Время падших королей

      Мне нравятся Храмы по той же причине, что и Кирану: за тишину и покой. В густом аромате цветов и благовоний можно ощутить умиротворение, не бывающее в замке. Спокойствие, которое я чувствую, только когда рядом Киран.       Но пока он вникает в дела под чутким руководством Таномаса Кобиларца, и занимается другими вещами, я отправляюсь в Храм. Вместе с тремя ближайшими фрейлинами мы садимся в карету, украшенную королевскими гербами и лентами. В сопровождении гвардейцев охраны, которых отбирал лично брат. Я прячу улыбку, когда вижу восторженные взгляды фрейлин, они украдкой бросают их на гвардейцев, затянутых в темные мундиры.       Я же удивляюсь, заметив среди них Седрика Сонда.       — С каких пор вы часть гвардии? — спрашиваю я. — Или мудрый наставник решил посмотреть, как справляются его ученики?       Он улыбается уголками губ:       — Отчасти, ваше величество.       Я только пожимаю плечами. А Седрик Сонд негромко добавляет:       — Киран попросил сопроводить вас.       Я хмурюсь, но ничего не спрашиваю. Не здесь, не при гвардейцах и уж точно не рядом с ушками фрейлин, которые готовы разнести сплетни, даже когда сами ничего не слышат.       Если брат попросил Седрика, значит, что-то его волнует. Но если бы он знал, что конкретно, то сказал мне.       Всю дорогу до Храма фрейлины хихикают, обсуждая гвардейцев. Статные воины затмили даже утренние новости о собирающихся воинах Мевранов и Мар-Шайалов. Что ж, легко понять: армии где-то далеко, а гвардейцы рядом.       Но я молчу, смотря в окно кареты на проплывающие мимо каменные стены замка, на скользнувшие окраины Тарна и на выныривающий Храм, чьи многочисленные шпили устремляются в небо.       Благовония и цветы, прохлада и негромкие песнопения жрецов у дальних алтарей. Но я преклоняю колени перед статуями Первозданных богов. Фрейлины присаживаются за моей спиной, а охрана встает полукругом. Королевские гвардейцы — единственные воины, которым разрешено проносить оружие в Храм. Они да Клинок Менладриса.       Но сейчас я не стараюсь ощутить брата. Расплескав платье по мраморному полу вокруг, молитвенно складываю руки и склоняю голову.       На самом деле, я не пытаюсь услышать богов. Я хочу всего лишь тишины внутри себя. Покоя и отстраненности.       И вдохнуть поглубже перед тем, как нырнуть с головой: после молитвы я пойду к Таланису Рену, чтобы он провел тот же обряд, который совершал с Кираном. Мне тоже стоит учиться управлять Даром.       Алавар еще в Храме, но жрецы говорят, он готов вернуться в замок. После обряда Таланиса Рена, я пойду к Алавару, и мы дождемся Кирана, который посещает мага на закате каждый день. И вместе наконец-то вернемся в замок.       Положив руки на окно, я чувствовал под пальцами шершавые камни, видел внизу во дворе слуг, деловито сновавших рядом с прибывшей телегой с овощами. И в то же время я ощущал запах цветов и благовоний. А за грубоватыми криками снизу слышались шелестящие напевы жрецов.       Храм успокаивал Элерис, а заодно — через нее — и меня. Я узнавал то, что происходило: примерно так было и в моем видении. Только тогда я наблюдал за Элерис со стороны, а сейчас ощущал всё через нее. Это видение сбывалось, но несло с собой покой.       — У вас и вашей сестры много врагов, лорд Киран.       Прошелестев платьем, Верховный Маг Нира Ялавари встала рядом, тоже смотря во двор. Совсем невысокая, она едва ли доставала мне до плеча. И несла с собой густой бальзамический аромат: он похож на тот, которым пользовались жрецы в подземельях, чтобы отбить запах мертвечины.       — Вы хотите рассказать о них, леди Ялавари?       — Думаю, вы осведомлены лучше меня.       — Не исключаю, что вам известно то, чего не знаю я.       — Возможно, лорд Киран. Возможно. Но я бы не была Верховным Магом так долго, если бы не знала, как использовать секреты. Сила — это еще не всё. Это понимает даже наш общий друг Алавар Вейн.       Я метнул на собеседницу быстрый взгляд, но испещренное тонкими морщинами лицо Ялавари оставалось таким же невозмутимым. А ее внимание, казалось, целиком приковывали к себе фигурки слуг во дворе.       — Я искала встречи, лорд Киран. Но мне доложили, что вы с хранителем печати.       — Только закончили.       — Что ж, маги всегда ждут, когда завершатся светские дела.       — Но вы тоже хотите в них участвовать.       Ялавари спокойно посмотрела на меня:       — Значит, сестра рассказала суть моего предложения?       — Я бы не назвал это предложением.       — Это всего лишь словесная шелуха. Обертка, в которую мы привычно заворачиваем суть.       — Она от этого не меняется. Можно назвать лошадиное дерьмо фекалиями, но оно не перестанет быть дерьмом.       Брови Ниры приподнялись:       — Вы считаете мое предложение дерьмом?       — Фекалиями.       Она негромко рассмеялась:       — Вы научились вести светские беседы куда лучше, чем сами думаете, лорд Киран. Но я надеюсь на ваше благоразумие.       — Вы надеетесь, что шантаж увенчается успехом.       Она снова перевела взгляд во двор. Но я видел улыбку в уголке губ Ялавари.       — Что ж, давайте называть дерьмо дерьмом. Только это не меняет его неизбежность.       — Вы считаете, Элерис никуда не денется и исполнит ваши требования?       — Думаю, вам обоим некуда деваться. — Ялвари вздохнула. — Мое предложение разумно, лорд Киран. У магов действительно есть документы, которые могут помочь с Даром. Но эти документы еще надо понять. Я помогу. А взамен прошу всего лишь стать одним из советников королевы. Это адекватная цена.       Почти весь день я провел с Таномасом Кобиларцем, и хранитель печати рассказал о многих тонкостях, которые мне следовало знать как Клинку. И на самом деле, я был сыт по горло формальностями и рамками. Поэтому, помолчав, все-таки спросил:       — А ставить блок на магию Алавара — тоже было разумно?       Нира Ялавари продолжала спокойно смотреть во двор. Но я заметил, как побелели костяшки ее пальцев, сильнее сжавшие камни окна.       — Вижу, вы не любите ходить вокруг дела, лорд Киран.       — В отличие от вас. Вы-то явно не действуете напрямую.       — Когда я вижу шанс, то использую его.       — Поэтому наложили блок?       — Да, — не стала отпираться Ялавари. — Лорд Алавар силен и амбициозен, но это не единственные качества, которыми должен обладать Верховный Маг.       — А какими еще, леди Ялавари? Пользоваться чужой слабостью? Шантажировать?       Нира Ялавари долго не отвечала. Мы вместе смотрели на телегу, которую разгрузили слуги. Развернувшись, лошади лениво потащили ее прочь со двора. Только тогда Ялавари подняла голову и посмотрела куда-то вдаль, за стены.       — Я родилась вовсе не в благородной семье, лорд Киран. Мой отец — купец. Такой же, как тот, что продал эти овощи к королевскому столу. Мне было семь, когда обнаружились магические способности. Чуть позже я попала в Орден. Мне многому пришлось научиться. И выживать среди магов в числе прочего. Как видите, я здесь и сейчас, значит, оказалась хорошей ученицей.       — В том числе шантажу?       — Чему угодно, — спокойно сказала Нира Ялавари. — Я знаю, что иногда приходиться пачкать руки, чтобы добиться своих целей. Уверена, ты тоже понимаешь это.       — Я бы никогда не стал пользоваться чужой слабостью.       — Стал бы. Просто пока не было подходящих условий.       Мне вовсе не хотелось спорить с Ялавари. Я смутно представлял, как проходит обучение магов, как вообще устроен Орден. В ее утверждениях был смысл, но я не был с ним согласен.       — Алавар займет ваше место, — сказал я.       — Однажды. Другие маги гораздо слабее него.       — И вы думаете, если бы он бросил вызов, то победил?       Ялавари пожала плечами:       — Возможно. Если бы не сдурил. Но сила — это еще не всё.       — А что еще? Интриги? Хитрости?       — Мудрость. И умение преодолевать.       Я вспомнил душное помещение Храма, где Алавара скручивало от боли под песни жрецов и воскуриваемые травы. Он знал, на что шел, но всё равно был к этому готов.       — Слышала, он достойно снял блок, — спокойно сказала Ялавари.       — Вы знали, он быстро поймет, что это.       — Надеялась.       — Поэтому…       — Да, лорд Киран. Скажу один раз и больше не будем об этом. Я поставила блок Алавару, потому что мне представился такой шанс. Это дало мне время. Алавару — немного опыта. Ему полезно.       — Он вас ненавидит.       — Правильно делает. Никому не стоит доверять.       — Тогда с чего Элерис верить вам?       — Я не предлагаю мне верить. Я предлагаю сделку.       Солнце клонилось к закату. И, стоя здесь и сейчас вместе с Ялавари, я не мог не спросить:       — Я знаю, что маги хотели возрождения Дара. Возвращения королей-колдунов. Зачем?       — Пока тебе рано об этом знать, лорд Киран. Могу только сказать, что древний план магов пошел вразрез с желаниями его величества Дакаруса.       — Моего отца. Поэтому он мертв?       — Да.       Я ошеломленно уставился на Ниру Ялавари. Она только что практически признала, что Орден замешан в убийстве короля? Она сама? Неприятно кольнуло: Алавар тоже об этом знал?       — Орден не пытался убить тебя или Элерис, — спокойно продолжала Ялавари. — Не вас. Вы — живое воплощение замыслов магов, возрожденные короли-колдуны. Но ваш отец стоял на пути этих планов. Я помогла Уртару Мар-Шайалу устранить проблему. Хотя он, конечно, просто считает, что его род должен стать королевским. Но мне плевать на Уртара. А вы… даже когда не станет меня, Алавар и Орден поддержат королей-колдунов. Это главное.       — Чего же хотел мой отец? Что стоило ему жизни?       — Он хотел, чтобы вы оставались с сестрой вместе. Чтобы ты, Киран, стал ее мужем.       — Но у магов другие планы.       — Маги давно определили в супруги Элерис человека, чья наследственность сделает новую линию королей-колдунов стабильнее.       — Кто он?       — Это неважно. Главное, не ты, Киран.       — Почему же я еще жив?       Нира Ялавари улыбнулась:       — Потому что я так и не решила, что с тобой делать.       Я с силой навалился на окно, сжимая его руками, зажмурился. Это всё было слишком. То, что отца убили из-за того, что его планы не соответствовали великим замыслам магов, не удивляло. Я подозревал что-то подобное с тех пор, как Алавар рассказал о планах Ордена по возрождению королей-колдунов.       Но я никогда не думал, что отец умер только из-за того, что не соглашался превращать Элерис в племенную кобылицу. Да и что в таком раскладе ждало меня? Готов поспорить, меня бы прирезали еще до свадьбы сестры. Возможно, я жив только из-за того, что в ночь смерти отца полностью показал свой Дар. И Ялавари «не знает, что со мной делать».       Что ж, ни я, ни Элерис так просто ей не дадимся.       Открыв глаза, я в упор посмотрел на Ялавари и тихо сказал:       — Я прямо сейчас могу посадить вас под стражу. За государственную измену.       — У вас не будет ни единого доказательства. Хотите, чтобы люди решили, будто вы против магов?       — Да плевать. Ваше место займет Алавар.       — А ты уверен, что он не знал про короля? И Алавару потребуется время, чтобы войти в курс дел как главе Ордена. Да и его полное магическое восстановление не будет быстрым.       — Тогда что мне мешает убить тебя? Прямо сейчас?       — Твоему Дару — мои амулеты. А твоему мечу… ты же не убийца, Киран.       — Может, стоит начать.       Но я знал, что не сделаю этого. Я даже не мог толком осознать всё, сказанное Ялавари. Солнце садилось, и я подумал, что наилучший выход сейчас — поговорить с Элерис и Алаваром. Они ждут меня. Вместе мы решим, что делать с Ялавари.       — Мне нравился твой отец, — в голосе Ниры мелькнуло что-то вроде сожаления. — Но планы многих поколений нельзя отправить в бездну из-за желаний одного человека.       — Ваша ошибка в том, леди Ялавари, что стоило убить меня, когда была возможность.       Я развернулся, чтобы уйти, но услышал негромкий вздох Ялавари:       — Моя главная ошибка в том, что я дала тебе родиться.       Верхом я мог добраться до Храма минут за десять. Поэтому не стал тянуть и тут же отправился в конюшню. Только отдал распоряжение, чтобы за Нирой Ялавари следили и не выпускали из замка.       Пришпорив коня, я пустил его по дороге к Храму. Весь день меня мучило плохое предчувствие, но я не думал, что это выльется в признания Ялавари.       — Чтоб тебя, — прошипел я сквозь зубы.       Я не мог понять, на что она рассчитывает? Что Элерис удовлетворит ее требования? С чего вдруг? Что Алавар спокойно воспримет свой блок? Сколько у него уйдет времени, чтобы полностью восстановиться? Я был готов поклясться, что Элерис убьет Ялавари раньше. Обвинит в государственной измене и закует в цепи. Выпотрошит на городской площади.       Ялавари должна понимать, что ее бессмысленные угрозы делают только хуже.       Об этом я думал, когда стрела вонзилась в шею коня. Захрипев, тот рухнул на землю, так что я едва успел выскользнуть из седла. И тут же вытащил отцовский меч из ножен, заметив в полумраке темные тени.       Они знали, что сейчас я каждый день на закате езжу в Храм к Алавару. И выбрали то единственное место на середине пути, которое уже не просматривается гвардейцами от замка и еще не видно из Храма за поворотом.       Возможно, Ялавари рассказала, что помогла убить короля, только из-за того, что я сам скоро буду мертв.       Я не мог сосчитать, сколько их, но видел не меньше десятка. Дар внутри вибрировал, будто натянутая тетива тех арбалетов, которые я не видел, но ощущал в темноте. Либо до меня доберутся клинки, либо прошьют стрелами. Меня спасет только постоянное движение, чтобы не оставаться мишенью.       И Дар. Который я выпустил, даже не раздумывая. Позволяя ему пронизывать мое тело, вести руку с зажатым клинком. Защищать.       Как тогда, когда я убил похитителей Элерис, посланных Мар-Шайалом. Пока Ялавари помогала убивать моего отца, чтобы тот не мешал планам Ордена.       Я выпустил свою ярость и ощущал, как она отводит в сторону арбалетные болты. Защищает от лезвий и ведет мою собственную руку. Я убивал их, врагов, которые хотели уничтожить меня самого. Вспарывал животы и крошил ребра ударами, разбивал лица и пускал кровь, щедро питавшую темную землю.       Дар защищал меня и от магии. И маг был последним, к кому я приблизился, когда Дар схлынул, оставив только трупы остальных нападавших. Я шагал по их телам и крови, крепко держа меч. Мне нужно всего лишь поднять его и пронзить мага, но я не был уверен, что он не сумеет защититься.       Он же не размышлял. Прошипев что-то на незнакомом языке, кажется, канлакарском, подскочил ко мне и вонзил в живот сияющий магией кинжал. Не раздумывая, провернул, явно хотел двигаться дальше и вспороть, но в этот момент Дар отбросил взвывшего мага. Я успел заметить, как его плоть на костях плавится, будто воск свечи.       Маг еще вопил, когда я сам рухнул на колени. Опустошенный, истекающий кровью. Я успел подумать об Элерис, но не успел ее ощутить, когда меня стиснула тьма — и эта тьма была внутри моей головы.