Он был войной — она миром. Он был печалью — она счастьем. Он был бедствием — она красотой. Она была его спасеньем — он её разрушением.
Вайолет сидела на кровати не в силах пошевелиться, крепко сжимая в дрожащих ладонях личное дело Тейта, так удачно сворованное из отдела полиции днём ранее. Всю ночь она внимательно изучала каждую страницу, раз за разом возвращаясь к каким-то особо зацепившим её внимание свидетельским показаниям друзей, любимого парня или её самой. Сначала её просто забавляло всё написанное явно не одарёнными особыми интеллектуальными способностями и наблюдательностью детективами. Но, чем больше она читала, с интересом перелистывая страницу за страницей, вскользь просматривая имена убитых и жуткие кадры с мест убийств, в какой-то момент даже решив закончить это малоприятное занятие, когда наткнулась на фотографию женщины со снятым скальпом, тем больше в её памяти стали всплывать истории, которые когда-то рассказывал ей её любимый про места, где он бывал, когда уезжал из города. Она невольно стала сопоставлять полученные от него сведения с тем, что было написано в его личном деле. И чем больше читала, тем сильнее её начинало мутить, когда она начала замечать, что маршрут, по которому происходили убийства, почти точно повторял передвижения Тейта по стране. А заметив среди списка предполагаемых жертв Ангела смерти знакомые имена, с особой внимательностью начинала вчитываться в их судьбы. Мать Тейта — Констанс Харви — была первой, на кого она обратила внимание. По заключениям пожарных, женщина сгорела в пожаре по собственной неосторожности, из-за непотушенной сигареты. Также в её крови были обнаружены следы алкоголя. Вайолет всегда хотела знать, где сейчас находится и как живёт ненавистная мать любимого парня, и это открытие повергло её в шок. Но в ещё больший шок она пришла, заметив на полях страницы перечёркнутое, коряво нацарапанное предположение, что женщина вовсе не сгорела по «неосторожности», а была убита собственным сыном, вероятнее всего, из-за желания мести. Детектив Лоу, судя по всему, сразу же отверг данное предположение, потому и зачеркнул его. Это было неудивительно, ведь по документам Тейт был выписан через день после произошедшего с Констанс Харви, но Вай хорошо помнила, как нехотя, но он всё же поведал ей о том, что фактически его выписали из клиники практически за неделю до даты, указанной во всех его медицинских документах, и ему даже пришлось возвращаться обратно в город, чтобы подписать справку о выписки. Тогда он рассказывал это с целью убедить её в том, что государственные клиники не внушают никакого доверия, потому что все работники в большинстве случаев сидят там просто для галочки, толком не выполняя своих обязанностей. И если они хотят, чтобы Вивьен окончательно пришла в себя и освободилась от наркотической зависимости, она не должна отказываться от его помощи. К тому же подговорённая им женщина уже находилась в клинике, которую ему посоветовали и в которой ей точно помогут. Он уже всё оплатил и лишь просит её отнестись к этому с пониманием и не сердиться на него. «Неужели он мог убить собственную мать?» — обречённо подумала девушка, внутренне понимая, что Тейт действительно мог это сделать. Она видела, как полыхает ненавистью и яростью его взгляд, когда речь заходила об этой женщине. Знала, как сильно он ненавидит и презирает её за своё детство, за любимую сестру, которая заслуживала любви и принятия её такой, какая она есть! За смерть отца, которого Тейт любил больше жизни, умершего из-за неё. Он действительно мог убить её! От этого осознания Вай сглотнула стоящий в горле ком горечи, но решила раньше времени выводы не делать и продолжила изучать личное дело возлюбленного. Следующим знакомым именем было — Венделл Толедо. Сначала Вайолет не обратила на него внимания, скучающе перелистнув страницу, но тут же вернулась обратно, когда в её сознание буквально вклинилось леденящее душу воспоминание о человеке, который убил отца Тейта. Человеке, которого он ненавидел больше всех на свете! Возможно, даже больше, чем мать… «Венделл… Сокращенно это имя звучит как Делл!» Венделл Толедо, по непонятным для всех его знакомых и партнёров по бизнесу причинам, неожиданно и крайне спешно сорвался из города, наплевав на предстоящие встречи и планы, словно бежал от кого-то. И был найден через три дня в сожжённом дотла номере одного из не внушающих доверия придорожных отелей замученным до смерти. В освидетельствовании говорилось, что его пытали, по меньшей мере, два дня, судя по ранам на его изувеченном теле, медленно делая порез за порезом, до тех пор пока он не потерял достаточно крови, чтобы умереть. Вайолет не хотела в это верить, но она знала Тейта лучше всех, знала, какая тьма таится в глубине его тёмных глаз. И весьма ярко и красочно могла представить, как он, ослеплённый праведной ненавистью, яростью и желанием причинить как можно больше боли, сидит перед связанным напротив него мужчиной в полумраке отеля, испепеляя его ледяным взглядом, и медленно делает один неглубокий, чтобы продлить мучение человека, лишившего его отца, порез за другим. Следующим знакомым именем была Мэдисон Монтгомери. И, увидев на фотографии изувеченное тело когда-то ненавистный сокурсницы, лежащей в какой-то обшарпанной комнате с перерезанным горлом, Вайолет, не совладав с собой, сорвалась. Она знала, что Тейт ненавидит её так же сильно, как и она, лишь за то, что Мэдисон по до сих пор непонятным для девушки причинам постоянно донимала её, и это очень нервировало и злило парня! Злило настолько, что он был готов убить её в любую минуту, стоило ей только попросить об этом! «Это всё сделал он!» — пришла к безутешному выводу девушка, не в силах оторвать взгляд от глубокого кровавого пореза, образующего на шее Монтгомери омерзительную ухмылку. — «Красивый и проклятый. Падший ангел. Ангел смерти!» От этого вывода Вайолет буквально оцепенела. Шок, ослепляющий и оглушающий, лишающий воли, мыслей и чувств, превращающий её в безвольный, безэмоциональный манекен, — именно это сейчас происходило с ней. От всего прочитанного ей показалось, словно её резко окунули в ледяную воду. Ей стало не хватать воздуха, а пульс ускорился настолько сильно, что шум крови в ушах напрочь перекрыл все остальные звуки. Что-то умерло внутри неё от этого озарения, и она понятия не имела, как это исправить. Как это забыть?! Она не могла, не хотела верить! Просто отказывалась верить, что происходящий кошмар и те ужасные вещи, что делал Тейт, — это её реальность. Что он их вообще делал! «Лезвие!» — это была первая осознанная мысль, посетившая её затуманенную жестокой правдой, жестоким осознанием голову. — «Оно поможет! Всегда помогало!» Осторожно, будто опасаясь разбиться по дороге точно так же, как, судя по льющемуся из окна свету, пару часов назад вдребезги разбилось её сердце, Вайолет поднялась с кровати и медленно направилась в ванную. Через пару секунд, подойдя к висящему над раковиной шкафчику, ощущая эти секунды как вечность, она скользнула взглядом по своему отражению и неожиданно даже для самой себя нервно, практически истерично хихикнула. Она, конечно, ожидала удручающего зрелища, но надеялась, что оно будет куда эффектнее, чем стоящая перед зеркалом разбитая, болезненно бледная девушка с яркими, тёмными синяками под глазами, осознавшая, что её пусть и неидеальный, но для неё всё-таки идеал, её любовь всей жизни — убийца! Быть может, она увидела бы тлен и пустоту, поселившуюся внутри неё после открывшейся правды? Или, взглянув на своё отражение, поняла бы, что он просто недостоин того, что она собиралась сделать, и, отчитав себя за этот необдуманный порыв, собрала бы свои вещи и скрылась? Исчезла бы из его жизни, как когда-то и планировала! Все эти мысли и глупые предположения бессвязно крутились в её голове, не успевая задержаться там надолго, потому что сейчас в ней был вакуум. Целая бесконечная пустота, сотканная из кромешного ужаса и крохотной надежды на то, что она ошиблась. Как только Вайолет открыла шкафчик, её взгляд сразу же зацепился за несколько жёлтых баночек с давным-давно просроченным снотворным, которое она изредка пила до тех пор, пока окончательно не переехала в этот дом, за зубную щётку и бритвенный станок Тейта. — Тейт… — из-за клокочущей в душе бури негодования и горечи, потому что она до сих пор любит это чудовище, всхлипнув, тихо выдохнула девушка, со всей силы сжав руками края раковины, опасаясь, что если не будет держаться, то упадёт и больше никогда не сможет подняться. Иронично, ведь именно этого она и хотела больше всего. Просто упасть и исчезнуть. Навсегда! Несколько раз пробежав взглядом по всему содержимому шкафчика, Вайолет непонимающе нахмурилась, не найдя желаемого ей предмета. Она совершенно не помнила, куда дела чёртово обещающее спасение и покой лезвие, после того как опять отказалась возвращаться к своему ритуалу днём ранее, когда у неё забрали Аделаиду. — Ну и плевать! — недовольно скривив губы, презрительно хмыкнула девушка, думая о том, что перерезать себе вены всё же слишком пафосно и грязно! Ей как-никак уже не шестнадцать лет. Её взгляд тут же переместился на снотворное. Таблетки! Вот оно. Тихо и чисто, как раз в её стиле. Никакой боли и мучений, лишь сон. Такой долгожданный, сладкий… вечный сон. «Просроченные таблетки? Ну и пусть… Если принять побольше, эффект будет тот же, верно?» Хармон уверенно схватила с полки первую баночку, раздражённо хмурясь от её слишком лёгкого веса, и, открыв её, заглянула внутрь. Три таблетки. Нет, на них она далеко не уедет, даже несмотря на то, что они были убойными. Разве что проспит пару суток. Взяв вторую баночку, Вай снова нервно хихикнула, с облегчением увидев, что она заполнена таблетками почти наполовину. Ей должно хватить! Растянув губы в улыбке, она всё той же нетвёрдой походкой направилась обратно в комнату, обдумывая, стоит ли написать предсмертную записку, или эта клишированная глупость, где она никого не винит, будет лишней? Очень хотелось написать друзьям и попрощаться с ними или хотя бы оставить о себе весточку для Эдли, объясняя ей, что она покинула её по своей воле и всё равно, несмотря на это, очень её любит. Но малышка, очевидно, не поймёт этого, а друзья? Вай уже не была уверена, что они были когда-то её друзьями. Они были друзьями Тейта. Не её! Они просто приняли её в свою взбалмошную компанию, боясь снова потерять его. Тейт… Вайолет неловко опустилась на кровать, до побелевших костяшек сжимая в руке жёлтую баночку, а в голове всё настойчивей звучало его имя. Такое по-прежнему родное и любимое. Такое нежное и загадочное, вызывающее одним своим звучанием волну неконтролируемых мурашек и улыбку. Тейт… Тейт… Тейт! Её любовь и жизнь! Её погибель! Вайолет снова нервно хихикнула, совершенно не обратив внимания на тихий шорох на первом этаже и писк деактивации сигнализации. Глубоко вздохнув, она резким движением открыла баночку и тут же, не раздумывая, опасаясь передумать, запихнула в рот сразу пять таблеток. Без воды. Глупая, очень глупая Хармон. Она начала давиться горьковатыми таблетками, но, совладав с собой, успешно проглотила их, чувствуя, как неприятно и очень медленно они перемещаются по гортани. Неприязненно поморщившись, она потянулась в сторону своей сумки и, достав из неё бутылку воды, высыпала на ладошку сразу всю горсть таблеток. Зачарованно посмотрев на насыпанное маленькой горсткой спасение, с каким-то фанатичным блеском во взгляде она начала пальчиками передвигать одну таблетку за другой, считая. Пять уже принято. Сколько ещё нужно? «Одна. Две. Три. Четыре…» На пятой отодвинутой в сторону таблетке Вай слегка нахмурилась, чувствуя непривычный холодок из коридора, но, не обратив на него внимания, мысленно решила сделать пять подходов по пять. Такого количества наверняка должно хватить. Таблетки же убойные, обычно её рубило с одной. А если нет и она останется жива, она попробует ещё раз, завтра, или когда она там очнётся, это уже не важно. Девушка уверенно подняла руку с пятью маленькими таблетками ко рту и удивлённо вздохнула, когда они неожиданно резко исчезли с её раскрытой ладошки. Она недовольно нахмурилась из-за такой раздражающей пропажи. Неужели уронила? «Вот же растяпа!» — поджав губы, подумала Вайолет, когда кто-то настойчиво обхватил её лицо тёплыми ладонями, поднимая его вверх. Сфокусировав взгляд на лице находящегося напротив неё человека, она чуть слышно всхлипнула, совершенно не разбирая настойчивых, сердитых слов, что говорил парень, отчитывая её за этот глупый поступок, и со всей силы притянула его к себе, зарываясь носом в шею, отчего-то пахнущую не только такими привычными и любимыми сочными яблоками и мятой, но ещё и гарью… и кровью! Эта странная смесь ароматов, наконец, пробудила Вайолет. Былое оцепенение и безразличие ко всему резко спало. Даже, кажется, постепенно начавшее своё действие снотворное отступило на второй план, уступая место панике. Она замерла. И, распахнув глаза, наверняка убеждаясь, что это вовсе не сон и её любимый психопат сейчас на самом деле со всех сил обнимает её, скользя губами по её шее, шепча о том, какая она у него всё-таки глупышка, Вайолет как может медленней, стараясь не вызывать у парня подозрений, попыталась отстраниться, с удивлением заметив, как его крепкая хватка на её талии ослабевает. — Какого чёрта ты творишь, Вай?! — дрожа от того, что увидел, с горечью в голосе настойчиво спросил Тейт, позволяя девушке подняться, не желая даже представлять, что могло случиться, если бы он пришёл несколькими минутами позже. Словно он опять попал в свой персональный ад! — Малышка, зачем?! — Потому что люблю… — невпопад ответила Вайолет, несмело обходя парня со спины, пятясь в сторону изголовья кровати. Она чувствовала, как чёткость зрения теряется из-за подступающих горьких слёз, но она сразу же сморгнула их, опасаясь упустить юношу из виду. Лишь на мгновение озадаченно нахмурившись, разглядев, что всё его лицо и шея были покрыты множественными царапинами и ссадинами. Тейт уверенно встал с колен и, сделав шаг вперёд, протянул в её сторону руку, с удивлением замерев на месте, когда увидел, как она испуганно отшатнулась от него, врезавшись всем телом в стоящий рядом с ней комод, отчего стоящая на нём ваза покачнулась и упала, разлетаясь по всей комнате водопадом звонких осколков. Но они оба не обратили на это никакого внимания. — Вайолет, я всё тебе объясню, обещаю, но не сейчас… — поджав губы, совершенно не понимая причин её испуганного, затравленного взгляда, стараясь не сорваться из-за бездарно потраченного времени на пустую болтовню, взмолился Тейт. — Нам нужно бежать. Малышка, прошу тебя. — Нет, — предостерегающе выставив вперёд руку, чётко и громко произнесла Вайолет, заметив, как он сделал очередной шаг в её сторону. — Не подходи ко мне! — Что? — окончательно запутавшись, тупо спросил парень и, упрямо нахмурившись, сделал ещё один уверенный шаг, стараясь сократить с ней расстояние. — Не подходи! — отпрянув от него, как от ядовитого, взвизгнула девушка, неловко пятясь назад в сторону кровати. Голова была будто в тумане. — Не смей ко мне прикасаться! Лэнгдон удивлённо моргнул, не понимая, что с ней за чертовщина происходит, но всё же отступил на несколько маленьких шагов назад. — Так лучше? — Да, — с трудом проглотив ком в горле, сипло ответила Хармон, практически достигнув своей цели. — Стой там и не смей двигаться. — Или что? — ухмыльнувшись, поинтересовался Тейт, прекрасно зная, что он быстрее Вайолет и подмять её податливое к его прикосновениям тело и успокоить непонятно почему испуганную девушку не составит труда. Но его ухмылка тут же стёрлась с лица, когда он заметил, как от его вопроса Вай быстро метнула взгляд в сторону подушки, и там он увидел дуло своего собственного пистолета. Секунда, и Тейт уже стоял возле кровати, но в этот раз Вай его опередила. Быстро выдернув пистолет из своего укрытия, она завалились на кровать и прежде, чем он успел что-то предпринять, чтобы остановить её, направила дуло в его грудь. — Вай… Откуда… — Отойди, — крепко сжимая пистолет двумя руками, строго, тоном, не терпящим неподчинения, приказала девушка, но по её растерянному виду можно было смело сказать, что она не совсем уверена в своих действиях. — Сейчас же! Лэнгдон помедлил, обдумывая свои дальнейшие действия, пытаясь понять, как безболезненно обезвредить непонятно почему испуганную девушку. Но, поняв, что, не причинив любимой боли, её не остановить, отступил, сделав пару маленьких шагов назад. — Что дальше? — спокойным, ничего не выражающим тоном поинтересовался парень, наблюдая, как Вайолет, всё ещё направляя на него пистолет, неуклюже поднимается с кровати. Тейт знал, что Вайолет не выстрелит в него, не сможет этого сделать, но посмотреть на её дальнейшие действия и их причины было интересно. Хотя он понимал, что это лишь пустая трата и без того ограниченного времени. Побег прошёл слишком гладко, чётко по их плану. Это почему-то настораживало, и ему было бы куда спокойнее, если бы они поговорили в безопасном месте. Проигнорировав вопрос парня, Вайолет на мгновение зажмурилась, стараясь сбросить с себя сонливость, и, дрожащей рукой взяв с прикроватной тумбы папку с его личным делом, резко кинула её в его сторону. Тейт без особых усилий поймал её и, раскрыв, искренне улыбнулся краешком губ, гордясь сообразительностью своей любимой девушки. «Надо же, умыкнула у копов моё личное дело! Моя умница!» — безразлично пролистав пару страниц, с гордостью подумал он. — «Только вот выводы, судя по всему, сделала не совсем правильные». Остановившись на фотографии с места убийства Хьюго Лэнгдона, Тейт неприязненно поморщился, поднимая взгляд обратно на возлюбленную. — Не хочешь ничего мне рассказать?! — Нет, — всё тем же спокойным голосом ответил он, слегка качнув головой. — Ты у меня умная и сама всё прекрасно поняла. — Ты убийца… — дрожащим голосом тихо выдохнула Вайолет, ткнув пистолетом в сторону парня, осознав, что он даже не пытается оправдаться. Он действительно убил всех этих людей! На смену страху и боли пришли злость и гнев. Голова немного прояснилась, сонливость стала отпускать. — Ты убийца, Тейт! Жестокий убийца! Не вопрос, а утверждение в голосе любимой девушки больно кольнули Лэнгдона в самое сердце, но, собрав всю волю в кулак, он вовремя взял себя в руки, не желая показывать ей своих истинных чувств и эмоций. Пока что! К чувствам они, несомненно, перейдут чуть позже. К тому же ему тоже есть что сказать в ответ на это обвинение. — Так оказывается, бывают добродушные убийцы? — ухмыльнувшись, весело уточнил парень, чем ещё больше вывел и так взвинченную, разгневанную девушку из себя. Несмотря на всю боль и растерянность, сложившаяся ситуация даже начала забавлять Тейта. Ведь всё то время, что Вай была с ним рядом, он как влюблённый дурак считал, что именно она никогда не обвинит его и не усомнится. Не предаст! И вот чем в конечном итоге это обернулось… Он был слишком самонадеян. Это было его ахиллесовой пятой. — Ты чудовище! — со всех сил сжимая в дрожащей руке пистолет, будто он придавал ей больше уверенности и сил, обвинительно выплюнула Хармон, с ужасом глядя на его довольное лицо. — Монстр! — Ты так думаешь? — удивлённо вскинув брови, с очередной издёвкой поинтересовался Тейт, нервным движением взъерошив и без того растрёпанные волосы. Ответить Вай не рискнула, прекрасно видя, как вытянулось и словно заострилось лицо парня от её слов. Она видела, как блестят его глаза, излучая гнев и недоумение. А в обманчиво-расслабленной позе легко читалась скрытая, словно в сжатой пружине, сила. Надави ещё немного, и беды не миновать, даже пистолет ей не поможет. — Ну же, Вай! Давай, скажи ещё что-нибудь! Не верю, что твой словарный запас ограничится «убийцей», «чудовищем» и «монстром»! Ты способна подобрать и более красочный эпитет, — ухмыльнувшись, начал провоцировать девушку Лэнгдон и, оглядев пистолет, недовольно цокнув языком, язвительно добавил: — И, если собираешься стрелять, сними всё-таки ствол с предохранителя. Я же объяснял тебе это. — Как ты можешь быть таким самоуверенным и высокомерным после всего, что ты натворил? — неприязненно дёрнув плечом, не выдержав, возмущённо спросила Хармон, всё же последовав его совету и нащупав рычажок предохранителя. — А как ты можешь быть такой глупой и бесстрашной, теперь зная, на что я способен?! — в ответ поинтересовался Лэнгдон, передразнив её обвинительную интонацию. — Я не боюсь тебя, — сквозь плотно сжатые зубы процедила Вай, сжав пистолет настолько сильно, что костяшки пальцев побелели. Тейт чуть было не засмеялся от этих слов. «Опять одна и та же песня про страх, ну сколько можно?» Но вместо смеха он лишь прикрыл глаза и, привычным жестом устало потерев переносицу, выдохнув, спокойно произнёс: — Разумеется, ты меня не боишься, Вай! Ты прекрасно знаешь, что ради тебя я убью и умру, если придётся, но тебе я боль никогда не причиню. Эти слова застали Вайолет врасплох. Не этого она ожидала! Разве так себя ведут серийные убийцы, когда их раскрыли? Разве могут так спокойно стоять, находясь под прицелом пистолета, говоря фразы, которые в очередной раз больше похожи на признания в любви, чем на какие-то оправдания или мольбы отпустить его? Сарказм, усмешка, презрение — всё это было в его голосе, она это прекрасно слышала в наизусть выученных интонациях, но всё это гасила безграничная любовь, которая ярким светом горела в его тёмных глазах. «Почему он даже не пытается оправдаться?» — Это ведь не может быть правдой, да? — сглотнув появившийся ком в горле, чувствуя, как отчаянно защипало в переносице и слёзы пуще прежнего заволокли глаза, тихо всхлипнула девушка, надеясь, что она ошиблась в своих выводах. Пусть он скажет, что она ошиблась! — Ты не можешь быть убийцей! Пожалуйста, Тейт, пожалуйста, скажи, что всё это ложь! Что это ошибка! — А ты лицемерка, Вайолет! — горько усмехнувшись, внезапно выпалил юноша, скрещивая руки на груди. — Что, таким я тебе уже не нужен?! — Разве страх перед монстром — это признак лицемерия?! Тейт открыл рот от удивления и, схватившись за голову, нервно хихикнув, всё же не выдержав эмоционального давления, прокричал: — Осточертела твоя наигранная правильность! Держу пари, ты всегда знала, что я такой! — Нет, не знала! Я всегда чувствовала исходящую от тебя опасность и силу, но не знала, что мой любимый парень чёртов психопат и убийца! — под стать его леденящему тону рявкнула девушка. — Как ты мог, Тейт? Зачем?! — Стать бессердечным ублюдком — не совсем то, чего я хотел добиться в этой жизни… — театрально разведя руки в стороны, с сарказмом выплюнул Лэнгдон, — …но вот он я! — Я не верю, — уже откровенно плача, еле удерживая себя на ногах, чтоб не рухнуть на пол, тихо всхлипнула Вайолет, качая головой. — Не верю! Это не может быть правдой! — Придётся поверить, малышка, — ласково произнёс Лэнгдон, решив, что не хочет обманывать её, убеждая в своей невиновности. Она должна знать про него всю правду. У неё должен быть выбор. Каким бы эгоистом и собственником он ни был, он всегда давал Вай право выбора. От этого когда-то любимого ласкового прозвища Хармон неосознанно скривилась, считая, что в данной ситуации от него несло откровенной, отвратительной усмешкой и притворством. Судя по всему, именно этим было до этого момента всё, что происходило между ними. Все их сказочные моменты были лишь иллюзией… игрой! Она была его пешкой, а он был умелым игроком, за маской которого прятался самый настоящий жестокий психопат! Некоторое время они играли в «гляделки», Тейт смотрел на девушку выжидающе, давая ей время осознать сказанное им, а Вайолет просто не знала что сказать. Что делать! — Знаешь, чего я испугался в тот момент? — неожиданно спросил юноша, прерывая нагнетающую тишину. — Что ты убил человека? — сразу догадавшись, о чём Тейт говорит, злобно прошипела Хармон, крепче сжимая пистолет, когда заметила, как он внимательно оглядел окружающую их обстановку, словно искал способ обезвредить её. — Я убил животное, — брезгливо поморщившись, возразил парень, качая головой. — В тот момент я испугался, что я ничего не чувствую! Вайолет озадаченно нахмурилась, осознавая его слова, мысленно проводя параллель, а Тейт продолжил: — Ничего у меня в душе не ёкнуло, не пошевелилось. Лежит кусок мяса и всё, не более. Никаких эмоций, Вай, понимаешь? Ни отвращения, ни сожаления, ни страха за содеянное. Ни удовлетворения, которого я, честно говоря, так ожидал. — Как ты можешь так спокойно рассказывать мне об этом? — Потому что мне до смерти надоели наши секреты, Вай! Очень удобно стоять сейчас и невинно хлопая глазками обвинять меня, называя убийцей, когда у тебя самой рыльце в пушку, — недовольно хмыкнул Тейт, многозначительно приподняв бровь. — Я не понимаю, о чём ты! — Серьёзно? — усмехнулся он и, сделав маленький шаг в сторону, начал медленно обходить девушку, разглядывая её, словно хищный зверь свою добычу. И, прежде чем Вай успела сообразить, что он делает, заговорил: — Любимая, на будущее знай, что прятать труп в колодезной яме не самое лучшее решение. Вайолет медленно поворачивалась вслед за ним, по-прежнему наставляя на него ствол пистолета, боясь упустить его из вида. И ещё больше она боялась того, что он может сказать дальше. Она даже не обратила внимания на то, как он её назвал. В голове стало пусто, колени превратились в ватные и каждое его последующее слово раздавалось в черепной коробке оглушительно громким эхом. «Он знает! Он всё знает!» — Периодически рабочие открывают такие люки, чтобы замерить там уровень воды, — зашагав быстрее, делая круги всё меньше и меньше, тоном знатока продолжил Лэнгдон, ища в достаточно слабой защите Вайолет уязвимое место. Ожидая, когда она сдастся в этой бессмысленной борьбе. — И если бы я не перепрятал труп того ублюдка, то, вероятно, в клинике мы были бы вместе. Вайолет молчала, не зная, что сказать. Лишь её грудь судорожно вздымалась, в попытке сделать хоть вздох. Но она не могла. Ей будто перекрыли доступ к кислороду. — Но я тебя не виню, — остановившись, ровным голосом произнёс Тейт и, помолчав, на мгновение задумавшись, как-то по мальчишески улыбнулся, как будто вспомнил нечто очень приятное, понизив тон, продолжил: — Даже горжусь. Так хладнокровно и изощрённо. Моя умница! — Это была самооборона, — почувствовав, как внутри что-то мерзко ёкнуло от такой похвалы, практически одними губами попыталась оправдаться Хармон. — Разумеется, первый удар был самообороной, — улыбнувшись краешком губ, согласился Тейт. — А как ты объяснишь остальное? В ответ тишина и затравленный взгляд исподлобья. — Признай, Вай, тебе понравилось. Ты ведь почувствовала эту пусть и секундную, но всё же эйфорию от осознания, что его жалкая жизнь была в твоих руках? Тейт был прав практически во всём! Вайолет действительно не испытывала и тени сожаления или угрызений совести. Когда кочерга проткнула тело Тони, она не почувствовала ровным счётом ничего, что должен чувствовать нормальный человек. Лишь облегчение. Она настолько его ненавидела, что даже испытала удовольствие, когда он издал свой последний хриплый вздох. А потом та самая секундная эйфория и удовольствие, про которые говорил Лэнгдон, сменились абсолютным безразличием к содеянному! «Эта тьма… Она завладела и мной!» — Скольких ты убил? — проигнорировав его вопрос, шмыгнув носом, спросила Вайолет. — Не так много, как ты думаешь, и каждый из них заслужил свою смерть как никто другой. — Это уже буду решать я! Скольких?! — качнув дулом пистолета, потребовала девушка, пятясь в сторону кровати, когда заметила, что Тейт сократил с ней расстояние настолько сильно, что она даже могла почувствовать запах исходящий от его одежды. Сажа и кровь! — Имена! — Зачем тебе это, Вай? — Отвечай! — Делл Толледо, убивший моего отца и разрушивший мою жизнь, был первым, — сдался Тейт и, увидев, как Вайолет глубоко вздохнув понимающе кивнула, словно именно этого имени и ждала, безразлично продолжил: — Констанс, моя мать — следующей. — Дальше! — Рассел Филлипс, дилер Тони. Ты спрашивала про него, когда приходила ко мне в клинику. Но я не собирался его убивать, хотел лишь поговорить и, быть может, припугнуть. Это было неприятное стечение обстоятельств. Знаешь, он был настолько туп, что, когда я к нему пришёл, он попытался напасть на меня с ножом, — презрительно хмыкнув и закатив глаза, стал рассказывать юноша, вспоминая, как он, даже не моргнув, в секунду застрелил этого недоумка, нелепо размахивающего маленьким ножичком как Экскалибуром. — Ты была права, именно в том баре Тони брал те наркотики, которыми потом пичкал твою мать. — Это всё? — с надеждой спросила Вайолет, видя, что Тейт не собирается продолжать. — Увы… — Кто ещё? Мэдисон?! — предположила девушка, затаив дыхание в ожидании его ответа. — Нет, — скривившись, оскорблённо фыркнул Лэнгдон. — Я же уже говорил тебе, что не трогал её. — Я не верю! — Её убил Ларри Харви, муж моей матери, обезумевший после её смерти, — устало потерев переносицу, объяснил он, желая уже закончить этот бессмысленный разговор. — Это благодаря его стараниям я попал в клинику. Он подставил меня. Как оказалось, после смерти Констанс он преследовал меня, оставляя после себя кровавый след Ангела смерти. Это он убил всех тех людей. — Откуда ты это знаешь? — Он рассказал… Перед смертью. — Значит… ещё один, — сглотнув, тихо прошептала девушка. «Уже четверо». — Это всё? — Нет, ещё двое. Оливер Тредсон и… — Джуд Мартин, — сразу же догадалась Вайолет. Это было очевидно. Будь её воля, она и сама бы убила эту злобную суку не задумываясь. Тейт кивнул в знак подтверждения и выжидающе замер, видя, как Вайолет сосредоточенно хмурится, пытаясь собрать всю полученную от него информацию воедино. И, как бы ужасно это ни было, она понимала своего любимого психа! И даже не могла его винить. Его мотивы были понятны и очевидны. И он был прав, говоря, что каждый из этих людей как никто другой заслуживает смерти. Своим существованием они причиняли лишь боль. Мир стал лучше без них. Чище! «Делл Толледо, Констанс Харви, Рассел Филлипс», — мысленно стала перебирать имена убитых руками любимого девушка, вспоминая, какие ужасы они творили и ещё могли бы сотворить. — «Ларри Харви, Джуд Мартин и…» — За что ты убил доктора Тредсона? — Он психопат с замашками Франкенштейна, — брезгливо поморщившись, ответил Лэнгдон, не желая вдаваться в подробности, но, увидев полное непонимание на любимом лице, тяжело вздохнув, стал объяснять: — Кровавый лик, Вай! Помнишь ту ужасающую серию убийств больше шести лет назад? Вайолет неуверенно кивнула, отлично помня жуткие фотографии женщин со снятым скальпом. — Виновного тогда так и не нашли, им был Оливер Тредсон, сбежавший из штатов в Австралию, после того как… Тейт запнулся, и Вайолет поняла, что именно эта информация и знания были тем, что ей необходимо узнать, прежде чем делать какие-либо выводы. — После чего? — После того как помог сбежать моей хорошей подруге из клиники и убил её! — болезненно поморщившись, еле смог выдавить из себя Лэнгдон. — За что? — Она доверилась ему, распахнула перед ним свою душу, рассказала всё про свою любимую девушку, и сначала он убил Венди, а после и её… — с трудом сглатывая ком в горле, нехотя ответил Тейт, стараясь не вдаваться в более красочные подробности ужасной судьбы его подруги. — Он и тебя хотел убить, Вай! — Что?! — Это он пытался проникнуть в наш дом. — Откуда ты знаешь, что кто-то пытался проникнуть в дом? — непонимающе нахмурилась Хармон. — Малышка, ты действительно думаешь, что я оставил бы тебя без защиты? — слегка улыбнувшись её наивности, спросил Лэнгдон, но прежде, чем Вай успела что-то ответить, объяснил: — Донован присматривал за тобой всё это время. Люк тоже, но Дон был в курсе всего. — А откуда он… — Примерно через неделю после того, как я попал в клинику, я стал замечать что-то неладное с едой. Каждый день на обед был гороховый или фасолевый суп. На ночной вылазке на кухню, желая раздобыть там хоть что-то съедобное, я обнаружил там поджидающего меня Дона. Он устроился в клинику поваром, чтобы помочь мне сбежать, когда после очередного нудного допроса понял, что детектив Хан сделает всё возможное и невозможное, чтобы посадить меня в тюрьму. — Шелби об этом знала? — Конечно же нет! — засмеялся Тейт, покачав головой. — Она бы всё разболтала тебе уже через час. «Вот в чём дело! Вот откуда Донован знал про нападение! Вот почему так изучающе разглядывал меня! Он всё это время оберегал меня!» — Почему ты не рассказал этого раньше? Что убивал? — облизнув пересохшие губы, спросила Вайолет, стараясь собраться с раз за разом ускользающими мыслями. Пытаясь понять свои чувства. — Как ты себе это представляешь, Вай? — скептически приподняв бровь, удивился такому странному вопросу Лэнгдон. — Привет, я Тейт. Я убивал людей из-за мести. Замутим?! «Да, это было бы крайне глупо и лишь укрепило бы мои мысли про его неадекватность в тот момент», — недовольно поджав губы, подумала Вайолет. В данных обстоятельствах Тейт действительно не мог поступить иначе. Да в любых обстоятельствах никто в здравом уме такого не расскажет даже самому родному и любимому человеку. А то, что Тейт совершал убийства осознанно и делал это с присущим ему бунтарским огоньком, было очевидно. Так же, как был очевиден и факт его адекватности. Он не псих и никогда им не был. Он сознательно выбрал этот кровавый путь мести. — Почему ты не сбежал сразу, как попал в клинику? — Почти сбежал, но в наш с Доном план вклинился психованный маньяк, которого я искал эти долгие пять лет и всё пошло кувырком. Но я не мог поступить иначе, Вай. Я не мог оставить его в живых после того, что он сделал с Ланой! Хармон замерла, не в силах пошевелиться или сказать хоть слово. От всего, что сейчас рассказал ей Тейт, голова шла кругом и начало тошнить. Она не сомневалась в его словах ни секунды. Но внутри неё было смятение и шок. Она не знала, что делать и как поступить! Калейдоскоп эмоций, мыслей, чувств и событий раскололся. Разбился на миллион маленьких частей, будто кто-то с размаха швырнул его об пол, и теперь она не могла собрать их в кучу. Слёзы плотной пеленой заволокли глаза, и всё, что могла девушка, это беззвучно всхлипывать, осознавая произошедшее. — Теперь ты знаешь обо мне всё, Вай! Я открытая книга для тебя, и лишь тебе решать, что теперь будет с нами и… со мной, — обречённо склонив голову, еле сдерживая внезапно появившуюся дрожь в голосе, сипло произнёс Лэнгдон, видя её состояние. — Моя судьба в твоих руках. Молчание Вайолет казалось Тейту вечностью. Сердце бешено колотилось в груди, дыхание спёрло, и он даже не решался взглянуть на неё. Боялся поднять на Вай взгляд и увидеть в глубине её невероятно красивых, янтарных глаз отвращение, презрение и страх. Которые он, несомненно, заслужил. И теперь ему ничего не остаётся, как просто ждать своего приговора. — Тейт, я люблю тебя… Я очень тебя люблю, — как припев, как вечную мантру, громко всхлипнув, протянула девушка, опуская дрожащую руку с до сих пор сжатым в ладони пистолетом. — Но я не могу. Не могу! Услышав эти слова, Тейт захотел просто провалиться под землю. Провалиться и никогда не вылезать из её пучин. Стало неимоверно больно. Больно настолько, что он с трудом мог вспомнить, когда ещё испытывал нечто подобное. Избиение санитарами и сломанные рёбра, электрошоковая терапия и галлюцинации — всё это было пустяком по сравнению с тем, что испытывал сейчас Лэнгдон. От этих слов ему просто захотелось исчезнуть из этого мира! Не существовать! Не чувствовать! Обратиться в камень. Камни же ничего не чувствуют, верно? Но он, к его сожалению, не камень, он человек, и сейчас он почувствовал, как вдребезги разбилось, разлетелось на тысячу мелких осколков, точно так же как пару минут назад разбилась ваза, его когда-то чёрствое, чёрное сердце. Медленно подняв голову, смотря куда-то сквозь всхлипывающую девушку отрешённым от всего взглядом, Тейт глубоко вздохнул и на выдохе тихо произнёс: — Я люблю тебя, Вай! Вайолет вздрогнула от этих слов, как от удара, чувствуя, как внутри всё перевернулось, сердце подпрыгнуло в безудержном сальто, а по дрожащим рукам побежали мурашки. Его голос был хриплым и надломленным, практически безжизненным, но слова были искренними, она это чувствовала. Лэнгдон тем временем медленно отступил к двери, понимая, что Вайолет никогда не простит и не примет такого монстра как он, и ещё тише добавил: — Я очень сильно тебя люблю. Ты — моя жизнь! — Ты никогда не говорил мне этого, — встретившись взглядом с его тёмными глазами, с ужасом увидев в них пустую, безжизненную покорность, тихо прошептала девушка. Этот взгляд очень испугал Вайолет. В нём не было прежней насмешливости, силы, непокорности и огня. Это был взгляд человека, потерявшего всякую надежду. Взгляд человека, которого сжигают заживо! — Зато я это делал, — отстранённо, словно робот ответил Тейт, полностью погрузившись в свои мысли. — До тебя я жил во мраке, Вай. Ты — единственный свет, который я знал. Повисло недолгое молчание, но прежде, чем Вайолет успела что-то ответить, взглянув на неё болезненно блестящими, едва сдерживающими слёзы тёмными глазами, Тейт продолжил: — Не понимаю, откуда у тебя столько власти над моим почерневшим сердцем, но, если ты действительно хочешь, чтобы я ушёл, обещаю, я уйду прямо сейчас и никогда больше не потревожу тебя. Мне дороже твои чувства, чем мои. Тейт не врал, говоря эти слова. Если Вай попросит, он уйдёт и больше никогда не напомнит ей о своём существовании. Он будет разбит, будет умирать каждый день, но он сделает это. Потому что он любит её! А любовь — это когда в первую очередь ты ставишь счастье человека выше себя, выше своих желаний, чувств и потребностей. Тебя волнует не твоя боль, а боль любимой. И ты исключаешь все варианты, где она хоть на секунду будет несчастна. Разбиваешь их на тысячи осколков. Если Вайолет боится его теперь, ненавидит или презирает, не хочет его видеть, то он готов к этому. К одиночеству и боли! Ради неё и её счастья! Вайолет же, услышав его слова, тяжело вздохнула, осознавая, что из этого глубокого тёмного омута, носящего имя Тейт Лэнгдон, ей уже никогда не выбраться! Потому что панические волны страха и отчаяния, прокатившиеся по её телу от его слов, от его обещания, которое он несомненно выполнит, говорили сами за себя. Несмотря ни на что, она любит его! Ведь любовь не всегда так красива и чиста, как пишут в книгах. Иногда в любви есть своя тьма. Её тьмой был Тейт. И Вай была готова принять эту тьму и идти с ним рука об руку, потому что она была его светом. Его спасением! Что бы ни случилось дальше, она всегда будет выбирать его! В аду, в раю, в вечных муках или даже как сейчас, в неизвестности будущего, но она выберет его, снова и снова, пусть даже если это путь ведущий в никуда. По-другому она не могла. Только так! Только вместе с ним. И пусть дальше их встретит лишь свет от котлов преисподней. Она всегда будет с ним! Подойдя к напряжённо замершему парню, Вай крепко обняла его, прижимаясь к широкой груди щекой, ощущая, что его сердце колотится, как безумное, будто стремится проломить решётку рёбер и прорваться на волю. — Всё хорошо, Тейт! Я с тобой! — подняв голову, заглядывая в его покрасневшие глаза, в которых отчетливо была видна тревога и надежда, уверенно произнесла девушка, практически дословно повторив его неоднократно сказанные ей слова. — Я всегда буду с тобой! Я люблю тебя! Шумно выдохнув, Лэнгдон слабо улыбнулся и потянулся к ней за сладко-солёным поцелуем, прикасаясь губами к её нежной коже везде, где только было возможно. Он целовал её так же страстно, как раньше, словно умирал с голоду, словно тонул, со всей силы прижимая её к себе дрожащими руками, но Вайолет чувствовала разницу между этими поцелуями и теми, что были у них раньше. Он целовал так, будто извинялся. Как будто пытался стереть всё плохое, что сейчас с ними происходило. — Прости… прости меня… Мне так жаль, Вай. Прости меня за всё, что я сделал, за боль, что причинил тебе, — беспрерывно выдыхал Лэнгдон в её губы, большими пальцами лаская изгибы её скул, с облегчением понимая, что, что бы ни ждало их дальше, они одно целое и всегда будут вместе. Она приняла его! — Я люблю тебя, Вай. Люблю! Очень люблю! Резко распахнувшаяся дверь, со всей силы громко впечатавшаяся в стену, была для замершей в тёплых объятиях друг у друга пары неожиданностью. Сокрушающей и ломающей их равновесие и покой неожиданностью! Вайолет испуганно дёрнулась, схватив Тейта за руку, а он лишь обречённо вздохнул, автоматически делая шаг вперёд, загораживая любимую собой, понимая, что он сам в этом виноват. Вероятней всего, он проявил доброту и сострадание не к тому человеку, когда, закончив с Джуд и переодевшись в форму санитара, пожалел по непонятным причинам запертого в туалете Денди Мотта, надышавшегося угарным газом настолько сильно, что всё, что он мог делать, это вяло стучать в дверь, еле слышно моля о помощи. Понимая, что взрыв будет грандиозным и парень наверняка умрёт, он за шкирку вытащил его на улицу, и, судя по всему, это и стало его роковой ошибкой. Он проявил сострадание, не захотел пачкать свои и так перепачканные в крови руки и дальше. А Мотт сдал его… И теперь ему и, к его самому большому ужасу, его любимой девушке, ничего не оставалось, как молча наблюдать за тем, как, прицелившись точно в его грудь, в комнату врываются несколько запыхавшихся от быстрого бега копов под предводительством осточертевшего до мозга костей Энди Хана. — Вот ты и попался! Теперь я тебя точно засажу надолго! Ситуация была откровенно дерьмовой! Нервы Тейта были на пределе. Виски пульсировали, дыхание перехватило, он не мог сделать и вдоха. Все его инстинкты кричали об опасности. А в моменты опасности в игру вступали рациональность, разум и хладнокровие. «Их всего трое», — оценивая обстановку, обведя взглядом всех присутствующих, понимая, что вариантов у них не так уж и много, подумал Тейт, незаметно для копов отводя свободную руку назад, чтобы забрать у Вайолет пистолет. Вайолет, стоящая за широкой спиной любимого парня, тоже прекрасно понимала, в каком дерьме они оказались. Мозг отчаянно искал выход из сложившейся ситуации, пытался поставить происходящее на паузу и переварить этот ужас. Волна отчаянного страха пробежала по её телу, когда она осознала, что выход был только один. Ведь свой выбор она сделала уже давно и сделала его ещё раз только что, теперь прекрасно зная всю тьму и мрак, что таится в душе любимого. Её выбор — это Тейт! И в этот раз она ни за что не позволит отобрать его у неё! Это случится только через её труп! Поэтому, не заметив его протянутой руки, Вайолет крепче сжала его тёплую ладонь, от этих прикосновений, как и всегда это было, набираясь уверенности и смелости, и сделала единственное, что могло бы помочь им сбежать и быть вместе. Она выстрелила! Уроки Тейта по стрельбе не прошли для Вайолет даром, он был отличным учителем, и она стала весьма метким стрелком, но ей не хватило реакции и опыта, которые были у парня. Мгновение, в которое Лэнгдон даже не успел среагировать или ужаснуться происходящему, и секундная радость из-за перекосившегося болью лица Хана, получившего пулю точно в плечо, сменилось диким страхом и паникой, холодной волной прокатившийся по всему телу, когда Вайолет сначала увидела, как пули, выпущенные копами, попали в грудную клетку Тейта, превращая её в решето, а затем почувствовала резкую, горящую, сверлящую боль в районе груди и живота, как будто тело несколько раз проткнули раскалённым добела прутом. Дыхание перехватило, не позволяя вырваться ни единому хриплому звуку, лёгкие будто сжались. Мышца спины свело, резко начала кружиться голова, пробил холодный пот, и девушка стала неуклюже оседать на пол вслед за любимым парнем. Ещё полминуты, находясь между жизнью и смертью, всё ещё крепко держась за руки, чувствуя во рту металлический привкус крови и видя перед собой лишь лица друг друга, молодые люди понимали, что это конец. На этом так глупо и рано их история, их любовь и жизнь заканчивались! Но каждый из них ни о чём не жалел и повторил бы свою судьбу и выбор ещё сотни, тысячи раз, ведь всё это было не напрасно! Несмотря на все трудности, их бесконечный поиск в тумане, блуждания в темноте и боли, этот путь привёл их друг к другу! Они нашли друг друга! Они были счастливы вместе! Тейт научил Вайолет бороться, сделал сильной, а она научила его любить… — Люблю тебя, — задыхаясь, одними губами с трудом выдавил из себя теряющий связь с реальностью Лэнгдон, не успев услышать такой же хриплый предсмертный выдох Вайолет: — И я тебя!***
Высокий темноволосый мужчина стоял на могиле двух влюблённых, захороненных вместе по просьбе матери девушки, крепко держа за руку беспрерывно плачущую маленькую девочку с немного приплюснутым лицом. Раз за разом он читал одни и те же строки:«ЗДЕСЬ ПОКОЯТСЯ ТЕЙТ ЛЭНГДОН И ВАЙОЛЕТ ХАРМОН ВЛЮБЛЁННЫЕ, КОТОРЫХ ТЕПЕРЬ НИЧТО НЕ СМОЖЕТ РАЗЛУЧИТЬ»
Вот так из-за желания мести были погублены и сломаны несколько жизней. Вайолет Хармон, любящей своего молодого человека больше жизни, и погибшей с улыбкой на губах, потому что и он её любит. Тейта Лэнгдона, потерявшего верный путь однажды и нашедшего его после встречи с девушкой своей мечты, но всё равно преследуемого своим болезненным прошлым. Люка Уокера, не выдержавшего известия о смерти своего любимого названного сына и его девушки, скончавшегося от сердечного приступа на их похоронах. Шелби Миллер и Донована Митчелла, которые никогда не смогут оправиться от глубокой потери, поселившейся в их любящих сердцах, назвавших своего ещё не родившегося первенца, которого Тейт и Вайолет никогда не узнают, в честь их лучшего друга. Аделаиды Лэнгдон, потерявшей за одну неделю сразу трёх любимых людей. Вивьен Хармон, так и не успевшей окончательно побороть свою зависимость, снова окунувшуюся в болото запрещённых веществ, желая в них скрыться от причиняющей невероятную боль реальности, в которой больше нет её любимой малышки. И даже его, Джона Лоу, винившего себя в их смерти. Каждую ночь, после того как узнал о произошедшем, он прокручивал в своей голове всевозможные варианты, как он мог бы им помочь. И всё-таки внутренне понимал, что такие непокорные люди как Тейт Лэнгдон, увы, не живут долго и счастливо. Они сгорают в своём великолепии и присущей им бунтарской манере. Но самое главное, что понял Джон: Любовь — зависимость. Даже для самых непокорных!