Трандуил

Ну что тут можно сказать… В плену всегда плохо, а здесь и темницы не было, где ж тут ей взяться, когда кругом степь? Эти уродцы глумливо разговаривали на грязном языке, показывали на нас с Энтарионом связанных, смеялись и чуть танец дикарей от радости не танцевали. Союзник мой после того, как был зажат в объятиях орки, больше не разговаривал. Это понятно, ведь если тебя такое нечто обняло, речь может и отняться. Хотя, если быть не таким пессимистом, то в этих жителях степи было и обаяние, только грубое и неотёсанное. Орки Средиземья, да и остальные орки тоже были, мягко говоря, не уродцами, а теми, на кого и смотреть то противно, а вот эти, просто некрасивы и все. От испуга мне тогда показалось, что, увидевшая нас, женская особь вся усыпана бородавками, а на деле же оказалось, что только одна бородавка на пальце у неё и была, при этом не на указательном. Но из-за этой достопримечательности тела, орчанка использовала его в качестве указки. Зубы у её все же присутствовали, только задние, так что это открытие я сделал, когда та не заулыбалась, а громко захохотала. Дальше последовало понимание, что зубы она потеряла благодаря скверному характеру, ибо спустя какое-то время она затеяла драку с другой «миловидной» особой, победительницей вышла наша с Энтарионом знакомая, а вот неизвестная удалилась гордой походкой, но без одного зуба и с подбитыми глазом. А может и не женщины это? Все же откуда им тут взяться? Ну не влюбляются же они, а после рожают детей! Орки рождаются от темной магии, из всякой дряни, которая только могущественному чародею в голову придет. А раз так, то создают только мужчин, чтоб потом и армию можно было воссоздать. Бред какой-то… Я заерзал на месте, заставив двигаться и Энтариона, ведь связаны были одной веревкой, я чувствовал его спину, он мою. Предположение конечно дурацкое, если вижу женщину, значит так и есть. И в юбках орки не ходят… и дети их не дергают за это одеяние. Стоп… Дети!!! Я во все глаза уставился на маленькое существо, пробующее стянуть с огромной мамы шерстяную юбку, чтоб завоевать её внимание. А может и не мама это для него… — Агра, а кто это? Их ухат нуши (можно есть)? Я решил не дожидаться ответа орчанки, а то мало ли. — Нельзя, — сурово сказал я. — Почему? — Потому, что мы блохастые, грязные, и вонючие…очень вонючие, — с грустью молвил Энтарион, а мне его страстно захотелось убить. Что он говорит то? Может он и блохастый, грязный и вонючий, а ещё и вор, который крадет не только пищу, а чужих жен! А я был королем, который не будет наговаривать на себя, чтоб только выжить. Умру эльфом, а не пойми кем. — Ура, значит можно нуши (есть), — заулыбался детеныш. — Нельзя, их судьбу должен решить Урукхан. И они могут быть ядовитыми, ты видел такую нуш (дичь)? — Нет… — пропищало «чудо». — Значит нарнуш (есть нельзя), Гшаши, — поучительно прогремела своим басистым голосом орчанка по имени Агра. — Злобариха… — прошептал тот в ответ, а та только рассмеялась и взлохматила его жесткие черные волосы. От чего тот улыбнулся, продемонстрировав великолепную улыбку в плане целостности: зубы были на месте, а среди них внушительные клыки. Я закрыл глаза, чтоб больше этого ужаса не видеть. Пусть что хотят делают, но так просто я не дамся. Мое спокойствие было нарушено, когда земля заходила ходуном от тяжеленных шагов. Пришлось распахнуть глаза, чтоб почтить вниманием нового зрителя. Надо мной и Энтарионом склонилась гора, да-да, великан, по-другому и сказать нельзя. Но если в росте он был могуч и велик, то лицом вышел не грозным, у Агры и то страшнее, а у него всего нос картошкой, глазки как пуговки маленькие, так что если и светятся там злобой, то я этого не вижу. — Что это за гх… — вот тут я переводить вам не буду, он был просто кладом среди всех мудрецов, бранным языком он владел в совершенстве. Вкратце, просто передам смысл сказанного им. Сначала он представился, начав длительно объяснять, что здесь он главный и что если я сейчас стану перебивать его, то он меня визгливого (наговор, этого не было) в бараний рог скрутит. Следом за угрозой пошли вопросы про то, кто ж мы такие. Эльфов, как оказалось, он не знал, а нас с Энтарион отказывался величать так. Меня он назвал Лохматым Визгом, хоть я молчал, а волосы у меня были в идеальном состоянии. А вот Энтариона, тут я уже подержал бы вождя, если бы не был взбешён… Так вот, соперника моего он нарёк Немытым Шакалом. А что? Все правильно, рот открыл тогда, когда никто не просил, да ещё сказал, что я вонючий. Все честно, кроме всего того, что касается меня. Дальше меня охватила апатия, так что важную часть разговора я пропустил… Приговор нам был вынесен: так как мы забавные, то будем искупать свою вину. Что забавного он увидел во мне и Энтарионе я не знаю, но его слова оскорбили меня до глубины души. Я ждал в лучшем случае быстрой смерти, но такое мне и не могло прийти в голову. Теперь мы рабы, которые обязаны возместить ущерб работой на этом самом проклятом поле, но это ещё не все… Быть шутом вождя я не собирался точно! Поэтому тут же завопил возмущенно на наглого орка. — Этому не бывать! Я умру, но веселить вас не буду. Я первый воин, король и не собираюсь склонять колени! — Огхор (воин) и шакх (король)? — подала голос орчанка, а после заулюлюкала. — Именно, — гордо я вскинул голову. — Если вы не трусы, то развяжите меня и дадите сразиться за свою жизнь. — Лохмытый Визг сказал, что мы подобны рхишкам (детям), что не можем его победить! Что он великий огхор, — прогремел на всю степь сильным голосом Урукхан. — Угл та (убить его)! — взревел один из троллей. — Угл та! Угл та!!! — подхватили остальные. Тупоголовая толпа! — Тогда после этого можете смело себя назвать рхишками, — холодно и спокойно молвил я, а они каким-то чудом услышали и мгновенно замолчали, недобро бросая на меня взгляды. — Снимите с него скримп (путы), — приказал Урукхан, а после уже обратился ко мне. — Если ты не победишь, Лохматый Визг, то умрешь как снаг (раб), а не огхор. Я сам сдеру с тебя кожу и постелю её возле своего улу (ложа). — Согласен… — оскалился я в ответ и встал. — Дайте мне оружие. И кто мой соперник? — Иш (я), — дал он ответ. — И уруки не дерутся один на один с кудгом (оружием) в руках. Я скрипнул зубами от злости… Что ж, я безоружен и мой соперник в два раза выше меня, крупнее и сильнее. Поздно отступать, и я ринулся к нему…