When you say that you love me 난 하늘 위를 걷네 영원을 말해줘 just one more time When you say that you love me 난 그 한 마디면 돼 변하지 않는다고 just one more time Когда ты говоришь, что любишь меня, Я чувствую себя, гуляющим по облакам. Расскажи мне о "вечности" ещё один раз. Когда ты говоришь, что любишь меня, Мне просто нужно это слышать. Что ты останешься прежним, ещё один раз. BTS "Best of me"
- А вы предусмотрительный, - усмехнулась Вторая и спрятала конверт в папку с документами, всегда лежавшую позади её рабочего стола. – И заботливый. Как бы ваша забота боком не вышла. - Все мы предусмотрительны, когда наступает наше собственное никогде, - ответил Намджун. – Я пройдусь? - Да, конечно, - махнула рукой девушка. – Но имейте в виду, вчера заходило столько людей, все книги перепутали. Я ещё не успела разложить по местам, поздно закрылась и поздно открылась. - Ничего страшного, - сказал Намджун и отправился бродить меж узких стеллажей, как в книжных джунглях. В магазине и впрямь был беспорядок: отдельные книги были впихнуты уж слишком плотно, а где-то на полках царила пустота. Намджун выхватил из кучи беллетристики позапрошлогоднее издание Стивена Хокинга и отправился в научную секцию, положил его в самый низ, туда, где ему было самое место. Вот там никакого бардака не было, видимо, студенты физического факультета и страстные последователи математики и в жизни были упорядоченными, ну или в секцию давно никто не заходил, даже во времена массового наплыва покупателей. Писатель прошёл ещё три забитых битком стеллажа, задумчиво проводя пальцами по слегка запыленным корешкам, и очутился перед скромными полочками с надписью «Музыка». Он постоял перед ними, внимательно изучая представленные книги, вздохнул и решил позвать на помощь хозяйку-консультанта-продавца. - Эм. Мне тут нужна помощь? –негромко спросил он. – Что-нибудь для начинающих, не слишком сложное, по возможности ноты какого-нибудь классического произведения. - Хотите заняться музыкой? – улыбнулась Вторая, подходя к нему. – Это благородное дело. Правда, у меня не так уж много выбора, всё же это не специализированный магазин. Могу предложить вам учебник по музыке для начальной школы и пару сборников нот. Но я могу дать Вам адрес хорошего музыкального магазинчика. Сходите туда вместе со своим парнем, думаю, что он оценит тамошний ассортимент. - Ладно, - смущённо проговорил Намджун и протянул хозяйке блокнот, который всегда носил с собой, чтобы записывать мелкие детали и прочие интересности, подмеченные в обычное время. – Запишите сюда. Думаю, что Сокджин будет очень рад, мы редко куда-то выбираемся вместе. Вторая написала адрес, ручка с шорохом заскользила по белоснежному листу блокнота и в ряд выстроились стройные и подтянутые буквы, каждая словно маленькая девочка-отличница с пухлыми косичками и выглаженным воротничком. - Вот, скажите, что вы из «Никогде», быть может, они сделают скидку. А может и не сделают, я давненько к ним не заходила, - задумчиво сказала девушка и потеребила пальцами упавшую на глаза прядь волос. - Спасибо, большое спасибо, - поблагодарил Намджун. Он замешкался возле стеллажа и всё-таки прихватил с собой учебник начальных классов по музыке, не хотел уходить с пустыми руками. - Вы точно не хотите оставить письмо? – вдруг подняла на него глаза Вторая. Они были самыми обычными, но вот взгляд был проницательный и пронзающий, такой впивается в душу за считанные секунды и видит тебя насквозь, несмотря на все «не надо» и «да ладно», которыми привыкаешь бросаться на каждом шагу. – Это грустно, когда кто-то вскрывает конверт и не находит там письма. - …нет. Думаю, что не стоит. – помолчав, ответил Намджун. – Не имеет смысла. Если я умру, то эти слова станут для него цепью, за которую он будет держаться до последнего. Я сейчас не в силах написать для него жестокие, отрезвляющие слова, а ведь именно такие ему и понадобятся. Сейчас и сегодня я не смогу. Кажется, что уже никогда не смогу. Он неловко улыбнулся под этими строгими чёрными глазами и попытался представить Сокджина, пришедшим в магазин без него. Отчего-то он был уверен, что рано или поздно, ищущий своего потерянного возлюбленного, Сокджин пришёл бы, просто потому что у людей существует привычка присваивать себе не только других людей, но и дороги, книги, кофейни, даже воздух, которым казалось дышали все и всюду, для кого-то был своим и чужим одновременно. Намджун оглядел ровные стены, ещё год назад стоявшие пустыми и холодными, а теперь там красовались фотографии и репродукции; возле кассы стоял короб с прорезью, там красовалась надпись: «На пожертвования/благотворительность», хозяйка действительно пересыпала мелочь в специальный мешочек и каждый месяц делала взносы в разные фонды; ещё в углу висел постер с знаменитым супергероем из комиксов, он был выцветшим и староватым, но всё ещё горячо любимым, судя по аккуратно подклеенному скотчем уголку. Было бы печально вновь сюда не вернуться, но Намджун знал, что теперешний он уже никогда не переступит этот порог. - Удачи! – донеслось ему вслед. Прямо как в первый раз, еле слышно и почти неощутимо. - До свидания, - ответил Намджун и всё-таки обернулся. Вторая кивнула. - Приходите к нам ещё.***
Намджун вышел на улицу, где в медленном танце кружились пушистые снежинки, складывались в причудливые узоры стремительные огни бегущих автобусов, под ноги стлалась ровными плитками мостовая и это всё напомнило ему о том, что неплохо было бы подарить Сокджину тёплую шапку. Ему бы пошла уродливая такая, с торчащими пуховинками, может даже со стразами, девчачьего фасона, к тому же Намджун видел какие странные вещи порой дарят ему фанаты. Писатель усмехнулся внезапным воспоминаниям и всё-таки свернул в лежащий на пути магазин одежды, где внезапно, вместо приглянувшейся с первого взгляда шапки «бинни», выбрал строгий кашемировый шарф цвета кленового сиропа. Он был такой же мягкий и тёплый, однако один вид его наполнял сердце Намджуна светом, словно Сокджин был рядом. Поэтому Намджун купил его, не раздумывая и, посмотрев на часы, понёсся домой. Пахло чем-то вкусным. У Намджуна голодно заурчал желудок, было что-то удивительное в том, как он возвращался в эту квартиру, чтобы покушать вместе с Сокджином, чтобы смотреть на то, как он наслаждается едой, он и впрямь любил покушать. Поразительные истины всегда оставались самыми простыми: твоё место там, куда ты отчаянно стремишься. Намджун хотел стать писателем, он любил стук клавиш своего старенького ноутбука, он любил писать слова в тетради ручкой с тонким стержнем, пусть даже все руки потом в синих чернилах, он любил ходить пешком по паркам и не боялся присесть на мокрую скамью после дождя, потому что верил, что его назначение в жизни – писать и быть прочитанным. А теперь, быть может, вся пройденная дорога была лишь одним долгим предисловием и вот сейчас начинается самая первая глава в его жизни и здесь главное не нервничать и позволить судьбе катиться одним непрерывном клубком. - Джун? – спросил Сокджин с кухни. – Ты ведь голоден? Я тут кое-что приготовил. - Иду! – откликнулся Намджун, скидывая с себя пальто, а подарок пряча в тумбочку прямо в коридоре. Он надеялся подарить шарф вечером, в более приятной атмосфере. Сокджин подарки любил, хоть в этом и не признавался. Все любили подарки, даже вечно ворчащий Юнги-хён. На столе стояла кастрюля, ещё побулькивающая и пылающая жаром. Сокджин вручил ему чашку с рисом и кивнул на стул. Ели оба так, что трещало за ушами. Намджун остановился после второй, врачебные предписания запрещали ему переедать, есть нужно было в норму. Сокджин съел ещё полчашки риса и тоже наелся. Агентство сажало на диету всех артистов, которые весили больше положенного. А сколько это таинственное «положенное» означало, Сокджин не знал, но себя немного ограничивал, впрочем, ему это и не мешало. - Очень вкусно, хён. – заметил Намджун, наливая им обоим по стакану воды. «Никакой колы, господин Ким», - сухо повторила доктор в его голове. - Ты странный, Джун. – засмеялся Сокджин. Смеялся он иногда беззвучно. Но это был смех иного толка, скорее флиртующий и завлекающий. Сокджина вообще было трудно назвать сексуальным. Пошлость и вульгарность к нему не липли, скорее отлетали от сочетания внутренней и внешней красоты и не пятнали его. Поэтому это были редкие нотки соблазнения, всё чаще прорывавшиеся в разговорах, Намджун с толикой жадности подумал, что это он виноват. - Почему? – полу-удивлённо спросил писатель, но сам уже любовался изгибом шеи, выпирающим кадыком и сильным разворотом плеч. Сокджин шевельнул пальцами, изобразив нечто непонятное и посмотрел в ответ, вот, теперь не таясь и выпуская всех своих притаившихся демонов наружу. Улыбка, лукавая и соблазнительная, начала плясать на его губах, сам он откинулся на спинку стула, показывая себя во всей красе, ритуалы заигрывания с возлюбленным – старые, как сам мир, но действеннее не придумать. - Да потому что ты зовёшь меня хёном только в двух случаях. Когда в восторге от приготовленной мной еды, и…- Сокджин напряг мышцы на ногах и слегка отодвинулся от стола. По его виду и дураку было понятно, что он готовится уносить ноги. Намджун тоже приготовился, судя по всему, вечер обещал заиграть любовными красками и предвкушение уже начало сводить низ живота, там скапливался тянущий возбуждением жар. - И? – коротко бросил Намджун, готовый к броску. - И когда кончаешь, конечно же. – уши у Сокджина запылали, но интонацию он выдержал почти театральную, с придыханием и правильной артикуляцией. Из всего этого Намджун увидел только движение языка, розового и мокрого, он резко потянулся через стол, но Сокджин с дьявольским смехом спешно покидал кухню. Из спальни он прокричал, чтобы Намджун не шёл за ним и помыл посуду, пока он принимает душ. Писатель только вздохнул, но настроение только подогревалось нарастающими бурными фантазиями, ведь он видел этот маленький пакетик из знакомой аптеки. Намджун вдохнул и выдохнул, мурлыкая себе под нос песню из рекламы, он принялся оттирать первую тарелку. В свою очередь, душ он принял быстро, тщательно вытираясь ослепительно белоснежным полотенцем. В спальне горели только лампы на тумбочках, они давали полумрак, скрадывая резкие углы и помогая разгореться до этого тлеющему возбуждению. На кровати… О, на простыне полулежал Сокджин, обнажённый, с уже возбужденным членом и горящими глазами. От такого вида Намджун сглотнул вязкую слюну и подошёл ближе, словно его притянули за верёвочку. Он посмотрел на парня, лежащего перед ним, чьё тело он уже изучил вдоль и поперёк своими руками, и всё равно один взгляд будил в душе кого-то ненасытного, голодного и алчного. - Ты прекрасен, - хрипло проговорил Намджун, подходя ещё ближе. – Слишком прекрасный, ты губишь меня. - Иди сюда, - прошептал Сокджин. Губы его изогнулись, манящие и пухлые, влажный рот разошёлся, открывая белоснежную кромку зубов. В голове Намджуна было чудесно пусто, он только помнил, что этот рот кусается и целуется так, что можно кончить от одного только этого. Намджун снял с себя бесполезное полотенце и забрался на кровать. От Сокджина чем-то пахло, чем-то искусственным и синтетическим. Намджун принюхался и лизнул мелко дрогнувший живот, попавшийся по пути наверх правый сосок и наконец добрался до губ. Поцелуй получился жарким и страстным, с гортанными стонами, языки боролись друг с другом. Намджун напирал, наваливаясь всем телом, тесно притираясь, потираясь вставшим членом о чужое достоинство и имитировал толчки, заставляя Сокджина вскидывать бёдра ему навстречу. Сокджин постепенно уступал, он вообще любил поддаваться в такие моменты, ему нравилось чувствовать себя желанным. «Вот ведь хитрюга», - подумал Намджун и прицельно укусил его за шею. Парень под ним жалобно застонал, но только откинул голову дальше, предоставляя в распоряжение всего себя. - Презервативы… ты купил? – зашептал Намджун в ухо, прикусывая и его. Оно было красным, почти бордовым от прилива крови, и очень-очень чувствительным. - Забей… - простонал Сокджин и пихнул его, чтобы тот немного отстранился. – Смазку возьми, под подушкой… и смажь себя. Намджун поцеловал его снова, не обращая внимания на слова, которые возлюбленный пытался ему сказать. Сокджин захлебнулся и ухватил его за затылок, сжимая пальцы на коротких волосах и пытаясь оттащить его от себя, но опять сдался на полпути, отвечая на глубокие движения языка во рту. Смазку он нашарил вслепую, там же куда и положил ранее, но не стал передавать тюбик писателю, выдавил себе на руку и опустил скользкие пальцы вниз. Чужой член на ощупь был горячим, пульсирующим и твёрдым, Сокджин провёл по нему кулаком, стараясь нанести смазку равномерно, но Намджун толкался ему прямо в руку и было трудно не сжать его пару раз, только бы услышать, как постанывает прямо в губы всегда сдержанный Джун. От него редко можно было услышать вскрики и громкие восклицания в постели, он пыхтел, хрипел, иногда шипел и всегда кусался. Когда подкатывал оргазм, он мог выругаться непристойно и всегда с чувством, но, чтобы он кричал от удовольствия – Сокджин ещё не слышал, но хотел бы. Намджун замедлился и оторвался от него, с присвистом втягивая воздух. Сокджин забеспокоился и переложил руку с затылка на грудь, прислушиваясь к чёткому биению сердца и чувствуя, как судорожно ходит грудная клетка его парня. - Всё хорошо? – осторожно спросил он. – Может, небольшой перерыв? - Нет, продолжаем, - рыкнул Намджун. – Просто сбилось дыхание… из-за тебя. - Но-но, - сжав кулак, поучительно сказал Сокджин. – Я, в прямом смысле, держу тебя за достоинство, так что без наездов. Они посмотрели друг на друга и засмеялись, в воздухе пахло мускусом, естественным запахом мужского пота и клубничной смазкой. - А почему клубничная? – наморщил нос Намджун. Отдушка была сильной и раздражала обоняние своим приторным запахом. Сокджин посмотрел на него с укоризной в глазах и шлёпнул его рукой прямо по ягодицам, Намджун в ответ игриво куснул за губу и понятливо заткнулся. Поцелуи снова возобновились, дыхание перемешивалось и оседало новым всплеском страсти на голую кожу. Сокджин прижался ближе и теснее, раскидывая ноги пошире и привлекая возлюбленного к себе. - Дай смазку… надо тебя подготовить, - лихорадочно проговорил Намджун. Его била дрожь, на лбу блестела испарина, вероятно от возбуждения, а может это был побочный эффект болезни. Сокджин заметил, что в последнее время у него всё время была повышенная температура, быть может, это организм продолжал бороться, вот только кто выигрывал в этом жизненно важном противостоянии. «Зря мы это начали», - обеспокоенно подумал он. «Но так надоело трогать друг друга по вечерам и бояться каждого завтрашнего дня. Хотелось просто наслаждаться и забыться». Намджун, недовольный тем, что Сокджин отвлёкся и перестал реагировать, нежно обхватил его лицо и посмотрел прямо в глаза. - Мы можем обойтись и так. – сказал он, поглаживая большим пальцем скулу. – Не обязательно идти до конца. Главное, что тебе было приятно. - Не беспокойся об этом, Джун-а, - Сокджин облизнул губы и мягко улыбнулся. – Мне очень приятно, и ты же не хочешь сказать, что я зря краснел в аптеке и растягивал себя в ванной? Зрачки Намджуна расширились и издав невнятный возглас, он уткнулся лбом в плечо Сокджину. Его горячие выдохи будоражили Сокджина, заставляли желать ощутить их острее и ниже, на всех тех эрогенных местечках, которые они с Намджуном отыскали одним уютным вечером, но сейчас был его черёд дать почувствовать своему возлюбленному, что его любят и хотят с не меньшей силой, чем сам он. - Это странно, - начал шептать он, прекрасно понимая, что Намджун пытается удержаться от чрезмерного возбуждения, но ведь это было совершенно ненужно. Он подозревал, что в первый раз всё будет неуклюже и больно, хорошо, если они вообще смогут заняться любовью без серьёзных травм и ничего не сломают в процессе, если они вообще смогут дойти до проникновения. – Странно, что я никогда никого не хотел с такой силой, что сам был готов поскорее уложить тебя в постель, лишь бы ты и дальше продолжал смотреть на меня глазами, где только я и отражаюсь. Джун, ты не представляешь, какой я эгоистичный и жадный человек, но даже так я всё равно люблю тебя, ты же веришь мне? Поверь мне. Иди сюда, Джун. Посмотри на меня. - Прекрати… - Намджун приник к его губам и проглотил все слова. – И замолчи уже. Сокджин обхватил ногами его поясницу и выгнулся навстречу, стараясь потереться об впалый живот своим изнывающим членом. Намджун перехватил его правую ногу и закинул её на сгиб руки, одновременно стараясь не налегать слишком сильно, но Сокджин с легкостью переложил ногу на плечо. Он мог быть достаточно гибким, когда хотел. - Не спеши, - властно сказал Намджун, ведя горячей ладонью вниз, прямо к тугому анусу. Сокджин залился краской по самую шею, даже плечи стали розовыми, он хотел закрыться подушкой, но не мог, просто продолжал ждать дальнейших действий. – Мы никуда не торопимся, хён. Так что ты там говорил? Растянулся? Давай я проверю. Он уткнулся носом почти в самый пупок и взглянул вверх, Сокджин мог поклясться чем-угодно, что в этот момент Намджун выглядел коварнее и хитрее, чем все кумихо вместе взятые. Язык у него был шершавый, как у кошки, и то как Намджун спускался всё ниже и ниже, прослеживая голубоватые венки, заставляло Сокджина дёргаться от смеси щекотки и удовольствия, хвататься за его волосы и предплечья в безмолвной просьбе остановиться и одновременно продолжать. На миг задержавшись возле члена, Намджун лизнул его и прижал к животу, Сокджин сверху мучительно застонал и раздвинул ноги ещё шире. Тугое и тёмное отверстие ануса действительно слегка поблескивало в тусклом свете и Намджун представил, как растягивал себя Сокджин в ванной, враскорячку, с неудобно поставленной ногой, торопливо и небрежно, лишь бы входило свободно два пальца. Наверное, ещё и постоянно бился своими плечами в тесной комнатке. Чертыхался, мучался, но готовил себя для этой ночи. Намджун мог только оценить и принять эту жертву, а ещё лучше постараться доставить своему любимому блаженство, чтобы загладить эти маленькие неудобства, поэтому он не колеблясь припал ртом к дырке и начал вылизывать её широкими мокрыми движениями языка. Вот теперь Сокджин вскрикнул по-настоящему и больно потянул за волосы, требуя остановиться. Но Намджун покрепче ухватил его бёдра и зафиксировал удобное для себя положение, пока парень под его языком не начал дрожать и толкаться навстречу. - Боже! Боже, Джун! – задыхаясь, шептал Сокджин. – Хватит, я уже не могу… Да прекрати ты уже, я так кончу! Намджун вынырнул, весь вспотевший, подбородок у него был весь в слюне и ухмыльнулся так довольно и ярко, что Сокджин не выдержал и притянул его для поцелуя, даже не вытерев ему губы. Они стукнулись зубами, но это было ничего, потому что они не заметили этого, так упивались жарким сплетением языков. - Мы в слюне…и поту, - с перерывами сказал Намджун. – Это так символично… Я сегодня отдам тебе всё…и сердце, и душу, и тело… Всё, что пожелаешь, хён…всё твоё и принадлежит тебе…. - Да, - бормотал Сокджин, захватывая его в ловушку ногами, - я заберу тебя и отдам всего себя… другого раза может и не быть… давай же… Намджун оторвался от него и подрагивающей от напряжения рукой направил свой член. Сокджин под ним замер и задышал глубоко, стараясь расслабить мышцы и впустить его внутрь. Проникновение было не самым приятным, но и не таким трудным, как он представлял себе, когда читал в интернете все эти ужасы про подготовку. Это скорее можно было назвать натяжением, но более лёгким и скользящим, учитывая сколько смазки он постарался впихнуть туда он сам и как постарался Намджун. От воспоминания недавних ощущений скользкого языка внутри, Сокджин на мгновение сжался и Намджун мучительно зашипел, упираясь мокрым лбом ему в лоб. Писатель дышал очень часто, мелкими вздохами, еле заметно дрожал, но дальше не двигался, войдя только головкой. Сокджин крепче сжал ноги на его пояснице и подтянул его к себе, заставляя двигаться дальше. Намджун мотнул головой, с него упали солёные капли пота и Сокджин с удовольствием вонзил пальцы ему в ягодицы, когда он вошёл до конца и начал раскачиваться в поисках подходящего темпа. Намджун двигался рвано и резко, ему не хватало воздуха, но Сокджин заворожённо на него смотрел. То, как у него двигались под кожей сухие мышцы, как обнажались на мгновение острые ключицы и клетка рёбер, то как он фыркал от натуги и отбрасывал мокрые от пота волосы. «Мой Джун», - с жадностью подумал Сокджин и застонал от накативших ощущений. Намджун сменил угол и сильно ударил бёдрами, вытесняя все разумные мысли из его головы и торжествующе захрипел. Сокджин начал подмахивать снизу, стремясь повторить то незабываемое ощущение, которое он испытал лишь однажды при своей подготовке, и когда Намджун набрал скорости и его член внутри начал массировать внутри какую-то точку, он заскулил от наслаждения. Они раскачивали кровать, безумство физической стороны любви, стонали и почти умирали, деля на двоих каждую новую волну удовольствия и это было прекрасно. С каждой секундой – всё выше. С каждым моментом – всё больше. Первым не выдержал Намджун. Пот жёг ему глаза, вдохи с каждым разом становились всё меньше и меньше, он почувствовал, как темнеет в глазах и пульсирует кровь в висках. И всё это глушила обжигающая волна наступающего оргазма, которая по спирали раскручивалась от паха к животу. Он взял в руку член Сокджина, который от этого застонал ещё громче, его высокий голос срывался на поскуливания, кольцом сомкнул кулак и беспорядочно заскользил по нему, стараясь успеть до того, как сам он упадёт в беспамятство. Сокджин ему не помогал ни капли, он сжимался так, что Намджуна скручивало над ним и внутри него было слишком тесно, чтобы продержаться дольше. Намджун наклонился к лицу любимого и увидел солнце в глазах напротив, оно ослепило его и подхватило светом. Он обнял Сокджина и полетел с ним навстречу этому свету, вбиваясь всё быстрее и сильнее, корчась от удовольствия и извергая из себя все чувства, всю любовь, на которую был способен. Очнулся он от холодного гранённого края стакана с водой, который тыкался ему в губы. Только напившись, Намджун понял, как сильно ему хотелось пить и насколько сильно он устал. - Прости, - сказал он Сокджину, который сидел рядом и придерживал ему голову, чтобы он не захлебнулся. – Не думал, что потеряю сознание. Иди сюда, я помогу тебе. - Не беспокойся, - засмеялся Сокджин и лениво потянулся, показывая свой живот, усеянный белёсыми каплями. – Ты так сжал пальцы, что я кончил раньше тебя. И потом, ты ненадолго свалился в обморок, но это нормально, просто небольшая асфиксия. При оргазме ты почти не дышал, вот и хлопнулся в обморок. Сокджин поставил стакан на тумбочку и накинул на Намджуна одеяло. - Надо в душ, - вздохнул писатель. Мышцы казались резиновыми и тяжёлыми, тело неподвижным. - Надо, - согласился Сокджин и повернул к нему голову, рассеянно размазывая сперму по себе. – Но давай немного полежим. А потом сходим в душ вместе. После второго душа за вечер, они вместе перестилали бельё. Сокджин слегка неуверенно ходил, но утверждал, что всё хорошо, просто странное ощущение растянутости. Намджун смотрел на него и любовался им. На плече хёна красовался отпечаток его зубов, чёткий, хоть и не глубокий, своеобразная метка и Намджун видел, что его любимому она нравилась. Сокджин казался теперь ещё ближе, чем был до этого, разделив с ним всё, что Намджун мог ему дать, он казался более уверенным. Может быть этого не хватало в прежних отношениях Намджуну? Ощущения, что он готов отдать всё, что у него есть и даже того, чего у него не было, единственному человеку. Сокджин сначала милостиво взял все подношения Намджуна и ничего не дал взамен, потом ещё раз, а потом, когда Намджун отчаялся, возвратил всё в двукратном размере. И Намджун ещё никогда не был так счастлив, как сейчас. «Пусть. Пусть наступают тёмные и плохие времена. Пусть всё идёт так, как должно быть. Пусть неизвестное будущее пугает нас своей непредсказуемостью. Но здесь и сейчас я счастлив. И он счастлив. А счастье на двоих всегда что-то большее, чем просто голые слова, значит, всё будет хорошо», - подумал Намджун и в груди толкнулся «цветок», предвещая начало очередного приступа.