Время падших королей

      Королевский замок не был спокойным местом. Даже если так казалось. Когда с утра гвардейцы начинали тренировки во дворе, а благородные леди наблюдали за ними из окон, кокетливо скрывая лица веерами. Когда дамы следовали дальше, едва ли замечая охрану и слуг. Когда вышивали, сплетничая о мужьях, отцах и сыновьях. Когда министры в комнатах, завешанных гобеленами, решали насущные вопросы. Когда мужчины обсуждали дела или готовились отправиться на свои земли.       Даже когда всё бывало спокойно, я знал, что это может быть временным. Что в любой миг всё изменится.       Я не был из тех, кто сидит с министрами, а за женщинами с вышивкой пару раз наблюдал глазами Элерис. Но я был из тех, кто тренируется с гвардейцами, а после купален, где мы смывали пот, идет на кухню, чтобы перекусить со слугами, слушая сплетни о сильных мира сего. То, что моим отцом был король, ничего не меняло.       Но сейчас я больше времени проводил в комнатах, где принимали важные решения. Не знал, стоит этому радоваться или нет, я предпочитал просто как данность. И не мог не вспоминать одного моряка в трактире. Изрядно набравшись, он любил рассказывать, как жить.       — Жизнь — она портовая шлюха. Ты ее хочешь, а она пытается тебя обобрать. Что делать? Отыметь ее, конечно.       Я помнил, что он плавал на канлакарском корабле. Скоро ли он снова зайдет в порт Тарна?       Некоторое время я стоял у окна, наблюдая, как солнце катится за горизонт, окрашивая в золото и багрянец двор и спешащих по нему слуг. Хорошо быть одним из них и не думать о том, что твои решения и твой выбор могут повлиять на слишком многих людей.       Когда солнце коснулось горизонта, я наконец-то отвернулся. Теперь меня повсюду сопровождали двое гвардейцев, даже в замке. На этом настояла Элерис, а я не стал протестовать. Если ей так спокойнее — пусть. Я же сам полагал, что если кто-то снова захочет нас убить, то вряд ли его что остановит.       В сопровождении охраны я последовал к покоям, которые всё еще оставались за Алаваром. Став главой Ордена, он мало времени проводил в замке, но сегодня просил встретиться именно там.       Постучав, я оставил гвардейцев за дверью и зашел в комнату. Вместе с Алаваром внутри оказалась и Таль Мар-Шайал. Она наклонилась близко к магу и что-то говорила, пока Алавар слушал. Но когда я вошел, она отстранилась, как будто смущенно.       — Я не помешал? — спросил я.       Алавар только махнул рукой и уселся в кресло:       — Я хотел, чтобы Таль и тебе рассказала новости от отца.       Я знал, что Элерис послала Уртару Мар-Шайалу письмо. Она просила о встрече и намекала на то, что проблемы с Канлакаром могут быть серьезнее внутренней стычки. Я сам не видел письма, но не сомневался в том, что крайне витиевато там изложена сама суть: Элерис составляла послание вместе с Таномасом Кобиларцем, а уж хранитель королевской печати лучше всех нас знал, как составлять подобные послания.       — Лорд Киран, — Таль присела в приветственном реверансе. Я кивнул. — Мой отец — упрямый человек…       — Таль, — прервал я, — думаю, мы закончили с условностями, когда ты пыталась меня опоить. Обойдемся без официальностей.       Она улыбнулась:       — Мне больше нравится думать, что мы от них отказались, когда ты спас моего брата. Но ты прав. Отец прислал ответ. Он не хочет встречаться с ее величеством.       — Жаль.       — Киран, он хотел убить собственных детей! Что ему парочка разоренных городов на границе.       — Это он так говорит?       Таль кивнула:       — Он не понимает, что этим не ограничится. Или считает, что Канлакар на его стороне.       Я не был удивлен: на самом деле, ни я, ни Элерис не ждали, что Уртар Мар-Шайал так просто пойдет на попятную.       — Может, его отравить? — предложил Алавар. Но после моего взгляда вздохнул. — Шучу.       Я видел, что Таль раздражена — а может, она просто боялась. За себя, свое положение и наверняка за брата. До ранения я много говорил с Джагеном, но почти не беседовал с Таль и понятия не имел, что у нее в голове. Но знал, что она-то дурой не была никогда.       — Что ты думаешь? — спросил я.       Таль стояла, опустив голову, и вертела одно из многочисленных колец на пальце. Но после моего вопроса подняла голову:       — Об отце? О войне? Я думаю о том, как бы происходящее не засыпало меня или брата с головой.       — Джаген был полон решимости. И не сомневался, что сильнее отца.       Таль покачала головой:       — Тогда он не знал, что против нас будет еще и Канлакар. А отступать он не привык.       — Так что думаешь ты?       — Думаю, что стоит поговорить с леди Мевран.       Я нахмурился, не понимая сразу, а из кресла отозвался Алавар:       — Вместе с письмом от Мар-Шайала пришло письмо от Ашайи Мевран. Она хочет встретиться.       — Зачем?       — Наверняка выставит условия. Но леди Ашайя умнее Уртара — возможно, понимает, что от Канлакара не приходится ждать ничего хорошего. Если она перестанет его поддерживать, наши шансы повысятся. Элерис сейчас докладывают об этом.       Я кивнул. Это звучало, может, и не очень хорошо, но расклад лучше, чем полчаса назад. Таль Мар-Шайал качнула головой. Звякнули ее серьги:       — Я оставлю вас.       Когда она ушла, я наконец-то повернулся к Алавару, которого толком не видел со дня церемонии Ордена. С момента, когда он стал Верховным Магом. Сейчас лорд Вейн выглядел смертельно уставшим. Он кивнул на соседнее кресло и спросил:       — Как твоя рана?       — Хорошо, — я тоже уселся. — Скоро смогу взять в руки меч.       — О да… скоро Канлакар двинется на нас и придется.       — Ты говорил с их Орденом, — я не спрашивал, и так уже понял, что Алавар явно вел эти беседы, не мог не вести.       Он кивнул.       — И со многими другими. Ордены редко вмешиваются в политику, их интересуют знания и магия.       — Потому что в большинстве государств короли жестко пресекают любые попытки в эту политику влезть.       Алавар едва заметно улыбнулся:       — Это так. Кроме Канлакара, где маги давно диктуют свои условия.       — Зачем Нира это сделала? — я задал вопрос, который интересовал меня с того самого момента, как мы с Элерис поняли, что вся ситуация с Канлакаром была частью плана Ялавари. — Она ведь понимала, чем это окончится.       — Войной, ты имеешь в виду? Отлично понимала.       Алавар не спешил продолжать, отведя взгляд и то ли задумавшись, то ли отстраненно смотря в окно, где уже густились сумерки. Мне это не нравилось, очень не нравилось. Но еще больше тот факт, что я начал понимать: Алавар наверняка успел посмотреть и те документы Ордена, которые раньше оставались недоступны.       — Знаешь, зачем магам возрожденные короли-колдуны? — он не стал долго подходить к вопросу и прямо посмотрел на меня. И пусть сейчас Алавар не вел светских бесед, но я не мог понять, что скрывается за его взглядом.       Всего одно слово, единственное слово, но как же нелегко оно мне далось:       — Расскажи.       — Всё просто, Киран. Нира Ялавари не была единственной одержимой идеей, до нее начинали такие же, уверенные в собственной правоте и… избранности. Орден вместе с Крандорами хотели возродить королей-колдунов, потому что верили, что так смогут восстановить былое величие государства. Сделать снова империей, царящей над всеми.       Алавар опустил взгляд на свои сцепленные руки.       — Орден хотел создать оружие, Киран. Они не знали, когда их ждет успех, может, рассчитывали на Элерис, а может, и нет. Но не рассчитывали на тебя. Не придали значения бастарду. Они создали оружие, но сами испугались его мощи. Вашей мощи.       — Но… мы не так сильны.       — Вы достаточно сильны. Нира Ялавари помогла Уртару Мар-Шайалу с похищением: тот хотел убить короля и взять в плен принцессу, но сама Нира рассчитывала, что это раскроет Дар Элерис. И не прогадала. Дакарус стоял на пути, и его убрали. А потом… Нира прощупывала вас обоих. Я читал ее записи. Она хотели схлестнуть ваш Дом с Мар-Шайалом, чтобы в итоге выдать Элерис замуж за одного из них. А если бы не вышло, то за Руариса, у них Дар тоже силен.       Настал мой черед смотреть в окно. И не видеть пелены сумрака, не видеть вообще ничего. Но пока Алавар так и не объяснил, зачем Нире война. Но едва я решил задать вопрос, то понял, что на самом деле, маг уже всё сказал.       — Нира хотела, чтобы короли-колдуны пошли в дело, — сказал я. — Поэтому заключила союз с Орденом Канлакара.       — Да. Она испугалась вашей силы, она помогала Мар-Шайалу… но когда поняла, что вы оба и есть короли-колдуны, которых она так хотела Менладрису, то решила направить вашу мощь на врагов.       — Без нашего согласия.       — Нира не терпела компромиссов.       — А ты?       Алавар посмотрел на меня с недоумением, потом нахмурился, всё еще не понимая, что я имею в виду.       — Что планируешь? — пояснил я. — Теперь ты Верховный Маг.       — Я не буду настаивать на браке Элерис с Мар-Шайалом, Руарисом или кем там еще. И уж точно не стану тебя убивать, если будешь против моих решений. И сейчас с Канлакаром, и дальше короне и Ордену лучше действовать сообща. Если вы действительно новые короли-колдуны, то кто сможет вас остановить?       — А что насчет Дара? Есть что по нему?       — Увы, ничего конкретного. Маги не знали, как им управлять — может, поэтому Нира вас испугалась. Она хотела оружие, но не знала, что оно окажется настолько сильно и неуправляемо. Но я изучу эти записи внимательнее, пока не успел.       Он устало помассировал виски, а я поднялся.       — Тебе нужно отдохнуть. Оставайся здесь, никто не потревожит.       — Спасибо.       Я невольно вспомнил видение с Алаваром и магией крови. Оно так и не исполнилось, так может, мы сумели изменить события? Та вероятность не случилась, и теперь мне всего лишь предстоит жить с картинкой того, что могло бы быть — но не было. Эта мысль тихонько сводила с ума, но лучше так, нежели видеть воочию.       — Как думаешь, Нира знала, что будет так? — спросил я, прежде чем уйти.       — Конечно. Она знала, что я стану Верховным Магом и уж точно не буду продолжать ее политику. Может, она и не хотела. Может, ей оказалось достаточно, что вы новые короли-колдуны. Но она не знала в жизни иных целей. Не смогла понять, как продолжать ей самой.       Сол Лиссири ждал меня в моей же комнате и дрожал. Но когда я вошел, предупрежденный о его визите, он встал и задрал подбородок.       — Каким будет наказание, лорд Киран?       — Что?       Не думал, что-то сможет меня настолько удивить. Я размышлял об Алаваре, пока шел из его покоев, о магах, королях-колдунах и войне. Мне доложили о Соле, и я был рад, что не придется искать еще и его. Но оказался совершенно не готов к тому, что он заявлял.       — Что? — повторил я.       — Лорд Киран, я не жалею о том, что сделал, но знаю, что это убийство. И оно… я не думал, что всё так обернется. Я готов понести наказание.       — Ага, — рассеянно ответил я, во все глаза смотря на Сола Лиссири, будто видел его впервые.       Долговязый юнец с широко распахнутыми глазами, но теперь я замечал, как решительно и плотно сжат его подбородок, как у человека, идущего до конца. Хотя может, и раньше так было, а я просто не замечал.       — Прошло много времени, — в голосе Сола наконец-то послышались неуверенные нотки, — я понимаю, было не до меня. Но я готов ответить.       Сосредоточиться на простой мысли о времени оказалось проще, но я понял, что сам точно не знаю, сколько прошло с погребальной церемонии Ниры, с тех пор, как Алавар стал Верховным Магом. Дни смешались, времени вечно не хватало на все планируемые дела.       Алавар единственный, кому я рассказал, кто истинный убийца Ниры Ялавари. Кроме Элерис, конечно. И эти двое, пожалуй, именно те, кто не сомневался в истинности моих видений.       Хотя Сол ничего не отрицал.       Когда Алавар узнал про «этого несносного мальчишку», то я вновь услышал весь цветастый запас ругательств лорда Вейна. В конце он обещал для Сола явно что-то ужасное, но я так и не понял, то ли надрать уши, то ли протащить голышом через весь Тарн.       Но Алавару совсем не до Сола, да и я попросил оставить его короне — в конце концов, формально Сол Лиссири всё еще придворный маг. Хотя я сам понятия не имел, что с ним делать. И не рассчитывал решать этот вопрос — хотя надо бы.       — Ага, — повторил я и уселся в кресло, смотря снизу вверх на Сола. — Для начала расскажи мне всё, что произошло в тот день. Между тобой и Нирой.       Он смутился, как будто стеснялся рассказывать. Опустил голову, разглядывая то ли пол, то ли носки собственных сапог.       — Она вызвала меня. Говорила о том, что моя верность королевскому Дому похвальна, а моя служба хороша, но стоит думать о будущем. Что ее величество не сможет долго быть королевой, а вы… вас следует уничтожить, тогда ее величество сосредоточится на делах. Ялавари дала мне кинжал, чтобы я мог защитить себя в случае чего.       — Почему ты сразу не пошел ко мне? — спросил я. — Рассказал о предательстве Ниры.       — Она говорила, мне никто не поверит. И это звучало убедительно.       Я вздохнул:       — Ты придворный маг, Сол. Твои слова имели бы вес. А даже если нет, обряд правды расставил всё по своим местам.       Кажется, он смутился еще больше, но я ждал продолжения. Хотя уже мог представить, что на самом деле произошло в тот день.       — Она сказала, что со мной или без меня, всё уже свершится, и Нира — в центре этого. Она говорила долго. А я… не знаю, я разозлился. Нира всегда управляла всеми в Ордене, не считаясь ни с их чувствами, ни с желаниями. Теперь она увеличила размах. И я просто хотел это закончить. Я никогда не победил бы ее магией, но тот кинжал… — Сол вскинул голову и посмотрел на меня почти испуганно. — Она могла бы защититься! Но не стала! И я воткнул тот кинжал в нее. Несколько раз. А она истекала кровью и улыбалась.       Сейчас на лице Сола Лиссири застыло примерно то выражение, которое и было в моем видении: ошарашенное, удивленное, но без тени сомнений.       — Она спровоцировала тебя, Сол, — сказал я. — Нира Ялавари хотела умереть, не от магии и в стенах замка. Она бы добилась своего. Ты ни в чем не виноват.       Сначала на его лице отразилось недоверием, а потом удивление — придворному магу стоит поработать над тем, чтобы научиться хоть немного скрывать эмоции.       — Она… воспользовалась мной?       — Именно, — устало ответил я. Хотелось спать, рана снова начала ныть.       — И я повелся на это.       — Ты приобрел бесценный опыт, Сол.       Он посмотрел на меня, как затравленный зверек, попавший в капкан.       — Я убил человека!       — Теперь ты знаешь, какими они бывают. И ты ведь слышал о Мар-Шайале, о Канлакаре?       — Конечно.       — Нам не избежать если не этой войны, то других стычек. А ты придворный маг. Тебе придется убивать. И принимать сложные решения. И… жить с этим.       Сол как будто хотел что-то возразить, но потом задумался и наконец кивнул.       — Я понимаю, лорд Киран.       Он поклонился, желая оставить меня, но я не удержался от замечания:       — А если хочешь наказания, то обратись в Орден, Верховный Маг обязательно что-нибудь придумает.       Я заметил на губах Сола тень улыбки, и он ушел, оставив меня в одиночестве в холодной комнате. Подумав немного, я вышел и направился к Элерис.       Она сидела в дальней спальне своих покоев, на кровати, поверх одеял, в тонкой ночной сорочке и расплетала косу. Жарко растопленный очаг золотил светом ее фигуру, но при виде меня Элерис удивилась:       — Не думала, что ты сегодня придешь.       — Могу уйти.       — Не говори глупостей, Киран! Просто ты выглядел усталым, да и Алавар сегодня в замке. Я думала, вам будет о чем поговорить.       — Ему самому стоит выспаться. Дня два. А лучше три.       Элерис грустно улыбнулась:       — У нас всех часов шесть, а потом встреча с леди Ашайей. Ты же будешь там?       — Конечно. Если с утра ты меня растолкаешь.       Как будто у меня как у Клинка был выбор — хотя, конечно, был, я всегда мог сослаться на срочные дела, тем более их действительно много.       Я начал расстегивать мундир, в котором в натопленной спальне тут же стало жарко.       — Благородные Дома не хотели поддерживать борьбу с Мар-Шайалом, — сказал я, — но разумеется, готовы дать отпор Канлакару. Может, когда тот увидит нашу мощь, сам решит, что себе дороже воевать.       Элерис покачала головой:       — Менладрис слишком давно не показывал зубы. Нас считают мирными и изнеженными.       — Это было до появления королей-колдунов.       И я рассказал ей всё, что говорил мне Алавар, а Элерис внимательно слушала, продолжая расплетать косы. Когда ее волосы волнами ниспали на плечи, она вздохнула:       — Это прекрасно, но, если мы не овладеем Даром, он бесполезен. А времени учиться у нас нет. Возможно, это и понимала Нира: мы либо сможем, либо нет, подготовка бессмысленна.       Оставшись в рубашке, я присел на кровать рядом с сестрой и невольно поморщился: рана снова дала о себе знать. Элерис обеспокоенно посмотрела на меня.       — Больно, — тихо сказал я.       — Иди сюда, Кир.       Она обняла меня, укладывая в нагретые одеяла, заставляя забыть о делах и предстоящей встрече с леди Ашайей. Но я не мог. И невольно вспомнил, как сегодня (или уже вчера?) видел канлакарского посла, Илдана Илесара. Мы с ним первыми явились в комнату совещаний, и пока не было министров и королевы, посол не выглядел самоуверенным. Мне показалось, это просто человек, который хочет домой, но понимает, что весь его мир может измениться из-за войны. Которую он сам совсем не желает.       Илдан Илесар посмотрел на меня и негромко сказал, почти не растягивая гласные, почти по-менладрисски, хотя с неуловимым южным акцентом.       — Мы молимся разным богам, лорд Киран, но мы все можем быть заложниками обстоятельств.