цветок, что увядает после рассвета, не человек ли это?

Что ты бродишь неприкаянный, Что глядишь ты не дыша? Верно, понял: крепко спаяна На двоих одна душа. Будешь, будешь мной утешенным, Как не снилось никому, А обидишь словом бешенным – Станет больно самому. Анна Ахматова ***

      Настроение у Сокджина было отвратительное. Как Намджун мог его поцеловать? Нет, Сокджин видел, что писатель проникся к нему больше, чем просто симпатией, но не ожидал от него подобной всесокрушающей храбрости. Зачем он это сделал? Ведь не надеялся ли он в самом деле на взаимный ответ. Парни Сокджину нравились исключительно в качестве друзей и не более. К нему уже поступило несколько неоднозначных предложений о спонсорстве, но парень отверг их, мягко, но непреклонно. Не о том он мечтал, ходя по прослушиваниям, перебираясь из одного агентства в другой, пока его не заметило EastGarden. Говоря честно, срок у айдолов выходил очень быстро, тут было слишком много составляющих успеха. Но Сокджину повезло, он быстро влился в новый коллектив, и мельница шоу-бизнеса с его участием закрутилась быстрее. Агентство не скрывало, что взяло его в первую очередь за лицо, так что в его обязанности входило посещение модельных съёмок, участие в модных показах, съёмка в рекламах и всевозможных промо. Несмотря на это, Сокджину хотелось развивать свой музыкальный талант, поэтому помимо назначенного расписания, он активно посещал уроки вокала и старался улучшить свои певческие навыки. Но ему по-прежнему давали мало партий в песнях и это его огорчало, потому что тренер по вокалу как раз-таки его хвалил. И когда ему в очередной раз урезали партию в песне из дебютного альбома, Сокджин вспылил и ушёл из общежития. Конечно, он злился, но в тоже время понимал, что политика агентства оправдана. Всем мемберам хотелось партию побольше, особенно вокалистам, их было больше. И тут в дело вступал такой фактор, как талант. Никто не говорил, что его у Сокджина нет, но видимо его был чуть меньше, чем у остальных.       Бродя по городу, Сокджин старался избегать многолюдных мест, его лицо успело примелькаться тем фанатам, которые уже давно за ними следили. И он решил заглянуть в книжный магазин, даром что в рабочее и учебное время в них никогда не бывало много людей. Так оно и оказалось. Консультанты толпились возле друг друга, потому что одинокие посетители явно не нуждались в их помощи и предпочитали гулять мимо книжных полок самостоятельно. Сокджин неспешно перебирался от одного стеллажа к другому, больше погруженный в собственные мысли, чем действительно рассматривал книги. Но тут он завернул за угол и в прямом смысле наткнулся на книгу, наполовину торчащую из стройного ряда её товарок. Сокджин хотел машинально её запихнуть, но она была необычной. С таким мечтательным названием. Он зачем-то взял её, хотя у него не было времени читать книг. Также он прихватил тетрадь для нот, хорошо, что вовремя вспомнил, Санхёк бы потом долго обижался.        Удивительно, что Сокджин не был самым старшим хёном в их группе, но отчего-то по незначительным мелочам все младшие шли к нему. Лидер смешливо сказал, что у него такой характер и заботливая аура. "Ты такой сдержанный и воспитанный, но иногда ведёшь себя как ребёнок, неудивительно, что младшие тебя любят". Но сам Сокджин так не считал. Порой он смотрел на них издали и спрашивал себя, что он тут забыл. Два сильных вокалиста, уже имеющих опыт выступления. Один композитор, которые писал большинство песен группы, даже умудрялся продавать мелодии другим. Старательно взращённые агентством два рэпера, с поставленной читкой и модельной внешностью. И он. Не туда, не сюда. Вроде бы и красивый, и талантливый, но почему-то остающийся в тени. Да и количество его личных фанатов и фанбаз было немного, что его не расстраивало, нет. Фанатов он любил всем сердцем, однако возле здания агентства хватало безумных сасэнок, которые трясущимися руками следовали за ними по всем углам и распространяли потом нелепые, но противные слухи. Но было иногда обидно? Сокджин и сам не знал, как назвать это чувство постоянного запаздывания, словно все жили полной жизнью и бежали куда-то, а он оставался невидимкой и пробегающие только здоровались с ним и продолжали свой путь. Он добивался мечты так упорно и теперь, когда она висела прямо перед ним, он не знал, что с ней делать. Это было бы разочарованием, но Сокджину нравилась эта работа, он получал от неё огромное удовольствие. Общение с фанатами, съёмки в журналах, надрыв связок в зале для практики - всё это стоило каждой капли пота и слез, пролитых им во время кастингов и тренировок.        Сразу найти время для чтения он не смог. Его выходка не осталась незамеченной главным продюсером, ему конечно же доложили всевидящие менеджеры, да и, наверное, лидер с ним обсудил пару моментов. Строчек в песнях ему додали, но и тренировать стали намного строже. "Нужно подтянуть уровень, Сокджин", - сказал преподаватель по вокалу и тут же смутился. "Не то, чтобы он у тебя низкий, но наша задача, чтобы ты был стабильным и расширил свой обычный диапазон". Поэтому Сокджин пропадал в студии чаще обычного и уставал так, что сил оставалось только на душ и еду. Но о книге он не забывал. Эта обложка даже снилась ему пару раз. В тех снах был чей-то хриплый и низкий голос, летящие белоснежные лепестки и почему-то грусть. Сокджин даже прислушивался ко всем в агенстве, но нет, никого похожего, с таким же глубоким тембром, в его окружении не было. Это было странно, но Сокджину было не до того. Дебют теперь приближался и его таскали за собой лидер Санмин и главный вокалист Санхёк на все конференции, где ему полагалось улыбаться и впечатлять всех своими вежливыми манерами и сдержанной красотой. И вскоре, когда они вышли на свою первую сцену, на Сокджина обрушился этот безумный шквал эмоций. На него смотрело множество глаз. С радостью, с восхищением, с восторгом, с любовью - они, эти фанаты, смотрели на него и на всех остальных. Сокджина пробрало до костей это чувство любви, трепета и собственничества, которым дышала толпа, которое она распространяла. Ему показалось, что сцена это подъем, лифт, который должен отвезти его на определённый край света и там он взлетит, подхваченный поддержкой фанатов, точно наполненный гелием воздушный шарик, может быть где-то в нижних слоях атмосферы он был блеклым и неприметным, но под самым солнцем он засверкает и будет светить другим. Пару месяцев Сокджин так и жил. Он не чувствовал усталости и не давал чувствовать её другим. Постоянно в работе, он всё время был занят, куда-то ездил, где-то снимался, пока не остановился на минутку и словно открыл закрытые до этого глаза. Из всей группы только он один был так занят. Все остальные сидели в общаге или курсировали между двумя точками "главный офис агентства - зал для практики". И вернувшись однажды в свою комнату, которую он делил со старшими мемберами, он увидел то, чего не должен был видеть. Нет, они не занимались сексом или сливались в страстных объятиях, эти двое просто лежали на одной кровати и повернувшись друг к другу лицом, разговаривали, уютно молчали и шептали что-то совсем сокровенное для чужих глаз. А потом лидер просто легко целовал лицо другого парня и разговоры продолжались вновь. Сокджин очнулся, когда его тронули за руку. Их макнэ оттащил его подальше и задал один единственный вопрос: "Ты же пойдёшь рассказывать менеджерам?". Конечно же он не пошёл бы. Он с таким возмущением тогда уставился на макнэ и помотал головой, тот заметно расслабился и потащил его обедать, ведь "ты голодный, хён, только же вернулся".       Сокджин не понимал в чем дело, почему всё обернулось именно так и почему он оказался таким одиноким. Лёжа в своей постели в комнате, он видел, как Минхун уходит в комнату лидера, как тот мечется, пытаясь и стараясь пробиться на закрытые кастинги, как временами бьет от отчаяния стену, иногда до острой боли в руках. Оказалось, что везде и всюду нужна удача. У Сокджина в нужное время она оказалась, и он сначала получил пару маленьких ролей в веб-драме, играл красивого курьера или баристу, сопровождал не слишком красивых дочерей и племянниц главных акционеров их агентства на встречи с подружками, не брезговал небольшими рекламными съемками для неизвестных брендов. Поэтому, несмотря на то, что он ничего не получал, главный продюсер хвалил его, не уставая. Через полгода у их лидера были слишком отчаянные глаза и искра зависти в сердце. Санмин был гордым и амбициозным, из бедной семьи, но определенно талантливым, вот только не таким старательным, не таким упёрто-одержимым своей мечтой, как большинство других трейни. Его встреча с Минхуном была предопределена небесами, он верил в это, а единственное, во что он никак не мог обрести веру, так это в собственную неудачу. Это и стало для него первым звонком к нарастающему отчаянию. Сокджин видел всё со стороны и пытался помочь, все пытались, но Санмин замкнулся в себе и отвергал любую руку помощи. Минхун остался один, с разбитым сердцем, он хотел уйти из группы и даже пошли слухи о том, что он с кем-то расстался, хорошо, что никто из посторонних так и не узнал с кем, и это перед очередным камбэком. Группа распадалась стремительно, ведь основа пошатнулась, и остальные участники могли только делать вид, что всё в порядке, но на деле никто друг с другом не разговаривал и не общался. Всё катилось снежным комом и обрастало с каждым днём новым слоем проблем и разочарований и, в конце концов, Сокджин готовился к долгим серьёзным переговорам со своим агентством, потому что он уже предвидел конец UnknownGalaxy и знал, что бывает с группой, которая тянет компанию на дно и не приносит никакого дохода. Но тут случилось чудо, по-другому это было не назвать.       Началось всё с обычного камбэка, того самого, что вознёс их на вершину.Санмин, который в последнее время часто пил и выглядел неважно, ядовито заметил, что это последние трепыхания полуразделанной рыбы на кухонной доске. Сокджин промолчал, но внутри с ним согласился. Что думали другие, ему было неизвестно, но он догадывался по унылому настроению на практиках. Работы у Сокджина убавилось по количеству, но в качественном плане она намного выросла. Теперь он ходил по ток-шоу и бьюти-программам, позволяя молоденьким визажисткам и пожилым актрисам млеть от его вида и притворно хвататься за сердце. Разумеется, он был не один, всегда прихватывал с собой кого-то из мемберов и это сыграло свою роль. Та самая неуловимая удача отвернулась в один прекрасный момент от Сокджина и повернулась ликом к его одногруппнику, тому самому Санмину. Более-менее облагороженный лидер имел вид мужественного парня, которому самое место под сверкающими студийными осветителями и один из знаменитых фотографов быстро подметил это и занялся организацией фотосессии. Вскоре эти фотографии были пропихнуты в модный журнал средней популярности, затем Санмина пригласили на другую фотосессию, а вот потом уже закрутилось. Стильная одежда, дорогие фанатские подарки, пиар на высшем уровне в разгаре светских тусовок, бурное примирение с Минхуном – все карты легли ему в руку самым удобным раскладом. Санмин этот удачный шанс не упустил и их следующий камбэк прошёл под пристальным вниманием СМИ и прицелами фанатских фотоаппаратов. Надо ли говорить, что с того времени их группа только росла в популярности и вскоре гордо носила звание самых успешных недо-новичков в индустрии.       Сокджин оторвался от размышлений о прошлом и с трудом открыл дверь в общежитие, из которого так и не смог съехать, хотя лидер и ещё пара ребят уже давно жили в новой квартире, а не теснились в жалких комнатушках по три кровати в каждой. Проходя мимо кухни, он кивнул Санхёку, который увлечённо заваривал себе рамен в чашке и зашёл в ванную. Смотря на своё отражение в помутневшем от вечной сырости зеркале, Сокджин устало вздохнул и стёр с лица неугасаемую улыбку бестолкового красавчика, которому всё нипочём. Он держал её даже с Намджуном, пока она не растворилась сама, под каким-то магическим его обаянием, возможно даже в связи с теми милыми ямочками на щеках. Чёрт. Намджун. Сокджин вспомнил, как светились при его виде глаза писателя, особым теплым светом, такой безмятежностью, спасением от одиночества и бега по замкнутому кругу с препятствиями. «Ты дурак», сказал Сокджин своему отражению, а то лишь грустно поддакнуло, мол, дурак дураком, всё в хозяина. Сокджин щёлкнул дверным замком и сбросив одежду, шагнул под горячий душ.       Спустя несколько дней губы продолжали зудеть, а лицо Намджуна стояло перед глазами. Сокджин потёр шею, размазывая выступившие капельки пота, вытер руку о своё полотенце и рухнул на пол, отчаянно желая более долгого перерыва. Лидера не было на тренировках уже четвёртый день, а без него окончательный вариант хореографии не смогли утвердить, вот они и мучились, до автоматизма заучивая рутину. «Да куда он делся?» - возмутился Касс, настоящее имя которого было слишком обычным для популярного айдола. «Свалил в туман, он у нас теперь звезда», - лениво отозвался Хонсок, тоже протирая собой полы в танцевальной студии. Остальные мемберы отдыхали, сидя или лёжа на прохладном, но пыльном полу, в воздухе только витали шепотки. К Сокджину прислонилось чьё-то горячее тело, и он вздрогнул от неожиданности. Минхун, а это был он, устало приподнял уголки губ и закрыл глаза, макушкой по-прежнему тыкаясь куда-то в рёбра.       - Плохо выглядишь, - едва слышно сказал Сокджин, стараясь не шевелиться и не тревожить Минхуна.       - Ты не лучше, - ответил тот, сдвигаясь поближе. Со стороны они лежали почти идеальной буквой «Т» и выглядели обессиленными. Зашедший хореограф недовольно поцокал языком и резким жестом продлил перерыв, пожёвывая губами и подзывая к себе старшего менеджера. Сокджин проследил за всем сквозь полуопущенные ресницы и повернул голову обратно к Минхуну.       - Его снова нет…У вас всё в порядке? – осторожно спросил он, впервые с момента драматичного воссоединения Минхуна и Санмина упоминая их отношения вслух. До этого Сокджин делал вид, что не знает или притворялся слепым больше, чем действительно было нужно. С Санмином Сокджин вообще мало разговаривал, лидер был на какой-то своей волне и общался либо с менеджерами, либо с Минхуном и другими айдолами-одногодками. Вот с Минхуном Сокджин дружил, они долгое время были соседями, хотя взаимопонимание это было какое-то интуитивное, но лёгкое и простое. С ним вообще было легко. Жаль, что Санмин умудрялся запутывать даже то, что изначально было просто. Жаль, что Минхун утонул в этих отношениях с головой и барахтался теперь в них, даже не пытаясь выбраться.       - Всё хорошо. – коротко кивнул Минхун и внезапно открыл блестящие глаза. – Нас больше нет, Сокджин. Есть я и есть Санмин. А нас нет. Вот и всё.       Сокджин посмотрел на него неверующе, но ничего ответить не успел. В зал для практики ленивым шагом вошёл глава их компании в сопровождении их старшего менеджера и других работников из стаффа. Все подскочили с пола и начали кланяться, не один и не два раза, много-много, как переломанные в пояснице марионетки. Мемберы сразу выстроились в линию, топчась на месте и оглядывая друг друга, без привычного всем лидера было как-то неуютно. Когда все угомонились, продюсер неспешно прочистил голос и заговорил.       - Я должен сделать важное объявление. В виду предстоящего камбэка пиар-отдел разработал парочку проектов по вашей раскрутке, собственно, Санмина здесь нет по этой причине. Он присоединится позже, а пока я бы хотел напомнить, что вы уже перестаёте считаться новичками с этого года и должны работать в сто раз усерднее прежнего. Компания много в вас вложила и многого ожидает, не разочаровывайте своих спонсоров. Сокджина, Минхуна и Санхёка я жду в кабинете через час. Касс – написанные тобой песни никуда не годятся, ты что их для школьного утренника пишешь?Больше не приноси что-то подобное. И да, сделай со своим лицом что-нибудь. Это я к тебе обращаюсь, Сокджин. Ходишь как в воду опущенный, аж тошнить от тебя начинает. На этом всё, свободны.       Продюсер вытер платком лоснившийся от пота лоб и вышел за дверь. Старший менеджер зыркнул в их сторону строго и посеменил вслед за главой. Стафф зашумел и тонким потоком поспешил прочь из пропахшей потом и пылью комнаты для практики. Сокджин откланялся последнему ушедшему хёну из проект-отдела и, мимолётно увидев своё отражение в огромном зеркале, попробовал улыбнуться. Выражение лица и впрямь было так себе. Неожиданно ему захотелось вернуться во времени и вместо поцелуя просто обнять Намджуна, ведь именно таким он видел его в последнее время. Сокджин взглянул на вновь лёгшего на пол Минхуна, украдкой оглянулся по сторонам и, пользуясь тем, что их учитель танцев вышел во всеми провожать продюсера, выскользнул в кладовку, где в темноте нащупал свою сумку. Отыскав телефон, самый дешёвый и простой, зато его личный, его собственный, оплаченный первыми заработанными деньгами, Сокджин набрал номер Намджуна. Соединение сразу же прервалось. Сокджин удивлённо прислушался к коротким гудкам и не сразу решился перезвонить. Да и в зале уже слышался звонкие выкрики их хореографа. Сокджин вздохнул, ему хотелось извиниться за свой глупый и детский поступок и услышать хриплый голос Намджуна, от которого, надо было признаться у него шли мурашки по коже. Попытавшись дозвониться ещё раз и не преуспев, он вздохнул и приложив руку к груди, почувствовал слабый отклик тоски по другому человеку. Затем Сокджин встряхнулся и натянув на себя спокойно-приветливый вид, невозмутимо вышел из кладовки и присоединился к практике. Однако вечером дозвониться до Намджуна он не смог, как и в следующие дни, и вот тогда Сокджин понял, что нельзя просто убежать и надеяться потом, что сможешь остаться безнаказанным. Его персональное наказание уже начало действовать.