За гранью всего мира

- Оо, как я скучааала по тебе, мой хороооший! – Воскликнула девушка, как только дверь дома отворилась, она активно трепала подбежавшего Маккачина по голове и радостно нахваливала пуделя, на что тот широко размахивая хвостом, громко и довольно лаял. - За что им такая жизнь? Только и делай, что ешь, спи, да вдобавок тебя все любят и встречают с распростёртыми объятиями, - наигранно проныл Крис, устало сбрасывая с себя верхнюю одежду и проходя вглубь дома. - Потому что собаки не впадают в депрессию и не уезжают хрен знамо куда и на сколько, - имитируя и немного переиначивая тон Джакометти, ответила девушка, всё ещё гладя пуделя, хоть и не так активно. - Прости, Лин, я совсем о тебе не подумал, - с мягкой улыбкой на губах, сочетая её с бархатистым тембром, приукрашенным нотками признанной вины, проговорил Виктор, медленно переступая через порог и аккуратно закрывая узорчатую деревянную дверь цвета облаков. - Ты не представляешь себе, что я пережила за этот месяц, Виктор, мне нужно было заниматься фирмой, но мысли о том, что я, возможно, лишилась любимого брата, не давали мне покоя. Кто так вообще делает? Ты поступил совсем как… - Лин повысили тон, но не кричала, и Виктор отметил, что это было совершенно справедливо с её стороны, но она остановилась, будто именно сейчас поняла смысл дурацкого побега и уже тихо продолжила без малейших ноток упрёка, - …как в детстве. - Малышка, Лина, я люблю тебя, и обещаю, что больше не буду так делать. Просто так было нужно, прости-прости-прости,- Виктор почти щенячьими глазками уставился на сестру, чтобы хоть немного смягчить её родительский настрой, который мог довести и до домашнего ареста, иногда он вёл себя совсем по-детски, что не складывалось в голове с его образом, но и глупо это тоже не выглядело. Всему своё место. И Виктор всегда придерживался подобной позиции. Он вёл себя подобно только с самыми близкими и дорогими, давая себе возможность расслабиться на миг времени.       Алина Никифорова – невероятная девушка. Виктор считал свою сестру если не идеалом, то примером для подражания. Её сдержанность, рассудительность, эрудиция и стать, и многие другие черты дополняли девушку как нельзя лучше. Всему своё место – это было точным описанием Лин. Даже внешний вид ни на секунду не противоречил этому. Её волосы были точно такого же цвета, что и у Виктора. Они были словно из шёлка, прямыми локонами, очерчивая аккуратное личико, спадали на плечи, струились вдоль хрупкой спины серебристым потоком и доходили вровень до осиной талии. Брат и сестра Никифоровы были так похожи во всем и только две вещи отличали их друг от друга голос и характер.       Лин имела твёрдый характер и хорошо поставленный звонкий, громкий голос – поэтому она отлично справлялась с ролью главы фирмы, а Виктор не любил командовать, он вообще не любил быть выше обычных людей, его характер был более детский, спокойный и мягкий.       Он был мечтателем, она - воительницей. - Ладно, поговорим чуть позже, - Лин снисходительно посмотрела на брата и на её лице, словно в отражении мелькнула улыбка, что была так похожа на улыбку Виктора, её тон перестал напоминать родительский, долго злиться эта девушка не умела, да и не хотела, только не на брата, - я подумала, что ты захочешь принять ванну, поэтому всё приготовила. - Я мечтал об этом всю дорогу, спасибо, сестрёнка, - Виктор легко поцеловал девушку в лоб – это было вроде их традиции, жест, который уверял «со мной всё порядке, не волнуйся», и, пропустив вперёд вымотанного поездкой пуделя, медленно зашагал по старой лестнице, которая тихо скрипя половицами, приветствовала своего хозяина.       Эта лестница, ведущая на второй этаж – была единственным местом, которое оставалось в доме Никифоровых неизменным. Полы, потолки, стены и окна – всё ремонтировалось и менялось за века, но почему-то до старой лестницы никогда не доходили руки. И снова делая ремонт, никто не трогал лестницу, но уже умышленно – это теперь тоже стало странной традицией, будто на каждой её ступеньке каждый из рода Никифоровых оставлял часть себя, будто если её разрушить, то их души покинет что-то важное, то, о чём все они должны помнить всегда. На ней даже остались совсем незаметные отметины, что маленькие Виктор и Лин оставили на самой верхней ступеньке. - Виктор, не оставайся там надолго в одиночестве, - окликнула девушка, заботливо и мягко провожая брата любящим взглядом, - как примешь ванну, сразу спускайся вниз, хорошо? - Я в порядке. - Я так не думаю. Нам нужно всё обсудить. - Хорошо.

***

illion – Ace

- Я словно заново родился, - задорным тоном Виктор наполни пространство тишины, изредка перебиваемой шуршанием листов книги, что читала Лин, и отдалённо слышащимся из-за приоткрытой двери кабинета Криса клацаньем кнопочек ноутбука. - Я и забыла, какой ты громкий, - не отрываясь от книги, видимо дочитывая предложение до точки, с некоторой усмешкой отозвалась девушка. - Ты сама просила спуститься, так что не ворчи на меня, - всё ещё мокрая физиономия парня в халате появилась, прям перед Алиной, с его влажных волос скатывались капельки воды, словно чистейшая роса, они медленно собирались на кончиках отросшей серебристой чёлки и не в силах больше держаться срывались вниз, разбиваясь о пол или желтоватые страницы книги, размазываясь по ним мокрой кляксой. - Ты истинный вредитель, Витя, не стоило срываться на книге, - делая акцент на имени брата, точнее именно на сокращённой форме полного имени, которую Виктор особо не любил, даже сам не понимая почему, девушка закрыла и отложила книгу на стеклянный журнальный столик, медленно сосредотачивая внимание на парне, - присядешь? - Твоя месть слишком болезненна для меня, малышка Лин, но именно это произведение Набокова для меня не имеет никакой ценности, - парировал старший Никифоров, преодолевая расстояние до подлокотника дивана и поудобнее усаживаясь. - Но все же это старая книга – одна из первых изданий, мог бы и проявить уважение, - не уступала Лин. - Ты всё ещё продолжаешь читать книги, что хотела прочитать мама? – Виктор мельком оглядел множество деревянных книжных шкафов, что стояли вдоль всех стен большой гостиной, доверху заполненных старыми книгами, которые даже пахли как-то по-старому, но были настолько приятными на ощупь, что всё остальное уже не имело значение. И каждая имела собственную историю. - Нет, я уже давно прочитала тот список, сейчас я просто продолжаю читать, потому что после тех книг, привычка немного полистать желтоватые страницы бесценных изданий забралась мне под кожу и стала необходимостью, - покачала головой девушка и, повторяя движения Виктора, оглядела многовековую библиотеку. - Скучаешь по субботним литературным минуткам перед сном? Я очень. - Да, скучаю. Мама была очень умной и столько знала о каждой книге. Знала все истории. Мне казалось, что мама одна из тех добрых волшебниц, казалось, что она знает ответ на всё, - в спокойном взгляде Лин промелькнула печаль, а глаза невольно приобретали солоноватый блеск наполнявших их слёз. Виктор заметил это. И ему было больно и грустно. - Я перееду в старую бабушкину квартиру, - он не хотел, чтобы сестра сейчас плакала. Он ненавидел, когда сестра плакала. - Всё-таки переезжаешь? Ты всё обдумал? Ведь я то справлюсь с фирмой, потому что мне есть кому помочь, но ты будешь там совсем один, - кажется, действительно получилось отвлечь девушку. - Лин, я ведь давно не ребёнок. Моя любовь к танцам началась именно с той квартиры, когда мы время от времени приезжали туда с бабушкой и ходили мимо Академии Искусств, мимо огромных окон концертного зала и обычного балетного, наполненного лабиринтами зеркал. Я хочу вернуться туда. Ведь Крис забрал меня из дома у озера, чтобы я начал новую жизнь. Я думал всю дорогу об этом. Считаю, что самым лучшим вариантом является это место. Я чувствую, что должен быть там… не могу этого объяснить… - Не нужно, я поняла. Фирма никогда не была твоим выбором, но ты сделал многое для неё, теперь у тебя есть возможность сделать что-то для себя. Я всегда была за то, чтобы ты танцевал, потому, что это выходит у тебя гораздо лучше, чем управлять фирмой, - Лин грустно улыбнулась, и взяла руку брата, так спонтанно и совсем неожиданно для Виктора, как же сильно его поступок задел её. - Прости меня, прости, что оставил тебя, я эгоист, - Виктор накрыл маленькую и аккуратную ручку сестрёнки своей ладонью, совсем как в детстве, когда она боялась ночной грозы и раскатов грома. Виктор – был тем, кто всегда защищал её, тем, кто вступал в перепалку со строгим отцом, давая понять, что эту девочку нельзя воспитывать его методами. Ведь он бросил танцы и пошёл учиться отчасти и ради неё. Отчасти, чтобы защитить её от того груза, который лёг бы на её плечи. Но теперь эта девушка окрепла и стала сильной личностью, воспитанной именно Виктором, а не родителями. Ближе них никого нет на свете. Так было и так будет всегда. - Не пропадай надолго, Виктор, обещай, что будешь приезжать сюда, ладно? – Сейчас эта стойкая воительница была похожа на забитого котёнка, совсем как та маленькая напуганная девочка из прошлого в объятьях сильного и любящего брата. - Конечно, я обещаю навещать тебя. Мы всё ещё остаемся жить в одном городе, малышка Лин, - Виктор широко улыбнулся, заражая улыбкой и сестрёнку, - звони мне, если тебе понадобиться моя помощь, и я сразу приеду. - Я знаю.       Они больше не грустили, сидя в просторной гостиной, которая давно уже превратилась в уютный домашний читальный зал. Они разговаривали совсем о другом, каждый рассказывал собственные истории, что приключились с ними за последнее время, ведь с момента похорон они ни разу так близко не общались. Теперь гостиную наполняли громкие голоса и звонкий смех. Теперь всё будет хорошо.       Время длинными шагами прошло за увлекательным разговором. Вскоре дом Никифоровых погрузился в тишину и спокойствие. Сегодня его наполняли разные эмоции, и, кажется, крупные окна-глаза одновременно старого и обновлённого дома начали затягиваться ночными грёзами. Заскрипели половицы всё помнящей старушки лестницы, старинные книги погрузились в иссиня чёрный мрак ночи, а золотистые лучи света мгновенно растворились в темноте. Ненадолго, но стало спокойно. На душе и в доме.

Теперь всё будет хорошо.