Те, кто мы есть

-Саске, ты уже дома? – я услышал голос матери, как только вошёл в дом. Странно, было уже поздно, но она ещё не спала. -Да, мам. Она спустилась по лестнице на первый этаж в холл. Моя мама была прекрасна, даже без макияжа, её красота была естественна. -Кто это, Саске? – она указала на пса, которого я держал в руке. Животное жалобно скулило. -Господи, что с ней произошло? Бедная собачка! Рин, подойти в холл. – Рин – наша горничная. Она как всегда была в своей обычной рабочей форме. Я с трудом припоминаю: когда она была без неё. Хотя нет, припоминаю один случай. Тогда, точно, она была без неё. Рин забрала псину, бросив на меня лишь один недолгий взгляд. -Саске, где ты её нашёл? -Это не важно, - я пошёл наверх. Моя комната была самой дальней. Я хлопнул дверью и грохнулся на кровать. Без мыслей я пару секунд смотрел на потолок. За окном послышался звук двигателя, и свет ударил в лицо. «Это, наверное, Итачи». Я не собирался идти встречать его после вчерашнего, не собирался разговаривать с ним. Но в душе я ждал: когда же откроется дверь и войдёт брат. Но ничего. Никто не приходил, никаких шагов. Снизу послышался грохот. И я решил проверить всё ли в порядке. Я спустился по лестнице, но там был не Итачи, а полицейский. Мама сидела на полу, закрыв лицо руками. Пока что я совсем не понимал, что происходит. Я спустился ниже и смог рассмотреть того полицейского: светлые почти седые волосы, на правом глазу порез, и значок – на левой груди. Да, я его уже видел. Хатаки Какаши. -А.а, Саске,- Какаши заметил меня. Мать на меня не взглянула, всхлипывала на полу. Да что тут, чёрт побери, происходит? -Что вы здесь делаете?- я старался как можно яснее показать этому человеку, что он совсем не желанный гость в этом доме. Моя мама была с ним в хороших отношениях, но для меня он был чем-то вроде гадкого слизня, сующегося в чужие дела. Мама не знала о наших с ним стычках, но они происходили: какая-нибудь слишком обиженная дамочка, не увидев меня в своей постели утром, катала заявление об изнасиловании. Ну, это конечно был полный бред, но каждый раз проходили «Уроки жизни с Хатаке Какаши». Были и другие случаи, когда мы с ним пересекались, но сейчас это не имело значения. Имело значение другое: почему плачет мама? -Саске, я должен тебе кое-что сказать,- начал Хатаке свою пламенную речь, но внезапно вмешалась мама. -Нет, Какаши, не надо. Я сама ему все расскажу,- она поднялась с пола и вытерла щёки от слёз. -Саске, дорогой, И.Итачи – твой брат… -она снова заплакала. Я не знал, что думать, но было ощущение чего-то плохого. Я, наверное, уже в ту самую минуту знал, что скажет мама, но ждал этого от неё: пусть скажет, пусть произнесёт это. Ведь на самом деле этого не случилось? Ведь, правда? Пока ты не услышишь этого вслух, пока этому не придадут форму – этого как бы и нет. Мама не могла остановиться, она продолжала плакать. И за неё закончил Какаши: -… умер. Саске, твой брат умер. Точнее, его убили,- вот и всё слова обрели форму, это произошло. Ощущение, что из меня вырезали кусок плоти. Как это странно. Это было всего минуту, всего минуту была пустота, а потом ничего. Я думал о сегодняшнем звонке брата, и корил себя за то, что не взял трубку: это была наша последняя возможность поговорить, помириться, и я утопил её в виски. -Когда?- после всего этого, только и смог спросить я. А где же истерика, где слёзы, вон как мама рыдает, где горе или что ещё там люди испытывают после потери? Где все эти эмоции? Только один толчок, секундная пустота и всё? -Между восьмью и девятью часами утра,- вот оно как? Я молчал. В голове крутилось уйму вопросов, но как только я решился их задать, Какаши пошёл к двери и сказал: -Я понимаю: у вас множество вопросов, но я отвечу на них завтра. Тогда же вы и сможете увидеть его,- я оставил маму и вышел с Какаши на улицу: нужно было чем-то подышать, чем-то свежим. Ночная прогулка была сейчас в самый раз. -Саске, ты ей нужен, не оставляй её. Я понимаю: тебе тяжело, но постарайся держаться и за себя и за неё. А где твой отец сейчас? -Не знаю. Где-то с кем-то заключает что-то,- я не ехидничал, у меня не было желания с ним спорить или грубить, он приехал среди ночи, пусть ради мамы, но сказал нам. Поэтому сегодня он не был мне противен. С мамой побудет Рин, они справятся, а мне нужен воздух и свежая голова. -До завтра, Саске,- Хатаки сел в машину и уехал. Я пошёл бродить, все мои мысли были о брате, о нашем детстве. Его нет, нет. У меня не укладывалось в голове. До утра я бродил и … я не знаю сколько прошло времени, но солнце уже начало подниматься. Как бы мне этого не хотелось – я вернулся домой. Мама не плакала, видимо, не чем уже было. Она плакала за нас двоих: я не проронил ни слезинки. Она уже была готова. -Саске,- ни вопросов где ты был, ни других вопросов она не задала. Мама всё понимала, она это понимала. -Саске, нам пора ехать. -Хорошо,- мы ехали в машине и не сказали друг другу ни слова. И так до самого участка. Нас встретил Хатаки Какаши. Он кивнул в знак приветствия. Мы пошли за ним. Всё так же молча. Поворот. За ним мы увидели лифт, который должен был спустить нас в морг. Сердце с каждым шагом начинало биться сильней. Мама пока держалась. Мы подошли к белой двери, одной и десятков таких же. - Микота, Саске вы готовы?- я не знаю, готов ли я? Это нужно сделать, нужно. Мама кивнула. -Хорошо. Входите,- мы вошли в комнату. Там было сотни ящичков, а посередине стол, и человек в халате. Он стоял и ждал нас. -Проходите,- мужчина в очках пригласил нас подойти. -Кабуто, они готовы. – Можешь им показать. Мужчина в очках, которого Какаши назвал Кабуто, вытащил один из ящиков. Господи! Сердце перестало биться. Тело было прикрыто. Мама больше не могла сдерживать слёзы. Кабуто посмотрел на нас ещё раз и оголил наполовину тело. Когда видишь человека, которого любил, которого ты так сильно любил, слово «труп» просто невозможно произнести, сказать самому себе «он труп». Это был он. Бездыханное тело, лежащее теперь перед нами, - мой брат, брат, который ещё вчера был жив. Мама припала на тело Итачи и плакала, плакала. Я совсем забыл про то, что находилось у меня в руке. Это были жёлтые розы. Мне много брат рассказывал про них. Ко мне подошёл Какаши, и я впервые к нему обратился за всё это время: -Вы знали, что жёлтые розы дарят при расставании,- Итачи сказал мне это, когда исполнилось мне 8 лет. Это единственное, что запомнилось. Я положил цветы возле брата. Это было моё прощай. -Я буду ждать вас за дверями,- Какаши вышел. Мы были там ещё несколько минут. А потом вышли. -Я отвечу вам на все вопросы. Давай те пройдём в мой кабинет,- мама кивнула. Ей было трудно говорить. -Я выйду на улицу. Позже подойду,- я должен был уйти. Запоздалый комок подбирался к горлу. Я вышел. Свежий ветер освежил моё лицо. Зайдя за здание, я никого не обнаружил. О Боже, как невыносимо. Слёзы полились из глаз. Слёзы они такие мокрые. Я не помню, когда я в последний раз плакал. Слёзы. И как больно внутри. Не хватает воздуха. Я пытаюсь сжать сердце, чтобы унять боль, но это не помогает. Его нет. Его больше нет. Мой брат мёртв. Слёзы.