Земля волков и драконов

В прозрачном воздухе растворен белый пепел. Он витает мелкими охлопьями, невесомо парит, носоглотку жжет, и на глазах проступают слезы. Пахнет горечью и чем-то стылым, вещающем о скорбном и похеренном. И наследница Железного трона удрученно опускает голову. Они в заднице. Так сказал ее десница Тирион Ланнистер в Драконьем Логове, на совете противных сторон, когда единая цель их раскололась на части, взвилась струйкой сизого дыма к небу. И Джон повторил ей после, согласился. Со слабой улыбкой согласилась и она. Король Ночи ведет многотысячную армию, убивает дышащих, сопротивляющихся быстро и точно, делает их своими солдатами, подчиняет и повелевает. И к живой земле подбирается все ближе. Стена пала от ярого ледяного дыхания Визериона. Черный замок превращен в руины. Братья Ночного Дозора разбежались кто куда. И остается лишь ожидать судного часа, взирать на тренирующихся солдат, повсюду скрещивающих мечи, молиться Семерым и погрязать в безызвестности. От треволнения и страха Дени поеживается, молча взирает на заснеженные холмы Севера, кутается в плотную ткань плаща, обвивающего ее стройную фигуру. Морозно и безысходно. В Винтерфелле ее не греют ни стены замка, ни собственная драконья кровь. Она думает о Джоне, и сердце ее заходится в предательском треморе. Он — ее столп, за который она так крепко цепляется. Королева глядит и слушает, она внемлет этому потрясающему мужчине и чувствует теплоту и нежность. И выдыхает спокойнее, взгляд ее делается проще, черты лица разглаживаются. Дэни так устала быть сильной, устала сражаться, вести свою тропу к верной и точной отметине на Расписном столе, к Железному трону. Но она не может опустить руки. Не может обойтись без едких раздумий, освободиться от тягот минувшего и от пелены неясного зримого. Сноу помогает ей ментально, дарует все необходимые силы, подкрепляет веру и глядит так уверенно и надежно, что все сомнения вмиг развеваются по студеному ветру. Но страх внутри нее остается, множится там, растет снежным комом. Ведь теперь она не одна. Дейнерис кладет маленькую ладонь на живот, скрытый под тканью плаща, и чувствует жизнь. Крохотную, теплую, неистово бьющуюся. Она ждет ребенка, и все мысли ее путаются больше, травят разум, беспокоят тревогой. Королева не ведает, что будет дальше, потому что дальше она предчувствует одну лишь смерть. И хотя вера ее крепка, Джоном многократно усиленная, молодая женщина боится проиграть, боится стать раздавленной и поверженной. Все это влияние на ее организм зарожденной жизни. Так говорит Миссандея. Женское тело меняется, сознание меняется. Новая жизнь всегда несет преображения. И Дейенерис ощутит то сполна, будет думать шире и вольнее, гораздо чаще станет заботится о себе, потому что скоро породит дитя, матерью назовется. Сейчас она слаба, потому что силы истощены от вести о внезапной беременности, от шаткости их положения, от развернувшихся событий, от встречи с Иными, но вскоре королева обрастет непробиваемой броней, задышит глубже и размереннее. Стоит переждать. Так ее убеждает Миссандея. И Таргариен кивает, принимает ее доводы, соглашается с ними. Возможно, ее советница права. Нужно подождать. И нужно сказать Джону, который все еще остается в неведении о ее бремени. Дени отводит взгляд от борющихся солдат, снова думает. Джон редко заходит в ее покои с тех самых пор, как они вошли в Винтерфелл с дотракийцами и армией Безупречных, ночует только, к своему боку притягивает, целует сладко, от чего ее сердце нараспев звенит. И она понимает. Грядут тяжелые времена. Война лижет им пятки. Вот-вот постучит в ворота, заявится нежданной гостьей. Север готов принять армию Короля Ночи, мечи обтачивает, руку тренирует, земли проглядывает. Дени же чувствует себя бесполезной. У нее остались лишь два дракона. Дрогон и Рейгаль перетаптываются на когтистых лапах за замком Старков, бьют мощными крылами днем и ночью, чешуей блестят, выдыхают сизые облака дыма из пастей. Она шагает к другому окну, смотрит сверху вниз и получает ответный взгляд. Содержательный и понимающий. Ее дети мудры, стали таковыми, без слов ее читающими. Они молчаливо глазеют друг на друга и так же молчаливо оплакивают Визериона, названного в честь ее кровного брата, падшего от тщеславия и алчности. Имя Визериса погубило ее третье дитя, оказалось посмертным. Женщина отрывает взгляд от окна, слыша шум шагов за спиной, слегка тянет шею, чтобы увидеть вошедшего. К ней пожаловал Варис. Мастер над шептунами. Королева хмурится, лоб ее испещряют нити морщин. С ним она говорить не желает. Паук редко приносит хорошие вести, а ей и без вестей непросто. — Моя королева, — Варис кивает, когда Дени встает ровнее, делает движение от окна, плечами к свету встает. Лицо у него спокойное, зрачки глаз неподвижны, а рот плотно сжат. Она не показывает нежелание вести беседы, терпеливо переплетает пальцы и грудью втягивает морозный воздух, залетающий в редкие щели оконных ставен. С каждым утром Север становится холоднее, льдистее. Метель реет злобным ветром и снежной пылью. Ей так трудно дышать. Лишь Джон. Лишь благодаря ему она все еще может набирать в легкие пряную свежесть Винтерфелла. — Я всегда думаю, правдивы ли ваши слова, лорд Варис, когда вы называете меня своей королевой, — она задирает подбородок и прямо смотрит в глаза евнуха. Не одного короля Паук предал, не одного погубил. Ее отца одним из первых. Она пообещала сжечь его живьем за предательство, заручилась его честным словом, но до сих пор относится с предосторожностью. — Вам не отказать в проницательности, — загадочно тянет он, и Дени заметно напрягается, непонимающе сводит брови. — Но достойных сего высокого титула, кроме вас, никого нет нынче, — торопится дополнить свою речь мужчина, затем рот закрывает, выдерживает выжидательную паузу. — Должен сказать, что не было. Дейенерис Таргариен впитывает сказанное Варисом со странным чувством, глазами фиалковыми скользит по его расплывшемуся лицу. Так она права оказалась? Паук снова предает короля, которому присягнул на верность? Она ощущает дрожь в пальцах и разливающуюся ярость, капля за каплей в крови растворяющуюся. Варис же вскидывает ладони перед собой, будто желая подсознательно защититься, от гнева уберечься. Дени подхватывает подолы плаща и приближается к мужчине, стоящему на том же месте и по-прежнему не отводящему странный взгляд. — Не спешите, королева, — тихо изрекает мастер над шептунами, — тайна вас удивит и обескуражит, но вы обязаны ее узнать первой. — Тайна? — женщина усмиряет дыхание с трудом, но позволяет говорить дальше. — Я узнал ее только что и сразу решил поделиться с вами. — Говорите же. — Ваш старший брат… — Рейегар? — Рейегар Таргариен имел связь с Лианной Старк, — кивает Варис, — любил ее, и в Дорне заключил с ней брак, в результате которого был рожден сын. Вы понимаете? — У меня есть племянник? — Дени бледнеет, теряется, сердце ее начинает биться учащенно, почти из грудной клети вырывается. И рот смыкается и размыкается, и пальцы коченеют, и щеки наливаются жаром. Выходит, она не единственная наследница Железного трона? Уж не врет ли ей нагло Паук? Ее охватывают эмоции всех оттенков, и их нелегко удержать под маской равнодушия. На лбу бьется нервная жилка, и королева сжимает озябшие пальцы в кулаки. — Есть, ваша милость, — изрекает евнух, и у Дени появляется боль в сердце. Она рада или нет? Все ее чувства поделены надвое, она мотает головой, волосы серебренные взметаются по плечам, каскадом сыплются на спину. — И он в Винтерфелле. И мир ее вмиг становится серым. Над ней всегда посмеивалась судьба, вгоняла в морок и в беду, то вытаскивала, то топила, но Дейенерис научилась отвечать на удар ударом, на обидой еще большей обидой, на несправедливость казнью, на добро милосердием и пониманием. Но теперь она обездвижена, пришиблена настолько, что не может говорить, язык к небу пристает. Лишь спросить желает, кто он, но Варис подхватывает ее просьбу одними глазами. — Джон Сноу — ваш кровный родственник, сын Рейегара Таргариена и Лианны Старк, усыновленный Эддардом Старком, истинный наследник Железного трона. Его настоящее имя Эйгон Таргариен, ваша милость. Варис говорит еле слышно, но Дейенерис внимает каждому произнесенному им звуку. Забавно. Она мучительно улыбается, больше похожая на умалишенную, чем на сосредоточенную и разумную королеву. И зажимает тянущийся рот ладонью, всхлип так и остается невыпущенным. Дени отворачивается к окну и слышит шум. Ее взгляд скользит к ранее белоснежному горизонту, а ныне — черному и пестрому от надвигающейся живой волны. Но то не живые. То идут мертвые. Винтерфелл гудит призывным кличем, выстраивает солдат, дотракийцев и Безупречных в ровные ряды. Грядет война. Беспощадная и кровопролитная. Ей нужно ступать к драконам, биться в воздухе с ними. Только сейчас она вдохнет и выдохнет. И будет готова. Прекрасные фиалковые глаза трогает соленая влага.