***
Когда оставалось полторы недели до назначенной даты родов, доктор Грин посоветовала Анастейше лечь в больницу, потому что ей что-то не понравилось в последних анализах. И все оставшиеся дни она провела в палате. Мне приходилось иногда ночевать с ней, потому что я опаздывал на паром, вовсе позабыв о времени. Я был на работе, когда Ана позвонила мне и сказала, что у неё отошли воды. Я быстро собрался и поехал домой, чтобы взять необходимые вещи для малышки, а затем помчался к ней, боясь не успеть вовремя. Открываю дверь и вижу, что Ана ходит по палате, глубоко дыша. — Я принёс тебе поесть, как ты и просила, родная. — О, боже, Кристин, спасибо. Что бы я без тебя делала, — Ана чмокает меня в губы, садится в кровать, и я подаю ей еду. — М-м-м… как это вкусно! — Ана стонет от удовольствия каждый раз, когда откусывает новый кусочек. — Ана, это всего лишь еда, — улыбаюсь я. — Я знаю, Грей, но мне так сильно захотелось это съесть! — пережевывая, говорит она. — Понимаю. Как ты себя чувствуешь? Схватки участились? — интересуясь, я хмурюсь. — Да, я все записываю на телефон. — Хорошо, давай, теперь этим займусь я, — забираю ее телефон и кладу себе в карман джинсов. — Я так боюсь Кристиан, — Ана перестаёт жевать и смотрит на меня из-под ресниц. — Чего, милая? — присаживаюсь рядом с ней, беру ее руку и целую в ладошку. — Всего, вдруг что-то пойдёт не так! Я едва выносила до положенного срока… — растеряно произносит она. — Что может пойти не так, Ана? Малышка доношена и здорова, доктор Грин сказала, что наша крошка готова появиться на свет. — Ты же будешь рядом? — робко и со страхом в голосе спрашивает Анастейша. — Это не обсуждается! Я буду с тобой постоянно, каждую секунду, — заверяю я, поглаживая ее щеку. Ана глубоко вздыхает и, наконец, на ее губах появляется улыбка. — Спасибо. Я бы не справилась без тебя, Кристиан. Люблю тебя! — И я тебя, Ана, очень сильно! Ты только представь, что через несколько часов мы увидим нашу малышку! — Не могу поверить, мы скоро станем родителями, — она втягивает воздух и ее щечки розовеют. — И мы будем самыми лучшими родителями. Ни малышка, ни ты никогда ни в чем не будете нуждаться, я тебе это обещаю! — Главное — будь с нами, Кристиан, это самое важное! — шепчет она. — Я буду с тобой, вечность! — целую жену в губы. — Ой! — пищит она и морщит носик. — Что такое? Схватка? — Да. — Дыши глубже, Ана, — она начинает вдыхать носом и выдыхать ртом. — Все будет хорошо, я рядом! Через некоторое время появляется доктор Грин и проверяет раскрытие матки. Еще немного и можно будет рожать, а пока нам приходится еще ждать. Я отвлекаю малышку, как могу, рассказываю забавные истории из своего детства. Она иногда смеется, но сразу же прекращает из-за тянущей боли. Спустя минут сорок снова заходила гинеколог и проверяла Ану. В этот раз она приободрилась и сказала, что можно приступать. Мы незамедлительно приготовились к тому, что сейчас будет самый трудный период этого процесса. Честно говоря, я и сам переживал не меньше, чем моя жена. Мы довели беременность до логического завершения, теперь предстояло пережить несколько часов стресса и напряжения, после чего мы сможем спокойно качать на руках нашу дочь. Однако я не показывал своего волнения Анастейше, потому что я всегда должен быть сильнее, чтобы поддержать, успокоить и убедить, что все хорошо. Но ни черта не было хорошо! Доктор Грин с волнением посматривала на меня, но ничего не говорила. Но я понимал все и без слов. Слабая родовая деятельность, и если потянуть еще время, ребенок может не выжить. Если малышка не родится в ближайшие сорок минут, мы потеряем ее, и тогда все девять месяцев пойдут насмарку. Тогда Ана больше не захочет пытаться завести детей. — Ана, ты уже устала, — спокойно обращаю внимание жены на себя. Она поворачивает ко мне голову и смотрит со слезами на глазах. — Может, сделаем кесарево? — Что-то не так? — хрипло и испуганно спрашивает любимая. — Нет-нет, все хорошо, — заверил я. — Я больше не могу смотреть, как ты мучаешься. Я вижу, что у тебя практически не осталось сил. — Нет, я в порядке, — у нее тяжелое дыхание. — Ана, пожалуйста, — молю ее я. — Кристиан, я хочу родить ее сама! — возражает малышка, а я перевожу взгляд на доктора Грин. — Хорошо, ты делаешь еще три попытки, и если ничего не выходит, делаем операцию, — крепко держу ее за руку, надеясь, что она не будет возражать против такого условия. — Ладно, — она закрывает глаза и делает глубокий вдох. На мгновение мне кажется, будто она уснула. Но Ана раскрывает глаза и морщит лицо от очередной потуги, ей больно, мне тоже, и не от того, что она сжала мою руку так, что она побелела. — Давай же, малышка, — сквозь зубы бормочет она, прижав подбородок к груди, и тужится. — Сильнее, Ана, — командует доктор Грин. — Еще, еще! — Подожди, — глажу ее по волосам, — передохни секунду. Вдох, выдох, и глубокий вдох! — Анастейша, ты хорошо постаралась, давай еще один раз, и малышка, наконец, появится на свет! — оживленно произносит доктор Грин. Жена снова набирает много воздуха в легкие и тужится со всей силы, и на какую-то долю секунды, думаю, что сейчас рожу и я. Закрываю глаза, моля Бога, чтобы это скорее закончилось, причем закончилось благополучно. Вдруг меня оглушает детский крик, и я распахиваю глаза. На руках у акушера маленькая девочка. Я замираю. Доктор Грин и медсестра работают быстро, перерезают пуповину и закрепляют ее, затем протирают малышку и укутывают в пеленку. Врач подходит ко мне и с улыбкой смотрит. Иисусе, это моя дочь! Наша с Аной девочка! — Поздравляю, мистер Грей, — готов поспорить, что она тоже едва не заплакала в этот момент. — У вас потрясающая девочка, — доктор Грин передает ее мне на руки. — Спасибо, — стараюсь не дышать на хнычущую малышку. Делаю один шаг и оказываюсь рядом с нашей мамочкой. Кладу дочь ей в руки и обнимаю обеих. — Ты сделала это, родная, — прислоняюсь лбом к ней и с облегчением выдыхаю. — Ты подарила мне дочь. Я люблю тебя, Анастейша. — И я тебя люблю, Кристиан, — из ее глаз срываются слезы, но они, наконец, от счастья. — Она такая розовенькая. — Наша маленькая розочка, — бормочу я, улыбаясь. — Роуз Грей. End POV Кристиан***
POV Анастейша — Смотри-ка, кто-то уже хочет взрослую еду, — с удивлением произношу я. Кристиан ест с Рози на руках, а она пытается всячески помешать своему папочке. — Давай я подержу ее, я почти доела. — Нет, Ана, мне не трудно, — прожёвывая, говорит Кристиан. — Она же мешает тебе, — Кристиан смотрит на меня таким взглядом, что я не могу удержаться и хихикаю. — Как эта маленькая, — Кристиан целует ее головку, — крошка может мешать. — Вы с ней так мило смотритесь. Не могу себе представить и минуты без неё. — Без неё теперь просто невозможно, Ана. Малышка очень красноречиво пускает слюни на руку Кристиана, что я снова не могу удержаться от смеха. Протягиваю Кристиану салфетку. — Держи. — Спасибо, видимо, моя дочь решила обслюнявить всего меня за то, что я не даю ей попробовать то, что лежит на моей тарелке, — Кристиан вытирает этот маленький ротик, а потом и свою руку. — Ох, и, кажется, кто-то решил сегодня добить своего папочку, да, Рози? — В чем дело, Кристиан? — хмурюсь я. — Ее подгузник полон, — хихикает мужчина. — Давай, я поменяю. — Я сам, — гордо произносит он. — Тем более я уже доел. Спасибо, родная, все было очень вкусно, — Кристиан подходит ко мне и целует в губы. — Ты просто чудо, — шепчу я. — Почему это? Потому что я иду менять подгузник? — Кристиан заливается смехом, и я тоже хихикаю. — Нет, ты — чудо только потому, что ты есть, и ты мне так с ней помогаешь. Не любой мужчина будет так возиться с ребёнком. — Ана, я же ее отец, это — моя обязанность. Мне очень жаль мужчин, которые все воспитание детей сбрасывают на своих жён, они же практически не видят, как они растут. А некоторые мужчины вовсе не меняют подгузники, и я, честное слово, не понимаю, почему. Это же твой ребёнок и… он часть тебя, нас! Я хочу проводить с вами как можно больше времени, потому что она меняется с невероятной скоростью. Когда я возвращаюсь домой, мне кажется, что она уже немного подросла. — Ох, милый, — обхватываю лицо мужа ладонями и сладко целую. Малышка начинает вертеться на руках Кристиана. — Думаю, она просит, чтобы папочка уже занялся важными делами. Так что, мы с твоего позволения удалимся и помоем эту сладкую попку. — Я пока уберу со стола, — улыбаюсь я. Кристиан гладит меня по плечу и спускается по руке, от его прикосновений у меня мурашки по коже. Он поворачивается и направляется в сторону ванны. А малышка, лежащая на его плече, провожает меня взглядом. И по ее лицу видно, что она невозможно довольна, что папа наконец-то дома и она в его объятиях. Она любит его так же сильно, как и я!