Земля волков и драконов

Камни падают с грохотом. И долгий стон повисает над Королевской Гаванью. Джон задирает голову, и взгляд его ошеломленно блуждает по подкошенным башням и разрушенным стенам Красного замка. Сине-золотой огонь лижет языками его основание, и подступы к входам почти все завалены. Мужчина проходит меж расплавленных жаром руин домов и строений, глядит на курящиеся струйки дыма, уходящие змеями к небу. Стон смолкает постепенно. И наступает гнетущая тишина. Посмертная мелодия для убиенных наполняет обожженный воздух. Джон не верит в то, что видит. Слишком страшное это зрелище. Неправдоподобное. Обугленные тела мужчин, женщин и детей лежат на земле, и белый пепел, словно первый снег, припорашивает их, тонким слоем ложится, черноту и искаженные ужасом лица скрывает, те, что еще можно разглядеть. Джон вытягивает руку раскрытой ладонью вперед и ловит порхающие белесые пушинки, которые, соприкасаясь с теплой кожей, не тают. И он пальцем давит пепел, размазывает по ладони. Жизнь так же легко раздавить. И после нее остается лишь грязь, вонь разлагающейся плоти, копоть, которая сольется с землей. Столица всегда пахла этими омерзительными запахами. Теперь будто происходит обновление. История проворачивает цикл, замыкается, чтобы дать следующий виток событий. Джон не ведает, каким будет продолжение. Он всего-то лишь хотел иного расклада. Сапоги взмывают вихры пепла, когда Джон проходит дальше. На одной из башен замка восседает Дрогон, когтями цепляется за облезлую кладь, что рассыпается мелкими обломками от драконьих движений. Дейенерис на его шипастой шее нет. Мужчина еще раз встречается глазами с гаркающим гигантским ящером и, обгоняя затухающие костры, ступает под разломанные своды замка. Женщина пришла к своей цели, и искать ее следует в Тронном зале. Туда Сноу и держит путь. В мраке и темноте он поднимается по ступеням, рукой держится за шершавую стену, пальцы царапает. Ему не хватает воздуха, и грудь, кажется, заполняет сизый дым, из глаз вышибает едкие слезы. Он прокашливается, скопления гари и чада минует, и после добирается до проема, ведущего в большой зал, где Эйегон Завоеватель приказал поставить Железный трон, сплавленный из тысячи мечей им поверженных врагов и завистников. Сноу вбирает в легкие более чистый воздух и протирает локтем глаза. Ему открывается Тронный зал, застланный ковром из пепла и груды камней. И тогда он видит Дейенерис Таргариен. Женщина стоит у подножия трона недвижимо, глядит на него. Платье ее измазано черными углем, серебро волос потускнело, пропустило меж нитей крохотные частички золы, и пальцы ее заметно подрагивают. Джон делает шаг вперед, и королева слегка поворачивает голову. Но никто не роняет ни звука, будто нарушать долгожданную установившуюся тишину сейчас преступно. Джон ровняется с женщиной, встает с ней рядом. Они оба глядят на Железный трон и считают острия мечей, торчащих железным веером. — Люди безумны, но боги еще безумнее, — шепчет Дени и вспоминает, что когда-то уже говорила эту фразу, и тогда ей казалось, что слова те подлинны, наполнены глубоким смыслом в отношении всех, кто совершает противоречивые поступки во благо собственной мечты. Теперь же она поднимает руки и сжимает в кулаки дрожащие пальцы. Она не стала безумной. И если ее обвинят в наследии дома Таргариен, в той болезни разума, Дени не сможет согласиться, молча кивнуть и признаться в содеянном, как в результате умственного расстройства. Разве Джон не поймет, что она потеряла все? Мужчина подле нее не открывает рот. И Дени поворачивается к нему, ищет глаза. Белый пепел все летит сверху ленивыми снежинками, кружится и застревает в его черных волосах. Ей хочется дотянуться пальцами, стряхнуть со смоляных локонов мелкие кусочки былого огня, но она не решается, лишь глазами обводит, а потом направляет их в глаза Джона. И они выражают то, что Таргариен всегда боялась в них увидеть. Разочарование, боль, вину. У нее приоткрываются губы, и королева ощущает их дрожь. Джон больше не на ее стороне? — Я от крови дракона, — тихо произносит Дейенерис. — Таргариены всегда… — Убивали? — обрывает вопросом Джон. Всегда. Железный трон омыт кровью от верхушки до основания, на котором стоит. Он создан из предсмертных хрипов и слит из костей и крови. Дени знала об этом с самого детства, когда Визерес грезил о престоле, когда каждый день рассказывал ей, как пришли из Валирии Таргариены вместе со своими драконами, как завоевали Семь Королевств, как стали правителями, и каким правителем станет ее брат. Ей внушали истину с младенчества, а теперь от нее хотят совсем иного. Милосердия и сострадания. Но истинный правитель знает, когда стоит быть жестоким, а когда милостивым. Нет иного способа добиться власти. И у Дени не было выбора. — Я хочу, чтобы ты отослал весть Сансе, — молвит она. — Ей нужно явиться ко мне. — Зачем? — Джон меняется во взгляде, и холод появляется в его голосе. — Она леди Винтерфелла, и должна оставаться в родовом замке. — Она предстанет передо мной и будет осуждена за предательство. — И каково обвинение? — Она не сдержала тайну о тебе. И у меня нет более веры, что тайна вновь не раскроется кому-либо другому. — Не делай этого, Дени, — его пальцы обхватывают женское запястье, сжимают больно, и королева чуть ли не шипит. — Я прошу тебя. Неужели тебе мало смертей? — Смертей не бывает много или мало, — роняет она, стряхивая живые оковы с руки, вновь направляя индиговые глаза на запорошенный пеплом трон. — Их бывает ровно столько, сколько нужно, чтобы очистить государство от лжи, предательства и неповиновения. — Ты веришь в это? Сомнение. Дени слышит его в мужском голосе. И страх опутывает ее сердце сжимающимися сетями. Эйегон Таргариен — угроза ее мечте. И пока мужчина рядом с ней зовется Джоном Сноу, угрозы нет. Но так ли будет после падения столицы? — Пламя и кровь — девиз моего дома, — твердо отвечает Дени и ощущает, как голос ее наливается прежними стальными нотами, жаром и гневом. — Ты считаешь, что корону можно захватить лишь сладкими речами и всепрощением? Нет, Джон, — качает головой королева. — Никогда. Никогда не добиться власти одними благими делами. — Если ты лишишь Сансу жизни, у меня не останется выбора. Джон видит, как вздрагивают плечи женщины, как нервно трепещут длинные ресницы. — Тогда нам лучше решить это сейчас, — бесцветно замечает она. — Я не отойду от своего намерения в отношении твоей сестры. И если ты решишь пойти против меня, решишь предать, то я вынуждена буду поступить, как должна. — Дени… — Я — твоя королева. И ты поклялся в верности мне, — лицо ее искажается гневом и яростью, уголки глаз полнятся соленой влагой. — За предательство платят жизнью. Твоя сестра должна предстать перед Железным троном в ближайшее время. — Как прикажете, — потемневшие глаза Джона сужаются. — Я отправляюсь на север, — и разворачивается на каблуках, спешно покидая Тронный зал. Джон знает, что королева смотрит ему в спину до тех пор, пока он не исчезает в проеме входной двери. У него нет желания препираться. Топот его ног оглашает разбитые стены чеканным шумом. Нужно торопиться. И сделать то, за что Дени никогда его не простит. Глаза пробегают по разрушенным башням и стенам замка, когда мужчина оказывается во дворе. Он находит Дрогона, хлопающего черными крылами, на одной из возвышений и рассматривает путь туда. Опасный и отвесной. Но ноги движутся к цели, а руки помогают не свалиться с каменной кладки. Сноу пробирается ступенями и обрывами, перепрыгивает через пропасти и провалы, приближается к ощерившемуся дракону, который тянет длинную шею, усыпанную шипами и роговыми выростами, и поворачивает к Сноу большую голову. Ящер принюхивается, ноздри его топорщатся, двигаются от вдыхаемого воздуха. И Джон протягивает ладонь, проводит по блестящей черной чешуе. Дрогон чует знакомую кровь и прикрывает юркие глаза, принимает ласку человека. Кажется, Сноу даже слышит, как похрипывает дракон, как урчит глубоко в пасти, в необъятной утробе. Есть всего один шанс. И если мужчина его не использует, то умрет в одночасье, превращаясь в тот белый пепел, что продолжает виться в воздухе. Его пальцы вновь скользят по пластинам притихшего ящера, и ползут дальше, ощущая, что у плечевой кости драконья шкура не изобилует твердыми чешуями, а лишь натягивается, когда мышцы напрягаются, крылья расправляют. Так вот, где находится слабое место магического и ужасного существа. И сколько нужно приложить силы, чтобы пробить прочную шкуру? Джон вытаскивает Длинный Коготь резвым движением, и Дрогон от звона валирийской стали тут же распахивает огромные глазищи. Более медлить нельзя, задерживаться опасно. И Сноу ревет, когда замахивается и вкладывает всю силу обеих рук в один точный прошивающий удар. Меч входит в драконью плоть по самую рукоять. И тогда Дрогон разверзает пасть и взвывает от боли. Фонтан черной крови брызжет Джону в грудь и лицо, и мужчина не может устоять на ногах, с качающейся стены съезжает подошвами сапог, пальцами за острые камни пытается ухватиться, но дракон громче ревет и быстрее хлопает крылами. Когти его не цепляются за выступы, и ящер падает со стены, с утробным воем валится на горящую землю, изрыгая последние струи огня из ревущей глотки. Джон отрывает глаза от туши упавшего Дрогона, и ему удается удержаться рукой за камни, повиснуть над обрывом. Еще немного и он отправиться следом за убитым драконом. Мужчина морщится, подтягивает тело, ногами бьет по стене, помогая себе взобраться на уступ, с которого чуть не свалился. Дракон слабо ворочается в огне, издает протяжный рык, и голова его падает, а обезумившие сверкающие глаза навечно закрываются. Где-то поблизости раздает женский вопль, полный отчаяния и боли. Джон знает, что королева не простит убийства ее дитя. Но у него есть для нее ответ. Драконы не должны жить среди людей, не должны поедать их и превращать в стылую золу. Ему приходится совершать убийство и взваливать на свои плечи ношу, которую никогда не хотел нести. Сейчас Дени захочет расправы. И ему нужно вернуться к ней. Вернуться, чтобы остановить от еще одной волны крови. И решить. Она хотела его решения. Джон теперь знает, к чему все это время шел.