Трандуил

Тьма отступала, все больше отдавая позиции своему неуверенному брату, пробивающему себе дорогу сквозь мрак багряно-золотистыми отблесками, но я все ещё не хотел открывать глаза, чтоб победа света окончательно подтвердила, что я ещё жив. Я так и лежал бы, ласкаемый теплым ветром, если бы резкая колющая боль не заставила меня широко распахнуть глаза. Небесное светило на этот раз обошлось со мной не так уж ласково, а жестоко опалило очи. — Карр, — возмущенно огласил округу ворон, взлетев в воздух, но не забыл оставить на мне свою досаду в виде трех маленьких царапин на груди. Так вот кто виновник боли… И действительно, когда я приложил руку к источнику беспокойства, то обнаружил кровоточащую рану от острого клюва птицы. Черный вестник смерти посчитал меня мертвецом и хотел насытиться, а я испортил ему трапезу. Пусть простит меня, я и сам бы хотел, чтоб все было иначе, так что и царапины, и эту рану я буду носить как символ чести, что смерть сжалилась надо мной, но не забыла сказать, что второго шанса не будет. Я огляделся. Море выкинуло меня на берегу неизвестной земли. Я не ощутил здесь благословения и вечного бессмертия. Это не была обитель Перворожденных, и черные птицы никогда бы не поселились там, им нечего было бы находить, смерть не часто порочила пролившейся кровью Сердце эльфов. Я смотрел дальше. Не только меня вынесло на песчаный берег, и ворон тоже был не один… Все то, что я бы позволил сотворить с собой, я не мог позволить допустить с погибшими из-за меня. Гнев, он дал мне силы подняться на ноги и закричать на бездушных птиц, слетевшихся на пиршество. — Вон! Прочь! — кричал я до тех пор, пока они все не взмыли в небо, оставив моих братьев в покое. Я споткнулся и упал на одного из них. Зачем они последовали за мной? Мечтатели… Они хотели почувствовать себя тэлери, но море не приняло отрекшихся от неё детей, мы полюбили лес, за что и наказаны. Права была моя жена — обида моего народа слепа. Мы перестали быть теми, кто погиб в братоубийственной резне, мы синдар, нандор, но не тэлери, павшие от руки Феанора. Так почему же я прогнал её? Получай теперь, дурак, наказание. Теперь ты совершенно один, а рядом с тобой мертвецы. Подавляя в себе подступившую бурю, так стремящуюся пролиться водопадом слез, я поднялся на колени рядом с тем, на кого упал. Такие же золотистые волосы, точеное лицо с небывалым очарованием, он ничем не уступал мне. Люантаэль, так его звали. Юный, наивный, смелый, как мой сын… Леголас. Слезы все же ручейками потекли по моему лицу, настолько было жуткое сравнение. Я дотронулся до щеки погибшего, чтоб убрать локон с лика, мешающий мне полностью вспомнить все черты облика эльфа. Коснулся… Что-то было не так, что-то мешало мне впасть в безумие, слезы замерли, больше не орошая землю. И, наконец, я понял почему: его щека была теплой. Сердце заныло, подтверждая догадку. Я припал к его груди, стремясь услышать звук жизни, и был вознагражден слабым, но уверенным стуком маленького отважного сердечка. Жив! Тогда я стал хлестать его по лицу. — Проснись же! Проснись! — Я захохотал от счастья, ведь Судьба не оставила меня одного на этой земле. Он застонал, грудь стала порывисто то подыматься, то опускаться. Раньше это было незаметно, а сейчас такой отклик вызвал у меня не только счастливый смех, я обнял его, как сына… — Владыка Трандуил? — прошептал Люантаэль и изумленно, и взволнованно. — Да не владыка уже, — проворчал я как старик, но все же отпустил очнувшегося. — Где мы? Где все? — он стал оглядываться по сторонам. Искал отчаянно глазами дорогое только его сердцу создание, если бы было иначе, то он бы сразу понял все, увидев братьев, но нет… Мне пришлось припоминать, с кем же он ступил на борт корабля. Каков же я эгоист! Я думал только о себе… — Лисса! — сколько ужаса, сколько боли было в возгласе эльфа. Да, не только мужчины отправились со мной в путь, среди них была и эльфийка. И теперь я знаю, кому она была нужна, как воздух. Как гнев, так и горе может дать силы телу, чтоб добраться до цели. Он был так слаб, но смог встать и дойти до своей любви, а я смотрел на него, не смея отвернуться. Я виноват в том, что постигло их. Вороны опять стали слетаться. Да что же это!? Можно подумать, что им больше нечего есть. Немедля, я стал разгонять их, думая при этом, как похоронить эльфов, не имея в руках ничего, чтоб вырыть могилу. Обломки корабля также не могли сойти за лодки, на которых можно было отправить погибших в последний путь. Не было на песчаном берегу и камней, чтобы возвести кэрны. Тогда что? Размышления были мои прерваны испуганным криком птиц. Они не от меня неслись прочь, для них я стал забавным крикуном, но никак не тем, от кого скрываются. Не к добру все это… — Люантаэль, — позвал я, но он не слышал, все качался от горя, баюкая Лиссу. Все затихло… слишком тихо, как в гробнице. Руководствуясь лишь уверениями внутреннего голоса, что нужно искать убежище, я подбежал к эльфу и молча потащил его к обломкам корабля. Там была часть каюты, она была разломана так, что деревянные брусья служили и потолком, и стенами, щель, чтоб войти туда, была мала, но, если лезть по одному, то проникнуть туда было можно. — Идем же. Не сопротивляйся. — Я никуда не пойду без Лиссы. — Она…мертва, — с запинкой возразил я. — И я умру с ней. — Нет! — рыкнул на него я, а после смягчился. — Бери её с собой, только пойдем, прошу. Это подействовало. Он поднял девушку на руки, прижав бережно к груди, и, наконец, осмысленно посмотрел на меня. — Туда, — коротко ответил я, показав укрытие. Эльф, не возражая, направился туда, то и дело останавливаясь, чтоб набраться сил, а они с каждым шагом покидали его. Тревога усилилась, откуда ни возьмись появился страх. — Скорее… — Я не могу. — Можешь! — вновь резко прикрикнул я на него. В небе появилась точка, которая становилась все отчетливее и больше. Это не вороны… — Люантаэль! — я уже не просил, а приказывал. Тот же, поджав губы, словно хотел мне нагрубить, все же стал двигаться быстрее. В конце концов мы достигли цели. Не спрашивая у него разрешения, я выхватил из его рук тело эльфийки и затолкал его в щель, ведущую в каюту, после толкнул туда и эльфа, но он уже сам без помощи проник внутрь. Я оглянулся на небо, чтоб проверить, что там происходит и чуть не застыл на месте от сковавшего меня ужаса. Это были драконы… Время замедлилось и, наверное, я бы погиб, если не вспомнил бы, что так подвергаю смертельной опасности Люантаэля. Я бросился к щели. У страха не только глаза велики, он заставляет и смертных, и нас творить невероятные чудеса. Я был так быстр, что окружающее меня смазалось в единый росчерк серо-бурого цвета. — Кто там? — шепотом спросил эльф. — Тшш… Молчи. Он молчал, но только приблизился к маленькой трещине, чтоб увидеть этих чудовищ. — Драконы! — Я же сказал, тихо, — шикнул я и кинулся к нему, зажав рот рукой. Они уже опустились на берег, подтверждением этого служила вибрация земли от их тяжелой поступи. Я не хотел смотреть на них, но все же любопытство победило, и я припал к той самой трещине, в которую смотрел Люантаэль. Лучше не глядел бы… Я думал, как похоронить погибших? Этот вопрос отпал, когда один из драконов выпустил пламя. Запахло паленой кожей, но они не стремились сжечь до пепла, а, как и вороны, прилетели наполнить свои желудки… Больше я не смотрел, лишь стиснул в своих руках вырывающегося безумца. Я хотел уберечь его, он стал символом моего сына… Все кончилось быстро. Они взлетели в воздух, оставив смерть с нами. — Откуда? — тихо спросил он. — Не знаю… — Почему не отпустили? — Ты должен жить. — Я не хочу. — Жизнь - это дар. — Тогда я хочу, чтобы она не была вечной. — Боль уйдет. — Нет. — Ты прав, но все же нужно сражаться с судьбой. Идем. — А как же Лисса? — Пусть это убежище ей будет склепом. — Это не так… — Мы вернемся и похороним её как Перворожденую, обещаю, слово короля. — Вы уже не король. — Совсем иначе ты говорил недавно. — Почему вы обращаетесь ко мне на ты? — сменил он тему, голос уже был не так тих и мертв, как первоначально. — Ты мне дорог. — Я? — Ты. Идем. Ну же, или хотя бы выйди наружу, я понесу тебя. — Я и сам могу! — Хорошо…— миролюбиво согласился я. *** Мы шли по этой выжженной земле, больше ни я, ни он не заговорили. Потерянные, голодные… Теперь понятно, почему вороны перестали меня бояться и хотели насытиться. Им больше нечего здесь искать, они сами жертвы. И мы станем ими, это неизбежно. — Это эльфы, моя госпожа! — язык моего народа в этом потерянном месте был словно гром. Так мы не одни здесь такие? — Вижу, Эрворд, — был ответ говорящему. Этот голос я узнал бы и спустя множество тысячелетий, сердце замерло, а они вышли из укрытий. — Здравствуй, Трандуил, и с прибытием на земли Моргота, — поприветствовала меня Эллериан. Только вот счастье от того, что я её увидел было омрачено. Моргота? Это невозможно! Он пал ещё до Саурона…