Прежде чем уйти и не вернуться, Ты в последний раз проверь. Лучше всё забыть, простить и улыбнуться, Чем захлопнуть перед счастьем дверь. Александр Блок ***
Думал ли Намджун в детстве, что станет писателем, создающим пронзительные и потрясающие своей жизненной простотой книги, в которых люди будут видеть отражение чужой жизни, каждой, как своей собственной. Наверное, он что-то такое предполагал. Доставая с шкафа свой старый дневник, Намджун никак не мог отделаться от ощущения, что все это уже было и стойкое чувство дежавю захватило его и заставило прислушаться к себе. В груди было тяжело и горячо, утихший было "цветок" словно разворачивал свои многочисленные лепестки с новой силой, и его пульсация отзывалась у писателя в мозгу. Блокнот, уже с пожелтевшими листами, развернулся на последних страницах и на пол посыпались засохшие лепестки полевой ромашки с печально поникшими стебельками, тоже крошащимися от времени. Намджун наклонился за ними, но от его неловко подрагивающих сильных пальцев, цветок рассыпался на части, сухие и ломкие. Тогда он застыл посреди своей детской комнаты. Чувство беспомощности охватило его и пытаясь скрыться от него, убежать прочь, Намджун пришёл в гостиную, где мать читала старый любовный роман. Забравшись с ногами на продавленный диван, который также перевезли из прошлого дома, писатель погрузился в своё странное настроение и долго сидел, уставившись в никуда. В голове у него проплывали пустынные караваны, погонщик верблюдов с седой бородой ловко хлестал кнутом обленившихся животных, молодой парень с лихо подкрученными усами и заскорузлой от едкого пота тюбетейкой сжимал ногами резвую кобылу и все это покрывал золотым одеялом, свистящий в ушах песок. - Тебе звонят, Джун-а, возьми и ответь, - мама подошла к нему незаметно и тронула за плечо. Намджун всколыхнулся и машинально нажал "ответить" даже не смотря на экран. - Прошу прощения, но это доктор Пак. Вы не забыли, что вам назначен приём на завтра? - прохладный голос врача зазвенел в голове и Намджун вышел из мира воображаемого в мир реальный. - Да, конечно, доктор Пак. Я не забыл. Завтра в 16.25, я все помню. - Если вам удобно, лучше подойдите с утра. Необходимо повторно сдать анализы, у меня возникли кое-какие подозрения и нужно их срочно проверить. - Что-то плохое? - тревожно отозвался Намджун, искоса поглядывая на мать, которая с любопытством на него поглядывала. Сделав знак рукой, что звонят по работе, писатель вышел из комнаты. - Если так срочно, то мне следует выехать сегодня вечером. - У вас всё хорошо в отношениях с вашей возлюбленной, господин Ким? Вы говорили, что Ваши чувства приняли и даже более того, Вы теперь встречаетесь. - Всё замечательно, даже слишком. Мы регулярно встречаемся и проводим время вместе, часто общаемся и разговариваем. Он...а ничего не знает о моей болезни, я не рассказал, чтобы не вызывать жалость - отчитался Намджун. - Раз всё хорошо, то и волноваться незачем. Я просто спросил. До встречи завтра, писатель Ким. - гудки в трубки зазвучали недобрым предзнаменованием. Намджун ощутил, как воцарившееся спокойствие начинает с него сползать и обнажать нерешённые проблемы. Возвратившись в гостиную, Намджун объяснил матери, что у него возникли проблемы в издательстве и он должен возвращаться в город. Причитая и всплескивая руками, мать собирала ему еду и упаковывала гарниры в прочные пластиковые контейнеры. Остановившись на секунду, она посмотрела на него и с улыбкой, тёплой и мягкой, сказала: - Может ты в следующий раз приедешь не один? Намджун обернулся резко и удивлённо. Мать посмотрела на него и засмеялась раскатистым смехом, плечи у неё затряслись, и сама она согнулась, держась за стол. - Ох, Джун-а. В чём-то ты ещё совсем ребенок, глупый и несмышлёный. Никогда не умел врать, да так и не научился. Раньше ты телефон свой бросал в сумке и уходил гулять по городу в знакомые места. А теперь ты с ним спишь и ешь, в ванную его таскаешь, и поговорить уходишь в свою комнату. Значит появился кто-то, кто заставляет тебя таить секреты. Может познакомишь нас? Намджун вдруг стало стыдно за весь этот обман, который он развёл вокруг этой болезни. Разве семья его бы не поддержала на пороге смерти? Разве они не бросили всё ради того, чтобы он продолжал жить? Намджун задал себе эти вопросы и ответ был ясен. "Отчего ты молчишь?" - укорил себя писатель. - Не сейчас, мам. – мягко попросил он. – Когда придёт время, я вас обязательно познакомлю. - Ты только не откладывай слишком надолго, Намджун. Мы с твоим отцом не молодеем, хотелось бы внуков на руках понянчить, а может и правнуков увидеть. Тебе тоже уже не восемнадцать, через лет 5-6 хорошо бы уже свою семью иметь. Намджун ничего не ответил, только его спина закаменела. Вещи он собрал быстро, покидав их в свой небольшой дорожный чемодан. Также быстро он и уехал на вокзал, на прощание позвонив отцу и передав привет сестренке. Уже сидя в скоростном поезде, он почувствовал острое сожаление, впрямь как тогда, когда он впервые покидал родной город после ссоры с отцом. Но теперь он не был властен над своим сердцем и судьбой, которые неслись со скоростью, опережающей человеческую мысль. Уже засыпая под мерный стук колёс, Намджун с проглянувшей сквозь плохое настроение радостью подумал о Сокджине. А тем временем в его памяти медленно и постепенно стёрлось ещё одно детское воспоминание…***
- Ну что я могу сказать. Ухудшений не заметно, равно как и улучшений. Единственно что подозрительно, это концентрация вещества, выделяемого цветком. С вами точно всё в порядке? Ничего странного не происходило? Вы не теряли сознание или вам не становилось плохо, как в первый раз? – очки у доктора Пака сползали на самый кончик носа, отчего тот несколько раздражённо их пихал обратно, но они не мешали ему самым пристальным образом разглядывать медицинскую карту писателя. - Нет, всё было хорошо. У меня даже приступы сократились в продолжительности. Правда, они такие же сильные, как и раньше. Но я уже привык к ним, - Намджун развёл плечами, жалоб на самочувствие у него не было. Наоборот, он чуть не летал по возвращении домой, даже явился на сеанс на полчаса раньше. - Это замечательно, да. Просто замечательно. Что ж, раз вы так себя хорошо чувствуете, не буду вас больше мучать. Ступайте к своей девушке и пусть она о вас хорошенько заботится. – доктор Пак отложил карту Намджуна в сторону и устало потёр один висок. Вид у него был не очень здоровый, в глазах лопнуло пара капилляров, и они были красные, короткие волосы и то были всклокоченные и не приглаженные. Намджун встал с места и хотел было спросить, всё ли в порядке, но потом передумал и вышел, тихо притворив за собой дверь. Похоже, что доктор Пак совсем не высыпается, но писатель не рискнул его спросить о причине. Обручального кольца у мужчины не было, а значит это не совсем типичная для всех мужчин его возраста проблема. Сам доктор Пак был по себе натурой угрюмой и все прежние попытки поговорить о жизни были неудачными, так что портить ему настроение Намджун не стал и пошёл прямиком в своё новое издательство. Общаться со своим теперешним редактором, моложавой женщиной, юркой и вёрткой, ему было непросто. Всё время находились новые несогласия и стычки происходили почти на каждой встрече. Безымянный роман про Роуз и Сэру приняли в работу и потихоньку продумывали для него маркетинговую стратегию, прощупывали рынок и собирали необходимую для этого информацию. А пока полным ходом шла вычитка и коррекция произведения, в ходе которой Намджун сражался за каждую главу как лев и иногда проигрывал подчистую. Вот теперь он воистину оценил, каким проницательным и хорошо его понимающим был редактор Бан. Он видел все работы Намджуна насквозь, зная каждую мысль, которая пряталась за сложным предложением, и поэтому весь процесс редакции был свободным и интересным. Но редактор Шин была не такой. Весь роман она хотела как-то переделать, переиначить и убрать из него всё, что, по её мнению, было лишним и ненужным. «Вы только посмотрите, писатель Ким, в этой главе достаточно сцен с встречами. Зачем вы даёте столько много информации за один раз? Логично убрать отсюда вот эти 8 страниц и дописать их в следующую главу…». Намджун соглашался на многие уступки взамен на твёрдое соглашение, что сюжет произведения не будет изменён ни за что. Удивительно, но издательство быстро согласилось и назначило ему редактора, которая теперь терзала и мучала его как профессиональная гарпия со стажем. Выкатившись из «Другого взгляда» абсолютно выжатым, Намджун желал только одного: быстрее доехать до дома и лечь на кровать. Но все его мечты о мягкой постели и уютном одеяле прервал телефонный звонок. На экране отражался номер Сокджина, каждую цифру которого Намджун уже успел выучить наизусть, и конечно он не мог не ответить. - Привет, Джун! – голос айдола был весел и полон скрытого смеха. – Свободен вечером? Если да, то приглашаю тебя сегодня поужинать со мной в одном классном местечке. Ну как? - И тебе здравствуй. – Намджун расцвел только от того, что Сокджин назвал его по сокращенному имени, так называла его семья и только близкие друзья. – Без проблем, куда подъехать? - Никуда не надо ехать, я сегодня буду за рулём и заберу тебя. Ты же не против? Менеджер отпустил меня на сегодня и даже машину доверил. Так что в 7 уже буду у тебя. Ладно, меня опять зовут, я пошёл. Увидимся! – Сокджин торопливо попрощался и телефонный звонок оборвался, оставляя Намджуна с волнующимся сердцем и предвкушением скорой встречи. Он поторопился домой с удвоенной силой, но за два квартала до дома, в автобусе наполовину полным людьми у него начался очередной приступ. Сквозь пальцы пробивались белые лепестки пиона, некоторые из них были чуть розоватые, а на некоторых виднелись отчётливые красные прожилки. Намджун с трудом разжал судорожно сведенные пальцы и набрал в зараженные легкие воздуха, как почувствовал на себе чей-то чужой взгляд. Он посмотрел в ответ на незнакомку, сидящую напротив и задумчиво на него смотревшей. Плотный шарф укутывал её горло почти до самого носа, кроме того было видно, что на ней была надета чёрная маска, наподобие той, что носят знаменитости. Намджун откашлялся, голос у него наверняка ещё больше осип помимо своей природной хрипотцы. Он немного неловко подвинул ногой лепестки, оставшиеся после его приступа, но люди и так смотрели на него презрительно и испуганно. Тогда писатель просто застыл и так ехал до своей остановки, где и вышел. За спиной отъехал автобус, где спешно открыли все возможные окна. Намджун печально усмехнулся и пошагал к своему дому. Его большим и размашистым шагам вторили более мелкие и не такие быстрые. Намджун нахмурился и стремительно обернулся. Перед ним очутилась девушка из автобуса, с сердитым взглядом и пушистым шарфом, она походила на взъерошенного городского воробья. - Вы что-то хотели? – учтиво поинтересовался Намджун, на самом деле понятия не имея зачем она его преследует. Но девушка молчала, а потом как будто-то приняв про себя внутреннее решение, стянула с себя шарф с маской и обнажила горло, испещрённое ужасными и уродливыми рубцами, которые тем не менее напоминали собой переплетённые корни растения. Или цветка.