Insanity

Иногда доктор Лектер завидует собакам Уилла Грэма. Каждый раз, приезжая в маленький дом в Вулф Трэп, он смотрит, как Уилл кормит свою мохнатую стаю, гуляет со всеми сразу и с каждым по отдельности, расчесывает им шерсть, позволяет бродить всюду по комнатам и спать в своей постели. Уилл возится с собаками почти все время, когда бывает дома: сидит на полу, обложившись теплыми, мягкими телами, целует каждого пса в холодный влажный нос и смеется — беспечно, искренне. Уилл, кажется, готов душу за них продать. Ганнибал смотрит и невольно думает, что хочет однажды оказаться на их месте. Эта мысль — далекая-далекая, она вертится где-то на самом краю сознания. Но она существует — возникает периодически, ввинчивается жужжанием в мозг, как надоедливая муха, и ужасно нервирует. Ганнибал пытается отогнать ее, демонстративно не замечает приставаний псов, не кормит их больше с рук и даже ничего не говорит Уиллу по поводу шерсти на своих костюмах, появляющейся каждый раз после визита в Вулф Трэп. Ганнибалу кажется — Уилл отдает собакам слишком много себя. Собакам — слишком много, а ему, Ганнибалу, — недостаточно. Любовь Уилла к его стае вполне естественна, но однажды доктор наблюдает, как ласков Уилл и с бродячими псами: как он протягивает беззащитные голые руки навстречу собачьим клыкам, совершенно не заботясь о своей безопасности; как он улыбается, когда побитый бродяга берет первые куски мяса с его ладоней; как бесстрашно обнимает пса за мохнатую шею, нежно поглаживая по спине и бормоча что-то в ухо; как бережно и осторожно купает его в мыльной воде, поливая из душа, намыливая свалявшуюся шерсть, разглаживая и распутывая ее пальцами; как вытирает потом чистым полотенцем, прижимаясь лицом к довольной собачьей морде. Уилл, кажется, считает каждую собаку в мире — своей. Уилл, кажется, любит их больше всего на свете. *** Когда Тобиас Бадж едва не убивает его, Ганнибала, в его же офисе, он первым делом звонит Уиллу Грэму. Уилл приезжает вместе с командой Джека и находит доктора Лектера сидящим за столом — окровавленным, ссутулившимся, подавленным. Пока агенты рыщут по кабинету, Уилл присаживается на край столешницы. Смотрит сочувственно и, помолчав, говорит негромко и виновато: — Прости, что втянул тебя в мой мир… Он ведь правда чувствует свою вину — совершенно нелепая ситуация. Ганнибал поднимает голову и улыбается разбитыми губами, прищурив глаза. — Я рад, что я в нём не один. Джек со своими агентами скоро уходят, но Уилл не спешит за ними. Он смотрит на Ганнибала странным взглядом, и тот понимает, кого Уилл невольно видит в нем сейчас — раненое животное, которому требуется помощь. Уилл помогает бездомным псам, забирая их к себе. Уилл отчаянно хочет помочь и людям, работая с Джеком. Сейчас помощь нужна сидящему перед ним избитому и несчастному человеку — так он думает, и доктор не хочет разубеждать его в этом. — Где в твоём доме ванная? — спрашивает Уилл коротко. — Второй этаж, — так же лаконично отвечает Ганнибал. Не говоря больше ни слова, Уилл помогает ему подняться и ведёт в ванную — доктор Лектер беспрекословно позволяет это сделать. Ванная большая, светлая, выдержанная в классическом стиле — плитка под мрамор, резная мебель с гнутыми ножками, изысканное обрамление окна. Уилл выглядывает в это окно и задергивает тяжелую портьеру, будто опасаясь, что кто-то может следить за ними. Опасаясь — и смущаясь одновременно. Он подходит к Ганнибалу и касается его разбитого лица — доктор рефлекторно дёргает головой в сторону, но, справившись с собой, разрешает Уиллу дотронуться. — Аптечка в шкафу, — шипит он, кривясь от боли. — Надо обработать раны… Уилл молча кивает и достает из шкафчика все необходимое. Потом подходит к Ганнибалу и со словами «Ты позволишь?», не дождавшись даже ответа, принимается расстёгивать его рубашку. Доктор Лектер ему позволяет. Снять одежду, продезинфицировать ссадины, осмотреть ушибы, а потом — утянуть себя в ванну и включить воду. Бездомных псов Уилл непременно купает — видимо, это обязательная часть проявления заботы, думает Ганнибал. Уилл быстро, будто стесняясь чего-то, стягивает с себя одежду, бросает на пол и тоже забирается в ванну. Теперь они стоят рядом, и Ганнибал рассматривает его тело — в первый раз он видит его так близко. Горячая вода оставляет брызги на бледной коже, и Ганнибал думает, что это красиво. — Позволишь?.. — повторяет Уилл ненужный вопрос, берет в руки мочалку и выдавливает на нее душистое жидкое мыло. Тонкие пальцы касаются тела Ганнибала, и он невольно вздрагивает от этих прикосновений. Уилл методично и бережно, стараясь не причинить лишней боли, намыливает его, Ганнибал смотрит на сосредоточенное лицо Уилла, его напряженную позу, полуприкрытые веки, и ловит себя на мысли, что ему хочется, отчаянно хочется большего — сжать до хруста в ребрах это тонкое тело, попробовать кожу на вкус — языком и на прочность — зубами, впиться поцелуем в губы, а пальцами — в шею, чувствуя, как бешено бьётся венка, как тело дёргается в судорогах от недостатка кислорода, потом резко отпустить, подхватив, не дать упасть на кафельный пол, а после… Уилл с характерным звуком выдавливает на мочалку еще мыла, и наваждение слетает — Ганнибал, зная, что от Уилла он инициативы не дождется, не решается проявить ее сам. Ещё не время, пока нет. Терпи, терпи… Уилл заканчивает с омовением и принимается вытирать его насухо пушистым полотенцем. Ганнибал послушно разводит руки в стороны, вытягивает шею, закрывает глаза. Уилл укутывает его в мягкий халат, обнаруженный в шкафчике, наспех одевается сам, берет его под руку и ведёт за собой в спальню. — Надо отдохнуть, — приговаривает по пути, — надо поспать. Сон — это лучшее средство, чтобы забыть обо всем… Ганнибал усмехается про себя: сны самого Уилла способны разве что заставить вспомнить. Даже то, чего никогда не было. Уилл укладывает его в кровать, укрывает бережно одеялом, сидит рядом какое-то время, а потом собирается уходить. — Уилл… — зовет Ганнибал. Он оборачивается в дверях — свет из коридора подсвечивает растрепанные кудри, словно нимб. — Уилл, останься, пожалуйста. Уилл не выказывает в ответ ни неудовольствия, ни досады — вероятно, потому, что не испытывает их вовсе. — Да, конечно, доктор Лектер, — отвечает, едва заметно улыбнувшись уголками губ. Подходит, садится на край постели. Помедлив немного, быстро раздевается до белья (Ганнибал в это время смотрит на него не отрываясь) и ныряет под одеяло. — Тебе ведь этого хотелось? — шепчет чуть слышно, прижимаясь к Ганнибалу тёплым, душистым после ароматного мыла телом. — Обычная человеческая забота, в которой нуждаются все — и собаки, и люди. Ганнибал кивает, вымученно улыбнувшись, — эмпатия позволяет Уиллу видеть многое, но не все. Придется лежать рядом, избегая лишних прикосновений, хотя думать об этом себе не запретишь… Уилл сам прижимает его еще сильнее, и доктор Лектер, забыв обо всем, засыпает легко и спокойно — почти как в далёком-далёком детстве. *** Ганнибал приезжает в Вулф Трэп через несколько дней — не по работе, просто так. Его встречает лохматая стая, он смеется совсем искренне и с удовольствием гладит и треплет каждого пса по холке, а потом кормит с рук совершенно обычной, заурядной говядиной из супермаркета. Уилл выходит из дома в наспех накинутом на домашнюю одежду пальто, смотрит на них и улыбается. Он обожает своих псов, и они любят его в ответ до беспамятства. И Ганнибал не завидует им больше. Доктор Лектер очень хорошо понимает собак Уилла Грэма.