На рассвете следующего дня

— Смотрю, у тебя аппетит разыгрался. Оторвавшись от тарелки с пастой, я поднимаю глаза на севшего напротив меня на диванчик. Банкир. — Тебе жалко, что ли? — фыркаю я, всосав в себя повисшую у рта макаронину, а затем продолжаю наматывать на вилку изделие из теста. У меня и в самом деле в последние дни улучшилось самочувствие. Я не ощущал себя ходячим трупом, у которого болит всё тело и трещит башка. Может, тому виною препараты, которыми меня до этого напичкал Мастер, а может, морской воздух, так как на побережье мы изрядно задержались, но факт упрямо бросался в глаза — я относительно здоров. Это «относительно» было только из-за руки, которую приходилось не напрягать и обходиться левой. К сожалению, через несколько спокойных дней пришлось в спешке покидать уютное место у моря, так как заканчивались запасы питьевой воды и еды, а до «Логова» нужно было ещё добраться. Поэтому уже как пару суток мы были в пути, оставаясь в светлое время на привале, а ночью, когда мутанты более активны, — в дорогу. Сейчас же едва минул ужин, а я вновь проголодался и решил-таки перекусить, но мой приём пищи прервал Банкир, на чьё лицо практически по самые глаза была натянута светлая ткань в виде маски. Из-за этого оставались видны только его зеленые зырки да полоска тёмной и морщинистой кожи. Ему самому хоть удобно так ходить? Меня подмывало каждый раз спросить об этом у мужчины, но я держал язык за зубами. Всё-таки с данным человеком я как-то меньше всех общался да и не знал особо чем он занимается. До этого он ко мне прямо и не обращался, если подумать. — Жалко ли? — говоря это, Банкир как-то хрипло усмехается. — А ты как думаешь, пацан? Тебе разве не приходило в голову почему именно у меня такой псевдоним? Признаться честно, я в целом о Какузу не думал. Он оставался для меня той ещё тёмной лошадкой, что шушукается с Хиданом, отчего потом второй орёт матом на всю округу. Я не знал его специализации, не знал как он ведёт бой и в целом ничего, кроме имени, которое и то мне сказал Мастер. — Они разве имеют что-то общее с владельцем? — наматывая пасту на вилку, интересуюсь я, раз уж он тут сел около меня и что-то ворчит себе под нос. — А разве нет? Пережёвывая еду, я задумываюсь над происхождением позывных отряда «Акацуки». Как-то не доводилось мне мыслей по этому поводу допускать, а если они и были, то я их не помнил. Слишком легко можно было отмахнуться предположением о том, что их просто выдумали или дали наугад. — Ладно, я уже понял, что ты сама жадность, — отодвигая от себя пустую тарелку, изрекаю я, про себя подумав, что это самый длинный диалог, что у меня был с Банкиром, — но причём тут твой позывной? Не говоря ни слова, мужчина расстегивает молнию у себя на куртке, отчего я округляю глаза, разглядывая множество патронташей, что в виде ремней были прикреплены к телу члена «Акацуки». Со всем этим у него так же были гранаты, шашки, вытянутые головки динамита и как минимум четыре пистолета, что расположены у него на груди. — У меня самый богатый арсенал из всех. Я всегда иду в ва-банк. Проследив глазами за тем, как Какузу застегнул свою куртку, я задумчиво прикусываю губу. Действительно, ни у кого такого я не видел. У Мастера и то один пистолет на поясе висит. Это заставило меня поразмышлять над новой полученной информацией, попутно косясь в сторону Террориста, что вёл трейлер, и на Ворона, что находился рядом с ним, беседуя с кем-то по рации. Где-то там был и Мастер, который ещё недавно менял мне перевязку. Что может скрывать позывной? Прошлое? Способности? Запасливость, как у Банкира? Сомневаюсь, что что-то важное, но всё же… — Что тогда скажешь о Террористе? — указывая вилкой в начало авто, где за стенкой восседал за рулём самый молодой член отряда, я с заинтересованным видом откидываюсь на сидение. — Об этом мальчишке? — мужчина усмехается. — А сам ещё не понял? Слегка сдвинув брови к переносице, я поднимаю глаза к потолку. Зачем меня-то спрашивать? Словно я тут главный наблюдатель, которому заняться нечем, кроме того, чтоб следить за каждым. — Он оставил мины на территории городка, неподалеку от которого находилось «Убежище», — припоминаю я факт, относя его всё же к этой стезе, насколько это в целом возможно, если только у Банкира неотвратное чувство юмора, и он сейчас надо мной просто смеётся сквозь свою тряпку. — И только? — И около самой базы. И когда я видел его в бою, кроме винтовки он использовал как раз-таки бомбы, — кивая, я мысленно соглашался с выводом, который просился сам собой. — Так он подрывник у вас. Поэтому и позывной — Террорист. — Видишь, не так сложно иногда заставлять голову думать, — иронично подмечает Банкир, на что я вознаграждаю его раздраженным взглядом. Моя башка едва ли не треснула, когда я свалился с такой-то высоты, удивительно, как я всё ещё адекватным остаюсь. Как там говорил Мастер? «Относительно». Кстати, о враче. Если я правильно понимаю, то он должен что-то мастерить — это первое, что бросается в глаза. Но это было бы слишком просто. Или же он достиг определённых высот в своей медицинской сфере. Как-то мне довелось видеть его протез на одной из рук, так эта кисть хоть и состоит из сплавов различных металлов, но ничуть не затрудняет действия. Если бы Сасори как-то не снял при мне перчатку, я бы и не догадался о том, что он, по сути, инвалид. Не знаю что за чудо инженерии и робопластики сейчас у него на руке, но широкого применения эта штука точно в мире не имеет. — Тогда что насчет Змея? — задаю я вопрос, так как данный позывной отличался от того же Бессмертного, кому можно было это приписать за редкостную живучесть или же Лидера за его руководящие качества. — Змея хоть и является символом медицины, но разве она имеет какую-то роль здесь? — Сам он обмолвился только о том, что это «жизнь», «воскрешение», — ворчливо замечает Банкир, посмотрев в сторону, где, как я заметил, Ворон всё ещё беседовал с кем-то по связи, прислонившись к стенке трейлера, — но по мне, так он просто гад ползучий. Я только усмехаюсь на эти слова. Что правда, то правда. Дальше было как-то просто. Ангел была мягкосердечной и доброй, Моряк был словно синюшный, хотя он вёл себя, как бывалый пехотинец. Возможно, морской. — Новичок, потому что был последним, кто к вам присоединился? — предполагаю я, после чего как-то даже требовательно спрашиваю. — А ворон — частый символ вестника смерти? — У Новичка нет позывного. Точнее, он его не говорил, поэтому его так прозвали за то, что он дурака валяет, когда нужно быть серьёзным. А Ворон… — протягивает бета, сложив руки на груди, а затем подскакивает с места, при этом глядя на экран позади меня. — Вот же чёрт… — Что? — начинаю было я, а после едва ли не съезжаю с сидения от резкого поворота, который устроил Террорист. — Он там охренел?! — Держись, парень, — скрипит зубами Какузу, хватаясь за поручень, — они нашли нас. Уточнять кто эти «они» не было смысла, так как я уже видел, как Мастер заменял Дейдару за рулём, а блондин тем временем выхватывал оружие из армейских шкафчиков, передавая снаряжение Ворону, а часть надевая попутно на себя. Мне меньше всего хотелось быть бесполезным в такой ситуации, но я уже видел такие «налёты» мутантов, и единственное, что слышал в такой ситуации, это: «Не мешайся под ногами, Саске». Поэтому, схватившись за поручень, я наблюдаю, как верхний люк рывком открывает капитан отряда, а следом шустро потягивается за перекладину и скрывается наверху, сразу же захлопывая крышку. А вот такого ещё не было. Как правило, трейлер всегда прибавлял ходу, и бойцы отстреливались от тварей, что когда-то были людьми, через специальные щели для оружейных стволов. Неужели сейчас что-то иначе? Снайпер перебегает из начала передвижного дома в конец, вставая рядом со мной и Банкиром, которому что-то стал на пальцах показывать. — Бессмертный? Как слышно? — Террорист говорит это в рацию и, взваливая себе на спину снайперскую винтовку, ухватывается за поручень, так как трейлер изрядно тряхнуло, отчего я со стуком всё-таки сваливаюсь с углового диванчика. Да что ж такое, я только распрощался с последними синяками. — Ща-ща, погодь, — раздаётся в средстве связи с каким-то посторонним скрежетом, покуда я, разок приложившись головой об стол и попутно взвыв сквозь зубы, когда хотел было подняться, решаю остаться на полу. В рации пошло шипение и звуки стрельбы, на которые оба бойца обмениваются напряжёнными взглядами, пока я, вцепившись в один из нижних поручней, с ужасом затаиваю дыхание. В грузовик, который теперь вёл Орочимару, было решено пересадить всех выживших, так как сегодня мы должны были добраться до «Логова». Машина поехала вперед, пока трейлеры неспешно шли следом. Новичок, или как там теперь его называть, должен был охранять грузовик, следуя за ним на мотоцикле. Меня оставили на месте, так как мне нужно было сменить бинты, и Мастер не обратил внимание на мои возмущения по поводу того, не подождёт ли это остановки. Насколько я теперь понимаю, будучи взволнованным донельзя, в другом трейлере остались только Хидан да Наруто, который вызвался помочь в случае чего. И, к моему очередному негодованию, ему это позволили. И, получается, если Бессмертный ведёт автодом, то звуки пальбы… это Наруто стреляет? Стреляет в мутантов. Рискует собой, целится и стреляет в монстров, которые сжирали при нас людей. Мои пальцы холодеют от одной этой мысли. Это ведь Узумаки. Тот дурашливый парнишка, который не так давно хвастался передо мной смартфоном, чей экран напоминал полотно лопаты. Тот, кто кидал скомканные и обслюнявленные бумажки в сидящих впереди нас учеников, а после с удивленным видом, когда те оборачивались, указывал на меня пальцем. Это ведь Наруто. Тот самый дебил, который кривлялся всегда перед Сакурой и тыкал ей в лицо свои золотые запонки на рубашке. Тот самый дуралей, который не оставил меня одного, с улыбкой на губах решив следовать за мной, тем самым выступая против системы. Тот самый альфа, что хоть и лез ко мне поначалу, но не стал хуже относится и как-то выпендриваться на тот счет, что Учиха-то омега. Это мой друг, который видел, что стало с его родителями под влиянием вируса, и убил одного из них своими руками, а после стал тренироваться, чтобы иметь возможность защитить тех, кто ему дорог. Чтобы произошедшее ранее больше не повторилось. Терзаемый собственной слабостью и досадой на то, что пока Наруто имеет возможность хоть что-то сделать, ставя свою жизнь на кон, я вынужден сидеть на полу в трейлере, как слабое звено. Мне никто сейчас даже пистолета не доверит, учитывая то, что одна рука у меня еле-еле двигается, а левой я сжимаю поручень, дабы не летать кувырком по всему салону. Я слаб и немощен. Я жалок. И виною этому не мой статус омеги, хотя я раньше бы с удовольствием на это спёр. — А теперь базарь! — раздаётся в рации, отчего я сразу же гляжу на бойцов, которые, как мне показалось, продохнули свободно. — Надо чтоб ты прикрыл спину капитану, он на крыше. Сможешь? — слова Террориста застают меня врасплох. Они сбрендили? Кто будет той махиной управлять? — Хуйня вопрос, — смешок Бессмертного слышится из динамика, отчего я удивленно приоткрываю рот. — Эй, малец, а ну садись на моё место! Он ведь несерьёзно? Кажется, от этого охреневаю только я, так как Террорист, кинув рацию Какузу, кидается в начало салона, но, покачнувшись, так и не доходит, так как трейлер начинает серьёзно мотать из стороны в сторону. Из-за этого незакреплённые вещи ходят ходуном, а некоторые и вовсе падают со своих мест. — Мастер, аккуратнее, не брёвна везёшь всё-таки! — снайпер кричит весьма вовремя, так как мимо меня пролетает моя тарелка, которая, звонко ударившись о стенку, отскакивает обратно. Вот кто придумал алюминиевую посуду? — Саске, иди вперед! — подавая мне руку, блондин машет пальцами, мол, быстрее. Приходится подчиниться и принять эту помощь, дабы прорваться в начало. Ступая по трясущемуся полу, я едва стою на ногах. Каждый шаг даётся чрезвычайно трудно, ибо врач лихачит, будто бы в последний раз. Сосредоточившись на том, чтоб добраться до перегородки, разделяющей водителя от другой части трейлера, мне приходится перепрыгивать через прокатившийся мимо баллон огнетушителя, а затем, ухватившись рукой за поручень, буквально кинуться вперед. Это срабатывает, и теперь я, припадая к приборной панели, смог обернуться назад, чтоб увидеть как один боец покидает салон через верхний люк, где не так давно скрылся Ворон. Банкир же прорывается к нам, и ему это удаётся сделать куда проще, чем мне, естественно. — Что за херня тут происходит?! — перекрикивая шум, задаю я вопрос обоим мужчинам, наблюдая за тем, как Мастер резко крутит руль, а после заметно сбавляет скорость трейлера. — Неделю назад стало известно о том, что тут рядом с шоссе была деревня. Её должны были зачистить, но там, как видно теперь, остались матки. Результат ты можешь пронаблюдать, — скрипнув зубами и в кои-то веки не пребывая в своём флегматичном состоянии, Сасори резко надавливает на педаль газа, отчего замедлившийся трейлер рванул, сбивая мутанта, чьё тело насаживается на шипы, что были на лобовой части машины, как мясо на шампур. Я шарахаюсь в тот же момент с фронтальной панели, трясущимися пальцами сжимая кресло водителя, за которое ухватился, глядя как дворники стирают кровь твари со стекла. Даже насмотревшись на все ужасы, которые показывала реальность, я не могу привыкнуть к этому. Я не могу так же равнодушно глядеть как дёргается монстр, который судорожно протягивает руки вперёд, а затем безвольно виснет на шипах. Мне мерзко. Мне было противно. От тряски и вспоротого шипами тела к горлу подходит тошнота. Я цепляюсь глазами за всё, что угодно, лишь бы не видеть этого, но взгляд всё равно приковывает труп мутанта, что является трешем. Некогда бетой. Некогда человеком. — Падальщики… это должна была быть их работа, — шипит где-то рядом Банкир, поднимая крупнокалиберный пистолет, похожий на тот, что мне давал когда-то Террорист. Я цепляюсь за первое слово, хотя понятия не имею что оно означает в интерпретации беты. Гиен? Шакалов? Вороньё? Последнее предположение наталкивает меня на какую-то мысль, но от резкого толчка сбоку трейлер сильно наклоняется в бок. Я, кажется, даже вижу изумление и секундный страх в глазах Мастера, что ещё пытается выровнять машину, которая жалобно скрипит от последующих ударов. — Кидаются? — бегло шепчет со стороны Какузу, отчего я недоуменно поднимаю брови. У боссов нет такой стремительности, чтоб догнать трейлер, да ещё и едущий на скорости выше 120 километров в час, как показывала стрелка спидометра. — Лезут под колёса, — обрывисто кидает Мастер, отчего я перевожу взгляд снова на лобовое стекло и ощущаю как дрожь проходит через всё тело. Холодная. Жуткая. И накатывающая волнами страха. Мутанты выходили из леса прямо на дорогу. Без всякого промедления кидались под трейлер, отчего тот заносило настолько, что он готов был перевернуться. Я даже подумать боялся о том, каково Террористу на крыше. Ладно там Ворон, он птица высокого полёта, как-нибудь этот «супермен» выживет… Хотя даже он не был идеальным солдатом, раз его тело испещрено шрамами, а на ладонях и пальцах то и дело можно заметить пластыри и бинты. А тогда, в «Убежище»? Он оттолкнул меня в сторону, и кусок плиты задел его железными штырями, распарывая тем самым ему руку. Если бы он этого не сделал, то имел бы возможность уклонится, а я бы стал шашлыком. Я взволнованно прикусываю губу, отводя глаза от дороги и поднимая их к крыше салона. Там снаружи слышится то, как стреляет пулемёт и раздаются то и дело крики, но я не могу понять о чём они, как бы ни напрягал слух. — Поворачивай! Слышишь, поворачивай! — рявкает Какузу, хватаясь за поручень, отчего я перевожу взгляд на дорогу и замечаю нескольких боссов, что прогибаются в спине, пока пули рикошетом отскакивают от их брони. Очередной толчок, и я падаю назад, инстинктивно прикрывая голову руками, пока перед глазами всё кружится. Я вынужденно их закрываю, чтоб не блевануть себе на ноги, хотя меня и без того воротит. Всё крутится, вертится, меня заносит в этот водоворот, а затем слышится лязг и глухой удар. Я всё ещё лежу, не смея поднимать веки, но, кажется, мне этого уже не удастся. Мне хотелось закричать, протянуть руку или хотя бы ощутить что-нибудь кроме тупой боли, что сковала всё тело. Но вместо этого меня затягивала пустота. Непроглядная и тёмная. Неужели так всё и закончится?

***

Больно. Мне больно. К этому я прихожу, когда пульсация, отзывающаяся в моей ноге, снова даёт о себе знать. Слабо моргая, я чуть приоткрываю глаза, сквозь ресницы наблюдая за покачивающейся впереди меня железякой, которая, вроде бы, напоминала дверцу шкафчика, где было оружие. Её скрип был противный, но он не резал ухо, ибо доносился как-то отражённо. Наверное, меня оглушило. Это было несложно понять, когда, переведя взгляд, я вижу разбитые вставки, где раньше были стёкла. Сейчас туда просовывались длинные и красные, как вилы или иглы, пальцы. Вот только скрежет я едва слышу. Это ведь треш? Голова гудит донельзя, мне с трудом удаётся поднять здоровую руку и провести ею по лицу, чтобы стереть что-то липкое и мокрое. Глянув на ладонь, я вижу буро-красный отпечаток. Кровь? Похоже, мне немного рассекло бровь, раз та щипала, но это было несравнимо с той ноющей болью, что отдаётся в ноге. Не переломал же я её? Опуская взгляд ниже, я с какой-то давящей на меня апатией разглядываю пустое водительское кресло, которое придавило мне голень. Выставив перед собой руку, я делаю попытку сдвинуть с себя сиденье, но то, что ли, заклинило, ибо оно без какой-то команды отказывалось реагировать. — Хреново, — шепот срывается с моих сухих губ как-то сам собой, пока скрежет позади меня нарастает. Я позволяю себе оглянуться на секунду, чтобы ещё раз рассмотреть пустой и разгромленный салон трейлера. Повсюду валялись патроны и битое стекло. Где-то висели рваные провода, а разбитые экраны, где до этого показывались различные данные, не менее прозаично мигали красным, а некоторые и вовсе были вдребезги. Однако хуже всего это была кровь. Её отпечатки встречались на полу и на верёвочной лестнице, что спускалась, вроде бы, с закрытого люка. Кто-то ранен? Или… Убит. Ещё раз посмотрев на скребущиеся когти, я вновь делаю попытку избавиться от предмета, сдавливающего мою ногу, но вместе с этим перевожу взгляд вперед. Фронтовое стекло, похоже, было крайне прочное, раз выдержало такое потрясение, когда трейлер покатился куда-то в сторону, но даже по нему расходились глубокие трещины. Могу ошибаться, но крайне мала вероятность того, что оно выдержит ещё один удар. Вновь толкая водительское кресло, я замечаю рычаг, который предназначен для того, чтоб эта хрень позволяла водителю регулировать себя. Теперь приходится тянуться к ней, дабы наконец-то освободиться. Эффект оглушения проходит, и я уже слышу, как за моей спиной всё явственнее и громче доносится скрежет и морозящее спину шипение. Пальцы дрожат, однако я всё ещё тянусь, хотя то и дело кошусь назад, боясь увидеть движение. Если они пролезут… если они доберутся до меня, то… Они сожрут меня. Они будут впиваться в меня своими когтями и зубами, рвать на части. — Давай же, — собственный хриплый шёпот будто бы подстёгивает, как и мысли, когда я уже перегибаюсь до боли и таки дотягиваюсь до рычага, потянув который, с облегчением свободной ногой отпихиваю от себя кресло. Теперь на повестке вечера была другая проблема, которая требовала немедленного решения. Притянув к себе вторую ногу и согнув ту в колене, я морщусь, потирая отдавленное место, при этом оглядываясь через плечо. Дверь трейлера уже держится «на соплях». И я понятия не имею где хоть кто-нибудь из членов «Акацуки» сейчас. Я не знаю жив ли кто-нибудь из них или меня тупо бросили, мол, Саске, пардон, но выживает сильнейший, а ты и дальше валяйся в отключке, ведь у тебя уже это почти что хобби — пропускать всё самое интересное. Шипя себе под нос ругательства, я привстаю с пола, сразу же пошатываясь и вздрагивая от того, как скрипнул трейлер, стоило мне сделать шаг. Конструкция хоть и прочная, но сейчас она явно не играет мне на руку после того, как я оказался тут заперт совсем один, пока снаружи её раздирают мутанты. Взяв себя в руки, я делаю очередной шаг, сейчас уже сориентировавшись и подбираясь к люку, что теперь был сбоку. Похоже, трейлер валялся на одной из своих сторон, что немного подыграло мне, ибо я сомневался в том, что смогу подняться вверх без одной рабочей руки. Поспешно подойдя к люку, я, чувствуя как под носками скрипит стекло и пули, поколебался по поводу того, что стоит надеть армейские ботинки, но стонущие в щели мутанты, просовывающие свои лапы в салон, решили всё за меня. Распахнув тяжёлую крышку, я плотно поджимаю губы, чтобы не завыть от боли в руке, когда потягивался, чтобы пролезть в отверстие в трейлере. Это было тяжко. На глаза даже навернулись непрошеные слёзы, но я упрямо выползаю наружу. Наверное, глупость делаю, но тем не менее я не собирался подыхать так просто. Шмякнувшись на землю, я потираю ладонью живот, шипя и попутно оглядываясь по сторонам. Замечательно. Просто высший балл. Я в лесу. В каком-то ебанном окружении деревьев и кустов. Размышлять особо было некогда, поэтому, поднимаясь на ноги, я хотел уже отбежать от места крушения трейлера, но вместо этого застываю на месте, глядя на то, как сверху перевёрнутого авто ползёт босс, что когтями хватался за стальные выросты. Мутант кровоточил и оставлял след, но тем не менее он был нацелен на меня, если судить по его продвижению. Эта уродливая махина была так же отвратительна, как и её сородичи, особенно когда начинала порыкивать, раскрывая свои сопла. Сделав шаг назад, я, понимая, что если дам деру, то тварь меня настигнет в два счета, стал бегать глазами по сторонам, надеясь найти хоть какой-то выход. Не может быть, что это конец. Сглотнув слюну, скопившуюся во рту, я с разворота отступаю в бок, норовившись хоть как-то увеличить расстояние меж собой и боссом, что рванул в мою сторону, при этом оставляя со скрежетом рваные полосы от когтей на и без того покорёженном трейлере. Между тем я уже добрался, пусть и спотыкаясь, до лобовой части автодома, но сразу же поворачиваю обратно, ибо там находился всё ещё долбящийся в щели машины треш. Вот попал же. Следующий мой побег в сторону прервал мутант, спрыгнувший с трейлера и едва не задевший меня, но я вовремя уворачиваюсь, прокатываясь по земле и траве, тем самым не давая себя задеть. Даже если меня вирус не возьмёт, то лишние раны сейчас ни к чему. Я и без этого не могу полагаться на руку, а нога до сих пор болезненно ноет. Но тем не менее я не сдамся. Пусть меня сожрут сегодня, но я точно вызову у этих тварей несварение. Даже полудохлый я буду сопротивляться, жрать землю и ползти дальше. Это всяко лучше, чем лежать и ждать, пока меня по кусочкам растаскают. Точно. Землю. Ногтями взяв сколько возможно было в руку, я кидаю её в морду мутанту, который, рыча, мотает головой, когда небольшое облако пыли накрывает его. Они ведь полагаются на обоняние, так? Вскакивая как бешеный на ноги, я несусь к деревьям, зная как можно меж ними бесконечно маневрировать даже в обычной игре в салочки. Вот только сильный удар сносит меня раньше, чем я успеваю добраться хотя бы до одной преграды. Прокатившись по траве и кустам, я со стоном хватаюсь за бок. У меня не так давно перестали болеть рёбра, а теперь их по новой охватывает боль, будто бы они за всего один пропущенный замах припоминают мне всё, что с ними случилось. Ощущение такое, словно я разом их все сломал. — Мм… тс, — скрипнув зубами, я подрагивающей рукой прикрываю полученную рану, от крови которой пропитывается моя уже далеко не белая футболка. Это чертовски больно, хоть и не так, как падать в подвальные этажи, но поврежденные ткани будто бы огнём прожигает, пока моя ладонь прижимает всё сильнее порезы от чужих когтей. Виски стучат, тело трясётся, а голова от ударившего в неё адреналина пытается что-то придумать. Прикусив губу, я сгибаюсь на месте, глядя как подо мной капли окрашивают молоденькие ростки зелени в алый от стекающей уже по руке цвет крови. Блять. Боль всё-таки отрезвляет, и я умудряюсь каким-то чудом вовремя откатиться в сторону, прежде чем на месте, где я был, появляется босс, изо рта которого течёт слизь. Эта образина ранена, как и я, но всё равно двигается так, словно ей по барабану на то, что с неё уже какой литр крови вытек. — Вот дерьмо, — мои губы слабо шевелятся, дыхание и подавно сбито. Я едва успеваю продохнуть перед каждой атакой и уже, кажется, начинаю задыхаться, когда мутант вновь подступает ближе. Я даже его смрад уже чувствую. Разлагающаяся плоть. Гниль. Меня накрывает тень монстра, когда я лишь пытаюсь отползти назад на локтях, несмотря на то, что ноги отказываются меня слушаться, а собственное сердце бешено стучит в груди. Я дышу через рот и не глядя кидаю всё, что попадается под ладони, в мутанта, но тот даже не реагирует. Меня буквально трясёт, а холодный пот скатывается по виску, однако я продолжаю пятиться спиною к лесу и сдерживать слёзы обиды. Мы ведь почти добрались. Мы ведь почти добрались до «Логова». Внезапный выстрел оглушает меня на мгновенье, отчего я зажмуриваюсь, а затем, широко раскрыв глаза, гляжу на то, как у босса вместо морды образовалась дыра, а излишки крови и мяса теперь разбросаны у него под лапами. Частично попало и на меня. Но это не имело значения, ведь меня так колотило, что я готов был отправиться на тот свет прямо сейчас, глядя на того, кто стоял за этим убийством. Сука… как же я тебя рад видеть. Я всё ещё не мог прийти в себя, рвано дыша через рот, пока член «Акацуки», достав из кобуры, висящей на поясе, крупнокалиберный пистолет, расстреливал оставшийся треш у трейлера. Этот ублюдок даже бровью не повёл ведь. Я обессиленно падаю на землю, наблюдая как сгущаются сумерки у себя над головой под звуки выстрелов. Один. Два. Ещё несколько. Ворон был чертовски вовремя. Ведь ещё хотя бы несколько секунд. И, кажись, мне бы вспороли грудную клетку. Сейчас я был безумно благодарен «закону главного супергероя», согласно которому тот появляется в последний момент и решает всё. Прям принц на белом коне. Даже смешно. У меня на губах появилась какая-то истеричная улыбка, пока я всё ещё не мог унять дыхание, что никак не восстанавливалось, как и пытающееся, видимо, сбежать от такого безумца как я, сердце. Оно рвётся из груди, стуча так громко, что затмевает, как мне кажется, любые другие звуки. Я жив, да? Поднимая ладони перед собой, я бессмысленно разглядываю кровь на них. Прямо как в кошмарах. Только изо рта ещё не хлещет. Вот только эти сны перестали мне сниться. После той ночи. Когда я проснулся и вместо привычного настигающего меня ужаса, почувствовал тёплую ладонь, что сжала мою. Так мягко. Так невесомо, но в то же время и ощутимо, словно чтоб я знал. Чтоб я понимал. Он рядом. Я ни разу с того дня не беседовал с Вороном. И, само собой, не заговаривал о произошедшем. Мои кошмары и его ладонь будто бы остались в прошлом, как и какое-то особенно «презренное» его отношение ко мне. Теперь он меня банально игнорировал, хотя, как бы это ни было забавно, капитан продолжал дрыхнуть со мной. Пусть он и всегда отворачивался, пусть его присутствие было незаметно, но я знал, что позади меня его спина. Эта изящная, но сильная и непоколебимая спина. А этого было более чем достаточно. Когда чужая ладонь опустилась мне на рот, прикрывая его, я ошалело раскрываю глаза, пытаясь убрать руку, ибо никак успокоиться у меня не получалось, а значит, всё дыхание попрежнему шло другим ходом. — Через нос, — словно давая подсказку как сделать так, чтоб кислород поступал в легкие, глядя мне в лицо, проговаривает присевший рядом со мной Ворон. На его лице видна усталость. И будто бы боль. Даже сквозь холод и равнодушие его глаз я это могу увидеть. Судорожно втянув в себя через нос воздух, я тем же путём его выдыхаю, при этом не сводя взгляда с чужого лица. Оно будто бы служит маяком спокойствия, как и его приятный запах, что щекочет мне ноздри. Вот он, ледяной красавчик. Всё будет в порядке теперь. Как-то едва кивнув, тем самым давая понять, что внял словам, я продолжаю восстанавливать дыхание и сердцебиение, при этом наблюдая за тем, как ладонь Ворона отстраняется от меня, хотя он всё ещё сидит рядом на одном колене. Весь такой настороже, словно охраняет. Собираясь уже как-то приподняться с земли спустя несколько минут, я сразу же хватаюсь за бок, где меня ранили. Он всё ещё щипал и давал о себе знать, но сейчас особенно сильно, когда я о нём вспомнил. — Лежи, я перевяжу, — послышалось сверху, отчего я гляжу уже на как-то странно покачнувшегося парня, который отцепляет небольшой кожаный футляр, висевший у него на поясе, и, разложив его на земле, демонстрирует что-то вроде персональной аптечки. Я вижу какие-то пилюли, ампулы, бинты и, кажется, скальпель. Приподняв пропитавшуюся кровью футболку всё ещё подрагивающими холодными пальцами, я бегло кидаю взгляд на рану и стуча зубами отвожу его. Наверное, я сейчас крайне жалко выгляжу, ну, блять, простите, меня никто не готовил к таким вот условиям. Мне уповали участь наследника клана Учиха, который будет нежиться в роскоши и не давать даже на себя кому-нибудь пикнуть, а не на постоянные марафоны с мутантами, где я огребаю больше всех. Ворон ничего не говоря ломает одну из ампул, выплёскивая её содержимое мне на рану. Я сразу же морщусь и кусаю губы. Ощущение не из приятных. Когда тугая повязка была наложена, я смог-таки приподняться и опереться на локти, чтоб альфа мог теперь перебинтовать меня, что, собственно, он и стал делать, быстро орудуя руками. Я лишь вяло следил за этим, сжимая траву в пальцах от боли, когда тот затягивал бинт, чтоб не сполз. — Пойдёт, — слышится хриплый шёпот, и Ворон отстраняется, сразу же поднимаясь на ноги и подавая мне руку. Это было даже как-то неожиданно, но тем не менее я принимаю это предложение. Мои ноги немного меня не слушались, скорее всего, как и хозяин всё ещё пребывая в ступоре после произошедшего, однако я сейчас больше задерживаю внимание на бойце. Он был таким же холодным, непроницаемым, но в то же время что-то в нём словно дрогнуло. — Любуешься? — на губах мужчины проявляется его противная усмешка, от которой каждый раз меня норовит ему в харю плюнуть, но тем не менее она как-раз заканчивает этот образ мудака. Всё с ним в порядке. Это я себя накручиваю. — Глаз оторвать не могу, — язвлю в ответ. Ворон ухмыляется на мои слова, будто бы я в кои-то веки играю по его правилам, а не привычно начинаю отводить смущенно глаза и краснеть. Какое счастье, что крови из меня вытекло достаточно, и в ближайшее время это мне не грозит. На удивление, альфа на это никак не парирует, а лишь указывает пальцем позади нас, словно хотя, чтоб я шёл впереди. Вскидывая вверх брови, я всё ещё недоуменно смотрю на мужчину, но тем не менее начинаю идти в нужную сторону, про себя чертыхаясь по поводу того, какой же он на самом деле самовлюбленный козёл. Герой, что появляется в трудную минуту, и последний подонок. Две черты, что есть у этого несносного парня, где вторая из них авторитетно доминирует. Будто бы высшие силы не простят ему, если он будет хоть немного человечнее. Волоча ноги и запинаясь практически об каждый корень, пока ветки деревьев задевали меня, зацепляясь за одежду и будто бы останавливая, я прошёл ещё немного и оглянулся назад. Раздался звук громкий и ошеломляющий, а следом произошёл взрыв, причём там, где остался трейлер и Ворон. Я всё это время думал, что он идёт за мной, но оказалось, что он появился меж деревьями только сейчас. Теперь идти было ничуть нелегче, но я всё равно оборачивался через плечо каждые несколько минут, чтоб убедиться в том, что не остался один посреди леса. Хотя впереди уже маячило шоссе, мне всё же было как-то поспокойнее, когда рядом тот, у кого ствол в руке. — Может, передохнём? — уже после того, как мы вышли к окраине дороги и немного прошли вдоль, задаю я вопрос, устало опираясь на одно из деревьев. Ворон молчит, но останавливается. Мне даже чудится, что он как-то неестественно бледен. — Другие… Сасори, Какузу, — перечисляя, кто был с нами в трейлере и куда-то пропали, я не сразу понимаю, что назвал первых по именам. Но так как уже начал, пришлось продолжать, при этом про себя отмечая, как взгляд альфы мрачнеет от этого, — Дейдара, Хидан. И Наруто, — надломлено прибавил я, помня о том, что вместе с «Акацуки», которые подписали сами себе смертный приговор, есть и мой друг. — Подчинились моему приказу, — кидает мне парень, поравнявшись со мной, — вокруг было много мутантов. Нужно было расчистить путь. Тебе ничего не грозило, если б ты остался в трейлере. — Если б я не выбрался, то оказался бы заперт с этими уродами, — шиплю я, когда о моём «побеге» так отзываются. — Глупое решение и горячая голова стоили тебе этой раны, — надменно произносит капитан, легко постучав пальцами по моему боку, прежде чем я успел их перехватить. Да он ещё и издевается. — А ты… — начинаю злиться я, но слова так и не пошли дальше. Я ничего не мог сказать, стоило альфе сделать несколько шагов и тем самым опередить меня. Я только мог глядеть на окровавленную спину Ворона, у которого там была порвана практически от плеча до плеча куртка. Рана была не такой поверхностной, как у меня. Она была глубже. Сильнее. Я б с такой даже стоять не смог. Это же, не… Нет. Они не могли. Они не могли его так порезать! Я, отказываясь верить собственным глазам, не мог отвести взгляда, ощущая как внутри всё холодеет, а едва оттаявшие пальцы начинают беспричинно дрожать. Подувший мне в лицо ветер словно не был ощутим. Я его не почувствовал, как и собственную до этого ноющую рану, что будто бы перестала существовать. Не может быть. Не может. Нет. Пожалуйста. — Царапина. Задело, когда трейлер перевернулся. Мои уголки губ дрогнули. Царапина? Я бы посмеялся. Если бы мы сидели в лазарете у Мастера, и врач бы за пару минут управился с перевязкой. Я бы посмеялся. Я бы обозвал как-то Ворона, усмехнулся с его реакции и даже бы позволил себе хохотнуть ему в рожу, при этом показав язык. Я бы посмеялся. Но не сейчас, когда я гляжу на эту обширную кровоточащую рану, с которой он идёт. А ещё и меня спасал. Накладывал повязку. Но ничего про себя не сказал. — Ты идиот, — слова сорвались раньше, чем я осознаю, что говорю, — ты больной мудак… Ты… — даже моего гонора не хватало, так как я только сжал ладони в кулаки, чтоб те не тряслись так сильно, — можешь умереть, не понимаешь, что ли?! Похоже, мой крик прозвучал куда громче, чем я хотел, так как Ворон даже оглянулся, при этом оставаясь таким же надменным. Его глаза были бездушными и ледяными. На губах усмешка. Одна из бровей иронично поднята. Смеётся надо мной. — Хочешь привлечь к нам побольше мутантов? — Почему тебя не волнует то, что из тебя кровь хлещет? — мне кое-как удавалось сдерживать себя, чтоб не проорать это ещё раз. Как он может… как он смеет… ведь я… — Это неважно, — Ворон лишь отмахивается, собираясь пойти дальше, но я хватаю его за руку, заставляя развернуться к себе. — А что тогда важно? — мой голос снова почти срывается на крик. — Разве человеческая жизнь не ценна, когда вокруг происходит такое? — Твоя жизнь ценнее. Я выполняю миссию. Я бы мог ухватиться за эти слова, я бы мог потом их всякий раз цитировать, чтобы пораздражать Ворона. А он бы и глазом не моргнув что-нибудь съязвил, и я бы в какой раз пожелал ему смерти. Но не сейчас, когда он в таком состоянии. Но ведь я не по-настоящему. Я понарошку. Я не хотел того, чтоб он погиб. Я действительно ведь… — Да я за тобой последую, если ты умрешь! Мой язык — мой враг. Чувствуя, как заливает алым щёки, я, прикрываясь чёлкой, с силой прикусил губу, заодно сгорая со стыда от собственных слов. Включившийся после такой бравады мой разум безуспешно искал как можно бы сгладить то, что я ляпнул. — Ну… я не умею стрелять… — пытаясь оправдаться и не в силах глянуть на Ворона, я гляжу нам под ноги, при этом всё ещё мну в пальцах ткань его куртки, — и не убегу от этих… и, если ты погибнешь, то… они, ну, это… сожрут меня. Хотелось орнуть в голосину, когда я, понимая какой бред несу, просто уже прикусил себе язык, чтоб ещё какую-нибудь глупость не сказать, при этом надеясь, что Ворон правильно поймёт мои слова. И не придумает себе невесть что. Ведь этого нет. Я всего лишь неправильно выразился. Да, так и есть. — Шить умеешь? Я удивленно поднял глаза на Ворона, который только что задал мне вопрос. Шить?