На рассвете следующего дня

Морщусь от очередного сильного толчка, от которого невольно сталкиваюсь лбом об матрас. Чёрт. Прогибаюсь в пояснице до хруста, когда перед глазами снова маячат чёрные точки ни то от терзающей тело раз за разом боли, ни то от изматывающего удовольствия. Как противоречиво-то. Каждое движение, каждая секунда давались мне в унизительной колено-локтевой позе. Накатывающие на меня волны наслаждения хоть как-то скрашивали этот позор, не говоря о том, что слушать эти хлюпанья от смазки, вытекающей из собственной задницы, тоже были ещё тем специфическим аккомпанементом к моим невольным вскрикам. Глухо застонав куда-то в руки, поддаюсь бедрами назад, пытаясь принять хоть какое-то участие в том, что сейчас меня примитивно втрахивают в матрас. Мои попытки были явно не замечены, так как Ворон двигался так же равномерно, словно по намеченному курсу. Ту-ту, оргазм накроет вас через 2 минуты и 20 секунд, можете закатывать глаза и конвульсивно дернуться. Бред какой-то. Рвано дыша, я прикусил губу от трения внутри себя, каждый раз хватаясь пальцами, испещрёнными мелкими порезами, за край ткани импровизированной постели и охая от очередного болезненно-приятного толчка. — Ворон, — хрипло прошептал я в попытке привлечь внимание, при этом пробуя повернуть голову немного назад, чтобы глянуть на этого подонка, которому в целом насрать на то, как я себя ощущаю. Словно в доказательство этого — грубым движением меня вновь утыкают в матрас за волосы, отчего я могу только скалиться и в очередной раз застонать сквозь зубы, когда чужой член скользит внутри по чувствительному месту. Он никогда меня не слушает. Альфа имел меня, как какую-то резиновую куклу, пока я лишь едва успевал подмахивать ему в том темпе, который он задал, но толку от этого было несоизмеримо мало. Ворон крепко держал меня за таз, не позволяя даже как-то игриво повилять или потянуть инициативу на свою сторону. Как будто хотелось-то… Получается говно какое-то, а не секс. У меня, как и у любого подростка, ещё не окунувшегося в запретное удовольствие, были свои какие-то планы на сие действо. Я считал, что сношение, каким бы оно ни было, для двоих людей — это кайф. Даже если этот экстаз и прикрыт вуалью смущения, стыда и физического инстинкта. Но на деле оказалось совсем не так. Мало того, что в роли подстилки пришлось выступать мне, так ещё и удовольствие, обусловленное физиологией, было напрочь перечёркнуто моральным уничтожением. — Не… так… быстро, — сбивчиво вновь бормочу я куда-то в матрас, пока мокрая от пота челка неприятно липнет ко лбу. Прикрыв глаза, ладонью тем временем скольжу по собственному члену, ускоряя разрядку. Скосив взгляд назад, я разглядел только тёмные армейские штаны. Он никогда не раздевается. Распаляющее чувство изнутри накрыло меня с головой, когда горячая возбужденная плоть вновь вошла в меня, разводя узкие стенки и приходясь по чувствительной зоне. Дёрнувшись в эйфории, я спустил себе в ладонь, при этом ощущая какое-то дежавю, когда что-то липкое и влажное растекается внутри меня. Ворон плавно вышел из моей задницы, попутно застёгивая ширинку. Глянув на часы, пока я, всё ещё тяжело дыша, натягиваю на себя спущенное до этого до лодыжек бельё, тот небрежно поднимается и идёт к выходу. Наверное, следовало бы быть благодарным, так как это сводящее с ума ощущение вечной неудовлетворенности вновь позабыто на несколько часов. Но я лишь пустым взглядом провожаю чёрную майку на спине спец.бойца, который, не проронив ни слова, покинул склад. Он никогда не остается. С силой закусив губу, чтобы не поддаться порыву и не разрыдаться, как брошенная девчонка, я прижимаю ладони к лицу, с силой надавливая на глазные яблоки. Это была обида. Гнусная и всепожирающая обида, до боли проникающая своими холодными и скользкими пальцами в самую душу. Она заставляла меня чувствовать себя самым последним дерьмом на планете, даже хуже этих монстров, хуже любой раздвигающей ноги на лево и направо омеги. А чем я был лучше-то? Меня дважды в день имеет безэмоциональный сукин сын, у которого в лучшем случае гадкая ухмылка на губах застынет. Причём секс для него это даже не просто разрядка, как для меня. Это просто… жалость? Миссия? А просто ли разрядка это для меня? Убрав ладони от глаз, поднимаю те к потолку, невольно шмыгнув носом, а после, прислонившись к стенке, откинул на ту голову. Бесспорно, я не самый лучший кандидат в омеги, и, «будучи альфой», считал, что так поступать и надо. Кончил, сказал «спасибо» и свалил. Хоть меня и не благодарили, но чувствовал я от этого себя ничуть не лучше. Осадок после подобного действа скапливался и давил всё сильнее, заставляя не только подвергаться самобичеванию, проклинать природу, но и пересматривать собственное мнение. Не сомневаюсь, что в подобной, как у меня, ситуации, маловероятно кто-то ещё мог оказаться, но если убрать мутантов и то, что я считал себя альфой, чем это отличается от суровых реалий той же школьной жизни? Да, Ворон не смахивает даже на старшеклассника, но вполне сойдёт за студента, который вставляет смазливой омеге потому, что может. Он красив. Хотя нет. Он бессовестно красив. Модельные агентства бы дрались за него, как крысы за последнюю корку хлеба. И вот такой вот альфа был бы просто принцем на белом коне для любой истекающей омеги, пока она бы не оказалась в собачей позе, прижав голову к матрасу. А следом был бы звук застёгивающей ширинки и хлопнувшая дверь какой-то вшивой кладовки. И всё, розовые и светлые мечты становятся суровым реалиями того, что ты просто игрушка. Подстилка. Омега. Названий много — значение одно. Вплетая пальцы во влажные от пота волосы, я тяжело вздохнул, сделав попытку приподняться на негнущихся ногах, но вместо этого завалился на бок, ощущая, как по внутренней стороне бедра стекает чужое семя. Мысленно послав Ворона сношаться с Маткой, я ухватился за поручень, заставляя себя подняться, несмотря на болящую поясницу, задницу и затёкшие ноги. Через полчаса я уже стоял под душем, склонив голову и стараясь смыть с себя не только сперму, пот, но и гнетущие мысли. Вот только если с первым и вторым проблем не было, то третье было подобно противной жвачке, что прилипла и постоянно напоминала о себе. Выйдя из душевой комнаты, попутно вытирая ещё влажные волосы полотенцем, я хотел было пойти к себе в комнату, но, вспомнив, что там могу застать Сакуру с её вечно скорбящим и заискивающим взглядом, отмёл этот вариант. Ещё одна прилипала. Ей уже сам Бог, блять, намёк дал, что ну никак нам не быть вместе, но это ж какие стальные яйца надо иметь, раз это её ни капли не смутило. Она вчера ещё препиралась с Вороном, когда тот под ночь вытащил меня из постели и повёл в ту самую кладовку, на тот самый матрас. Ну как препиралась. Он молча и грубо вытолкнул меня за дверь, бросив на девушку какой-то равнодушно-отрешенный взгляд, а она ещё что-то выкрикивала по ту строну двери. У бабы все мозги отбило напрочь. Хотя вроде бы должна понимать почему я на это иду. И почему я вынужден стоять в ненавистной позе на матрасе, пока боец, пристроившись сзади, одновременно сбивает с меня спесь, опуская всё ниже с каждым толчком, но и снимая напряжение, которое мучило с вечера. Сегодня был четвёртый раз как я переспал с Вороном, и хрен знает сколько это ещё будет продолжаться. Сколько дней длится течка? Три? Шесть? Я попытался прикинуть в голове, получалось, что сегодня уже как пятый день. Пять дней как я вляпался в это дерьмо. Пять дней как я знаком с Вороном. Два из которых он меня трахает. Заебись. Услышав шум со стороны, я направился на его звук, на ходу подтягивая шорты и поправляя майку. Не хотелось бы, чтоб у меня был прям уж такой потасканный вид, чтоб ко мне и другие альфы Убежища пристраивались. Я это делаю из необходимости. А не потому что вжился в эту роль. Повернув за поворот, я увидел знакомый зал для тренировок, где Наруто, приняв лежачее положение с надетыми наушниками и снайперской винтовкой в руках, целился в один из манекенов в виде мутанта. Рядом с ним стоял Террорист, тоже в наушниках и тоже с оружием в руках. Он знаками показывал моему однокласснику что-то, на что юноша кивал и… Выстрел был не столь громкий, но достаточно ощутимый, чтоб побояться за свои перепонки. Прислонившись к перилам, я поддался грудью вперед, чтоб рассмотреть куда угодила пуля. Он попал. И попал даже не в корпус или бронированную голову, а точно в оголенную шею. — Неплохо, только тебе стоит научиться делать это резче, не всегда будет отвлекающий фактор, — снимая наушники, произнёс Террорист, обращаясь к Узумаки, что уже протянул свои. — А ты долго учился, чтобы так стрелять? Может, это просто не моё? — Три года, — щелкнув языком, даже не задумываясь ответил парень, отчего я невольно приподнял брови. Ему лет-то сколько? — У тебя всё получится, если продолжишь тренироваться, хотя не знаю и зачем. Наверное, снайпер был в том же замешательстве, что и я. Ведь, действительно, для чего? Зачем школьнику брать в руки оружие, если для этого тут целый отряд? Нас собираются отправить в безопасное место, где нет руин, разрухи и этих тварей. Так зачем топить себя в крови? Склонив голову на бок, я продолжил наблюдать за тем, как Узумаки раз за разом перезаряжает винтовку, целясь в разные точки, на которые ему указывал блондин. Он стрелял не идеально, не профессионально, долго смотрел в прицел, менял положение, то и дело потирая локти и плечо. Но этого вполне хватало, чтоб превзойти меня. И впечатлить Террориста. — Для новичка у тебя неплохо подбита рука на это дело, — хмыкнул «тренер», в который раз сняв наушники и подав руку школьнику, чтоб тот мог подняться, — вот только зачем? — А разве и так непонятно? Мир катится в такие дебри, мне иногда хочется просто не просыпаться, — хрипло пробормотал Наруто, потирая затылок, на что я нахмурился, по-прежнему смотря на парней сверху вниз, стоя около колон. — Тебе есть ради чего просыпаться… ещё не все потеряно… тем более для тебя, — Террорист как-то излишне медленно проговорил, словно подбирал каждое слово, а после потерянно пожал плечами. — Я не хочу больше никого терять, — Узумаки говорил серьёзно, сжимая оружие в руках, — я никому не позволю больше погибнуть. От этих слов я опешил, отходя от перил и почувствовав укол совести. Мне не довелось поговорить с альфой о том, что произошло, пока он оставался в нашем родном городе с Вороном, лишь в перепалке он обмолвился, что убил свою мать. Я и не представлял, что это настолько его добило. Меня б в такой ситуации не смутило бы пырнуть колом свою биологическую мать, но, может, дело в том, что у меня её и не было? Никто не поучал меня, не встречал со школы, не пек воскресные блинчики. Конечно, были люди, которые всё это заменяли: повар, дворецкий, репетитор или даже телохранитель. Но разве это должны делать чужие люди? Может, поэтому я и не смог понять Наруто? Я потерял свой клан, не знаю выжил ли кто, но все эти трупы людей в моём поместье вызывали больше отвращение, страх и ужас, нежели боль где-то глубоко в груди. Я не знал их, они не знали меня. Наверное, им в целом было на меня наплевать, как мне на них. А каково терять кого-то настолько близкого, что на глазах наворачиваются слёзы? Я растерянно посмотрел на собственные ладони. Перед глазами встала та картина, где они в крови, а рядом лежит деревянная балка, которой я нанёс множество ран мутанту, превратив его шею в кровавое месиво. А каково убивать того, кого любишь? По коже прошел холодок, распространившийся по венам, артериям, капиллярам и наполнивший меня неподдельным ощущением пустоты. А смог бы я убить отца? Наруто? Или Сакуру?.. Смог бы я всадить пулю или нож в тело тех, кого знал с детства? Смог бы я это сделать, зная, что потом каждый раз от одной мысли меня будет прошибать холодный пот, леденящие душу кошмары не будут давать спать, а душа и тело будут медленно разъедаться трупным ядом сожаления? — Чёрт, — ругнулся я в сторону, скрещивая руки на груди, где как-то неприятно покалывало от одних только мыслей о подобном. А каково жить с этим? А каково улыбаться и делать вид, что всё нормально? Собственная проблема с тем, что я омега, и из меня вьёт верёвки физиология, встали на задний план. Несомненно, для меня это дико, неуместно и просто ошеломляюще, но у Наруто проблема куда серьёзнее моих личных вопросов с тем, кто я есть и как с этим жить. Он убил свою мать. Был вынужден. Должен был. Но он мне не рассказал об этом. Он молчал. Он не хотел вываливать это на меня и Сакуру, он держал это в себе. Справлялся сам, пока я тут изнылся о том, что тело требует секса, а я в душе альфа. — Почему он не рассказал? — обращаясь к самому себе, выдавил из себя я, потирая озябшие плечи и снова глянув вниз, где Узумаки, отложив винтовку, сидел на одном из железных стульев, что были привинчены к полу, а Террорист, кажется, ушел через боковой вход. Медленно спустившись вниз, я, засунув руки в карманы, присел рядом с другом, который, склонившись вперед, закрыл лицо ладонями. Моё появление заставило его вздрогнуть, а следом выдавить дежурную улыбочку. — А, это ты, Саске, от тебя почти не пахнет… я тебя и не заметил… а я тут это, стрелять учусь, — альфа повёл подбородком в сторону стоек с оружием, — ну, вдруг пригодится, сам понимаешь… Небольшой дискомфорт в филейной части не помешал мне неприхотливо закинуть ногу на ногу и криво улыбнуться уголками губ. Просто замечательно, что ещё сказать. Возможно, мысль о том, что от меня теперь не фонит на всё Убежище, как-то не принесла долгожданной радости, от этого я вновь похмурил брови. Всё же высказываться на такие сентиментальные темы у меня не особо получалось, я и «любовь»-то награждал почётным титулом «оно». А тут такая тема, что и не каждый копаться в ней решится. — Наруто, — позвал я юношу по имени, повернув к нему голову, а после, посмотрев в его сине-голубые глаза, в ту поглощающую синеву, в самую яркую маску непринужденного веселья, невольно отвел взгляд в сторону. Как-то не доводилось мне быть инициатором таких разговоров, да ещё и глядя в пустоту. — Расскажешь что было, когда нас с Сакурой увезли? Вновь посмотрев на блондина, когда пауза невольно затянулась, я тише прибавил. — Если хочешь. — Саске… это, — Узумаки как-то вымученно произнёс моё имя, при этом сдвинув брови, — я ведь уже сказал чем это кончилось. — Да, но не объяснил как к этому всё пришло, — возразив, я оглянулся назад, чтобы убедиться, что мы ещё одни и нет посторонних ушей, — ты же всегда делился со мной, в чём же проблема сейчас? Разве тебе не становилось легче? — Одно дело сетовать на то, как у меня мама нашла под кроватью журнал с омегами, а другое — делиться тем, как я её убил, — покачал светлой головой парень, как-то горько на меня поглядев, но чуть погодя прибавил. — … Но если ты меня выслушаешь и разделишь это со мной, я… может, мне и вправду станет легче? — Я здесь и для этого, — кратко кивнув, я полу-развернулся на стуле, поджав под себя ногу. — Ты ведь, наверное, уже понял, что причин на то, чтоб именно я остался с Вороном было несколько, — начал Наруто, пощупав двумя пальцами переносицу, а после с сожалением посмотрев на меня опять, — одна из них была якобы «основной» — нужен был тот, кто хорошо знает город. Но, с другой стороны, — у него был GPS, который ловил куда больше, чем те, что установлены на наших телефонах, военные ребята и всё такое. Второй причиной, которой отмахнулся от меня Ворон было то, что… ну, — парень немного сконфузился, — ты. Блондин закатил глаза, когда увидел мои приподнявшиеся брови. — Да, это может тоже звучать глупо, но если учесть что я тогда чувствовал, то вполне могло бы быть. От тебя правда классно пахнет, — больше куда-то в сторону пробормотал Узумаки, пока мне оставалось лишь по привычке покривить губы. Пожалуй, это не тот комплимент, который я привык слышать. — А настоящая причина? — перешёл я к делу, чтобы не растягивать эту тягомотину с тем, что я внезапно омега, он альфа, и во что это может вылиться в машинном кузове и без того ясно. — Мой отец, — пробормотал парень, чем вызвал моё недоумение. Старик Наруто? Вечно позитивный, отзывчивый и практически идентично воссоздавший свою копию в виде наследника. Он был абсолютной противоположностью моему отцу, как и сам одноклассник мне. — Он должен был принять эвакуацию вместе с другими политическими деятелями, но вместо этого сбежал из здания мэрии, отказываясь уезжать без меня и мамы. — Благородно, однако я не заметил особого картежа, разъезжающего с плакатами, где изображена твоя моська, — не мог вникнуть я в ситуацию, — тем более из школы нас увезли на автобусе… — Он не доехал, — прервал мои рассуждения Наруто. — Саске, если бы ты тогда не засомневался, нас бы не только тут не было. Нас бы… — дальше подросток не стал говорить. Я невольно вспомнил лица одноклассников и Куренай-сенсей. Неужели они не доехали? С чего такая информация? Ответ был прост и ясен. Ворон. Он ему рассказал. Тема потерянных одноклассников была закрыта навсегда. — Сакура знает?  — Нет, я не смог ей рассказать, — пробормотал парень, — после того, как автобус не пришёл вовремя, было решено найти его, но было поздно. Однако из их штаба поступил приказ поискать выживших. Они смогли спасти за всё время, что мы прятались по городу и в его окраинах, около двух сотен человек простых граждан. Ворону же нужно было найти конкретных людей или их останки. Тогда-то мы и пошли искать маму. Осмысливая сказанное другом, я невольно напрягся. — Отец так и не добрался до базы. Делая из этого нехитрый вывод, власти решили, что он рядом со своей женой. Добрались до нужного района и дома мы быстро, Ворон использовал один из мотоциклов, оставшихся на стоянке неподалеку. Когда мы достигли здания, где была наша квартира, я был так взбудоражен той мыслью, что мои родители могут быть живы, что наплевал на предупреждения и ломанулся на нужный этаж. Лифт не работал, но меня это не волновало. Страх и волнение подогревали моё желание увидеть семью. Я бежал всё быстрее, перепрыгивал через ступеньки, постоянно натыкаясь глазами на размазанные отпечатки крови на стенах и полу. Когда я добрался до нужного этажа, дверь была нараспашку… Всё это время я просто слушал Узумаки, глядя куда-то перед собой, но уловив в интонации, как надломился его голос, я перевёл взгляд на лицо друга. В уголках глаз юноши скопилась влага, веки набухли, а глаза покраснели. Красные веточки сосудов ещё сильнее контрастировали с яркой синей радужкой. — Помню, как я ввалился в квартиру, как я звал их, так… бездумно вламывался в каждую комнату… всё было точно так же, как и когда мы приходили в твой особняк. Разбитые окна, стеклянная крошка на полу, порванные шторы и обои, сломанная мебель и повсюду засохшая кровь… — альфа прикрыл глаза ладонью, а после, шмыгнув, добавил, — я тогда просто сел на кровать и словно в прострацию впал. Не знаю как долго я так сидел, но Ворон пришёл не скоро, по его словам, многоэтажка была пуста. Никого не было. Ни людей. Ни монстров. — Но если всё было пусто, то… — начал было я, однако Наруто ответил на мой незаданный вопрос раньше, чем я договорил. — Подвал. Мы пошли в подвал, когда Ворон обошёл всю квартиру. Не знаю что его подбило туда спуститься, но ключи мы нашли в каморке консьержа. Когда открыли дверь, первое, что я помню, это был запах. Гнилостный, мерзкий, настолько тошнотворный, что я думал, что меня прямо там и вырвет. Я не хотел туда идти, где так воняет, да ещё и какая-то слизь на ступеньках, но оставаться одному в ночное время на улице было так себе идеей, поэтому я спустился следом. Запах становился сильнее, помню, что я даже натянул ткань рубашки на нос, ибо это было просто вонище. Слышалось какое-то склизкое движение впереди. У Ворона был фонарик, поэтому следующее, что мы увидели, это что-то отдаленно похожее на человека, небольшое и всё в слизи. Он сказал, что это личинки. Они визжали и катались по полу, словно новорожденные младенцы, при этом они не походили на людей, скорее на тех монстров, что мы видели ранее. — Они тоже опасны? — спросив это, я задумался о том, что мы ещё слишком мало знаем об этих мутантах, чтобы точно говорить что могут одни, а что другие, а те, кто знают, предпочитают отмалчиваться. Но тот человек, Кисаме. Он рассказал нам о двух типах монстров, которых на деле оказалось три. Так ещё и личинки есть. Неужели эти уроды ещё и плодятся? — Не шибко, они только пытались ползти за нами, но Ворон легко сносил им головные выросты, даже не прибегая к оружию. Просто армейским ботинком давил, как надоедливых насекомых. Вот только то, что я увидел дальше, было несравнимо с теми мутантами, которых я видел раньше. Оно было огромное… серое, всё в слизи и со вспоротым животом. Лица было практически не различить, только глаза — мутные, грязные и словно полные гноя, — от воспоминаний и собственных слов парень дернулся. Картина, которую он описывал, и вправду была тошнотворной, — но у этого существа были ярко красные волосы, длинные, пусть и засаленные, и грязные. Я тогда ещё подумал, что быть того не может. Моя мама бы не могла, она бы не стала… Тогда на Ворона напал сзади Босс, я не сразу его заметил. А когда окликнул, то было поздно. Тогда я не понимал этого, но потом, уже осмысливая эту ситуацию, я понял, что этот мутант, этот не знающий жалости и сострадания монстр, он защищал её. Он защищал Матку, ведь Ворон собирался её убить. Вокруг нас начали собираться личинки. У меня не было оружия, кроме ножа, что я взял с кухни, когда покидал квартиру, я пытался отбиваться им от них, но сам только сильнее увязал в этой слизи. Когда я упал, она потянулась ко мне, Матка эта… я думал, что всё, хана мне. А она лишь смотрела, смотрела своими красными глазами, открывала рот, откуда доносилось зловоние, от которого меня уже мутило. И я… поддался какому-то порыву. Я просто всадил ей нож в висок, на какой-то момент моя рука даже запуталась в её волосах, пока я с силой не выдернул её, наверное, даже вырвав клок. Она визжала, заливала всё кровью, Ворон, который уже пристрелил Босса, подбежал ко мне и, буквально вытаскивая меня оттуда силой, кинул связку гранат, что были у него через плечо, в сторону Матки, и мы с ним ломанулись к выходу. Пока мы убегали, здание начало рушиться от взрыва. Я просто следовал за Вороном, несмотря на то, что дыхание сбилось, ноги не держали, а самого меня трясло. Пришёл в себя я на парковке, когда боец протянул мне флягу с водой и кольцо. Отцовское кольцо. Он срезал его с лапы Босса, после того, как убил. Я рассматривал его, думая о том, как к мутанту могло оно попасть, пока не заметил, что в другой руке держу клок волос. Алых. С заколкой в виде цветка вишни. Её папа подарил маме, когда они ещё учились в старших классах. Тогда я и понял, что мы убили моих родителей. Точнее, тех, кем они стали… Голос Наруто под конец стал напоминать удручающий шёпот, отчего последние слова были едва мною услышаны. Мне не было нужды его винить, всё же, это действительно то самое, что должно остаться между нами и не становиться достоянием общественности. Хоть альфа и не был передовым рассказчиком, опуская какие-то детали и моменты, он просто пересказал события той ночи. Даже в сравнении с тем, что пережил я на следующий день, как меня мучила собственная природа, как меня буквально с ног валила похоть, это было не столь кошмарно. Хотя это не то слово. Может быть, удушающе? Нет. Я не мог подобрать слово, перечисляя в голове синонимы, пока блондин, опустив голову, смотрел на серый бетонный пол, думая о чём-то своём, неизбежном или омрачающем. Что-то внутри меня подтолкнуло к тому, чтобы я положил ладонь на плечо Наруто, словно напоминая о том, что я всё ещё здесь. А может, просто прикасаясь к нему, я хотел немного снять того напряжения в его взгляде. — Всё будет в порядке, каком-нибудь хреновом, но порядке. Мы ведь ещё живы, не так ли? — слова даже мне самому не показались ободряющими или успокаивающими особенно после того, как я узнал, что случилось тогда. — Да, ты прав… я что-то совсем расклеился, — Узумаки выдавил из себя улыбку, как-то дурашливо взъерошив собственные волосы, а затем поинтересовался. — А что было тогда с вами? Сакура мне рассказала, что вы попали в передрягу из-за мутанта какого-то. Мне не хотелось говорить другу, что основная проблема была даже не в тварях, которые следовали за нами, а во мне. В том, что я омега. В том, что я не знал правды. В том, что я ничего не мог сделать. — Да, нас зажали с обеих сторон, из-за налёта Босса «Акацуки» потеряли одного из бойцов. Моряка, — протянул я, стараясь говорить небрежно, пока перед глазами снова встала окровавленная балка и мои стёртые руки. А потом алые брызги, привкус крови во рту и убойная доза адреналина, растекающаяся по венам и артериям. — Нам с Вороном пришлось идти в обход после того, как он поговорил с кем-то по рации, буквально ползти по камням и битому стеклу, — Узумаки в свою очередь тоже преподнёс это как-то навеселе, хотя сами слова были далеко неюморными, — наверное, сейчас кто-то делает тоже самое, — более серьёзно прибавил парень, подняв глаза на манекенов. Я промолчал. Кто-то из отряда ходил на разведку. Не было ни дня, чтоб они просто сидели все за столом, играли в карты, шутили или напивались. Они пусть и делали это всё, но разрозненно. Всегда кого-то не хватало. Всегда кто-то был в разведке или за мониторами, осматривая местность, а возможно и возвращался в вылазки. Вскоре нас переправят в другой бункер, именуемый «Логовом», там другие бойцы, как я понял, действующие неизменно в более благоприятных условиях, пока «Акацуки» находятся в самой гуще событий, на горячих точках. Мне было мало что известно о них кроме того, что они все прошли спецподготовку и их «прозвищ». Но я понял, что у них есть и настоящие имена. И они их знают. Вот только почему они отказались от них? Почему называются «отрядом смертников»? Что было до того, как они попали сюда? Вопросы сыпались в единую кучу неопределённости, вот только ответов не было: только теории и предположения, которыми я на данный момент не видел смысла делиться. Мои размышления прерывало гулкое урчание со стороны Наруто, который, залившись краской и потирая живот, протянул: — Кажется, я проголодался. Составишь мне компанию, Саске? Кивнув на предложение перекусить, я поднялся со стула, глянув на винтовки, которые Узумаки возвращал на место. Что-то не давало мне покоя, что-то холодное и мерзкое словно стягивалось в узел у меня в области кишечника. Словно змеи перекатывались внутри. В столовой в это время никого не было кроме Неджи и Суйгецу, которые лениво переставляли фишки, играя в шоги, при этом беседуя о чём-то меж собой. Ещё один парадокс, кстати, если уж зашла речь об этих двух парнях. У нас с ними изначально был конфликт из-за разницы в положении в обществе, которое сейчас не играло никакой роли. Однако сейчас, узнав, что я не альфа, они более-менее успокоились, при этом впадая в другую крайность. Теперь они лезли из кожи вон, чтоб мне услужить. Понятия не имею на что надеялись эти балбесы, но их почтительное отношение не вызывало ничего, кроме доли брезгливости и равнодушия. С одной стороны, я ощущал себя сукой, вокруг которой вертятся два кобеля, с другой — это было всяко лучше того, чем они б пытались меня зажать в тёмном углу, которых здесь было несчетное количество. — О, ребята, я думал вы сегодня на подхвате у Змея, — неспешно накладывая себе из общей кастрюли что-то напоминающее рагу, Наруто прищурился, словно сравнивая достаточно ли ему будет полной тарелки с горкой или нет, но загвоздка была в том, что в тарелке не осталось места. — Он попросил привести к себе Сакуру, а после отпустил нас, — заложив руки за голову и прикрыв веки, отозвался Суйгецу, а после, приоткрыв один глаз, посмотрел на меня. Пожалуй, это могло бы раздражать ещё больше, если б я знал, что от меня разит на всё Убежище, но Узумаки опроверг это, когда мы ещё были в тренировочной зоне. Ещё один небольшой плюс от ведения половой жизни. — Зачем ему Сакура-чан? — удивившись, блондин вручил мне две тарелки, которые я поставил на стол, а после, взяв приборы, вернулся к месту. — Спросите у него сами, я лишний раз к нему обращаться даже не горю желанием, — Хозуки заметно покривился, показывая своё отношению к одному из спецотряда, при этом продолжая поглядывать в мою сторону. — Скорее всего, для каких-то исследований, ведь омеги не могут заразиться, — предположил Неджи, пододвигая фишку, а после обращаясь ко мне. — Саске, стоит быть аккуратнее, у тебя все локти стёрты. Не поняв о чём говорил Хьюга, я приподнял руку, разглядывая покрасневшую и содранную кожу в районе сгиба руки. Мне и сомневаться не пришлось в том, что тоже самое сейчас обстоит и с моими коленями. Подняв глаза, я встретился с фиолетовым взглядом Суйгецу, что улыбнулся лисьей улыбкой, а затем вернул взгляд к доске. Теперь стало ясно чего он так на меня таращился. Знает, что я трахаюсь с кем-то. Может быть, даже и с Узумаки, который уплетал свою порцию, особо не вслушиваясь в разговор. Что ж, пару дней тому назад я вполне мог бы начать орать, бить посуду и просто замахиваться табуретом на парней, но сейчас я позволил себе лишь усмешку. А почему бы, собственно, и нет? Сейчас не то время и место, чтоб беспокоиться о своей репутации, для себя я и так упал в самые низы, куда уж хуже? Ковыряясь в поданной еде, я покривил губы. Это определённо не то, что я привык есть. Но заметно лучше того, чем питался, пока с одноклассниками пытался пробиться в город. Когда рагу было съедено, а посуда помыта, Наруто предложил зайти за Сакурой, всё-таки полноценного разговора нашей троицы так и не состоялось: то я бегал от них, то валялся в лазарете, то просто избегал. К тому же, Харуно могла вполне догадаться зачем меня в столь поздний час вытолкал из комнаты Ворон. Меньше всего мне б хотелось, чтоб она поделилась этим открытием с Узумаки. Хотя я вполне бы мог оправдаться, но признавать то, что я сплю с бойцом, было равносильно признанию собственного поражения и того, что я принял сущность омеги. А перед этим ведь так выебывался, кидал на всех циничные взгляды, считал себя главой всего и вся. Прежде чем мы перешли коридор, разделяющий «Убежище» на две части, я услышал лязг лифта, который означал, что вернулись те, кто уходил на разведку. Вроде бы обычное дело должно быть, но схватив впереди идущего блондина за светлую футболку, я впечатал его в стенку около себя, скрываясь от тех, кто должен был выйти из кабины. — Держись… всё будет хорошо, — послышалось в коридоре совместно со скрежетом лифтовых дверей, — давай, ещё немного… — голос Лидера был непривычно несобранным и даже испуганным. Приложив указательный палец к губам, я знаком дал понять однокласснику о том, что сейчас не время для вопросов, а затем выглянул на краткий миг из-за стены. Разглядеть особо не удалось ничего кроме того, как глава «Акацуки», перекинув себе через шею чужую руку, пытался волочь кого-то, придерживая за пояс. По униформе я понял, что второй — тоже из спецотряда. Но кто? Лица не было видно. Только тяжёлые хрипы и кашель. Капюшон и защитная маска скрывали личность того, кому, кажется, изрядно досталось. В голове крутились образы людей из «Убежища», когда я вновь скрылся за стенкой. Кто сегодня ходил в разведку? Сердце начало бешено колотиться в груди, когда позади послышался вновь душераздирающий кашель и попытки утешения со стороны рыжего бойца. Кто это? Это ведь не он? Я облизал пересохшие губы и, закусив нижнюю, вновь выглянул из-за своего укрытия, ища подсказки по форме или шаткой походке второго бойца, чью личность я никак не мог установить. Липкий страх сковал меня на месте, когда фигура согнулась пополам, и вместе с очередной порцией кашля на пол потекла кровь со слюной. — Держись! Слышишь меня! Ещё немного, потерпи, всё будет хорошо… — Лидер вновь подхватил бойца, унося его в сторону лазарета. — Вот увидишь, всё будет хорошо. Спрятавшись за стену, я глянул на не менее побледневшего Наруто, который недоуменно глядел на меня с немым вопросом, пока я лишь пожал неопределённо плечами, ощущая, как леденеют пальцы, а взгляд бесцельно цепляется за всё подряд, словно ища что-то. Кто это? Кто-то умирает? Его инфицировали? Но это не может же быть он, так? Он сегодня был со мной, он бы… — Сасори! Помоги ей, прошу тебя… — в конце коридора с нашей стороны послышались поспешные шаги, и в проходе появился Мастер, за которым развивался его белый халат. Припав к стене, я еле ощутимо выдохнул. Меня даже не волновало то, что, проходя мимо, врач лишь кратко взглянул на нас, не удостаивая большим вниманием, направился к двум бойцам впереди. Одним из которых была девушка. — Успокойся, Яхико, сколько она уже без лекарства? — мужчина поспешно подхватил «Ангела» под другую руку, помогая волочить её в лазарет. На этот раз мы оба с Узумаки выглядывали из-за угла, но остальные были слишком заняты, чтобы это заметить. — Со вчерашнего вечера, может быть… я не знаю сколько она уже не пила их, — тот, кого назвали Яхико, отрицательно помотал головой. — Конан не стала бы рисковать без причины, отведи её в медчасть, я сейчас приду, — кивнув в сторону поворота, врач, именуемый «Мастером», развернулся на месте, засовывая руки в карманы халата. Его взгляд был направлен на нас. Спокойный. Он не злился. Он не был встревожен или расстроен тем, что мы, как малые дети, тут сидели и следили; более того, он сам только что выдал имена своих напарников. Если Лидер не знал о том, что мы здесь были, то Сасори сделал это намеренно. Вот только зачем? — Простите нас, мы немного растерялись и не знали что делать, — Узумаки начал оправдываться, видимо, решив, что эта заминка вызвана нашим беспардонным поступком, к которому я его, по сути, принудил. Взгляд врача плавно перешёл с блондина на меня, задерживаясь, по мне так, больше чем нужно. — Цугцванг*, — лишь промолвил один из «Акацуки» и, развернувшись так, что встрепенулись полы его халата, направился за Яхико и Конан. — Саске, а что такое этот «цу-сванг»? — склонив голову ко мне, шепотом поинтересовался альфа, затем поднимаясь с пола. Я же всё ещё находился у стенки, пока у меня в голове крутилось единственное слово, сказанное «Мастером». Мне не хотелось расшифровывать его для Узумаки, так как я сам не мог понять к чему было это сказано, но если это то, о чём я подумал, то… — Цугцванг — это положение в шахматах, когда что бы ты ни сделал — ты всё равно проиграл, — хрипло прошептал я, не поднимая головы.