На рассвете следующего дня

Разглядывая мазок крови в микроскопе, попутно фиксируя увиденное на бумаге, лежащей рядом, я откинулся на спинку стула, задумчиво став постукивать карандашом по столу. Рентгеновский снимок и результаты УЗИ, снятые сегодня с одного из моих пациентов, сильно отличались от тех результатов, что были сделаны полгода назад. Оставалось дождаться только биохимических анализов из лаборатории, но я не сомневался, что они лишь подтвердят то, что и без того ясно. Болезнь Ангела рецидивировала. Снова. — Удивительно как ты смогла попасть в этот отряд с такой медицинской историей, — Змей с насмешкой кинул картонную папку перед девушкой, на что та недоуменно на него посмотрела, изогнув одну из бровей. Сейчас был обед, на кухне были только я, она и подошедший генетик. — А ещё более интересно как Мастер это допустил. — В чём дело, Змей? — поставив стакан с чаем на стол, я подтянул документы к себе, равнодушно открывая те. Что там может быть такого, чего не выявили на главной базе? — Эта стерва всех обманывала, обводила вокруг пальца своим милым голоском и неплохими навыками разведки, — понизив тон почти до хриплого шепота, процедил брюнет, глядя на девушку, с лица которой сошли все краски — даже губы выглядели неестественно бледными. — Ты не так всё понял… — Ангел опустила взгляд и ладонью захлопнула папку, прервав тем самым мой просмотр содержимого. — Что бы ты там ни нашёл, это никак не отразится на моей работе: я так же предана ей и всему отряду. — Да неужели? — мужчина в белом халате расплылся в неприятной улыбке, той самой, когда хотел кого-то унизить, доказать свою правоту и поставить нерадивого противника на место. — Ангел, если это никак не влияет, то почему я не могу на это взглянуть? Я, разумеется, не проводил тебе полный осмотр на базе, этим занимались другие, но тем не менее о чём он говорит я могу узнать? — все эти недопонимания были излишни, всё-таки мы цивилизованные люди, нам нет нужды кричать друг на друга и что-то требовать, да ещё в таких условиях. Девушка промолчала, лишь убрав прядь синих волос за ухо, а затем сложила руки на груди и, глядя в глаза генетику, произнесла. — У меня рак лёгких. Документы я подменила, чтобы попасть в отряд. Пожалуй, это могло быть и шуткой, которая довольно-таки неуместна в наши дни, но по напряженным лицам членов отряда можно было догадаться, что это не розыгрыш. — Для смертельно больной ты выглядишь живенько, — заметил я, так как проблем со здоровьем на данный момент ни у кого замечено не было: всё, что могло помешать работе или как-то на неё влиять, выбраковывалось. Ангел с нами в отряде с самого начала задания, никогда не отлынивала от работы и не отлеживалась, всегда первая выступала за возможность спасти побольше людей и поэтому дольше всех с Лидером пропадала в разведке. Она проявляла несвойственное другим из нашей команды сострадание, мягкость и отзывчивость. Могла уладить любой возникший конфликт, порою даже отдавала собственные пайки с едой выжившим вместе с имеющимися медикаментами. Эта девушка целиком и полностью оправдывала данный ей позывной. Молчание затягивалось, и по задумчивому взгляду Змея было заметно, что прибавить к этому ему нечего. Отчего брови нахмурил уже я, поднося руку к собственным губам и прищуривая взгляд. Я многое повидал во время своей работы, подготовки «Акацуки», и даже наличие монстров, которые когда-то были людьми, для меня было вопросом, на который я мог найти ответ с научной точки зрения. Но сейчас… В «Убежище» не было оборудования, позволяющего проводить химиотерапию и как-то стабилизировать больных злокачественными опухолями. — Ты используешь мутаген, не так ли? — молчавший до этого Змей выдвинул ту теорию, на которую я даже не думал ссылаться, ведь только настоящий безумец может использовать мутацию для того, чтоб прожить дольше. Особенно сейчас, когда мы видим последствия того, как правительство хотело создать идеальных людей. Идеальных солдат. Не ведающих страха, отчаяния и жалости. Способных регенерировать колоссальные раны. Способных приносить разрушения, на которые не согласится ни один военный, знающий слова «честь» и «доблесть». Женщина ничего не ответила, но этого было и не нужно, так как других вариантов её состояния, не отличавшегося от здорового человека, никак нельзя было и придумать. — Как ты могла на это пойти? — оставаться равнодушным было крайне сложно, однако эти слова были не моими. — Ты подвергла нас всех опасности. Ты знаешь что мутаген делает, его последствия в форме вируса ты можешь лицезреть, просто выйдя из бункера. Десятки разрушенных городов, сотни разоренных населенных пунктов, а также бессчётное число погибших. Это ведь даже не война! В войне есть конфликт и цель, здесь же — только выживание и попытки сдержать распространение заразы! Ты совсем рехнулась, Конан?! — в конце сорвавшись на крик, появившийся в проёме коридора Террорист тяжело дышал, переводя дыхание после своей речи, с которой я мысленно был согласен. Однако, судя по тому, как запыхался мальчишка, он бежал сюда не оценивать чужие действия. — Думаю, разумнее всего будет выкинуть её в ближайшем городе. Учитывая то время, что она с нами, она уже наполовину не человек после стольких инъекций, — покривив губы, процедил Змей, — или же можно оставить её в качестве подопытного кролика, — более мягко протянул генетик. Видимо, идея иметь под рукой живой расходный материал была для него более привлекательна. — Я была не права, что никому не рассказала и подделала анализы и документы, — девушка поднесла ладони к груди, сжимая их в месте в кулак, — я понимаю ваш гнев и злость. Но ведь каждый здесь оказался далеко не из-за того, что хочет побыстрее покинуть этот мир. У каждого своя история. Своя боль. Мне оставалось совсем недолго, метастазы у меня в лёгких проявились ещё год назад. С таким диагнозом не живут свыше пары месяцев, но я хотела сделать хоть что-то полезное. Не сидеть просто на месте и ждать смерти. И не умирать в больничной палате, напичканной лекарствами и трубками. Я хотела сделать хоть что-то. И тогда один из врачей лаборатории, где я сдавала анализы, предложил мне пойти на эксперимент. Колоть себе определенные дозы мутагена, попутно проходя программу «Акацуки». Правительство бы не одобрило это, но… я просто хотела, чтоб меня кто-то помнил, когда я умру, — прошептала Конан. Вновь открыв папку с историей болезни, я пролистал до места заключения, чтобы увидеть того, кто решил подкинуть к нам в отряд «бомбу замедленного действия». Кривоватый медицинский почерк совместно с неутешительными результатами анализов действительно прогнозировал то, что Ангел должна была уже умереть, но, тем не менее, Тсунаде Сенджу решила иначе. — Надо обговорить это с другими, самосуд ничего не решит, — подытожив полученную информацию, сообщил я остальным присутствующим. — Наша база в восточной части — «Нора», там сейчас находятся наши люди с другими военными отрядами. Террорист тяжело выдохнул, откидываясь на дверной косяк, и покачал головой, чем вызвал смятение не только у меня. — Там была наша база. Они прорвали оборону. «Нора» пала. Потеряв нескольких бойцов и целую базу, где проходили подготовку люди, что должны были заменить «Акацуки», если отряд падёт, мы пришли к выводу, что разбрасываться кадрами мы не можем себе позволить. Военная мощь «Норы» была намного выше, нежели чем у «Убежища», однако выяснять причины и следствия было невозможно. Последний выживший там боец был из нашего отряда, он взорвал себя вместе с базой, чтоб уничтожить всех мутантов, проникнувших на неё, и не дать появиться новым. Его, вроде бы, звали Нагато. Да, Нагато. Главой отряда был позже принято решение, что Конан останется в «Акацуки»; она была хорошим солдатом, и благодаря её помощи с данными мы начали лучше понимать характер мутации, но за всё приходится платить. Постепенно организм девушки сдавал позиции, если можно так сказать. Каждый последующий бой давался ей тяжелее, чем предыдущий. А неделю назад она сказала, что треш полностью стал её игнорировать, позволяя находиться среди них и подкладывать взрывные снаряды к их скопищам. Я и Змей понимали к чему всё идёт, но никто из нас не хотел сообщать это Лидеру. Ведь даже когда терять уже нечего, всё равно есть то, ради чего ты живёшь. Поднявшись с места, я прошёл к койке, огражденной ширмой, и, посмотрев на бледную девушку, что всё ещё не просыпалась после того, как вчера вечером её принёс один из бойцов. Ситуация осложнялась ещё тем, что, по словам разведывательной группы, мутанты выходят за пределы городов, в которых для них не осталось пищи. То есть, даже разрушая и не оставляя камень на камне, мы не были уверены, что ликвидировали всех зараженных в одном месте. Выйдя за пределы лазарета и прибывая всё ещё в раздумьях, я вспомнил, что стоит пополнить запас одноразовых полотенец. «Убежище» было обеспеченно всем необходимым, кроме персонала, поэтому ежедневно выбирались дежурные, приводящие в порядок помещение хотя бы банально, чтоб пыль не каталась комками по полу; а также тот, кто приготовит еды на всю базу. Как правило, до появления гражданских это скидывалось на тех, кто был особо не занят и не имел особой значимости в исследованиях или командовании. Никто не жаловался, хотя Бессмертный как-то хотел поднять бунт на «корабле», размахивая шваброй и крича о том, что он убийца, тиран и садист, а не поломойка. К счастью, это улеглось. Сейчас же все эти обязанности были отданы спасённым ребятам-новичкам. Подростки не возникали, не жаловались и охотно выполняли поручения. Может быть, виною тому благодарность за спасение или мысль о том, что каждый делает свой маленький вклад в общее дело, но тем не менее этот механизм не давал сбоя. Я свернул в сторону прачечной, где вдоль стены стояло пять работающих стиральных машин, на одной из которых верхом сидел парень-омега. Сложив руки на груди и болтая ногой, он смотрел стеклянным взглядом куда-то в стену. Я не почувствовал его запаха до того, как подошёл достаточно близко, и то, даже поведя носом по ветру, учуял лишь остатки его аромата. Скажем так, он был весьма на любителя. Слишком сладкий. — Как себя чувствуешь? — осведомившись, но так и не получив ответа, я пощелкал пальцами перед глазами юноши, на что он соизволил с присущим ему видом примы небесной перевести на меня взор. — Терпимо, — прохладно отозвался подросток. Всё же, дети — это ещё та морока. — А выглядишь куда лучше, чем пару дней тому назад, — мне не нужно было быть экстрасенсом, чтоб понять, что у Саске кончилась течка, и теперь он может вновь возомнить себя непонятым никем альфой, запертым в теле омеги. — О да, — закатил глаза темноволосый мальчишка, вздохнув так, словно я ему тут лекцию по ЗОЖ читаю, а затем, криво улыбнувшись, сообщил, — ваша терапия помогла. — Моя терапия? — пожалуй, стоило бы удивиться, так как когда в последний раз я видел юношу у себя в кабинете, он корчил из себя героя-любовника, перед этим введя себе альфа-токсин. — Моими словами — потрахаться, — напомнил парень, качнув ногой так, что едва не задел мой халат. — Что ж, могу посоветовать обогатить лексикон более приемлемыми словами, — тяжко вздохнув на этот раз, дал я совет подростку, пока он продолжал сидеть на вибрирующей машинке. — Не, док, другими словами «это» не назовёшь, — мрачно кивнув на собственные разодранные колени, Саске спрыгнул с места, проходя на звук стиралки, что закончила своё дело. Посмотреть на локти юноши догадался уже я. Что ж, это не то, чего я ожидал, когда выдвинул свой ультиматум, но это было вполне в стиле Ворона. — Что за решение такое? — фыркнул Террорист, когда я огласил собравшимся из тех, кто был в бункере из «Акацуки», проблему, которую нельзя было уже игнорировать, а именно — течного омегу, который скорее будет травиться до смерти, чем возьмёт себя в руки и предложит кому-нибудь просто и без обязательств провести ночь. Или день. Или неделю. Неважно, главное результат будет. — В его случае это единственный выход; я не могу давать ему альфа-токсин или нейтрализатор: велика вероятность инфицирования и повторного отравления, — устало потирая лоб, высказал я свои теории, которые имели обоснование и на практике, но не хотелось бы доводить до этого. — Слишком много погибших, а у парня абсолютный иммунитет к мутации. Неужели недостаточно аргументов? — Получается, надо присунуть этому заносчивому парню, а потом за его доставку на главную базу нам и деньжат подкинут, если его в лабораторию заберут? — хохотнул Хидан, потирая подбородок. — Ну как тут можно не согласиться-то, я вот только «за». — Губа не треснет, а, Бессмертный? Мальчик-то Учиха, — хмыкнул Змей со своего места, держа перед собой руки на столе, а чуть погодя сложил пальцы в виде домика. — Клана Учиха. — П-ф-ф, мы там были, и я скажу тебе, что нихрена это не клан альф — выёбывались больше, — оскалился боец, привстав со своего места. — Конечно, не отрицаю, хоромы у них ещё те, как и репутация, но мы все гранаты потратили тогда с Моряком, чтоб пробиться сквозь треш. Боссов там тоже было достаточно, пришлось сравнять место с землёй, чтоб они все сдохли наконец, — передёрнувшись, добавил мужчина, пятернёй убрав выбившиеся волосы обратно назад. — Значит, он последний… — начал было генетик, заинтересованно округлив глаза, но его прервал Ворон, стоявший до этого в проёме со скрещенными руками на груди. — Не последний. — В любом случае, кто-то должен пойти к нему и решить эту проблему, — мне пришлось напомнить о том, что сейчас важнее, пока вновь не появилась другая тема для обсуждения. Все присутствующие напряглись, как и ожидалось, не особо рвясь ввязываться в такую деликатную ситуацию, да и часть людей можно было просто отмести, их действия не возымели бы эффекта. Из присутствующих Змей — бета, а Террорист — омега. Оставались только Бессмертный, Новичок и Ворон… — А как насчет Вашей персоны, Мастер? — генетик расплылся в улыбке. — Вы вполне способны удовлетворить омегу, или я ошибаюсь? — мужчина как бы невзначай махнул рукой в сторону одного из находящихся в комнате, при этом поправив собственные тёмные волосы. — Я врач, а он мой пациент, это неэтично, — равнодушно парировал я, даже не веря, что подобное могло прийти в голову кому-то, тем более Змею. Хотя опыт подсказывает, что если он и открывает рот, то не зря. — О какой этике может сейчас идти речь… — елейно начал вновь бета. Взгляд желтых глаз выедал насквозь, однако поддаваться на провокацию было бы крайне неразумно, как и продолжать тему, но этого и не пришлось делать, так как Ворон, стоявший в стороне, прошёл в центр комнаты, выставив перед собой руку с четырьмя зубочистками. — Серьёзно? — невесело усмехнулся Террорист, всплеснув руками. — Вы будете тянуть палочки на то, кто пойдёт насиловать парня? — Какое ж тут насилие; скорее природная слабость, — парировал генетик, растянув вновь тонкие губы в подобие улыбки. — Ворон крайне всё продумал, никому не придётся решать и брать ответственность. Просто воля случая. В словах Змея так и сквозило неприкрытое обожание; меня даже тошнота пробрала, хотя видеть мне приходилось всякое. — У кого будет короткая зубочистка, тот и пойдёт, — спокойно и прохладно оповестил собравшихся боец, подходя к Новичку, который щепетильно и игриво выбирал, вынуждая блондина, сидевшего напротив него, раздраженно начать скрипеть зубами. — У-у-у, длинная, семпай на меня слишком пристально смотрел, — заканючил парень, однако Ворон уже направился к Бессмертному, который, недолго думая, вытянул следующую зубочистку и, цыкнув, вставил её себе меж губ, став пожевывать другой конец. Снова длинная. Я перевел взгляд на главу нашего отряда смертников, который, нисколько не изменившись в лице, протянул мне оставшиеся две палочки. Тёмные, почти чёрные глаза, отдававшие металлом, указали на руку передо мной. Этот выбор мне хотелось делать меньше всего, особенно наблюдая, как спина Террориста напряглась, но он не посмел повернуться, делая вид, что ему безразлично это всё, и единственное, что его как-то волновало, это то, что Саске не сам выбирает с кем ему спать. Протянув руку к сжатому кулаку, я невольно затаил дыхание, впервые за длительное время ощутив тревогу. Нерешительность. Сомнение. — Длинная, — оценив длину зубочистки, сообщил Ворон, пока я ещё глядел на деревяшку, которую вытащил. Действительно, длинная. Всё ещё занятый собственными мыслями, я сам не заметил, как вернулся в лазарет. Отчего-то я чувствовал ответственность за то, что Ворон издевается над мальчишкой. Ну как издевается. Если б не деликатная ситуация, в которую мы попали со всеми людьми, что сейчас находились в «Убежище», из-за того, что омега не знал свой статус. Удивительно в целом, что он этого не знал, даже несмотря на «неисправный» тестер. Я мало что знал о клане Учиха: меня не шибко пленила политика, в отличие от медицины и исследований, которые стали моей слабостью, а в последствии и работой. Я восхищался человеком, его способностями, его умениями, его устойчивостью и тем, как он способен восстанавливаться не только физически, но и морально. Но не каждый, разумеется. Но тем не менее я даже сейчас припомнить не мог, когда впервые услышал об Учиха. Год назад? Два? Пять? Все мои ассоциации, вызываемые с этой фамилией, основывались лишь на трёх словах: альфа, связи, деньги. Собственно, ничего интересного или примечательного для меня, если бы я не видел эту фамилию ещё где-то, но, к своему неудовольствию, никак не мог вспомнить где именно. Даже фамилии «Узумаки» и «Харуно» вызывали больший ассоциативный ряд, нежели «Учиха». Покачав головой, словно желая выбить эти мысли из собственной головы, я сел за свой рабочий стол, крутанувшись в кресле, чтоб приступить к дальнейшему исследованию, но вновь вернулся к мыслям о юноше-омеге. Собственная инициатива к его делам уже меня порядком напрягала, но в голове то и дело мелькал взгляд Террориста, которым тот меня одарил после собрания. — Ты считаешь это нормой, так? — снайпер остался сидеть на месте, когда другие уже покинули комнату для совещаний, включая Ворона, что вышел первым «улаживать проблему». — Конкретнее? — переход на «ты» уже не сулил ничего хорошего: и без того было достаточно сплетней среди столь малого количества народа. — Что сейчас этого парня отымеет тот, кому плевать на него? Да что уж там… ему в целом плевать на всё, — прошипев это, блондин резко поднялся со стула, доставая нож, прицепленный к голени поверх военной униформы. Террорист, к слову, носил её весьма неохотно, чаще завязывая куртку на поясе и оставаясь в белой борцовке и штанах. — Было бы лучше дать выбор ему? У него было время и даже место, но тем не менее он предпочёл колоться в кладовке, — припомнил я случай, когда мне в лабораторию Суйгецу занёс шприц от альфа-токсина, давая призрачный намёк о том, как тот мог туда попасть, при этом хитро щуря глаза и даже не пряча оскал. А, значит, у Змея появился очередной протеже. — Но это был его выбор. И он бы выдержал, — буквально выплюнул эти слова Террорист, воткнув нож со злости в деревянную поверхность стола. Слишком быстро заводится, слишком сильно злится, слишком мало рассуждает. Ещё удивляется почему может умереть молодым. — Он не ты, — всего лишь произнёс я пару слов, скосив глаза назад, чтобы удостовериться, что никого нет рядом, а после протянул ладонь, чтоб коснуться золотистых волос, стянуть их в руке, ощутить их мягкость. Однако пальцы лишь прошли по воздуху. Дейдара увернулся. Его взгляд был мрачен. — Да. Он не я. Поэтому я хотел, чтоб у него, в отличие от меня, был выбор в этой ссаной жизни, — одарив меня напоследок колким и полным презрения взором, омега вышел из помещения, оставив нож и меня. С того дня Террорист со мной не разговаривал, в общем зале или на кухне не желал даже попросить передать ему соль, предпочитая переложить это дело на кого угодно, но не на меня. Он также перестал заходить ко мне в медчасть, избирая проводить время на крыше или на вышке, разглядывая руины и разрушенную пустошь, нежели как раньше раздражать меня своими вопросами в лазарете. К тому же, сейчас он нашел себе ещё одно занятие — один из новеньких изъявил желание научиться самообороне. К слову, многие из приходивших сюда хотели этого, но в этом не было смысла, так как поток людей был достаточным, и они слишком быстро сменяли один другого. Сейчас было какое-то затишье. С главного штаба не было вестей по поводу новых операций. Из «Логова» редко приходили сообщения; чаще мы просто свозили туда людей, которым после проверки был открыт выход за огражденный периметр. Командир нашего отряда тоже не спешил перевозить новеньких на другую базу. Возможно, это было связано с состоянием Конан или же с… Взгляд упал на ящик в столе, внутри которого лежал предмет, о попадании которого сюда было множество теорий, если б не время. Это была зубочистка. Длинная. Не сломанная. И не моя. Я врач. Я должен быть беспристрастен и четок в действиях, но тем не менее меня терзало то, что и любого ученого — любопытство. Интерес. Желание найти ответ на свой вопрос. Знание — не всегда сила, иногда оно стоит куда большего, чем просто время. Увы, не всегда знаешь цену заранее. Качнувшись в кресле, я подтянул себе планшетку с пробирками, где были образцы крови всех членов отряда, которую те обязаны были сдавать раз в неделю на лабораторный анализ. Моей обязанностью было исследовать её только на мутацию; дальнейшие исследования совершал мой коллега-генетик, но сейчас я решил повременить с тем, чтобы её передавать, так как один вопрос у меня всё ещё остался без ответа. На ходу надевая резиновые перчатки, я взял с каждой пробирки пробу на стекло, затем, добавляя в каждый мазок противоположный ему токсин, проводил анализ увиденного под микроскопом. Наблюдая очередную пробу, я краем глаза глянул на ту пробирку, из которой был сделан мазок. В кои-то веки на моих губах появилась усмешка, которую я прикрыл протезированной ладонью, едва пытаясь скрыть собственный смех. Оказывается, так много может сказать о человеке его кровь. О том, болен ли он, есть ли у него паразитарные заболевания, а может, раковые опухоли? Но вот сейчас она мне дала чёткий ответ на то, что я не так хорошо знаю некоторых своих коллег. Впрочем, нашей целью никогда не было раскрытие тайн друг друга: некоторые аспекты у всех всё равно были одинаковы. Каждый что-то потерял. Этого было достаточно, чтоб не лезть и не ковырять старую рану. Нам, как правило, было достаточно той информации, что нам выдали на базе друг о друге, однако когда погиб первый из нас, каждый понял эту ошибку. Никто не знал даже имени. Никто ничего не знал. Итогом этого стал спровоцированный откровенный разговор. — Я Хидан, — парень с убранными назад волосами указал себе на грудь большим пальцем, — все запомнили? Я хочу, чтоб меня хоронили под выпивку с криком «Это был Хидан!», а не под сранным ником, словно на лесбийском форуме, который даже не я выбирал, — заявил Бессмертный, поставив на стол бутылку алкоголя, которую, скорее всего, взял из заброшенного магазина с последней вылазки. Собравшиеся замолчали, удивленно посмотрев на безумца, пока рядом с ним не появился ещё один, севший на стол и отхлебнувший с горла бутылки, при этом поморщившись, словно в него касторки попытались влить. — Я Дейдара, Тсукури Дейдара, — представился длинноволосый блондин, на что Хидан хохотнул, пока меня этот цирк больше раздражал. Устроили тут собрание анонимных алкоголиков. — Слышь, а тебе пить-то можно? — седовласый боец продолжал посмеиваться, доставая из-под стола ещё бутылки алкоголя. — Уже все можно, — усмехнулся Террорист, напоследок поглядев в мою сторону, явно ожидая, когда я приму в этом участие. Однако меня ждали ещё дела, поэтому, сложив руки на груди, я собирался уже встать и выйти, когда позади послышалось ещё одно имя. — Меня зовут Яхико, — Лидер поставил стакан на стол, тем самым присоединяясь к растущему числу идиотов, на которых так подействовало не то желание выпить, не то наконец-то поделиться с кем-то наболевшим. Меня же и так все устраивало. Поэтому, посмотрев на сидевшую рядом Ангел и мотнув головой, мол, пошли отсюда, поднялся с места, но, похоже, девушка поняла мой знак несколько иначе. — Я Конан, — бета прикусила губу и отвела взгляд, когда трое парней уставились на неё, однако их вопли стали ободряющими. — Да вы с ума посходили, — закатив глаза, я пошёл на выход, замечая, как встаёт ещё кто-то за моей спиной, а следом раздаются имена. — Хошигаки Кисаме! Я с вами! — О! О! А я Тоби! Ребята, все слышали! Я Тоби! — Давай, Банкир, говори уже своё имя, — Хидан, разливавший остальным пойло, стал подтрунивать над оставшимися, кто не разрушил свою анонимность. — Я делал ставку на Асуму, стрёмное имя. — Какузу, — прошелестел мужчина, неохотно подходя к уже большинству празднующих неизвестно что. — Беру свои слова назад, твоё ещё стрёмнее, — безапелляционно заявил Бессмертный, подавая бокал напарнику, а затем выкрикнул мне в спину, видимо, заметив меня, когда я уже был на выходе. — Эй, Мастер, ты куда? Что может быть хуже, чем Какузу? Давай, не надо стесняться! — Давайте без меня, — развернувшись на мгновенье, чтоб отмахнуться от альфы, я хотел было уже наконец покинуть эту комнату, но внезапно всё стихло и без этого. Мой взгляд плавно перекочевал вперед, от чего я встретился им с чужим непроницаемым взором, который холоднее и темнее самой бездны. Командир отряда «Акацуки». Этот человек всегда был для меня загадкой, даже когда мы проходили тренировки и обучение. Он был лучшим во всём — бой на ближней дистанции, на дальней, проникновение, разведка, шпионаж, подражание и даже обманные манёвры. Он был гением. Он был безупречен, как любил поговаривать Змей, когда брал очередной образец крови этого человека из планшетки и исследовал его. — Ворон, — послышалось бормотание позади меня, когда я отвёл взгляд от бойца и перевёл его на того, кто был у него за спиной. Последний из отряда смертников — Змей. — Что за бунт? Кажется, вы все тут забылись где наше место? — вкрадчиво начал генетик, положив ладонь на плечо главы отряда, словно нашептывая ему это на ухо, как Серый Кардинал. — Твоё место точно у параши, — фыркнул Бессмертный, нисколько не смутившись, и, вылив в стакан остатки виски из бутылки, поднял его перед собой, кивая на вошедших, — ваше здоровье, господа. Я не успел даже заметить, как что-то промелькнуло перед глазами резко и внезапно, а затем послышался хлопок. Замерев на месте, как вкопанный, я смог обернуться только спустя несколько мгновений, ожидая увидеть как замертво падает восхваленный Хидан, однако вместо этого увидел папку, на которой была закреплена фотография погибшего на восточной базе бойца. — Это же Друг. Нагато… его звали Нагато, — прошептала Ангел, открыв первую страницу и посмотрев на брюнета-альфу, который только что её кинул. — Ворон, ты… — Террорист, отставил свою бутылку, из горла которой он продолжал до этого пить. — Идеален, — усмехнулся краем губ Змей, а после недоуменно отстранился, когда тот сбросил со своего плеча чужую руку. Подойдя к столу, где стоял разлитый алкоголь, и взяв один из стаканов, альфа со звоном коснулся им об тот, из которого до этого пил застывший в оцепенении Бессмертный. — Постойте, Вы же не собираетесь… — За Нагато. Ворон залпом выпил жгучий напиток, видимо, в дальнейшем породив ещё легенду о своей стальной глотке, но сейчас остальные лишь тоже подняли свои ёмкости: кто эмалированную кружку, кто стопку, кто бутылку вверх, поддерживая этот немногословный, но ёмкий тост. По-прежнему глядя на главу спецотряда, я мысленного усмехнулся тому, что совершенно забыл по какой причине каждый из нас тут оказался. — Акасуна Сасори, — сообщил я своё имя собравшимся здесь, при этом ощутив на себе взгляд со стороны, принадлежавший тому мальчишке, который был настолько же горяч и вспыльчив, насколько холоден и сдержан Ворон. — Орочимару, — послышалось позади меня шипение, принадлежавшее моему коллеге-генетику, который скорее воспринял то, что я открыл имя, как вызов, нежели желая поддержать всех, а отставать, как и я, ученый крайне не любил. Теперь каждый член «Акацуки» направил своё внимание на единственного, чьё имя сегодня ещё не прозвучало. — Ты звал? — Ворон явился как всегда вовремя; даже невольно посмотрев на циферблат часов, что висели над дверью, я только подтвердил собственные мысли. Пунктуальность тоже входит в мнимое совершенство, видимо. — Да, я хотел с тобой поговорить с глазу на глаз, — потирая веки после того, как отодвинулся от микроскопа, я кивнул на табурет, стоящий рядом, на который через пару секунд опустился глава спецотряда. Он не был так накачен, как Бессмертный, или высок, как Банкир, он даже не был силён физически, как Моряк. Скорее, среднесложенный, аккуратный, изящно-стройный. Он напоминал дикую кошку, крадущуюся за добычей, когда мне довелось работать с ним в паре. Однако, как выяснилось позже, предпочитал Ворон работать один, как и то, что он без труда мог одолеть любого из нашей группы даже без особого стремления или желания. И от этого мне было ещё удивительнее и сложнее разглядеть в нем не робота, не олицетворение совершенства. — Слушаю, — равнодушная маска, как всегда разделяла нас. — Я не говорил, что у меня пропадал омега-токсин? — подперев голову рукой, я продолжал разглядывать командира, при этом отдавая должное тому, как он держится, его осанке, сохранению эмоций и даже искусству лжи. — Нет, — Ворон даже не встрепенулся; не дрогнул ни один мускул у него на лице. — Да, пару дней назад это было, я был крайне удивлен, ведь зачем колоться, когда можно использовать нейтрализатор, ведь он безвреден по сути, — продолжал я, вспоминая как кривлялись парни после приема «ментоловой воды». — Ты хочешь найти вора или заказать ещё? — альфе не было нужды даже выражать удивление, ведь это не в его стиле выражать хоть что-то. — Да это к чему… — постучав свободной рукой по столу, начал я, а затем резко перевёл тему. — Ты, кстати, всё ещё спишь с Саске? — Это имеет отношение к этому разговору? — человек передо мной подавил смешок. — Самое что ни на есть прямое, — кивнув, я повернулся к пробиркам с кровью, лениво проводя пальцами по их горлышкам, словно перебирая, — мне кажется, что ты немного перегибаешь палку по отношению к нему. — Тебе кажется. Это всё? — Ворону явно не нравилось то, к чему я клоню, но надо отдать ему честь — он остался сидеть на месте. — У него стерты локти и колени, весьма сильно, — продолжая как ни в чем не бывало, я равнодушно поинтересовался, словно рецепт брал. — Ты его на наждачку ставишь? — Нет, в колено-локтевую, — ответил альфа, чем вызвал у меня больше раздражения, чем смущения: всё-таки второе я испытывал крайне редко с моей-то профессией, хотя в выражениях он явно не стеснялся, как и Саске, временным партнером которого он был. — Ворон, — развернувшись к парню, я снял резиновые перчатки с обеих рук, — не в моей компетенции кого-то осуждать или интересоваться причинами, однако… — Однако ты интересуешься тем, как прошла течка у этого омеги. Да, доктор, я всё понимаю, — сарказм был весьма явный, но если я начал играть в эту игру, то придётся доводить её до конца. Терять-то уже все равно нечего. — А ты ревнуешь? — вскинув брови, словно это меня удивило, я пронаблюдал как сидевший до этого равнодушно боец улыбнулся. Бесчувственно. Бездушно. Иронично. Ему смешно? — Им воняло на всё «Убежище», — прохладно осадил меня Ворон. — Даже после нейтрализатора? — кивнул я на две бутылки, стоявшие в холодильнике неподалеку. — Поэтому ты решил использовать омега-токсин? И как? Помогло? Ворон смолчал, при этом продолжая безэмоционально глядеть на меня в ответ. — Можешь не отвечать, твоя кровь сказала всё за тебя. Токсин долго выводится из организма, а в твоей его колоссальное количество. Минимум шприцов шесть, — подвёл я итог, после чего открыл ящик стола, достав оттуда зубочистку, которую, продемонстрировав, кинул в лидера, который, разумеется, её поймал. — Ты обронил её, когда пошёл сюда за Саске; я нашёл её сразу после того, как столкнулся с тобой в дверях. Ты погнался за ним тогда, — сообщил я под конец. — Какая великолепная работа и дедукция. Наверное, ты потратил целый день на это, — Ворона ни капли не смутил ни мой анализ, ни то, что я смог его обойти. Тотальное равнодушие и сарказм, которые выражало его лицо, хватило бы ещё на пятерых, — я просто его захотел. Беременность ему не страшна, ведь все, кто входят в состав отряда «Акацуки» прошли вазэктомию*, а кому нужно — стерилизацию. Не так ли, Мастер? — альфа снова улыбнулся. Всё той же холодной и безжалостной улыбкой, напоминающей елейный оскал. Холодок, прошедший вдоль позвоночника, и липкая холодная испарина на лбу бы выдали меня на месте, при всем том я не ощутил этого. Я не боялся гнева этого человека, как злости или ярости. Он не из тех, кто будет убивать ради своей выгоды или идти на шантаж, ведь тогда он мог не добывать досье на Нагато. Он мог не произносить своё имя совместно со всеми. Но он сделал это. — Мы к этому ещё вернёмся, — пообещал я, так как таких совпадений не бывает. — Я в ожидании, — кивнул мне сидящий напротив, а после оглянулся, когда дверь позади нас хлопнула, а последовавший скрип напряг уже меня. Я хотел было уже понять кто мог нас услышать, но в этом не было нужды, так как кровавая дорожка из лазарета, где стояла ширма, вела к двери на выход. — Если это то, о чём я думаю, то у нас большие проблемы, — счёл нужным сообщить я, но это было излишне, так как боец уже достал из кобуры пистолет с крупнокалиберными патронами, поступательно подходя к выходу, а затем, пару раз толкнув дверь, недовольно цокнул. — У нас ещё более серьёзные проблемы, чем ты думаешь, — лидер спецотряда несколько раз вновь попробовал сдвинуть с места двери, однако раздавшаяся тут же сигнализация, осветила медицинский отсек в красный свет. — Она нас тут заперла. — Что ж, Итачи, тогда у нас с тобой много времени на разговор, — потирая лоб и отвечая на немой вопрос Ворона, который был удивлен как минимум тем, что я впервые назвал его по имени, а не позывному. — Ключей у меня нет. __________________________________________________________________________ *Вазэктоми́я — хирургическая операция, при которой производится перевязка или удаление фрагмента семявыносящих протоков у мужчин. Эта операция приводит к стерильности при сохранении половых функций.