Я всегда об этом знал, но не мог произнести, Я всё ещё внутри.
Причина почему Фельцман всё же рассказал о помолвке и скорой женитьбе Виктора и Юри становится известна уже через несколько дней. Юра прибегает, именно прибегает, на тренировку Отабека, запыхавшись, с раскрасневшимся лицом и сияющими странным блеском глазами. Дожидаться окончания он явно не собирается, стоит у бортика, машет руками и кричит: — Бека! Отабек вздыхает. К чёрту всё, он и так сегодня всё запорол. Этой ночью ему приснился кошмар из его прошлого, того самого, которое так хочется забыть. Потому весь день он был несобран, путался, ошибался, цеплялся коньками и постоянно падал, вставая в надежде, что очередная попытка взмыть ввысь вытянет его наружу из того самого сна. Он плавным движением скользит по направлению к другу и скрещивает руки на груди. — Ты не представляешь! — столько энтузиазма. Отвечать всё равно не хочется, и он терпеливо ждёт продолжения. — Соревнования! — Соревнования? — всё же проявляется заинтересованность. — Ты не поверишь! — Юр, — начинает Отабек, но его прерывают. — Первые в своём роде, что-то вроде шуточных состязаний, да не совсем. Для многих это может быть вторым шансом! Второй шанс. Юрий так на него смотрит, будто теперь это действительно что-то значит. Однако, слово «шуточные» всё же напрягают невозмутимого казаха. — И всё же? — Это, конечно, не мировые соревнования, но оценивать там будут только талант! — С чего ты взял? — не выдерживает Отабек, его разговор начинает нервировать. Юра недовольно на него косится, щурится и резко подаётся вперёд, хватая того за грудки и начиная трясти: — Ничего не знаю! Ты участвуешь! — А ты? — ему остаётся надеяться только на то, что это не прозвучит слишком жалко. — И я, — кивает Плисецкий, хотя отчего-то кажется, что он туда не собирался. — Расскажи мне поподробнее. Уже через полчаса они сидят в кафе у окна и Юра рассказывает ему о том, как некие спонсоры решили устроить свои соревнования, где принять участие могут исключительно те, кто уже побывал на мировых. Судьями окажутся самые известные тренеры со всех уголков земли, и это может стать новым и весьма прогрессивным толчком для развития карьеры. Отабек поджимает губы, думает, но вслух ни с чем не соглашается. Его всё ещё волнует другой вопрос. — Изначально. Ты ведь не хотел участвовать в них? — Не хотел, — Юра осекается и начинает игру в молчанку на добрых три минуты. — Почему? — Никифоров. — Участвует? — Нет, он один из спонсоров, — фыркает Юрий. — Участвует его кацудон. Тут все кусочки мозаики и собираются в голове Отабека. Вот значит как чемпион решил вернуть своего любимого в спорт. Умно. Однако, эти соревнования, возможно, первые и последние. Так что действительно тут стоит попытаться ухватить удачу за хвост. — Значит не будешь? — решается он уточнить. — Что значит нет? — как-то непривычно для себя взвивается Юрий, и казах понимает, что на самом деле тот на грани. — Я же тебе пообещал. Я что, не мужик, слово своё сдержать не сумею? На этой ноте диалог заканчивается. «Не мужик» допивает ванильный коктейль, злобно посасывая его из трубочки. Отабек с трудом старается удержать беспристрастное выражение лица. Он всё ещё надеется, что в скором времени его возлюбленного отпустит. «Возлюбленного?» — неприятный холодок проскальзывает по спине, заставляя поёжиться. — Ты в порядке? — неужели заметил… — Да. — Так что? — Мы участвуем.***
Эта любовь запрячет моё сердце в тюрьму. Оно отбывает свой срок.
Единственный плюс этих соревнований в том, что программу можно составить любую. Совершенно и абсолютно любую, какую только захочется душе. Только вот придумать её предстояло также в одиночестве без чьей-либо помощи. Будут ли играть честно остальные — Отабека не волнует. Вскоре выяснились такие подробности как та, что спонсирование и организация мероприятия Виктором — ни что иное, как подарок к свадьбе его возлюбленному. И эта новость сделала Юру ещё мрачнее прежнего. На подготовку остаётся ещё несколько месяцев, а Отабек совершенно не знает с чего ему начать. Он каждый день ходит на тренировки своего «друга», смотрит как тот катается с замиранием сердца, а потом по ночам слушает его разглагольствования на тему: «Я лучше этого япошки и докажу это во второй раз! Тогда он меня точно заметит!» Он не знает только о чём думал Юра, выбирая для своего номера совсем уж душераздирающую мелодию с попеременно изменяющимся ритмом. Ему бы больше подошло что-то сродни того, что было на показательных. Тогда он зажёг всех на трибунах и показал свою многогранность. Но теперь изо дня в день Отабек наблюдает, как искра его… друга… потухает так же, как и он когда-то. И совершенно непонятно, что следует тут предпринять. Теперь всё свободное от тренировок время Отабек уделяет Юрию. Каждое мгновение, каждый вздох. То самое «возлюбленный» произнесённое его душой всё ещё не даёт покоя, и он не знает как с этим бороться и стоит ли вообще. Безусловно, Юрий прекрасен, сексуален, горяч и чёрт ещё знает сколько можно подобрать синонимов к его красоте и эпитетов. Уж в чём Отабек никогда не обманывался, так в том, что его привлекает этот русский парень, но мысль об его совращении отодвинута в самый конец мыслей. Он напоминает себе, что его главная цель — уберечь лучшего друга от боли и разочарования. Поэтому вечерние посиделки во тьме каждый раз заменяются на ночные поездки, а Юра вроде и не против. Юра цепляется за его бока, прижимается к спине теснее, едва ли не ложась сверху полностью, потом тянется ладонями к животу и сцепляет пальцы в замок. Такие моменты делают казаха по-настоящему счастливым, но он гонит странную мысль, молоточком долбящую ему по вискам, как можно дальше, стараясь даже не вникать в то, что пытается до него донести голос разума. Алтыну откровенно не нравится то, что с ним происходит. Это одновременно и странное чувство, которое ему совершенно точно прежде не было знакомо, и что-то такое тягучее, ноющее под рёбрами, как уже когда-то вроде и случалось, но… Он просто не хочет этого помнить. Отабек думает о том, что просто слишком много времени проводит вместе с Плисецким.***
В темноте квартиры, на отсвечивающем голубым цветом экране выскакивает окно: «Система конфигурации не прошла инициализацию». — Да-да, отсосите, — огрызается человек за монитором. Ему и самому непонятно, зачем он это делает, хотя уже где-то в глубине души знает ответ на этот вопрос, но, как и всегда, предпочитает это проигнорировать. Его умение сдерживать эмоции, как фишка, как тот яркий свет, что излучает лучший друг во время фигурного катания. Только никто и никогда не догадается, что оно — не следствие характера интроверта, и даже не показатель умения сдерживаться или быть тактичным, а со стороны некоторых и вовсе безразличным. Это умение не думать о том, что его волнует, отодвигать на задний план, как и множество других вещей. Отабек Алтын куда сложнее, чем кажется окружающим. Он куда сложнее, чем кажется самому себе. В пустой квартире поздним вечером раздаётся: — Окей, гугл… И вот он уже в ночном клубе, который ему посоветовал «заботливый» поисковик. Взглядом выискивает того, кто ему нужен, и сразу находит. А затем лёгкий манёвр в мареве танцующих тел, прижатие друг к другу, краткое прикосновение к изгибу шеи… Тут многого не надо, главное — знать как сделать, что сказать, а спустя несколько минут он уже прижимается к стенке узкой туалетной кабинки, пока перед ним, стоя на коленях, сжимает член тонкая ладошка какой-то расфуфыренной девицы. Тёмные с пурпурным переливом губы обхватывают член и вбирают его в горячий рот. Почти всё равно. Почти. Ведь он тоже живой. Девушка умелая, действует смело, двигает ладонью по стволу, облизывает и заглатывает головку. Хочется ещё больше и совершенно не хочется думать о причинах такого выбора, как светлые волосы, скрывающие её лицо. Она пытается поднять взгляд, но он рукой направляет, не даёт этого сделать, заставляет взять глубже и закусывает свои губы. Телефон в кармане вибрирует, он специально поставил на беззвучный. Кто может позвонить в такое время? Но это просто смс. Внутри что-то ёкает, пока член проталкивается глубже в жаркое влажное нутро, а она даже не давится, когда вбирает его полностью. «Давалка», — мысленно фыркает Отабек и, едва подрагивающими от напряжения пальцами, лезет в карман за телефоном. Пара лёгких движений и текст высвечивается на экране. Кончить он так и не успевает, отталкивает незнакомку, застёгивает ширинку и, полностью игнорируя её растерянный взгляд, выбегает на улицу, сразу же заводя байк. Чёртово сообщение. Чёртов Плисецкий. И он опять бежит по первому же зову, рассекая воздух и забывая абсолютно обо всём. У него просто не вышло. И Отабек прекрасно об этом знает.