И придёт Довакин...

Открыв глаза, Ферг долго не мог понять, где он находится, и зачем в потолке нужна эта дымящаяся дыра. Недоумение его возросло с осознанием того, что он сжимает в руках своё самое мощное оружие. Повернувшись, он встретил непонимающий взгляд Санса. Будучи всё ещё парализованным, монстр, похоже, задремал, пока его не разбудил выстрел Ферга. — Дело плохо, — подумал вслух Ферг, встав с кровати и с имитацией заботы накрывая скелета одеялом. — Надо заканчивать с этим квестом, пока я кого-нибудь не прихлопнул. Съев Облатку Абсолютной Святости, он вышел в холл, вода из которого уже куда-то делась. Перед фонтаном, заложив руки за спину, стоял Меттатон в ЕХ-форме. Рядом с ним повис явно повеселевший Набстаблук. А ВОТ И ТЫ, — произнёс робот, отрываясь от созерцания статуи Азриэля. — Я ХОРОШЕНЬКО ПОРАЗМЫСЛИЛ НАД ВСЕМ, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ И СКАЗАЛ. И ЗНАЕШЬ, ЧТО Я ПОНЯЛ? Ферг издал неопределённое мычание. У ТЕБЯ ТОЖЕ ЕСТЬ СВОЯ АУДИТОРИЯ. ВЕРША СВОЙ ПУТЬ ЧЕРЕЗ НАШЕ КОРОЛЕВСТВО, ТЫ ТОЖЕ КОГО-ТО РАЗВЛЕКАЕШЬ, И Я, КАК ШОУМЕН СО СТАЖЕМ, НЕ ВПРАВЕ ГОВОРИТЬ ТЕБЕ, ЧТО ТЫ АМОРАЛЕН. В КОНЦЕ КОНЦОВ, ТЫ БЫ НИКОГО НЕ ТРОНУЛ, ЕСЛИ БЫ МЕСТНЫЕ БЫЛИ К ТЕБЕ ДРУЖЕЛЮБНЕЕ. — Точно, — подтвердил Ферг. — Вижу, ты решил воссоединиться со своей семьёй? БЛУКИ? ДА, ОН БУДЕТ ПОМОГАТЬ МНЕ С МУЗЫКОЙ. НО Я ХОТЕЛ СПРОСИТЬ ТЕБЯ… КОГДА БАРЬЕР РУХНЕТ, ТЫ БЫ МОГ ПОМОЧЬ НАМ С ЗАВОЕВАНИЕМ АУДИТОРИИ НА ПОВЕРХНОСТИ? — Я мог бы свести вас с Виармо, — подумав, сообщил Ферг. — Он глава Коллегии бардов и, как никто другой, знает, чего хочет местная публика. Но это дело будущего. А пока не мог бы ты кое-что подписать для меня? *** — Ты… ты предлагаешь мне… принести тем девчонкам… их бельё с подписью босса? — Точно, — подтвердил Довакин, наполняя Кошелёк свёртками с гламбургерами. — Я уже с ним поговорил, отныне ты в оплачиваемом бессрочном отпуске. Делай, что хочешь, котик, но держись подальше от скумы. — А? — на лице Бургерпентса отразилась растерянность. — Я не понимаю… — Девочки тебя вразумят. Иди. Состроив счастливую гримасу, кот лихо перепрыгнул прилавок, на лету с видимым наслаждением оторвав и отбросив покрытый стразами бейдж. Ферг устало вздохнул. Этот парень с его исчерпанной жизнью порядком ему поднадоел, но чего не сделаешь во славу Клав… Спохватившись, Довакин мысленно прикусил язык. В таком положении даже думать нужно осторожно. И, вообще, не пора ли ему двигаться дальше? Этим он и занялся. *** — Ну, что за прелесть. Мэджик и Сныцарь практически одновременно обернулись. Ферг стоял в нескольких метрах от них, лениво катая заклинание огня меж пальцев. — Ах! Мой коллега? — восхитился Мэджик. — В некотором роде. — Огненный шар рухнул в пол между ними и взорвался, разбрасывая проводку и шестигранные плитки. — А теперь, ребятки, скидываем вещички, если не хотите, конечно, испытать на себе силу моей магии. Тон Ферга не оставлял места для сомнений, и монстры подчинились. Смахнув награбленное в Кошелёк, Довакин выпрямился и бросил напоследок Мэджику сложенный вчетверо лист бумаги: — Когда выйдешь на поверхность, пойди в Винтерхолд и найди человека по имени Толфдир. Маги должны держаться вместе. — Он саркастично улыбнулся, не заботясь о том, что за шлемом этого никто не увидит, и потопал дальше. Обобрав тайники Ядра, разжившись шлемом и копьём Плакселота, и обсыпав Астигматизма солью (услышав его вопли, Финальный Фроггит предпочёл скрыться с пути), Довакин пришёл к комнате у лифта. Если бы он шёл путём Фриск, в этой комнате его бы ожидал Меттатон. Однако Ферг шёл своим путём. И, соответственно, в комнате его ждал вовсе не Меттатон. *** *салют. — За то время, что они не виделись, Санс избавился от макияжа и разжился более подобающей ему одеждой. Ферг замер, положив руку на рукоять меча. — Ну, и что тебе нужно? — с вызовом спросил он. Скелет выдохнул и сунул руки в карманы куртки. *я хотел бы извиниться, — сказал он. Довакин не ожидал этих слов, но решил не показывать этого. Поэтому следующий вопрос был задан как можно более снисходительнее: — Вот как? *ага, — глаза скелета заулыбались. — я просто вдруг осознал, что ты бы мог убить здесь вообще всех, надев это кольцо, и уйти безнаказанным. ты ведь мог? — Ферг кивнул, и скелет продолжил. — я видел, что с тобой творилось, пока ты спал. ты, очевидно, страдаешь от невозможности убивать здесь. тебе ведь очень нравится убивать? — Я всегда убиваю противника, вставшего на моём пути, — медленно сказал Ферг, — если его вообще возможно убить. *не скажу, что понимаю твою жажду крови, но я вижу то, что ты борешься с ней, спасая нас. и ты должен знать, что лично я ценю это. я вёл себя, как настоящий ДУБОЛОМ, провоцируя тебя — теперь я осознаю, что в твоих глазах бросал тебе вызов, который ты не вправе был принимать. ты сможешь простить мне это? — Поверхность рассчитается с вами с лихвой, — процедил Довакин. *кстати об этом, — откликнулся Санс. — ты ведь не один такой там, на поверхности, да? мы не так сильны, чтобы позволить себе оказаться добычей какой-нибудь разбойничьей шайки… — Это верно, — кивнул Ферг. — И я не уверен, что ребёнок продумал, что с этим делать. Видимо, эту проблему тоже придётся решать мне. Время покажет. *время покажет… — повторил Санс. — ты действительно не совершишь перезапуск? — Это не мне решать. Но я почти уверен, что перезапуска не будет. Моя история ещё не скоро закончится. В крайнем случае, вы успеете что-нибудь придумать. *ну, что ж, — костлявая рука протянулась к Фергу. — значит, до встречи у барьера? На ладони скелета влажно блестела подушка-пердушка. — Когда-нибудь, — сказал Ферг, обходя скелета и направляясь к лифту, — я прикончу тебя в наказание за издевательства над юмором. Будь готов к этому, слышишь? Санс не ответил — он исчез. *** Сапоги скрипели по бетону. Слева от Ферга простиралась панорама Нового Дома. Справа высилась бетонная стена. Глазу не за что было зацепиться. Бретон ни на что и не глазел. Он продвигался к заветному дому. К Барьеру. К королю. Он вышел к клумбе и, не оглядываясь, двинулся в дом. — Останови свой бег, грязный сучёнок! Довакин замер, удивлённо озираясь. Но вокруг никого не было, кроме лысого крупного кота с неприятным оскалом, снисходительно таращившегося на него. Осмотревшись ещё раз, бретон, наконец, сообразил и повернулся к коту. — Что такое? — ласково спросил он. — Котик хочет сахару? — Оставь себе гнилостные сюсюканья и тлетворные сласти! — резко отозвался зверь. — Оставь их и внемли мне, пока чёрное пламя, питающее твои члены, не охватило твой разум, затворив его для гласа истины! Осознаёшь ли ты, героический бомж, сколь ощутимые надежды возложила на тебя сия нация? — Сейчас бы мне ещё слушать нотации от лысой кошки, — нетерпеливо отозвался бретон. — Брысь! Он зашагал к дому, но на самом крыльце кто-то схватил его за наплечник и, с силой развернув, проорал в лицо скрипучим ослиным рёвом пополам со слюной: — Быть может, мои слова ты усвоишь лучше, ублюдок?! Ферг поднял голову и уставился на два ряда длинных ровных зубов, кроме которых, казалось, на лысой голове говорившего не было ничего. Нижняя челюсть как-то сразу переходила в широкую грудь с выпирающими рёбрами. Существо, кем бы оно ни являлось, было высоким и с непомерно длинными руками, одна из которых цепко сжимала Довакина за плечо. Его несколько перекорёженную фигуру покрывал длинный сюртук, старые заношенные галифе пропадали в высоких шнурованных ботинках, из-за чего голени существа казались неожиданно тонкими. Существо по-птичьи повернуло голову, и Ферг к удивлению своему заметил на краю его пасти, там, где у людей иногда располагаются уши, белую приплюснутую точку — ни дать ни взять, гневно прищуренный глаз. Щель между зубами увеличилась, обдав бретона новыми потоками ослиного сквернословия: — Ты что о себе, блядь, возомнил? Ты думаешь, что можно просто выбросить их наружу, как скот на бойню? Ты совсем ебанулся? — Судя по всему, — пробормотал Ферг, двинув плечом и вырвавшись из хватки существа. Тот не преследовал его, и Довакину удалось беспрепятственно войти в дом, где на его шлем тут же обрушился град ударов маленького клюва. — Неужели ты не понимаешь? — вопросила странного вида птица, усевшись на его плечо. — Им не вынести твоего мира. При всех своих недостатках, они не заслуживают того, что им уготовано снаружи. Ферг махнул рукой, и птица упорхнула, чтобы тут же увеличиться до размера небольшого дракона, благо, размеры Дома располагали к этому. — Ты — тот, кого они ждали долгие годы, — пророкотала она. — Но в состоянии ли ты свершить то, что не сделает их надежды тщетными? «Просто балаган какой-то», — подумал Довакин, входя в гостиную и замерев. В кресле у камина восседал самый жирный человек, какого ему когда-либо доводилось видеть. Он возвышался, как огромное соцветие пушицы на чёрном коротком стебле ног. Стиснутые по бокам массивного брюха кулаки были размером с казаны. На венчавшей эту белоснежную гору сала массивной голове таращились два круглых глаза и скалился широкий рот, упирающийся краями в круглые пятна румянца. — Так-так-так. — Голос существа был тягучий и преисполненный холодного самодовольства. — Герой идёт к свершениям. Вот умора! Но ты, видимо, не понял того, что до тебя пытались донести другие. Эти существа — не разбирая виновных и невинных — неизбежно канут в Небытие под ударами мира, в который ты их ведёшь. Понимаешь ли ты, что ничто не оправдывает подобных намерений? Ферг промычал что-то, лишь бы отвязаться, и отправился на кухню. Записка гласила, что любой, кто зашёл сюда, мог угощаться, чем пожелает. Довакин открыл холодильник, откуда на него уставилась девица с полосатыми голенями и прикрытой крестами грудью, терзающая когтями и зубами банку консервированных улиток. К такому дерьму ребёнок его не готовил. Ферг поспешно захлопнул дверцу холодильника и, нимало не медля, зашагал вниз. Птица и толстяк исчезли, и Фергу почему-то не особо хотелось задумываться, куда. В следующую секунду он едва не врезался в Бледную леди. Нет. Это существо не было Бледной леди. Оно было серым, безликим, хоть и с явными женскими чертами. И оно прошелестело ему: — Ты прошёл долгий путь, Ферг Реморан. Но твои старания были тщетными. Отступись и возвращайся домой. В своей обычной, уверенно-насмешливой манере Ферг ответил: — Туда я и иду. Это направление выведет меня на Поверхность. Вам не удастся остановить неизбежное. Прочь с моего пути. Выдерживая свалившуюся на её тонкий стан непоколебимую волю Довакина, сущность прошептала: — Зачем ты упорствуешь в своём губительном стремлении? Ответ был прост: — Их народ погряз в стагнации. Им необходимо пережить встряску, которая сделает их сильнее и позволит им жить, а не выживать. Позади существа возникли фигуры других. Птица, толстяк, высокий с лошадиными зубами… Внезапно, они пропали. Перед Фергом сидел ребёнок в кроваво-красной пижаме, между его больших, широко расставленных глаз расположились идущие снизу вверх три пары непонятных точек. В руках малыш сжимал солидных размеров окорок. — Ты… — слова потонули в мокром, харкающем кашле. В один миг Ферг оказался рядом, заботливо придерживая голову малыша, в руке у него плеснул флакон с зельем исцеления болезней. Дав ребёнку его выпить, он после недолгих размышлений добавил к этому флакон с противоядием. — Спасибо, — пробормотал ребёнок, сплёвывая в сторону. Довакин присмотрелся — на сером осталось красное. Видимо, болезнь долго его трепала. — Не беспокойся обо мне, — сказал ребёнок, проследив за его взглядом, — я куда крепче, чем кажусь. — Он робко улыбнулся. — Лучше скажи мне, ты правда уверен в том, что тебе предстоит сделать? — Нет, — честно признался бретон. — Я не уверен, потому что не делал этого раньше и не знаю, что из этого выйдет. Малыш облегчённо вздохнул. — Это всё, что я хотел услышать. Теперь иди и сделай то, что тебе кажется правильным. Не оглядываясь, Ферг зашагал вперёд. И лишь когда он увидел проём, ведущий в зал суда, и приготовился войти в него, откуда-то сзади донёсся голос кота: — Надеюсь, когда это свершится, на твой удел не останутся лишь сожаления… *** Кто-то ждал его в Последнем коридоре. Чья-то низкая размытая фигура возникла перед ним. Рука Ферга непроизвольно легла на рукоять меча. Вначале из тени показалась улыбка. Колокол возвестил явление всего остального. — Приветствую. Голос, раздавшийся в наступившей тишине, не должен был раздаваться здесь уже много лет. Как и тот, кто стоял перед ним, не мог здесь стоять. Но откуда-то Ферг знал: всё происходящее — правильно, закономерный итог его пути. Он был бы неприятно удивлён, если бы это случилось иначе. Он убрал ладонь с рукояти меча. Помахал рукой, понимая, что выглядит это довольно глупо и неуклюже (но какая теперь разница). И, делая шаг вперёд, молвил: — Здравствуй, Чара.