Время падших королей

      В комнату бывшего придворного мага мы отправились в тот же день, ближе к вечеру. Письма, нужно отыскать письма, которые Лорек Баррис якобы получил от заговорщиков. Потому что, если он соврал, придется продолжить допрос. Хотя мне не нравилась эта мысль, но выяснить правду важнее.       Оставив стражу, перед покоями придворного мага мы стояли втроем: я, Элерис, пожелавшая пойти, и Алавар, который проводил сложные пассы руками над дверью. В это время Элерис, ничуть не смущаясь, стояла, прижавшись ко мне и держа за руку. Ее ладонь казалось прохладной и приятно успокаивала.       — Вроде всё чисто, — Алавар пожал плечами. — Никаких магических ловушек. Нас не испепелит, едва войдем.       — Вроде?       Элерис не стала уточнять. Она только сказала:       — Заходи первым.       Алавар не мог ослушаться прямого приказа королевы, хотя пока что не давал ей клятв и до Церемонии мог отказываться… но ни за что бы не признал, что допускает вероятность своей ошибки. Поэтому он толкнул дверь и вошел внутрь.       Покои придворного мага представляли собой несколько комнат, сейчас промозглых и тонущих в сумраке. Алавар сделал пару жестов и удовлетворенно кивнул: похоже, внутри он ловушек тоже не обнаружил.       Пока я занимался камином, чтобы добавить хоть немного света и тепла, Алавар и Элерис начали просматривать бумаги на столе Лорека Барриса. Я заметил, что сестра не выпускает из поля зрения Алавара.       Что ж, она как истинная королева не доверяла никому.       Надеюсь, она верит мне.       Когда поленья неохотно разгорелись, я тоже подошел к столу. Обычные письма, переписка с какой-то барышней в Ордене, правда, не о заговорах, а о выдающихся достоинствах той колдуньи.       — Посмотри-ка.       Алавар провел пальцами по замку на одном из ящиков, подергал за латунную ручку, но та, конечно, не поддалась. Мы переглянулись, и я достал кинжал, чтобы поддеть единственный запертый ящик.       Меня будто пронзила молния. От кончиков пальцев на руке сквозь тело, кости, до ступней. Мгновенная полыхнувшая боль и ощущение, что меня отбросило в сторону.       — Киран!       Локоть, которым я обо что-то ударился, ныл, но в глазах прояснилось быстро. Я сидел на полу, а рядом — испуганная Элерис.       — Киран?       — Всё в порядке, — хрипло ответил я. Вспышка оказалась болезненной, но краткой.       Нахмурившись, Элерис коснулась моего лица над губами, а когда отдернула пальцы, я увидел на них капельки крови. Сестра тут же полезла в складки платья и протянула мне платок. От него пахло влажным мхом и опавшими листьями.       — Срань долбанутая! Надо было больше поджаривать ему мозги.       Алавара хорошенько тряхнуло. Он поднимался, держась за стену и ругаясь вполголоса. Из его носа тоже сочилась кровь, но ему Элерис платок не предложила. Только поднялась на ноги и холодно произнесла:       — Лорд Алавар, вы же сказали, никаких ловушек.       — Кто знал, что этот идиот поставит капкан на ящик!       — Вы. Должны были знать. А не подвергать нас опасности.       Алавар хотел что-то ответить, но не стал. Посмотрел на Элерис, потом на меня, поднимающегося на ноги, снова на королеву.       — Прошу прощения, ваше величество. Моя ошибка.       На его лице отражалась такая неприкрытая досада, что я понял, осознание собственной невнимательности гложет Алавара куда больше, чем отповедь королевы или какая бы то ни было опасность для других.       Но ящик оказался приоткрыт. Сработав, ловушка исчерпала свои резервы, а ее сила, разделившись на нас двоих, оказалась не такой разрушительной. Не хотелось думать, что могло быть, если б я открыл ящик один. Или Алавар.       Внутри действительно оказались письма. Половина из них представляла непристойную часть переписки с той барышней из Ордена. А вот другие были без подписи, но в глаза бросался идеально ровный почерк.       — Вот собака! — продолжал ругаться Алавар. Усевшись прямо на стол, он оперся одной ногой на обитый бархатом стул. — «Надеюсь, сотрудничество будет таким же плодотворным, и вы послужите нашей деятельности, как и прежде».       Я и Элерис уселись на полу, перед камином, чем заслужили недоуменный взгляд Алавара. Мы читали письма, передавали друг другу, пока сестра, наконец, не вскинула голову:       — Ему платили! Но постоянно напоминали, что он творит угодное богам дело. Вы только послушайте: «следует очистить Менладрис от королевского рода, пока они не навлекли на нас гнев высших сил». Неугодные богам!       Я нахмурился:       — Либо тут замешаны и жрецы, либо кто-то прикрывает красивыми словами обычный заговор.       — Либо, — усмехнулся Алавар, — кто-то очень хочет, чтобы мы подумали о жрецах. Вот только… маги редко ведут переписку не с магами.       — Набожным Лорек Баррис тоже никогда не был, — холодно произнесла Элерис.       Она поднялась на ноги и протянула письма Алавару.       — Я хочу, чтобы вы внимательно осмотрели бумаги. Магией, алхимией, как угодно. Если на них есть что-то, кроме идеально выверенных букв, я хочу знать.       — И показать их хранителю печати, — сказал я. — Вряд ли можно определить почерк, его наверняка старательно подделывали. Но вдруг он сможет узнать.       Элерис кивнула. Оставалось еще одно дело, которое требовало завершения:       — Предателя казнить. Как можно быстрее, до Церемонии, в назидание всем, кто еще захочет нас предать.       Я склонил голову:       — Я распоряжусь, ваше величество. Казнь?..       — Тысячи ножей.       С удивлением я посмотрел на Элерис. Даже Алавар аккуратно сполз со стола:       — Вы уверены? Это…       Но Элерис его не дослушала. На ее лице застыло решительное выражение, которое я хорошо знал: она не отступит. Она считает, что поступает правильно, а значит, ничто в этом мире не способно ее переубедить.       — Он участвовал в убийстве моего отца, он… причинил боль моему брату. Изменник короны заслуживает наказания. Казнь тысячи ножей. До Церемонии на центральной площади Тарна. Пусть у горожан будет немного развлечения.       Я снова кивнул:       — Хорошо, моя королева.       Бывшего придворного мага Лорека Барриса, предварительно опоенного опиумной настойкой, выведут на эшафот, где уже будет лежать целый набор заточенных ножей. Палач станет отрезать от тела предателя по кусочку и прижигать раны. Если повезет, Лорек Баррис умрет через несколько часов. До того как его тело станет похоже на обожжённый кусок мяса.       Чем ближе подходил день Церемонии принесения клятв, тем больше представителей Домов съезжались в королевский замок. И основная их часть, конечно же, не собиралась его покидать сразу после. Как говорила Элерис, не скрывая иронии, не так уж часто выпадает повод встретиться благородным Домам, Магам и Жрецам. Увидеть старых знакомых, заключить новые союзы. Я боялся даже предположить, о скольких браках условятся в ближайшие недели. И уж точно опасался, что заговорщики тоже могут быть здесь. Одни… или вместе с союзниками.       Сенешали отвечали за внутренний распорядок замка и просто сбивались с ног. Я старался не попадаться им под руку, отлично понимая, что они сейчас спешат понять, сколько понадобится еды, хватит ли всем комнат и нужны ли еще чистые простыни.       Я сам не видел почти никого из Домов. На это просто не хватало времени — даже Элерис только махнула рукой и заявила, что мне необязательно сейчас присутствовать при каждом новом расшаркивании с прибывающими. Куда больше и ее, и меня волновала безопасность замка.       И я как рыцарь-командор пытался организовать всё наилучшим образом. Поэтому несколько дней даже Элерис видел мельком, возвращаясь в свою комнату только поспать.       Алавар Вейн лично облазил весь замок, испытывая защиту и щиты. Он заверил, что всё надежно, «проверил, как для себя».       Думаю, из-за уязвленной гордости после пропущенной ловушки он проверил всё дважды. Или трижды.       Я упустил тот момент, когда в замок явился Верховный Маг Ордена. Вместе с тем, кто должен был занять место придворного мага — и это меня интересовало куда больше. Мы встретились с ними в Янтарной комнате, хотя встреча носила неофициальный характер: я, Элерис, Алавар, Верховный маг и наш будущий придворный.       Отец любил говорить, что истинного аристократа отличает от простолюдина умение держать лицо. Один из моих наставников потом вздыхал, что этому искусству мне учиться не надо: оно у меня в крови и в вечно непроницаемом выражении.       Так что мне удалось отлично «держать лицо», когда я увидел наших гостей.       С Верховным Магом Ордена мне доводилось встречаться раз или два. И отец неизменно с уважением говорил о Нире Ялавари, самом сильном маге Менладриса. Высокая, статная, в шуршащих шелках и с единственным украшением — перстнем Ордена на пальце. Морщины не старили Ниру Ялавари, только придавали ей значимости, а собранные седые волосы она носила, как корону.       Рядом с ней Элерис казалась совсем юной. Я слышал, что в других странах девушек выдавали замуж лет на десять раньше, но только не в Менладрисе, где маги вместе с травницами лечили многие болезни, убивающие в иных королевствах, и позволяли людям доживать до глубокой старости.       Как Нире Ялавари, например.       Коснувшись губами ее тонкой высохшей ладони, я ощутил и нескрываемую силу этой женщины, и внимательный взгляд ее невероятно голубых глаз. Интересно, сколько ей успел рассказать Алавар? И в каких они с ним отношениях? Лорд Вейн держался с первым магом Ордена подчеркнуто приветливо и вежливо, но я почему-то не сомневался, что это искусная маска.       А раз так, значит, Алавар многое утаивает от Ниры Ялавари.       — Рад, что вы лично приехали на Церемонию, — сказал я.       Она только взмахнула рукой, так же небрежно по-королевски, как это делала Элерис.       — Разве можно пропустить такое событие? Я люблю праздники.       На губах женщины играла легкая отточенная улыбка, и я подумал, что с такой же интонацией она могла бы сказать «я люблю убивать врагов во сне».       — Надеюсь, вам понравится, миледи.       — Главное, чтобы нам ничто не помешало, рыцарь-командор. Но я верю в ваши таланты.       — Не сомневаюсь, вы отлично о них осведомлены.       — Но я бы не отказалась побеседовать лично, чтобы восполнить кое-какие пробелы.       Она не знает. Алавар ничего не рассказал Нире Ялавари об истинном Даре, моем уж точно, возможно, и Элерис удастся какое-то время скрывать. И тут же, словно чтобы напомнить, что она куда лучше меня разбирается в словесных и шпионских играх, Нира Ялавари добавила:       — Но ваша слава идет впереди вас, рыцарь-командор. То, как вы сумели вернуть принцессу во время похищения, весьма впечатляет. Жаль, в этот момент некому было защитить его величество.       — Но первые виновные в его смерти уже понесли наказание.       Брови Ялавари едва заметно дрогнули, как будто ее удивил мой ответ — или она вообще не ожидала, что я его дам. Очень хотелось сказать «в смерти моего отца», но я решил, что не стоит дразнить Верховного мага.       А она тем временем повернулась к своему спутнику, до того вежливо обменивающемуся репликами с Элерис.       — Позвольте представить вам: Сол Лиссири, ваш новый придворный маг. Один из самых талантливых наших самородков.       И самых юных.       Сол держался с достоинством, надо отдать ему должное, но это никак не могло скрыть, что его едва пробившиеся усы явно еще ни разу не знали бритья. Орден полагает, что после убийства короля, покушения, в котором задействованы маги, нам будет достаточно паренька, едва получившего перстень Ордена?       Элерис стояла с каменным выражением лица, Алавар привычно вежливо улыбался. Но его улыбка померкла при следующих словах Ялавари:       — Конечно же, Сол еще юн и нуждается в направлении и наставничестве. Поэтому первое время в замке останется и лорд Алавар. Чтобы поддержать юного товарища.       Спокойствие Алавара дало отчетливую брешь: только что Нира Ялавари, дочь какого-то мелкого аристократа, использовала положение в Ордене, чтобы приказать младшему сыну благородного Дома Вейн. Я знал, что Алавар и сам не собирался покидать замок, пока не выяснит всё, что сможет, о покушении. Но одно дело, решать самому, а другое — подчиниться кому-то.       — Или у вас иные планы, лорд Алавар?       Их взгляды скрестились всего на мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы понять: эти двое ненавидят друг друга.       — Конечно, нет, леди Ялавари. Я буду рад выполнить распоряжение Ордена, пока не нужен отцу.       Возможно, мы с Элерис просто случайно оказались на пути борьбы за власть двух магов Ордена. И Ялавари воспользовалась подвернувшейся возможностью держать Алавара как можно дальше.       Сол Лиссири, наш новый придворный маг, тем временем краснел, бледнел, явно волновался и молчал. Я никак не мог решить, последнее — хороший признак или плохой? Но вызвался лично проводить его до новых покоев. Почти в дверях нас догнала Ялавари, вроде как для последнего напутственного слова. Но обращалась она ко мне:       — Я была бы рада побеседовать наедине, Киран.       И выяснить всё о твоем Даре, закончил я мысленно. Как грубо и прямолинейно, леди Ялавари. Но вслух только сказал:       — Буду рад, как только найдется свободная минута. Вы же понимаете, скоро Церемония.       — Понимаю. Поэтому самое время заручиться союзниками и решить, чью сторону ты принимаешь.       — За кого же вы, леди Ялавари?       — Сама за себя, мой дорогой.       Она вернулась к Элерис, а я вместе с Солом Лиссири пошел по коридорам замка. Сейчас необыкновенно оживленным, причем я узнавал в лучшем случае одно лицо из десяти. Но отмечал, что все посты стражи на своих местах.       — Только дайте ей повод, и она вцепится вам в глотку, — неожиданно сказал Сол.       — Что?       — Леди Ялавари. Она блюдет только свои интересы. Никому не доверяет. У нее всегда с собой, на шее, ключ от тайных архивов.       Я по-новому взглянул на долговязого паренька, шагающего рядом со мной. Недооценивать его не стоило.       — А ты откуда знаешь?       — Я замечаю детали. Легко быть наблюдательным, когда никто не принимает тебя всерьез. — Он посмотрел на меня, и в его глазах промелькнуло что-то странное. — Я знаю, кто вы и восхищаюсь вами, рыцарь-командор.       — Можешь называть просто Кираном.       Он кивнул:       — На самом деле, я большой специалист по зельям. Обращайся.       — Обязательно. Как захочу взбодриться.       — Не только. Я делаю много нестандартных зелий. А еще знаю, что твой Дар и Элерис так велики, что, наверное… наверное, вы сравнимы с королями-колдунами.       Держать лицо. Просто держать лицо. Рассматривать гобелены и вид из окна.       — С чего ты взял?       — Я чувствую. Единственный в Ордене ощущаю Дар без всяких печатей. И от меня ничего не скрыть.       Мы остановились перед покоями придворного мага. Теперь они будут принадлежать этому странному пареньку, который варит зелья и чувствует Дар. Сол Лиссири улыбнулся:       — Но я совру леди Ялавари. Скажу, что ваш Дар просто большой. Хотя… боюсь, она и без меня знает правду. Но я — на вашей стороне.       Зелий Сола я, конечно, пробовать не жаждал. Но когда спустился на кухню, старая Беатрис выдала не только тарелку супа и мяса с овощами, но и бутылку чего-то крепкого.       — Ты себя видел? — фыркнула она. — Тебе надо.       — А раньше конфетами угощала.       — Ты вырос.       Меня всегда удивляло, что кухней руководит одна из самых проницательных женщин королевского замка. Поэтому ближе к вечеру я решил взять небольшую передышку и устроился в своей любимой галерее с бутылкой чего-то едкого, чьего названия даже не знал.       На самом деле, я хотел отыскать Элерис, но она снова то ли беседовала с Домами, то ли была занята еще какой-то важной работой. Поэтому я просто стоял, поставив выданную на кухне бутылку на окно, и смотрел на часть заднего двора замка, стену и дальше, где виднелся лес. Отчасти поэтому мне нравилась галерея — Тарн находился с другой стороны, а тут всегда было тихо.       Раньше мы сбегали сюда с Элерис. Я, обычно потный и запыленный после тренировок с мечом, и принцесса, с покрасневшими от чтения глазами и с поникшими плечами после многочасового хождения с книгой на голове, для осанки.       Мы утаскивали плед и что-то съестное, что будто бы невзначай оставляла для нас Беатрис на кухне. К услугам принцессы была королевская столовая и любая комната замка. Но мы прятались тут, в галерее, между пыльных гобеленов и редких солнечных лучей, проникавших сквозь узкие окна.       — Вот так встреча.       Я обернулся и посмотрел в прекрасное и спокойное лицо Таль Мар-Шайал. Я слышал ее шаги, шелест ее юбок. Но мне плевать, кто это, раз не Элерис.       — Позволишь составить тебе компанию?       Пожав плечами, я подвинулся у и без того узкого окна. Таль оказалась так близко, что наши плечи почти соприкасались. От нее пахло сладковатыми цветами из Храма — то ли после церемонии Верховного жреца, то ли она ходила в Храм после.       — Здесь красиво. — Таль сделала паузу. — Я слышала, эта мегера явилась. Нира Ялавари.       — Вы не ладите?       — Она ни с кем не ладит. Считая себя выше всех. Однажды заявила моему братцу, что он в Ордене только из милости. — Таль фыркнула. — Может, Джаген и не великий маг, но никто не стал бы держать его в Ордене, будь он бездарным.       — Возможно.       Спорить с Таль Мар-Шайал не хотелось, да и не было у меня оснований. Она склонила голову, так что часть ее тонких черных кос упала на грудь. С интересом, как мне показалось, посмотрела. А потом протянула руку и подхватила бутылку. Ее ладонь едва заметно коснулась моей руки.       — Можно?       — Ты ведь уже взяла. Но аккуратнее.       Звякнули браслеты на запястьях Таль, она отпила из бутылки и поморщилась.       — Боги, какая гадость! Хотя признаю, меда достаточно, чтобы можно было это пить.       — Благородным леди слишком непривычны напитки простых воинов.       Она изогнула темную бровь:       — Вот только не надо говорить, что ты простой воин, рыцарь-командор. Ты…       Не закончив мысль, Таль Мар-Шайал сделала еще глоток из бутылки и все-таки договорила.       — Ты не похож на остальных. Твои манеры безупречны и такие же, как у других аристократов. Но они умеют виртуозно играть — так здорово примеряют маски, что забывают, какие у них настоящие лица. Не помнят себя настоящих. А ты принимаешь правила игры, но остаешься собой. Ты как необъезженный жеребец, Киран. Статный, благородный, но такой же дикий.       — Сочту за комплимент.       Я перехватил бутылку и тоже сделал несколько глотков. Не оставлять же всё леди, решившей сравнить меня с животным. Таль рассмеялась, попробовала взять бутылку, но та выскользнула из ладоней и упала. Мы одновременно свесились из окна, рассматривая глиняные черепки и лужу на брусчатке.       Только в этот момент я понял, что тело Таль прижимается к моему, а ее ладонь скользнула на мои пальцы. Повернув голову, она почти ожгла своим дыханием мою шею:       — Это и был комплимент.       — Что здесь происходит?       Я отшатнулся от слов Таль почти в тот момент, когда услышал Элерис. Больно ударившись спиной о каменный косяк окна. Таль Мар-Шайал присела в реверансе перед королевой:       — Ваш брат всего лишь показывал мне замок и местные детали быта.       Еще раз поклонившись, Таль степенно пошла прочь из галереи, а Элерис только сжала кулаки и сказала, когда Таль скрылась:       — Курица!       С удивлением я смотрел на Элерис, не сразу поняв, что она просто ревнует.       — Ты же знаешь, что для меня есть только одна женщина.       — Я уверена в тебе. Я не уверена в ней.       Я подошел к ней, положив руки на плечи:       — Я искал тебя. Хотел предложить покататься.       — Только прошу, без свиты! Я устала от людей.       — Я же твой Клинок, забыла? Со мной можешь ездить без стражи.       Она улыбнулась и приложила палец к моим губам:       — Но без поцелуев! От тебя пахнет настойкой Беатрис.       Мы надели простые серые плащи и взяли двух лошадей в конюшне. Действительно, королева не могла путешествовать в одиночестве. За единственным исключением — когда ее сопровождал Клинок, собственный телохранитель. И Элерис радовалась такой компании, единственной, как она говорила, ей нужной.       Когда брусчатка двора и ворота остались позади, мы пустили лошадей галопом, направляя их в лес. Можно было доехать до королевского склепа, но я не думал, что это именно то, что нам обоим сейчас нужно. Поэтому мы скакали среди деревьев, пока не оказались достаточно далеко от замка, где могли привязать лошадей и прогуляться пешком.       После дождя мох на стволах выделялся особенно четко, а влага оставалась на волосах.       Став старше, мы с Элерис сбегали уже сюда, в лес недалеко от Тарна. Поэтому даже будучи королевой, сестра пахла туманами и мхами.       Мы расстелили наши плащи на земле, на мокрой подстилке из палых листьев. Элерис смеялась, увлекая меня на непромокаемую ткань, ее пальцы ловко справлялись с завязками, и я невольно вздрогнул, когда прохладные ладони скользнули по моей коже под рубашкой.       — Холодно, — шептала она в мои приоткрытые губы. — Согрей меня.       И наши тела становились огнем. Наши тела становились бездной, в которую мог рухнуть весь мир — но мы бы не остановились.       И ветер относил мой шепот, путал в траве и тонких намокших ветвях.       — Эли…       Я ощущал наш Дар, чувствовал его пульсацию, волну, которую мы случайно выпускали. Мы не могли его контролировать, но в тот миг мне казалось, что возможно всё.       Позже мы лежали на спинах, тесно прижавшись друг к другу, восстанавливали дыхание. И я знал, что Элерис подумала о том же, о чем и я. Когда мы поднимемся, то что увидим вокруг? Землю, выжженную Даром? Мертвые деревья и поникшие травы.       Я приподнялся на локтях и невольно ахнул. Растрепанная, прекрасная Элерис последовала моему примеру. И по ее губам скользнула улыбка, когда она увидела цветы.       Десятки и сотни мелких красных цветов, что появились в мокрой траве благодаря нашему Дару.