Bravery

      Намочив полотенце в ванне, я поплелась обратно к дивану, где уже сидел Хантер, засыпая. Пришлось помочь ему принять сидячее положение, потому что сам он был не в состоянии даже руки поднять.       — Поверни голову, — тихо сказала я, наклоняясь над ним, — надо стереть помаду, а то ты диван запачкаешь.       Он вытянул шею, разрешая мне пройтись мокрым полотенцем по коже, убирая следы его веселого вечера.       — Ямимопроходил… — пробормотал он, но глаза так и не разлепил.       — Что?       — Я мимо проходил. Видел тебя с этим Маркусом.       Я выдохнула и повернула его голову в другую сторону, чтобы стереть помаду со скулы. Какое отношение Маркус имеет к следам помады на его лице? И почему вдруг мне так… неприятно?       — Шел в бар? Видимо, ты действительно не любишь День Благодарения, — невесело усмехнулась я, покачивая головой и отгоняя глупые мысли, посетившие мою и без того чумную в этот момент голову.       — Дело не только в Дне Благодарения.       То ли из-за долгого пребывания на свежем воздухе по дороге домой, то ли из-за компрессов холодного полотенца, но Хантер постепенно начал приходить в себя. Он открыл глаза и уставился на меня, пожалуй, его лицо находилось слишком близко, поэтому мне не осталось ничего другого, кроме как как убрать от его лица руку и выпрямиться. Теперь, когда он сидел, мы оказались почти одно роста.       — Я налью тебе воды, — отступила я на шаг, уже готовая двинуться в сторону кухни. Все, что угодно, лишь бы не стоять и не смотреть на него, потому что его серые глаза заставляли меня дышать чаще и глубже.       — День Благодарения галимый праздник, — крикнул он с дивана, когда я пыталась достать с полки чашку.       Мне пришлось пододвинуть высокий стул и встать на него коленями, чтобы дотянуться до посуды.       — Почему ты так не любишь этот день?       Он пожал плечами, принимая стакан и делая несколько глотков.       — Садись, — Хантер похлопал рукой по дивану рядом с собой, — ты, наверно, устала меня тащить.       Я осторожно опустилась на другой край дивана, подбирая под себя ноги. Спина ныла, а ноги замерзли, поэтому я обняла стопы ладонями, дабы хоть как-то их согреть. Хантер немного привстал с дивана, вытаскивая из-под себя плед, и накрыл им мои ноги, не раскладывая.       — Согревайся.       — Я не задержусь надолго, — промямлила я, борясь с еще больше наваливающейся усталостью и пытаясь не закрывать веки. — Сейчас только, посижу немного…       — Ты постаралась на славу, — прокряхтел он, отставляя стакан на журнальный столик. — Я намного больше тебя.       Я кивнула.       — Но я не просил тебя помогать мне.       — Я знаю, — прошептала я, упираясь подбородком в колени, — просто я видела, что сам ты не дойдешь. А… — пришлось на несколько мгновений запнуться, чтобы подобрать нужные слова, — друзья вроде как должны помогать друг другу.       Он усмехнулся и повернул голову на меня:       — Друзья?       — Просто я не привыкла оставлять людей в беде, — все-таки призналась я, пожимая плечами. — Ты еле шел, как же я могла просто идти дальше?       Хотя такие мысли у меня все же возникали, и я считала их правильными, но не говорить же Хантеру, что я не знаю, почему вдруг решила ему помочь. Друзей действительно не хорошо оставлять, когда им нужна помощь, но с Хантером мы не друзья и даже не приятели. Хотя, что-то все же случилось между нами, когда я оставалась ночевать у него. Это было что-то новое, странное и пугающее, но такое интересное, что…       — Бекс? — оторвал меня мужской голос от размышления.       Я разлепила глаза и нахмурилась, неужели я уснула на несколько секунд?       — Мне наверно пора…       Но тело в мгновение будто свинцом налилось, а я оказалась не в состоянии оторвать голову от опоры, которой ей служили колени. Руки все еще обхватывали уже согретые стопы, но даже они казались неимоверно тяжелыми, чтобы поднять с себя одеяло, не говоря уж о том, чтобы встать с дивана.       — Посиди еще немного, — его голос стал таким далеким и тихим, будто он отдалялся от меня.       «Не спать, не спать! Нельзя спать… Я только посижу еще немного, отдохну, а потом сразу же пойду в общагу».       Та ночь случилась первой без кошмаров.       Утреннее солнце светило прямо в глаза, стараясь забраться под закрытые веки. Неужели я уснула лицом к окну? И почему не закрыла шторы, как обычно делаю это перед сном?       Я попыталась перевернуться и стянуть с себя одеяло, как вдруг поняла, что что-то прижимает меня к кровати на уровне живота. Открывать глаза совершенно не хотелось, но нутром я чуяла, что что-то не так. Я двинулась еще раз, но вдруг позади себя рукой наткнулась на что-то… или на кого-то.       Мне хватило доли секунды, чтобы вскочить с кровати, и увидеть щурящегося от солнечного света Хантера.       «Дьявол!»       — Что случилось? — открыл он глаза, осматривая меня с ног до головы, все еще продолжая хмуриться.       На нем была вчерашняя футболка и все те же джинсы.       — Мы… ты… я… — в голове проносилось столько мыслей, что я никак не могла поймать хотя бы одну из них и озвучить.       Он сел на диване и протер глаза, потом прошелся руками по волосам еще больше взъерошивая их. Несмотря на то, что он в этот момент был просто образцом спокойствия, я начинала паниковать с каждой миллисекундой.       — Успокойся, все нормально. Ты вчера уснула на диване.       Невольно вырвался вздох облегчения, и я рухнула обратно на мягкое сидение, обнимая голову. Плечо все еще ныло, и я пару раз покрутила шеей, слыша хруст костей.       — Как твоя голова? — опомнилась я, поворачиваясь на парня.       Но тот лишь сидел и смотрел на меня, даже не пытаясь скрыть улыбку.       «Почему он так смотрит? Я что, пускаю слюни во сне?»       — Все в порядке, — коротко кивнул Хант, не убирая эту глупую улыбку с лица.       — Почему ты улыбаешься?       Он пожал плечами и перевел взгляд на пришедшую и прыгнувшую к нам Санни.       — Пора завтракать.       Я поднялась с кровати и пригладила растрепанные волосы:       — Я наверно поеду уже.       Внутри все настолько съежилось, что я еле могла вздохнуть. Как можно было просто спать с ним? Почему я осталась? Почему не ушла, когда почувствовала усталость? А если бы он…       — Я вижу, как в твоих глазах бегают тараканы.       Я отмахнулась и прикрыла лицо руками, заливаясь краской.       — Мне правда пора.       — Никуда тебе не пора. Без завтрака я тебя не отпущу.       Подхватив на руки Санни, Хантер двинулся в сторону кухни, а у меня в голове уже созрел план побега, но двинуться в сторону двери я почему-то не смогла. Что-то заставляло меня стоять на месте и смотреть на спину парня, грохочущего чашками. Его джинсы сползли почти что до попы, оголяя часть поясницы между ними и футболкой. А спина казалась такой широкой, что я невольно закусила губу, качая головой. Что со мной происходит?       — Тосты?       — Только чай, — быстро ответила я, надеясь, что он не поймал меня за рассматриванием широких плеч.       — Значит, чай и тосты, — кивнул он, по-видимому, опять улыбаясь.       Переборов неуверенность, я все-таки села на стул, упираясь локтями на стойку.       — Я, кажется, не сказал тебе вчера спасибо, — передо мной появилась чашка с ароматным чаем, и я повела носом, вдыхая фруктовый аромат.       — Это и не нужно. Я бы и так и так помогла.       Хантер присел напротив меня, выставив между нами тарелку с несколькими поджаристыми кусочками хлеба, варенье и шоколадную пасту. Размазав шоколад по тосту, я отправила в рот кусочек, все еще косясь на сидящего напротив меня парня. Который, к слову, даже не замечал моего взгляда, поскольку был сильно увлечен едой.       — Я уверен, — проговорил он с набитым ртом, — что у тебя были мысли, чтобы просто идти дальше и не помогать мне.       Я опустила глаза, но промолчала. Наверно, мое молчание послужило ему ответом, потому что он только кивнул.       — Но ты же все-таки помогла.       — Я не могла пройти мимо, — кажется, тоже самое я говорила и вчера.       — И я знаю, как тебя за это отблагодарить! И нет, это не техника, — ответил он на мой вопрос, который задать я еще не успела. — Мы сейчас поедим, я завезу тебя в общагу, чтобы ты переоделась в спортивную одежду, и отвезу нас в зал. Благо, Майкл оставил мне ключи, чтобы я тренировался, — он хохотнул. — Этот мужик все еще уверен, что в его отсутствие я посещаю зал.       Я вновь невольно скользнула взглядом по широким плечам, накаченным рукам и остановилась на рельефном прессе, который выделялся даже под одеждой, и со смущением опустила голову еще ниже — почти в чашку. Если бы от стыда можно было провалиться под землю, уверена, я бы в это самое мгновение угодила бы в какой-нибудь разогретый до максимума котел в аду.       — Мне кажется, это не очень хорошая идея, — озвучила я свою мысль несколько минут спустя.       — Тебе надо учиться защищать себя, — Хантер поставил чашку и чуть наклонился над столом, сокращая между нами расстояние. — Нужно, чтобы ты умела дать отпор.       Между нашими лицами оказалось не больше двух сантиметров, и я чувствовала его дыхание на моей коже.       — Я умею! Не надо заниматься со мной… сверхурочно.       — Я все равно собираюсь заглянуть в зал, — пожал он плечами, отстраняясь обратно и вновь принимаясь за завтрак. — Мои кулаки соскучились по активности.       Выбираясь из машины Хантера уже около спортивного зала, про себя я отметила, что идея действительно не очень хорошая, но что-то тянуло меня… позаниматься с ним? Остаться с ним подольше?       «Какая глупость!»       — Эй, ты там где? — уже открыв дверь, парень обернулся в ожидании меня.       Я скользнула в проем, чуть касаясь его живота плечом, а потом резко отстраняясь — почти налетая на стенку.       — Такое ощущение, что пил вчера не только я, — хохотнул он, двигаясь за мной следом по коридору.       — Я не пью.       — Ага, — кивнул он, все еще веселясь, — видел я, как ты не пьешь.       Заливаясь краской, я поблагодарила судьбу, что в коридоре не горел свет, а значит, он не видел моих щек.       Зайдя в зал, Хантер кинул ключи от машины, телефон и вещи из кармана на одно из сидений, куда полетела и моя куртка. Я осталась только в майке и леггинсах, как и одевалась на другие тренировки.       — Если хочешь, можешь размяться, пока я перетаскиваю маты, — сказал парень мне, отходя и, видимо, замечая, что я застыла на месте, не зная, куда податься.       Я не совсем поняла, что в его понимании значит «размяться», поэтому проследовала за ним к центру помещения, куда он уже стаскивал маты для тренировки. Мне почему-то раньше казалось, что они не такие уж и тяжелые, но сейчас, видя, как напрягаются его мышцы… Перед выездом из дома Хантер переоделся из джинс в обычные спортивные штаны и другую футболку, в которой еще сильнее виднелись кубики пресса.       — Ты готова?       — Что? — переспросила я, округляя глаза, надеясь, что он не заметит, как я на него засмотрелась. Опять!       «Да и не на него вовсе! — попыталась успокоить я свое подсознание. — Просто на его руки!»       — Я предлагаю отработать несколько предыдущих связок, а потом позаниматься с грушей. Нужно уметь ударить, и ударить правильно, что бы ты сама не пострадала. А зная твое везение — при попытке отбиться, ты скорее сама себя покалечишь, чем противника, — продолжал ухмыляться Хантер.       Кажется, похмелья у него не было, иначе как объяснить его хорошее настроение?       Он подозвал меня рукой в центр, и мне пришлось унять дрожь в ногах прежде, чем подойти к нему.       — Захват сзади, — кажется, это был совсем не вопрос, но я зачем-то кивнула.       Краем глаза следя за тем, как он подходит ко мне сзади и устраивает свою руку на уровне моей грудной клетки, почти обнимая и притягивая к себе, я отметила, что он перестал улыбаться и даже немного нахмурился, видимо, сосредотачиваясь. Одному Хантеру было известно, какие мысли сейчас бродят в его голове.       Судорожно вспоминая, что именно надо делать, я вдруг поняла, что уже не одну минуту мы стоим прижавшись друг к другу, и потому невольно попыталась отстраниться, но сильная рука мне этого не позволила.       — Сопротивляйся, — его голос прозвучал над моим ухом, обдавая щеку жаром.       А я, кажется, даже забыла как дышать. Впервые за все это время я почувствовала, как он пахнет — мылом, машиной и немного мной.       Но прилив адреналина вывел меня из ступора, и я, все-таки вспомнив, чему нас научил Майкл, вцепилась пальцами в его руку, прижимающую меня, и сделала несколько движений, пытаясь освободиться.       Примерно через полчаса мне все-таки удалось сделать все правильно. Отталкивая Хантера от себя на безопасное расстояние и видя, как он, оступившись, плюхается прямо на попу, я уперлась руками в бока и улыбнулась, гордая собой. Для полного ощущения победы не хватало разве что «Победной симфонии» Бетховена.       — Ага! — воскликнула я громко, тыча в него пальцем, как Хил пару недель назад. — Противник побежден!       Но не тут-то было. Поднимаясь на ноги, он крикнул мне «Беги!» и со смехом ринулся за мной.       «Кажется, я не все просчитала».       Круге на третьем мне уже пришлось остановиться и схватиться за бок, в попытке как-то успокоить дыхание, но улыбаться я почему-то от этого не перестала. Хантер почти что налетел на меня, но я успела вовремя увернуться в сторону, и тогда парень упал на маты, заливаясь смехом.       — А ты быстро бегаешь. В твоем случае правило «Бей и сматывайся» точно сработает.       Я улыбнулась похвале и опустилась на пол рядом с ним, переводя дыхание.       — Ты усиленно занимаешься спортом, — нарушила я затянувшуюся тишину, — почему бы не воспользоваться этим и получать стипендию? И почему вдруг юриспруденция, а не спорт?       Парень пожал плечами и на секунду его лицо помрачнело, но потом улыбка вернулась — не очень правдоподобная. Изменение в его лице были совсем незначительными, скорее всего, я бы не увидела этого раньше, но не сейчас. И вдруг осознание того, что я начала подмечать такие детали, окатило меня ледяной волной, приводя в чувство.       — В детстве я хотел быть врачом, — признался он через мгновение, — травматологом. Но не сложилось. А юриспруденция… — парень опять пожал плечами и вздохнул. — Всегда надо защищать тех, кто сам себя защитить не в состоянии.       — Ты говоришь о детях? — наконец дошло до меня.       — И о детях тоже, — кивнул он, задумчиво.       Наверно, я спросила что-то не то, потому что в зале опять воцарилось молчание, прерываемое лишь тяжелыми вздохами после такого кросса.       — Ладно, нам еще надо отработать захват лежа, а потом перейдем к грушам, — он поднялся на ноги и подал мне руку, чтобы я тоже смогла встать.       Добравшись до центра зала, я улеглась на спину, пытаясь вспомнить движения высвобождения. Удары сердца отдавались по всему телу, начиная от головы и заканчивая пальцами ног. Казалось, Хантер, который прижал меня к полу, мог их услышать. Под тяжелым мужским телом мне в мгновение стало не по себе. Сердце застучало еще сильнее, пульс участился, а дыхание снова сбилось. Я невольно распахнула глаза, уставившись на лицо, находящееся так близко.       Взглядом он скользнул по моим губам и медленно приблизился, накрывая их своими и обдавая меня жаром. Совсем не понимая, что я делаю, я открыла рот навстречу его языку.       Показалось, что время на секунду остановилось, а бешено колотящееся сердце опустилось куда-то в пятки. Опомнилась я только когда его рука сжала мой бок, а у меня из груди вырвался вздох.       «Что я делаю?.. Что происходит?»       — Хантер… — выдохнула я в его губы, заставляя парня отстраниться, и встречаясь взглядом с серыми, как сталь, глазами.       Он смотрел на меня сверху вниз, ожидая моей реакции, и будто бы не понимая, почему я его отстранила. А мне перестало хватать воздуха в легких.       — Мне… Я… — я попыталась выползти из-под него, но Хантер был настолько тяжелый, что попытка не принесла плодов. — Мне… нечем дышать.       Приподнявшись на руках, Хантер отстранился, давая моим легким наполниться воздухом. Осознание того, что я сделала, пришло незамедлительно. Густо покраснев, я выползла из-под него и отошла на несколько шагов, закрывая лицо руками, и пытаясь справиться с постепенно охватывающей паникой.       — Слушай, Бекс, прости, я просто… — он говорил что-то еще, продолжал и продолжал говорить, но я его уже не слышала. Его голос превратился в один монотонный звук, от которого, казалось, может лопнуть голова.       Я быстрым движением накинула на себя куртку, обхватывая руками собственные плечи, будто бы пытаясь уберечь себя или удержать на месте, чтобы не кинуться бегом из зала.       — Мне пора, — выдавила я почти что шепотом, не смотря на уже поднявшегося с пола парня, который стоял в нескольких шагах от меня, разведя руки в стороны и, кажется, искренне не понимавшего, что он сделал не так.       — Позволь я подвезу тебя? — он попытался поймать меня за локоть, но я вовремя дернула рукой, не давая ему к себе прикоснуться.       Возможно, если бы он ко мне прикоснулся, я бы осталась.       Я бы повернулась на него, встретилась с ним взглядом и…       В горле появился ком, а переносицу защипало. Я хмыкнула, не давая себе заплакать. Но уже на улице сдержаться не смогла — слезы хлынули градом, застилая глаза пеленой так, что я еле могла различить очертания дороги.       Но вдруг, наконец поняв, что именно во всей этой ситуации было не так, я резко остановилась. Я плакала не потому, что испугалась, что он может что-то сделать. Плакала не потому, что была обездвижена и лишена защиты.       Слезы лились от осознания того, что мне самой хотелось его поцеловать. Именно его — человека, которого хотеть целовать я не должна.