перед собой пустым и замученным взглядом. Никакого помутнения уже не было, лишь небольшая усталость, от которой хочется спать.       Смотря перед собой, я медленно поднимаюсь на ноги. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох, а затем выдыхаю. Окинув взглядом трейлер, я двигаюсь прямо к нему. Достав ключи из кармана, я разблокирую дверь и усаживаюсь на место водителя. Завожу машину и с затуманенными глазами еду к ближайшему шоссе возле леса. Перед глазами снова появляется пелена; руки сильнее сжимают руль, а нога в полную жмет на педаль газа. Я в упор смотрела на дорогу, но видела я малое, так как зрение уже давно расфокусировалось, лишь размытая картинка мелькала перед глазами.       Выехав на дорогу спустя получаса, мое лицо внезапно озаряет улыбка, и смех вырывается из моего полу открытого рта. Я сильнее жму на педаль газа, и расплываюсь в улыбке. Я не знаю, куда я еду, зачем и почему оставляю этого парня одного. Мысль о том, что он может сбежать быстро исчезает… бежать некуда. Он в наручниках запрет в подвале, в доме, в лесу, который весь напичкан ловушками. — Бежать некуда. — повторяю я еще раз для себя вслух. Мой безумный смех отдается в стенах трейлера, от чего режет слух и бьет в висках, но я ни на секунду не хочу замолкать. Смех словно не желал отпускать меня.       Прошло около двух часов с того момента, как я покинула дом, оставив Найла одного. Сейчас я чувствовала себя спокойней, чувствовала некое умиротворение внутри. Со спокойной душой я направлялась в сторону своего домика. На лице появляется улыбка от мысли, что я опять застану его спящим и свернувшимся в комочек. Мысли о том, что несколько часов назад я шокировала его и даже, возможно, напугала, отступили. Нажав на газ, я с большей скоростью поехала в сторону дома, который уже начинала видеть.       Стоило мне подъехать, как я наспех вытаскиваю ключ из зажигания, захлопываю дверь машины и влетаю в дом, чья дверь была не заперта. Иду в сторону подвала, уже представляя спящее лицо Найла. Улыбка растянулась на моем лице, но стоило мне зайти в эту небольшую комнатку, ведущую к подвалу, она тут же исчезла. Глаза в страхе раскрылись от увиденного. Дверь была настежь открыта. Сердце в мгновение забилось с бешеной скоростью. — Нет… этого не могло случиться… — с трясущими руками я вбежала в подвал, также не обнаружив там никого. Как же он мог выбраться?!.. Я же… дверь! Я не закрыла чертову дверь! Глаза все сильнее и сильнее застилала пелена слез. Обнаружив на матрасе отстегнутые наручники, я подбежала к ним, беря в руки. Все тело тряслось, а в висках невыносимо пульсировало. Злость с каждой секундой все сильнее переполняла меня. Потянувшись к подносу с нетронутой едой, я резким движением перевернула его, крикнув что-то невнятное и бросив в стену злосчастные наручники. — Не уйдешь… не уйдешь! — на этих словах я подорвалась с места к выходу из дома. Нет, он не мог далеко уйти! Тут кругом ловушки! Бежать некуда! Я не заметила, как мой рот приоткрылся в глупой улыбке, в то время как по щекам текли слезы. Со всей силы я рванула в глубь леса, чувствуя, как ноги подкашиваются подо мной. Нет, я не могла остановиться и позволить ему уйти. Я прошла слишком многое, чтобы просто так сдаться.       Я не знаю, куда я бежала… просто пыталась понять на бегу, в какую сторону он мог бы побежать. Дыхание сперло, но я не останавливалась, направляясь, черт знает куда. Ощущая, что в горле пересохло, от чего с силой давит на легкие, я останавливаюсь, опираясь руками на колени. Тяжело дыша, я пытаюсь восстановить дыхание, но чем больше я стою, тем больше я понимаю, что чертовски хочу пить. Но мысль о воде в момент улетучивается, когда я слышу какой-то шорох позади себя.       Замерев, я стала прислушиваться к звуку, что раздавался неподалеку. Я старалась дышать, как можно тише, чтобы не спугнуть свою «жертву». В голове уже стояла картинка, как я самодовольно улыбаюсь, глядя на его такое запуганное лицо. Выпрямившись, мое лицо растянулось в улыбке. Уже зная, куда идти, медленными шагами я двинулась в сторону, откуда доносилось шуршание. Чем больше я приближалась, тем отчетливее слышались шорохи.       Метая взглядом по деревьям, я остановила свое внимание на темный силуэт, который так неожиданно замер на земле. Улыбка становилась все шире и шире. Я все увереннее приближалась к силуэту, но стоило мне раздвинуть раскинувшиеся ветки дуба, как я замерла. Перед моими глазами лежал шатен, схватившись за ногу, которой угадил в капкан. Наши взгляды в момент встречаются: такой напуганный — его, и абсолютно растерявшийся — мой. Заметив на траве рядом с ним кровь, внутри, словно все перевернулась от ужаса. Кинувшись к нему, я села рядом с ним на колени, кладя ладони на ногу, что в капкане. Переведя взгляд на парня, я сожалеюще посмотрела на него. Его глаза выражали боль и страх, это можно было заметить невооруженным взглядом. — Я-я помогу тебе, т-только не двигай ногой, хорошо? — умоляюще посмотрев на него и улыбнувшись, я уловила его неуверенный кивок и снова вернула свое внимание к поранившейся ноге. Нажав на две небольшие педальки, капкан резко раскрывается, от чего я слышу громкий стон парня рядом с собой.       От его стонов, сердце, будто пронзило стрелами. В груди все сжалось, и я в туже секунду взглянула на его лицо. Зажмурив глаза и сведя брови к переносице, он упал спиной на землю, прижимаясь к ней затылком. Я чувствовала слезы в своих глазах в который раз за этот день.       Посмотрев на его поврежденную ногу, я заметила, что рана не переставала кровоточить, что вызывало во мне еще больший ужас. Оглядев себя, я вспомнила, что помимо свитера надела под него еще футболку. Облегченно улыбнувшись, я скинула с себя свитер, после чего стянула с себя и футболку, оставаясь в спортивном топе. Все тело моментально покрылось мурашками от холода. Конец сентября давал о себе знать. Бросив быстрый взгляд на парня, я заметила его встревоженное выражение лица. Я совсем забыла о шрамах, которые покрывали почти каждый участок моего тела, но мне было сейчас абсолютно наплевать на это. Я должна была помочь ему, ведь это моя вина.       Смотря на меня в упор, он не понимал для чего я раздеваюсь посреди улицы, да еще и в середину осени. Не обращая внимания на его взгляд, я разорвала футболку, превращая ее в одну сплошную ткань. Кладу руки на ногу Найла, в районе щиколотки, и смотрю на него. Парень, недоумевая, смотрел на меня, не решаясь произнести ни слова. — Д-доверься мне… — произношу я, не прерывая с ним зрительного контакта. Он все еще не доверительно смотрит на меня, но я лишь поднимаю штанину его джинс. Прямо выше щиколотки были нешуточные следы от зубчиков капкана. Черт, что же я натворила! Если бы закрыла дверь, этого бы не произошло, а сейчас… он, черт возьми, ранен! Ранен по моей вине!       Протянув руки к его ноге, я начала аккуратно обматывать бывшую футболку вокруг его ноги. Смотря то на парня, то на его ногу, я постоянно ловила его хриплые стоны от боли. Обратив на него свое внимание, я заметила, как он внимательно наблюдал за мной, не сводя глаз с моих действий. Испугавшись его взгляда, я опустила голову, обращая внимание на травму на его ноге, которую уже перевязала. Еще раз посмотрев на него, я тихо проговорила: — Можешь встать? — мой голос уже не так дрожал, как на первых минутах, когда я увидела его в таком виде. Чувствуя пульсацию в висках, я молча дожидалась его ответа. — Поп-пробую… — я слышала его неуверенность, слышала и этот, до сих пор не прошедший, болевой и моральный шок в его голосе. Я смотрела на него до ужаса виноватым взглядом. Не передать словами, как паршиво я себя чувствовала.       Оперившись руками о землю, парень попытался подняться, но только шлепнулся обратно на листву, от чего я подскочила на месте, испугавшись за него. Одарив меня грустным взглядом, будто говоря: «ничего не вышло», он опустил голову. — Я помогу! — вдруг как-то бодро говорю я и поднимаюсь с земли. Дрожащими руками я тянусь к его спине и обхватываю ее. Ладони в миг потеют, а сердце отбивает чечетку, от волнения. Это был первый раз, когда я прикасалась к нему, когда он был в сознании. От того, что я приблизилась к нему, в нос сразу же «ударил» приятный запах его парфюма, который я, почему-то, уловила только сейчас.       Голова шла кругом, но мне предстояло еще идти вплотную с ним, как минимум двести метров, которых мне будет достаточно, чтобы сойти с ума окончательно. Помогая ему встать, я чувствую, как он обхватывает меня за плечи, и только в эту секунду я понимаю, что не надела свитер. Мурашки, одна за другой, нескончаемым потоком побежали по моей спине, но уже не от холода. Его горячая ладонь крепко вцепилась в мое плечо. Зажмурив глаза и приподняв голову к небу, я тяжело вдыхаю, после чего выпускаю пар изо рта. Я уже не чувствовала былого холода, жар пробрался в мое тело, заключая в свои огненные объятия. Казалось бы, в самой Преисподней не так жарко, как в руках этого юноши. Понимая, что сейчас я уже не оденусь, моя свободная рука превратилась в кулак. «Вернусь позже.» — прозвучало в голове, после чего я мысленно кивнула. «Все равно здесь никто не бывает». Еще раз тяжело вдохнув, я устремила взгляд перед собой. «Итак, двести метров «мучения», и считай ты снова в психиатрической клинике.»