У кошек девять жизней

Я медленно обернулась. Дыхание казалось оглушительно громким в тишине леса. Два желтых глаза смотрели на меня сверху вниз. На корне дерева надо мной стоял здоровый белый волк с кисточками на ушах и влажным синим языком, свисающим из пасти. Стоило пошевелиться, как хищник резко напрягся и издал утробный рык. Я видела, как бугрятся под шкурой на лапах мышцы. Раненой, ослабленной мне было не уйти от него. Из леса за спиной у рычащего хищника донёсся вой остальной стаи. Я не хочу умирать вот так. Я бежала, бежала, пока в глазах не потемнело, лёгкие не запылали, а сердце не начало разрываться. Я избила лапы в кровь о корни и камни, едва не свернула шею, свалившись в овраг. В конце концов лапы подвели, и, зацепившись за очередную корягу, я распласталась на земле, всем весом приложившись грудиной о торчащий валун. Грудь сдавило болезненной агонией, что не было сил даже сделать вдох. Сзади слышался хруст веток под мощными лапами зверей. Я не могу бежать дальше. Я даже вдохнуть могу через чертовскую боль. Кошка обреченно зашипела, сжимаясь в клубок и роя когтями сырую мшистую почву. Я слышала их, пыхтящих и слюнявых, несущихся сквозь подлесок. Я чувствовала их запах — гнилое, затхлое дыхание и свалявшуюся шкуру. А потом, сквозь низкое гортанное ворчание волчьих глоток, я услышала иной звук… Металлический… Проснулась я резко. Просто вынырнула из темноты и распахнула глаза, в панике задыхаясь. Непроглядная чернота комнаты сбивала с толку. Сердце бешено билось в груди, грозясь выпрыгнуть наружу. Попыталась вскочить на лапы, но те, подогнувшись от слабости и слишком мягкого пола, предательски отказались слушаться. Я вновь упала на живот, взвизгнув от боли, взорвавшейся в теле. Кромешный мрак окружал меня, ни единого пятнышка света или намека на него. Сердце пустилось в галоп, неистово стуча и отдавая барабанной дробью в ушах. Я раскрыла пасть, задыхаясь от страха. Вдоль хребта проскользнул холодок. Ночной кошмар отступал, уступая место воспоминаниям. Шер! Я слабо заскулила от унижения и страха. Что же теперь будет? Надо как можно скорее извиниться перед Шанксом и ней. Я попыталась лапами дотянуться до шеи, но не вышло. Попытка обернуться тоже провалилась — бинты врезались в тело, мешая мышцам и костям встать на привычные места. Я захлебнулась в нахлынувшей истерике, изо всех сил вертясь на месте и пытаясь извернуться так, чтобы тело не схватывали спазмы боли, и схватить зубами бинты. Одна из лент врезалась в шею аккурат на месте шрама, и я, уже не выдержав, громко заплакала, задрав морду к потолку. — Тихо-тихо, девочка, — сухой грудной голос разбуженного человека, топот пяток по деревянному полу и мягкие успокаивающие поглаживания от ушей до холки. Я, жалобно замяукав, ткнулась в ладонь сухим носом, втягивая знакомый аромат пороха и табака. Бен присел на корточки: я слышала, как хрустнули суставы. — Ну что ты, испугалась, тише… — Зашуршали вещи где-то рядом, щелкнул карабин, и маслянистая лампа на столе залилась мягким светом. Я судорожно фыркнула, оглядываясь. Я лежала на мягкой большой подушке рядом с погасшим камином, в котором еще теплились угли. В стороне окно, занавешенное тяжелой тканью, там же узкая койка со скинутым одеялом и мятой простыней. Стол с чистящими приборами для ружья и там же пепельница. Аскетично, впрочем не сильно отличается от каюты на Ред. Форсе. Сам стрелок — сонный, с растрепанными волосами, в майке и домашних штанах — обеспокоенно смотрел на меня. Потянулась шеей и потерлась о руку, даже лизнула пальцы, утыкаясь лбом в ладонь. — Мя, — хорошо все со мной, теперь хорошо. — Вот, попей. — Он поднялся и, сняв с камина небольшой металлический чайничек подогреваемый от камня, налил из него в глубокую миску темную жидкость. К тому, что кошке наливают в миску, я относилась спокойно — понимала, что из чашки пить не получится. На кухне Кана всегда накладывала в зависимости от ипостаси, но на Зиме я очень редко оборачивалась, а трапезы всегда проходили в людском обличии, так что я немного притормозила, когда перед мордой опустили миску. — Лиза. — Я ткнулась мордой в миску, обмакивая усы и принюхиваясь. Пахло травами, и я с наслаждением сделала несколько глотков горьковатого отвара. Брусника с чабрецом и мятой, приятно теплое. Выпив половину, отвела морду в сторону. — Вор, — фыркнула, сбрасывая капли с усов и делая попытку выбраться с нагретого места, но старпом твердой рукой заставил лечь обратно. — Пока не стоит вставать: раны оказались несерьезными, но я не ручаюсь, что они не откроются вновь, если сейчас обернешься. Я тихо фыркнула под нос, надавливая плечами на ладонь, но мужчина был не преклонен. — Энн… Шанкс дал время, отлежись пока здесь. Не стоит тебе и по дому ходить, и в спальню пока возвращаться. Я вопросительно закряхтела, устраиваясь поудобнее, но не сводя взгляда голубых глаз со стрелка. Мне нужны были ответы на роящиеся в голове вопросы. — Я все расскажу, но позже, хорошо? Возразить я не успела, да никто и не дал бы. Добавленные травки быстро сделали свое дело, отправив меня в мир грез. Проснулась я уже когда за окном клубились серые тучи, а по стеклу скользили дорожки дождя. Стрелка в комнате не было, но я чувствовала себя на удивление лучше. Подняла голову, прислушалась к ощущениям — нос опух, но был вправлен на место, тянуло бровь, дышать было трудновато из-за повязки, туго сдавившей грудь. Не считая этого, ныли все мышцы, и я с трудом двигалась. Но это было не так критично по сравнению с состоянием, когда я очнулась после драки. Даже получилось осторожно подняться на лапы и доковылять до поставленной неподалеку у камина миски, от которой еще поднимался теплый аромат. Рядом лежала записка: «В миске куриный суп, поешь. Я скоро буду» — на душе разлилось маслянистым пятном тепло. Бен. Он так заботится обо мне, но почему? В голове всплыли слова Шер. Действительно, почему старпом йонко уделяет мне столько внимания? Я принимала всю эту доброту, как принимает дочь отца, но никогда не задумывалась о мотивах после того, как поняла, что стрелок не видит во мне женщину. Бульон тяжело лег в желудок, ножку я оставила, слизнув лишь верхние куски мяса, а вот воду во второй миске вылакала всю.

***

Утром меня разбудил настойчивый стук в дверь. Кого еще в такую рань несет? Я еле заставила себя выбраться из-под теплого одеяла и, болезненно морщась от остаточной боли в теле, доползти до двери. Провалявшись неделю в кошачьей шкуре и окончательно пропахнув табаком и лекарствами, я сбежала под залог кока к себе в комнату и теперь наслаждалась без зазрений совести выдавшимся отпуском. Еду благополучно носили все, кому не лень было подняться в нашу половину, а вместе с ней и книги, шитье, карты — так что скучать было некогда. Впрочем, пользуясь моментом, организм почти сутками спал, залечивая раны. Такова была одна из способностей фрукта — во сне регенерация ускорялась в разы, так что я спала как не в себе всю ночь и практически весь день. Но это давало свои результаты: к концу второй недели все зажило, остался только шрам над бровью и остаточная боль в груди. У порога стоял молодой человек. Его лицо казалось знакомым, но где я его видела, конкретно сказать не могла. — Доброе утро, Энн. Капитан хочет видеть тебя у себя в кабинете. — Да, хорошо, сейчас. Я только оденусь… В кабинете, мать его! Ждет! Значит будет наказывать, как и обещал. Сердце быстро забилось в груди. Плохо понимая, что делаю, я быстро рванула к сваленным на стуле вещам. Как на зло из чистого только рубаха да штаны и остались. Я поперхнулась воздухом от накатившей паники, ладони тот час же стали мокрыми, и ткань сама вывалилась из рук. А если это из-за древнего языка и он знает мой секрет, и сейчас просто отрубит голову? Или выгонит за драку? Или за отношение к Синдбаду? Тело пробрала мелкая дрожь. Выдохни и возьми себя в руки, слишком рано паникуешь. Завязать шею платком. Это не оговаривается. Я потратила на поиски платка почти пять минут, отчего занервничала еще больше. Парень ждал у двери, за ним же я и проследовала на гостевой этаж в восточное крыло. Ни разу здесь не была. Я не представляла, чтo сейчас говорить в свое оправдание. Ничего. Я виновата, да. Матрос остановился около массивных дверей с изображением двух воронов и тихо постучал. Ответа я не слышала, но парень зашел первым, а после я прозвучало отчетливое: — Заходи. Сердце бешено колотилось. В комнате еще стоял предрассветный сумрак, но лучей только-только начавшего подниматься солнца было достаточно, чтобы разглядеть выражение лица капитана. Жесткое, недовольное. Я поморщилась. Холодок пробежался по спине — в комнате было холодно и сыро после ночи. Я сделала шаг вперед и поклонилась. — Капитан? — Поднимись. — Шанкс устало махнул рукой, позволяя разогнуться, но не давая указания уходить. А мне хотелось, очень хотелось, ведь в кресле рядом с массивным столом сидел Син. Капитан, одной рукой подпирающий щеку, второй крутил в руках черное письменное перо. Матроса нигде не было видно. Я оглянулась, но нет, его не было в комнате. Странно. Заметив мою нерешительность, капитан указал на кресло перед собой. — Садись, нам предстоит нелегкий разговор. — Ты серьезно? — Торговец всплеснул руками, с силой ударяя ладонью по дереву. От звука хлопка я подпрыгнула на месте, сжавшись и ища глазами укрытие, но капитан поманил рукой к столу и пришлось повиноваться. — Рыжий, ты спятил. Ты на нее только посмотри. — Он провел ладонью сверху вниз. — Да проще портовую девку взять! — Син, ты явно не услышал меня. — Жест в мою сторону. — Это мне решать. Плохо, что бы ни происходило — это очень плохо. Громко сглотнув, на негнущихся ногах протопала до указанного места и опустилась напротив мужчины на самый краешек стула. — Капитан? — слова давались с трудом, но все же я решила начать. — Безусловно, за твое поведение следовало бы выгнать тебя сразу же, однако я дам возможность исправиться. Будешь вино? — Он открыл бутылку и налил себе бокал. — Спасибо, я не пью. — Любопытно мазнул глазами и наполнил второй бокал. Мог бы и не спрашивать. Я поморщилась от запаха спирта и принюхалась — в носу неприятно зачесалось, словно я вдохнула добрую горсть пыли. Пришлось потереть нос, но запах прошел лишь тогда, когда я отвела лицо немного в сторону от капитана. — Так вот, мне от тебя кое-что нужно, — продолжил капитан. — Мне нужен шпион. — Простите? — Просто чудесно, — фыркнул Син в стакан с вином. — Ты кретин, если считаешь, что ее не убьют… Знаешь, одно дело махать на плацу палкой и мыть полы, но это требует несколько других… эм-м… талантов. Ладно, тебя бесполезно переубеждать. Лиза, — на меня наконец обратили внимание, — ты знакома с генеалогией Совета Королей? Боже, в голове и так каша из вопросов, а он еще спрашивает о Совете?! Я ответила осторожно, стараясь не выдавать себя, но и не навести на подозрения. Не запинаться не получилось. — Я хорошо знаю геральдику правящих семей и исторические аспекты возникновения государств, не более. — А что ты знаешь о семье Шарлотта? Боги, к чему это все? — Шарлотта Линлин, также известная как большая мамочка — единственная женщина среди йонко. Она глава своей собственной семьи, является капитаном своей команды, включающую её саму, а также дюжины её детей и мужей.Также она является королевой Тотлэнда и управляет им с Пирожного острова, якобы мечтая создать утопию, где все расы будут относиться друг к другу одинаково без дискриминации и разделения на слои, — я замолчала. Капитан удовлетворенно посмотрел на торговца, мол, не так все плохо, как ты говоришь. — А понеглифы? Мне хотелось плакать, на глазах уже навернулись слезы страха и непонимания. — Это камни, разбросанные по всему миру. Каждый понеглиф содержит часть давно забытой истории. Есть два типа Понеглифов: камни, которые содержат информацию о других Понеглифах, и камни, которые содержат информацию об «Истинной Истории». Все вместе они повествуют о пустом столетии и начале нового времени. Расшифровка Понеглифов запрещена законами Мирового Правительства. Последние, кто мог их читать, были ученые Охары, а ныне Нико Робин. Син как-то едва заметнo улыбнулся уголками губ. — А воля Ди? — Я не знаю ничего о ней. — Я слишком резко мотнула головой, закусывая губу. С каждым вопросом и ответом страх комком вставал в горле. Тело трясло. — Так я и думал. Энн, у тебя еще будет немного времени ознакомиться более детально с родословной не только правящих семей, но и шичибукаев, и йонко. Синдбад тебе поможет. Мне нужен шпион в семье Линлин. Человек, которого она не сочтет угрозой, тот, кто будет для нее просто мебелью, — ответил он на мой невысказанный вопрос. — Небольшое путешествие на Пирожковый остров. Не так давно мне пришло приглашение на свадьбу ее дочери и одного из сыновей Висмок. Мое появление на таком мероприятии подразумевает отсутствие команды — я же не могу так рисковать, но и отказываться глупо. Более того, у Большой Мамочки есть интересующие меня документы, а ты не так давно так удачно призналась в знании древнего языка и провинилась, подняв руку на Шерил. — Нет! — резво вскочила с места. — Капитан, я не могу! — Сядь и не перебивай… — меня жестом заставили замолчать. Не знаю, что наговорила ему Шер, но мою версию событий никто не слушал. Но я была не виновата в этой драке! — Девушка немного младше тебя, ей девятнадцать. За несколько дней до свадьбы вы прибудете на остров под видом дипломатов. У тебя будет три дня до свадьбы, чтобы найти понеглифы и снять с них перевод. Я дам тебе все необходимое — камеры, оружие, яды — все, — яростно закончил капитан и, закашляв, откинулся на спинку стула. — Мне нужны эти данные. Синдбад заберет тебя, когда информация будет получена. — Я должна буду выйти замуж? — не поверила я, забываясь. Логичней было бы спросить «какого черта». — Нет, — отрезал Шанкс. — Сын, которого отдает Джажди на растерзание этой семье, никогда не был признанным, но его судьба сложилась на корабле мугивары… Не важно: когда все будет готовo, Пудинг займет обратно свое место, а ты вернешься на Зиму. Истерика медленно подкрадывалась к горлу, сжимая спазмом и не давая дать ответ, но по неукоснительному тону было ясно, что отказы не принимаются и это приказ капитана подчиненному. Не зря ведь Кана спрашивала еще тогда, в шторм, когда я первый раз обернулась при ней, готова ли я отдать жизнь за капитана, как любой на корабле. Все, закончилась халява, пришла пора получить пинок от реальности и служить своему капитану. Я знала, что рано или поздно будут сражения, задания, но все время отодвигала это на задний план — ведь жизнь поваренка под крылом Каны была такой простой и беззаботной. — Висмок Санджи, если тебе это о чем-то говорит, — буркнул рядом Синдбад. О да, и фамилия Висмок мне говорила о многом, как и имя Санджи. Первые были бельмом на глазу правительства, доставляя множество хлопот как Дозору, так и Знати и семьям Совета, а второй прогремел вместе с Монки Ди Луффи. — Капитан, я не справлюсь! — воскликнула я. — Мы совершенно не похожи с Пудинг, я не знаю ничего толком об их семье. Они убьют меня! — У тебя нет выбора, — так же тихо ответил рядом Син. — Если откажешься, тебя повесят. У тебя слишком ценные умения относительно языка. Они либо работают на нас, либо больше никому не должны быть известны. — Никто из команды не должен об этом знать, в особенности Кана или Бенн. Я опустила голову, закрывая лицо ладонями. Слезы разом высохли, оставив место лишь горечи и боли. Я не ожидала от своего капитана такого. Но все правильно. Он йонко, а не простой мужчина с задворок Ист Блю, и от команды ждет именно уровня, достойного йонко. — Когда отправление? — Прямо сейчас. Необходимые вещи уже собраны, корабль ждет в порту. В голове роились разные вопросы, однако взгляда на капитана было достаточно, чтобы понять: разговор окончен. Когда я уходила, меня не оставляло смутное чувство неправильности происходящего, но я никак не могла понять, в чем причина этого едкого ощущения под лопаткой. Синдбад, ни на шаг не отстающий, негромко рассказывал, что мне предстоит. Что отправимся мы на его корабле, так как он быстрее и маневреннее, по пути заплывем на Фарсаларх, где наполним трюмы подарками для йонко. Что на все про все есть только несколько дней с учетом тех, что мы будем туда добираться, и все следует провернуть оперативно. Город еще спал. Первые холодные лучи солнца едва лишь показались над морским горизонтом, разгоняя ночной туман. С воды тянуло морозной сыростью, оседающей на теле влажной пленкой. Синдбад, уверенно обогнав меня, шел быстрым широким шагом к пристани. Отсюда, с верхних улиц, я видела, что среди спящих судов стоит один, готовый к отплытию, корабль с полуподнятыми парусами и ожидающей командой на борту. Среди спящих собратьев с опущенными парусами и пустыми палубами он сильно бросался в глаза. Торговец свернул с главной дороги, ведущей напрямик в сторону верфей. Пройти можно было и там, но я не совсем понимала смысла этого крюка. Да, дорога выходит напрямую к нужному нам кораблю в обход спящей Лаги, но и мимо нее можно было бы свободно пройти. Лиза! — окрик заставил вздрогнуть нас синхронно. С верфи скользнула тень, и в метре от нас на землю спланировала нежно-розовая шрайка. Твердопух, нахохлившись, сложила лапы на груди, смеряя меня взглядом. — И куда ты собралась в такую рань с этим типом? — Я не знала, что ты тоже здесь, — пораженно пролепетала я, игнорируя ее вопрос, ведь шрайки остались на Шайке и я никак не ожидала их увидеть на Зиме. Птица вопросительно склонила голову набок. За время, что я ее не видела, шрайка успела перелинять и сменить перья на более свежие, да и обзавестись широкими красными шароварами с подтяжками. В целом она выглядела лучше, чем на Шайке.  — Мы с Горлодером приплыли почти сразу за вами, но для нас людское жилье неудобно и мы основались на верфи. Тем более, что капитан приказал помочь Эске с починкой Ред Форса. — Она махнула крылом в сторону, где в доке на балках стоял огромный корабль. Со стороны это выглядело как огромный осушенный загон, врезающийся в море. Кана объясняла, что во время прилива корабль заводили через ворота и ставили на якорь аккурат над балками, врезанными в дно. Когда приходил отлив, корабль опускался с водой на балки и ворота закрывались отрезая путь воде, когда та поднималась. Присмотревшись, я заметила у днища обутого в высокие резиновые сапоги Эску, который держал в одной руке гарпун, а в другой какой-то шланг. Парень поливал из шланга водой дно, а после резко вскидывал руку с гарпуном и выбивал из древесины какие-то прозрачные колбасы. — Корабельные черви, — шрайка проследила за взглядом. — Противные твари. Селятся в днищах, пробивая глубокие тоннели в древесине и тем самым подводя корабль к пробоинам, но это проблема любого корабля. Я так и не услышала, куда ты собралась с этим типом. — Плюмаж шрайки опасно заколыхался. — Мы… — Мы направляемся на Фарсаларх, — пришел на выручку мужчина. — Дай дорогу, Твердопух, мы торопимся. Меня грубо схватили за руку и поволокли в сторону кораблей. Я успела обернуться и поймать недовольный взгляд шрайки. Зная характер этих созданий, я была уверенна, что сейчас Синдбад нанес ей максимальное унижение, прервав разговор и не дав ответа на вопрос. На причале нас встретили тихо, и спустя буквально несколько минут после того, как мы взошли по трапу на корабль, команда отдала швартовы и, распустив паруса, пустила судно набирать скорость на восток.