У кошек девять жизней

Женат… А я дура! Полная дура. Как же теперь стыдно перед Бенном за свое поведение и мысли — я ведь действительно думала, что интересна ему, как девушка, что привлекаю какой-то изюминкой, а на деле опошлила банальную доброту! Последние несколько дней, проведенные на кухне, дабы отвлечься от мыслей, Кана старалась переключить моё внимание и разговаривала на разные темы, но получалось у нее из рук вон плохо. Вот и сейчас, строгая в мелкую соломку кусок свинины, девушка завела старую пластинку. Никогда больше не буду ей ничего рассказывать, себе выходит дороже. А ведь и ничего не укроется от кока, она еще в тот вечер, как поднялись на этаж, устроила допрос с пристрастием, чего это у меня лицо кислое. — Прекрати! Не делай выводов за человека! Шмяк. Кусок картошки отлетел на пол и закатился под шкаф; пришлось вставать на колени и совать руку в темную щелку с пылью, крошками и тараканами. Брр, обязательно нужно будет младших поварят по приходу заставить все углы отмыть, а то создается чувство, будто пол там со времен постройки дома не мыли. — Кана, я не хочу это обсуждать. — Пыльная картофелина никак не хотела попадаться и выскальзывала из-под пальцев. — А я не хочу видеть рядом с собой очередную святую страдающую, что показала щиколотку на общее обозрение. — Девушка подошла к шкафу и приподняла его за угол — благо оттуда ничего не посыпалось, только жалобно звякнули тарелки. — Ты ведешь себя глупо. — Сделай милость, отвали. — Картошка полетела в мусорное ведро, отскочила и упала рядом. Пришлось еще раз нагнуться и отправить клубень в утиль. — Да без вопросов. — Нож демонстративно громко ударил по доске, и она, стянув передник, кинула его в сторону. — Как командир, я тебе приказываю помыть руки и отправиться на конное патрулирование города. Эска, тебе приказываю сидеть и смотреть за нашим ужином, и сделать так, чтобы к нашему возвращению он был еще съедобен. Парень, что-то мастерящий в углу, рассеяно кивнул. Как бы мы сегодня без ужина не остались. Я зло засопела, комкая передник, но не повиноваться не могла. Командир есть командир, пусть и подруга. — Пошли, пошли, конная прогулка за город тебе не повредит, — смягчилась кок, толкая дверь на улицу. Путь к денникам пролегал в стороне от тренировочного поля, где не так давно меня хорошенько отделали. Я свернула в сторону, но девушка потянула за рукав к тропинке, идущей вдоль изгороди. — Нет уж, пойдем посмотрим, как мужики палками машут. — Не хочу, — заупрямилась я. — Твое мнение не спрашивали, — отрезала она, таща за собой. — Тебе не повредит посмотреть нормальные спарринги, а не детские пляски, кои устраивает Бенн. Мы выскользнули из-за кустов и пристроились у изгороди, отделяющей плац. Тяжелые мечи летали в воздухе легче соломинок, а обнаженные по пояс мужчины вели спарринг с такой скоростью и силой, словно это было настоящее сражение на поле боя. В какой-то момент ближайшему к нам пареньку едва не снесли ухо, но тот ловко уклонился, отвечая противнику ударом приклада в челюсть. Я взвизгнула, когда последний врезался в изгородь и, утерев кровь с разбитого лица, вновь пошел в атаку. — Не ори, отвлекаешь. — Кана довольной кошкой следила за полуголыми мужчинами, получая удовольствие от высвобождающейся на поле силы. — Люблю такие дни — они всю свою дурь на поле спускают и ходят потом пару дней, как шелковые, никто под юбку не лезет. В центре поля выделялась высокая фигура капитана. Он сражался с пятью противниками одновременно и делал это достаточно ловко, чтобы не попасть под удар ни одного из них. Уже порядком запыхавшаяся пятерка из последних сил пыталась преодолеть оборону капитана. Тот, вооруженный лишь одним мечом, уходил от прямых и комбинированных атак, не позволяя себя достать. Со стороны даже казалось, будто он предугадывает атаки и движется на секунду быстрее противника, избегая попадания еще до того, как тот занес меч. Спустя пару минут один из них упал, получив плоской стороной меча по плечу. Лежа на земле, он с силой ударил по почве, громко смеясь и зажимая разбитый нос ладонью. — У тебя нет совести, я не ожидал удара! — Я узнала в нём Ясоппа. Остальными четырьмя были Рико, Скай (его мартышка сидела на изгороди) и еще двое ребят из офицеров, чьи имена я не помнила. Капитан, дав знак остановиться, повернулся к пораженному противнику, убирая меч в ножны и протягивая руку, помогая встать. Я невольно покраснела, насильно отводя взгляд от хорошо выделяющихся мышц и блестящего от пота тела. Мысли против воли поползли не в совсем адекватном направлении, и пришлось прикусить губу и отвлечься на разговор. — Это был простой удар, в бою никто не будет ждать, пока ты подготовишься к обороне, — усмехнулся капитан. Рико рядом громко засмеялся, хлопая Ясоппа по плечу: — Тем более офицер, самому не стыдно перед молодыми? Скажут еще, что пора в запас, а то дед старый только девок и может по барам кадрить. — Знаю я. Но как-то немного расслабился, потому как думал, что ты не станешь нас позорить перед такой красавицей. — Ясопп кивнул в мою сторону. Мужчины почти синхронно повернулись к нам. Да, неловко вышло. Я машинально пригладила косу, хотя прекрасно понимала — комплименты ради внимания, ничего в моей внешности нет такого, что стоило бы таких слов. Кана, черт тебя бери. Знала бы, точно не пошла. Я окинула взглядом свой наряд. Ничего не скажешь — отвратительно. Сарафан да шарф на шее. — А кошечка-то, оказывается, ничего такая! — Кана, пошли вечером в город? — Эй, спорим, если я вас всех завалю, она со мной согласится погулять? — Остальные парни так же частично прервали свои занятия, оборачиваясь на шумиху, поднимающуюся с нашей стороны поля. — А потом сам ее завалишь? Остынь, мальчик, не дорос еще до таких девушек, — мужчины загоготали. — Кана, давай уйдем? — К вине перед Бенном прибавились еще и мысли о сорванной тренировке. За такое ни один капитан по голове не погладит. — Не боишься? — перебил всех насмешливый голос. Справа ко мне приближался Синдбад. — Я готов проиграть, если такая малышка залечит мои раны. Шанкс, я же не ошибаюсь: она у вас не только помощник кока, но по договору и врач? Я вспыхнула, шарахаясь в сторону Каны, ища в ней защиту. Та молча поняла меня, выступая вперед. Взгляд торговца красноречиво ощупал фигуру и на секунду дольше замер на вырезе и выступающих ключицах. — Женственность тебе к лицу, котенок. Знаешь, мое предложение остается в силе, однако я могу предложить тебе и просто поработать на меня. Эта бледность кожи и огромные глаза сведут с ума кого угодно, принцесса. — Этого вполне хватило, чтобы в глазах защипало. Но краска схлынула с лица мгновенно, когда капитанский меч, словно дротик, пролетел и вошел в деревянный столб почти на половину лезвия всего в нескольких миллиметрах от головы Синдбада. Тот даже не вздрогнул. Прядь волос медленно опустилась на землю. Мир замер. Стихли разговоры, разошлись спарринги. Ясопп настороженно кивнул в сторону ребятам помладше, мол, отойдите и не суйтесь, так что рядом с капитаном остался только он и еще несколько из более крепких мужчин, осторожно переглядывающихся и осуждающе глядящих на меня и Синдбада. Я готова была провалиться на месте от стыда и страха; Кана рядом сильнее сжала мой локоть, предупреждающе качая головой. — Отличная демонстрация того, что нельзя ни при каких обстоятельствах отвлекаться во время боя и отвлекать сражающихся, — невозмутимый голос капитана нарушил тишину. Он спокойно приблизился к краю плаца, где стояли мы, на ходу накидывая рубаху. — Когда имеешь несдержанный язык, можно лишиться не только его, но и головы, — было сказано тише и не для общего слуха. Так же легко, как загнал меч в древесину, капитан его и вытащил, убирая в ножны. — Не приставай к моим людям, Син. — Да что ты говоришь? — Синдбад сложил руки на груди. — Это вызов? Кана тихо зарычала; я краем глаза поймала изменившиеся и поросшие жесткой шерстью черты лица. Время липким сиропом обволакивало, сводя болью ладони. Я запоздало опомнилась, расслабляя сжатые кулаки и тихо шипя от отпечатков собственных ногтей на ладонях. Шанкс недовольно поморщился, готовый дать ответ, но его перебил окрик со стороны особняка: — Капитан, вас желает городничий с Леди Катрионой видеть! — Я распознала в кричащем Эску. — Разговор еще не окончен. — Капитан развернулся, удаляясь к зданию и оставляя после себя гробовую тишину. — Хорошо, что приехала. Пусть пар спустит, а то уже даже на друга кидается, — высказался один из пиратов, стоящий ближе всех ко мне. Второй, недолго думая, ткнул его в плечо и кивнул на меня. Говоривший медленно, но верно стал заливаться краской. Невеста? Любовница? Жена? Вряд ли, здесь же есть еще Шер. Тогда кто? Я качнула рукой, стряхивая ладонь Каны. — Пойдем, нужно подготовить зал к приему, — окликнула девушка, уводя меня за собой и проходя мимо торговца, одаривая его утробным рычанием. — Почему этого не могут сделать слуги? — Потому что это леди Катриона, — коротко ответила кок. Ясно. Понятно. К тому времени, как мы вернулись на кухню, Эска все же не уследил за мясом, и запах гари чувствовался уже на подходе. Пришлось на скорую руку собирать подносы с нарезкой и разлить по кувшинам вино. — Нарежь мясо. Да нет, тоньше. Ага, вот так, теперь сыр… — девушка, тараторя под нос, носилась по кухне, собирая провиант. — Так, еще фруктов. Думаю, винограда и вот этого хватит. Ах да, леди же не пьет красное. Лиз, налей быстрей в другой кувшин белого вина и неси наверх. Капитан, скорее всего, ее уже принял, а он терпеть не может, когда Катриона не жует. Когда она не жует и не пьет — она говорит, и говорит совсем не то, что хочется слышать. Я попыталась вклиниться в словесный поток, отставляя поднос на стол. — Кана, я не пойду туда! — Ага, только что сорвала тренировку, спровоцировала ссору с торговцем, а теперь еще не так подам угощения и взбешу капитана еще больше. Я развернулась на месте, но уткнулась носом в чужую грудь. — Испугалась за меня? — Синдбад наклонился ниже, спрашивая тихо на ухо. Его ладони легли на талию, прижимая ближе причинным местом и животом. Я вспыхнула красным, пытаясь отстраниться, но мужчина лишь крепче прижал к себе, и я очень надеялась, что в кармане там лежит огурец. — Не за тебя, пусти! — Я тебе не нравлюсь, да? — Он решительно сильнее сжал, прощупывая ребра. — Думаешь, этот инвалид сможет причинить мне вред? Кана шумно выдохнула сквозь зубы и сделала шаг вперед, но торговец остановил ее словами: — Место. Ты же не хочешь, чтобы кто-то узнал наш с тобой маленький секрет? — На удивление, девушка побледнела и нерешительно отступила. — Вот и умница. А что насчет тебя, кошечка? Я промолчала. — Это не значит «нет». — Он провел ладонью вверх, больно прощупывая каждое ребро и продвигаясь выше по груди, но я резко отстранилась, с силой залепив ему ладонью по лицу. Пощечина вышла громкой и сильной, щека мужчины заалела. Не знаю, что меня больше взбесило — его нахальное поведение или с каким тоном он высказался о Шанксе. Его рука так и повисла в воздухе. — Думаешь, особенная? — Злая усмешка исказила его лицо. — И не таких ломали. Красивая. Очень красивая. — А потом выражение глаз сменилось на почти гневное. Он схватил меня за руку, привлекая к себе практически вплотную и глядя в глаза. — Что еще ему надо? — Я непонимающе дернулась, но хватка была сильнее. Он продолжал удерживать меня, когда на его плечо опустилась мужская ладонь. — Ты не кошка, и девяти жизней у тебя нет. Так что будь благоразумней. — Бенн был спокойным, но я уже знала, что за спокойствием может скрываться гнев и ярость. Но стрелок строго посмотрел на меня, и пришлось молча виновато опустить голову. Я видела, как сощурился Син, как блеснули злостью его глаза. Бенн убрал руку, и торговец так же отпустил мою конечность. — Пойдем, девочка, нечего тебе здесь делать. — Стрелок потянул меня прочь от стены за руку. — Кана, тебе должно быть стыдно, — тихо сказал он, но этого хватило, чтобы медведица залилась краской и виновато склонила голову в сожалении. Стрелок взял поднос, я, спохватившись, схватила второй и засеменила следом за ним, стараясь не обращать внимания на гневный взгляд, сверливший промеж лопаток. Я послушно шла за седым стрелком, уводящим меня подальше от кухни, и понимала, что ничего не понимала в происходящем в последнее время. Син повел себя вызывающе и нахально — я не тот человек, с кем можно вести себя так фамильярно. Это могло не понравиться капитану, но не настолько, чтобы кидаться мечами. Бенн заговорил, только когда мы оказались в узком коридоре, ведущем от лестниц к кабинету. — Держись от них подальше. — Его резкость меня немного обидела, ведь я ни разу не искала общества Синдбада или Шер. — Запомни: что бы ни случилось, ты в полной безопасности. Какими бы странными ни показались тебе события, это никак не отразится на твоем благополучии. Но и ты должна иметь свою голову на плечах и не нарываться. Видя застывшие в глазах слезы, он смягчился: — Я не хотел тебя обидеть, девочка, и не виню тебя ни в чем. Ты попала в клубок событий и теперь страдаешь от этого. Мы не так много еще пробудем на острове, потерпи, пожалуйста, немного… Ох, не стоило тебя оставлять на корабле. — Он виновато посмотрел на меня, а я еще сильнее заплакала. Что бы со мной было сейчас, не забери он тогда умирающую кошку на корабль? — Девочка моя, — и только интонации хватило, чтобы понять. Отец никогда не обнимал меня, никогда не волновался за меня, а Бенн с первого дня отнёсся ко мне, как к дочери, — заботился, поддерживал, оберегал. Вот почему я потянулась к нему сразу — я видела в нем не мужчину, а отца. Защиту, любовь и заботу. Он хотел было сказать что-то еще, но передумал, тихо лишь напомнив, что гости важные и не стоит лишний раз шуметь. Недоговоренность ощущалась всем телом, но он был прав, гостям не пристало ждать. Когда мы вошли в кабинет, я подавила завистливый вздох: на гостье был элегантный костюм из темно-синего атласа, приталенный черным жакетом с невзрачными черными жемчужинами, но кому как не мне было знать стоимость каждого черного шарика. Вблизи, надо сказать, девушка оказалась еще более милой и симпатичной. Травянисто-зеленые глаза в сочетании со светлыми волосами смотрелись очень эффектно. Чистая светлая кожа с редкими веснушками на аккуратном носике. Пухлые алые губы придавали ее образу трогательность и чувственность. Красивая. И от нее не укрылся мой заинтересованный взгляд. — Раз уж мужчины сегодня забыли, что такое галантность, представлюсь сама. Я Катриона Юкимура. — Она подскочила с места, протягивая руку, но тот час же засмеялась, ведь в руках у меня был поднос. По росту, оказалось, девчонка едва доставала макушкой мне до ключиц. — Энн. — Мне пришлось поклониться почти в пол в знак уважения, и как только я собралась уйти, девушка задала еще вопрос: — Это же не полное имя? — Она склонила голову набок. — Нет, полное Эннилизабет, — тихо буркнула я, понимая, что лгать будет некрасиво с учетом того, что часть стола знает его. Девица лукаво прищурилась. — Длинное имя для простолюдинки на пиратском корабле. — У родителей титул… был, — исправилась я. Насколько мне не изменяла память, мать была безродной, а у отца не полагалось ни фамилии, ни титула. Драконам оно не нужно. — А правда, что ты кошка? — вопрос был задан с такой непосредственностью и добродушием, что не обидел ни капельки. — Ну, есть немного. — В поисках поддержки я посмотрела на Бенна, но тот взглядом дал понять что, мол, будет некрасиво, если ты откажешься отвечать, да и капитан молча с любопытством наблюдал со стороны. По нему вообще редко можно было понять, чего он ждет в той или иной ситуации. — Как интересно, я никогда не видела кошачьих зоанов. — Она положила ладонь на плечо капитана. — Шанкс никогда еще не привозил таких на Зиму. Я не нашла, что ответить на это откровение. Взгляд мой неожиданно задержался на книге, которая лежала под ладонью. Обычная книга в толстом переплете, старая на вид, но… Я, не веря собственным глазам, пробежалась взглядом по потертому корешку. Катриона лукаво похлопала пальчиками по обложке. — Вижу, вас заинтересовал этот экземпляр? Шанкс попросил меня найти данный том через моих людей, однако найти оказалось гораздо легче, чем перевести. К сожалению, последними, кто мог прочесть это язык, были жители Охары. — Древ… Древние и Небесные, — медленно прочла я по слогам название книги, полностью выдавая себя, но удержаться от эмоций было сложнее, чем взять себя в руки. «Древние и Небесные». История Мариджои до Темного столетия. Я весело хохотнула и снова восторженно посмотрела на книгу, не замечая, с каким весельем смотрит на меня капитан. Только когда раздался его голос, я кое-как покинула плен нахлынувших воспоминаний. — Так, интересно… Откуда тебе вообще известно об этом языке? Ведь он умер тысячи лет назад, и не далее как неделю назад ты, кажется, не знала его. — Издевается, гад. В то время, как капитан откровенно веселился, я сгорала от стыда и злости на саму себя. Это же надо так лопухнуться! — Я изучала его. Давно… Капитан! Вы же сами знаете, что Правительство объявило охоту на всех, кто знаком с ним! — попыталась оправдаться. Я опустила взгляд, вспоминая, как меня, маленькую девочку, в первый раз привели в учебную комнату, заваленную книгами и пергаментами. Как Леон сам сидел и часами объяснял мне, почему та или иная буква в разной постановке читается по-разному, рассказывал о далеких государствах, которые мы открывали по мере углубления в язык, и о культуре тех мест, где ему удалось побывать. Загадочные небесные острова, земли, где всегда идут грозы, народы, поклоняющиеся морю, невероятные животные и растения… А потом был инцидент с Охарой, и моим обучением занялся абсолютно седой, похожий на божий одуванчик, старик, читающий с фолиантов тексты. По мере чтения белые брови его то взлетали вверх, то озадаченно хмурились. Шевелящиеся губы скрывали редкие, оставшиеся местами темными, усы и ниспадающая до груди непослушная, вихрящаяся в стороны, кустистая борода. Зачарованная тем, с каким упоением он читает, я могла забывать дышать. Мы могли сидеть в комнате с утра до ночи, не отрываясь, если бы слуги периодически не заставляли нас есть и делать перерывы. Помню один из самых трепетных вопросов, на которые ни в одном фолианте не было ответа. — Конечно, мисс! С удовольствием! Эти тома были написаны расой, которая, к моему величайшему сожалению, почила в прошлом более тысячи лет назад. Сейчас нет ни единого живого представителя, способного передать знания, культуру и традиции своего народа молодым поколениям, что бесспорно является несравнимой потерей наследства одного из самых образованных из когда-либо живущих народов. Они оставили после себя лишь архитектурные памятники… Понеглифы. Да… И чем старше я становилась, тем сильнее тонула в разворачивающейся перед моим мысленным взором картине о великих воинах, славных правителях и бесславно павших в многочисленных битвах героях, увлеченная в водоворот фантазий голосом профессора, рассказывающего о минувших событиях так ярко, живо, увлеченно… Очнувшись от воспоминаний, я обнаружила выжидающе смотрящего на меня капитана и удовлетворенно попивающую из бокала вино Катриону. Морские бесы, как только можно быть такой растяпой, когда от тебя ждут объяснений за вранье. — Хочешь что-нибудь сказать в свое оправдание? Я кивнула. — Что не стоит лгать своему капитану о таких вещах? Кивнула, шмыгая носом. — Что влезать своим носом в дела, не касающиеся тебя, не стоит, — в голосе появились стальные нотки. — Что не… — Хватит, — коротко оборвал капитана Бенн. — У тебя еще будет возможность ее отчитать. — Хорошо, но не сегодня — у нас имеется более важный разговор. Катриона? — Я согласна. Пусть Энн займется переводом, а уж откуда она знает язык, меня мало волнует. У нас у всех есть маленькие секреты, — она довольно хихикнула. Милые щечки от вина порозовели и скрасили девушку ещё сильнее. — Пойдем. — Бенн коснулся моего локтя. Нам больше нечего здесь делать: капитан дал понять, что наше присутствие более не нужно и он хотел бы продолжить беседу более уединенно, следовательно, мы обязаны удалиться. Если уж стрелок уходит, то меня явно тут не должно быть. — Ступай, отдохни. — Когда дверь закрылась за нами, меня била мелкая дрожь от обиды и унижения. Ничего толком не сказал, но одного тона хватило смешать с грязью. Да еще при этой мелкой девке! — Лиза, — стрелок погладил по волосам, — возьми себя в руки. Ничего страшного не произошло. Ступай к себе и хорошо выспись, с утра я заберу тебя на тренировки.