Yuri!!!On Race

Юра в пятнадцатый раз кровожадно расчленил стилиста. Мысленно. Глубоко вдохнул, медленно выдохнул. — Ну вот, — обрадованно заявила жертва, — всё прекрасно. Только курточку снимите. Вы же надели белую маечку, как договаривались? Юра молча расстегнул куртку. Фельцман побагровел. Стилист остановил его жестом: — Так даже лучше. Очень милый штрих к образу. Пожалуй, сыграет нам на руку. Микрофончик сейчас прицепим… Из зеркала смотрело существо, которое могло вызвать лишь крайне смешанные чувства. Обрамляющие лицо гладко причесанные распущенные волосы. Полтонны грима — к счастью, хоть скрывшего утренний прыщ. Футболка с имперским штурмовиком по идее должна была выражать протест против цирка. Но удар, по ходу, пришелся вхолостую. — Очень милый подросток, — удовлетворенно заключил стилист, — свежесть и дерзость, ангел и демон… — Ладно, — перебил его Фельцман. Заметил, что ангел с демоном на грани, — Юра, держи себя в руках и помни, о чем мы говорили. Включи мозг. — Да, Яков Семёнович, — проворчал Юра, стараясь не слишком сильно гримасничать. Если штукатурка осыплется, его будут мазать еще пару часов. Дедушка в честь цирка проявил чудеса сговорчивости. Согласился не ехать в студию. Зато уступил под совместным натиском Фельцмана и Юры — временно перебрался в гости к последнему. Жилищный комплекс охранялся так, что и муха не пролетит, не то, что незваный гость, и Юра мог быть уверен, что докучать им дома никто не сможет. К тому же, дедушка не отказался полететь на гонку в Италию. Развеется, отвлечется, а там, авось, страсти улягутся. Всё это изрядно примиряло самого Юру с необходимостью изливать душу на камеру. Ну ладно. На всю страну скажет, что папаша может катиться со своими претензиями. Виктор наверняка ювелирно протащил бы аудиторию по всем эмоциональным кочкам. Юра постарался расслабиться, выглядеть не зажатым — после рекламы шампуня-то? Даже странно — в прямом эфире делал всякую фигню, не стеснялся троллить прессу. А теперь-то что изменилось? Откуда это адское ощущение уязвимости? Только ради дедушки. Он встряхнул волосами, тронул коготь филина на шее. — Меня воспитал мой дед, потому что отец бросил нас, когда мне было несколько месяцев. Конечно, я был слишком маленьким, чтобы помнить то время. Но общаться со мной он никогда не стремился. Я знаю его в лицо только по фотографии. Мамина свадебная фотография, которая хранилась у деда. В десять лет мне еще хотелось, чтобы он пришел, поздравил, сказал, что гордится. А в четырнадцать — уже нет. У меня и так есть люди, которые мной гордятся. Мне есть, ради кого показывать результаты. Отец в список не входит. Излагать приходилось, старательно себя контролируя. Все факты проверяемы. Правда на его стороне. Надо просто не сорваться. Юра не особо блистал в отечественной истории, но происходящее напоминало ему допрос в НКВД. Ведущий ловко вытягивал из него подробности, задавал вопросы, вынудил рассказать и о злополучной картонной колбасе, и о помощи Виктора, и об отсутствии алиментов, и о встрече в ресторане. Пытка продолжалась до десяти вечера. Грим несколько раз подновляли — особенно после обеденного перерыва. Фельцман терпеливо сидел рядом с оператором. Юра старался не смотреть на него. В любом случае ведь найдет, к чему придраться. Когда в студии зажегся верхний свет, и персонал зашевелился, переговариваясь, Фельцман молча подошел, кивнул в сторону выхода. — Спокойной ночи, — неловко пробормотал Юра, пожимая руку ведущему. В следующий момент он оказался в объятиях стилиста. — Вот увидите, аудитория просто растает, — авторитетно заверил он, — вы умничка, Юра. — Спасибо, — мрачно ответил за него Фельцман. — Обращайтесь ещё! — щедро предложил стилист и, наконец, отстал. Дома Юра долго смывал пудру. Всё лицо от нее чесалось — или это на нервной почве? Плескал себе в лицо водой, придирчиво разглядывал отражение. Потом сел на край ванны, вцепившись в холодную керамику, закусил губу. Слезы хлынули сами — беззвучно и неожиданно. Было ужасно стыдно. Дедушка наверняка сейчас начнет стучаться, спрашивать, что происходит… — Юрочка, ты не утонул там? — Сейчас выйду, — после паузы ответил Юра. Выкрутил холодную воду на максимум, сунул голову под кран. Ледяные струйки затекли за шиворот. Он схватил полотенце, уткнулся в него и всхлипнул. — Юрочка! — голос за дверью стал встревоженным. — Открой! Угу. Конечно. — Юра, кому говорю?! Почему он не захлебнулся нафиг в этой раковине? Дедушка шагнул в ванную, едва он щелкнул шпингалетом. Обнял за плечи, прижал к себе. — Зря ты меня сюда переселил. Пусть бы он заявился еще хоть раз. Я бы ему доходчиво кое-что про жизнь объяснил. — Не надо, дедуль, — Юра хлюпнул носом, — всё нормально. — Очень нормально. В твоем возрасте мальчишки — оболтусы еще совсем. А ты вон сколько на себе тянешь. А я, дурак старый, помочь тебе ничем не могу. — Дедуль! — Юра перепугался, вскочил на ноги. Глаза у деда были подозрительно красные. — Дедуль, ну чего ты! Ну шел бы он! Всё будет хорошо! Честное слово! Не думай вообще об этой херне! Пошли чай пить и спать. — По губам дам за сквернословие, — дедушка явно усилием воли взял себя в руки, — идем, Юрочка, идем. Я кексов напек. Вот этого всего он точно маминому козлу никогда не простит! В самолете дедушка сосредоточенно листал разговорник. Бубнил под нос что-то вроде «пер фаворе, уна пицца кон и фунги». Юра не мешал. Пускай развлекается так, как считает нужным. В этом ведь цель отдыха? — Вот ты, Юрочка, так хорошо английским владеешь, — отвлекся от гранита науки дедушка, — поучил бы и другие языки. В нашей-то юности такой возможности не было. — Я умею поздороваться, поблагодарить и обматерить на пяти языках. Что еще надо? — Учиться надо, пока молодой, пока мозги еще не заплесневели. Юра промолчал. С Томасом его познакомить, пускай поделится своим знаменитым файлом с коллекцией. В Италии будет сложно. Хотя Кацуки — вдвойне тяжко придется. Он-то хреново справляется с психологическим давлением. А тут и тиффози, и дело к концу чемпионата движется. Виктору придется попотеть. Кацуки — тоже боец, конечно, вот только его боевые качества включаются в случайном порядке. И отключаются тоже. — Ты не огорчаешься, Юрочка, что я еду на экскурсии без тебя? — вновь нарушил тишину дедушка. — Да езжай, конечно. Пофоткай там побольше. Милан — красивый город, я гуглил. А я все равно буду занят. Главное, что ты на самой гонке будешь. — И на квалификации тоже, — пообещал дедушка. — Ну отлично, — Юра прикрыл глаза. Отабек уже там. Не виделись неделю. Всего неделю, а столько новостей. Теперь, когда дедушка в курсе, как они будут друг с другом общаться? Цельнометаллический чингисхан не замедлил удовлетворить любопытство. Юра устроил дедушку, показал ему всё, проконтролировал, что работает телефон и есть русский канал по телевизору. Разложив вещи в своем номере и приняв душ, повел ужинать. И невольно споткнулся, увидев за дальним столиком Отабека. Тот поднялся навстречу, махнул рукой. Спокойный и серьезный — как ни в чем не бывало. Дедушка огладил бороду, едва слышно крякнул в кулак. — Здравствуйте, — торжественно поприветствовал Отабек, когда им все-таки удалось добраться до столика. Пожал руку дедушке. Юре, к счастью, пожимать не стал, неопределенно мазнул ладонью по спине. — Здравствуй, — сказал дедушка тоном, каким обычно реагировал на новые цены на рынке. — Переведу тебе меню, — поспешил отвлечь его Юра, — чего бы тебе хотелось? — Бери на свой вкус, Юрочка, — дедушка тронул салфетку, кашлянул, как-то неловко хмыкнул. — Как прошла запись? — безукоризненно светски спросил Отабек. — А, давай лучше о хорошем, — скривился Юра, — меня вот в кино пригласили сниматься. — Ух ты! Что за фильм? — Фэнтезятина какая-то. Не по книжке, но сюжет все равно можно представить. Герой спасает мир от Зла. Я еще не решил, соглашаться или нет. Это, конечно, будет совсем маленький эпизод. Там герой попадает в зачарованный лес, встречает там эльфа, и эльф ему говорит, типа, давай скачки устроим. Сумеешь меня обогнать — я тебя выведу. Короче, искали кого-то достаточно подходящего под типаж, чтобы при этом ассоциировался с гонками. Странно, что Никифорова не позвали. Там надо на коне скакать, а я стремаюсь. — Тебе наверняка придется посидеть на коне всего пару кадров, чтобы крупным планом засняли, а во время скачек будет дублер. — Ну да, — Юра пожал плечами, — я такой, что и за эти два кадра десять раз упаду. В жизни не сидел верхом, даже в детстве на карусели кататься не любил. — Это несложно. Хорошо выезженный конь умеет держать на спине даже самого неопытного наездника, — горячо заверил Отабек, — а какого-нибудь дикого мустанга на съемочную площадку никто не приведет. — Ты умеешь? — Ну-у-у, — протянул Отабек, — ну, в общем, учился, но давно. Усидеть на коне смогу, а быстро скакать — нет, пожалуй. — Я тоже говорю, что нечего бояться, — вставил дедушка, — эти ваши гонки — намного опаснее. Столько людей себе шеи посворачивало. Юра нехотя кивнул. Лучше придержать язык. Пускай дедушка общается с Отабеком на левые темы, хватит им всем чувствовать себя не в своей тарелке. Ужасно неприятное ощущение — когда люди вроде те же, а статус изменился, и не знаешь, как себя вести. Принесли ужин, разговор потихоньку съехал на предпочтения в пище. Юра большей частью помалкивал. Если он учил Отабека говорить на прессухах, то Отабеку впору учить его вести светскую беседу. Блин, как у него получается? Будто на приеме у английской королевы. С набитым ртом не говорит, столовыми приборами непринужденно орудует, вставляет реплики в идеально подходящие моменты. Дедушка даже заметно расслабился. Откинулся на спинку стула, попробовал вино, которое подали к ужину. Юра мрачно покосился на свой стакан с грейпфрутовым соком. — Ну, будешь общаться с Раилей — привет передавай. — Конечно, Николай Степанович, — не моргнув глазом, пообещал Отабек, пока Юра давился помидором. Пришлось выждать полчаса — уже пожелав спокойной ночи, дедушка дважды возвращался в его номер: сначала забрать из чемодана Юры мазь для поясницы, потом вернуть наспех приткнутое в дедушкину сумку полотенце с тиграми. — Я думал, ты уже не придешь, — Отабек пропустил его, закрыл дверь. Юра вцепился в него, чтобы наконец нормально поприветствовать. Отступил на шаг, лишь начав задыхаться. Отабек провел по щеке тыльной стороной ладони. — Ждал, пока дедушка спать ляжет, — Юра потеребил пуговицу на нагрудном кармане редбулловской рубашки. — Пойдем? — Отабек мягко потянул его в комнату. Задернул штору, включил чайник. — Я не знал, что дедушка так спелся с твоей тётей. — Я тоже не знал. Мало вообще успел с ними на этой неделе пообщаться. — А чем занимался? — Юра обнял его сзади, слегка боднул спину. — Юридические всякие вопросы утрясал. И произносит так легко, как «конфеты ел». Юра отпустил его, обошел, заглянул в лицо: — Юридические? Что случилось? — Да родственница квартиру продает, а у меня там доля. Вообще какие-то там жалкие сантиметры, долгая история, так вышло. И мы искали вариант, при котором она бы заплатила налог поменьше. Фигня. — Для меня ничего не фигня, если тебя касается, — Юра дернул плечом, — а то я тебе говорю, говорю — ты мои слова тоже фигней считаешь, выходит? — Юр, перестань, — Отабек притянул его к себе. Подышал в висок. Юра молча потерся носом о его подбородок. Поднял голову, прихватил нижнюю губу своими, слегка прикусил, отпустил, пощекотал языком. Так скучал. Так не хватало Отабека всю эту дурацкую неделю. Не хватало его спокойствия. Не хватало его «Юр». Просто не хватало. Не надо даже жаловаться. В его присутствии все проблемы кажутся легко решаемыми. Кажется, чай они все-таки не попьют.