У кошек девять жизней

Впервые за долгое время я была спокойна — натянутая тетива нервов ослабла, отпуская страх, вину и ненависть, оставляя взамен лишь усталость. А слова? У каждого своя правда, но в то же время она для всех одна. Кто-то видит реверс монеты, кто-то орел, но монета от этого не перестает быть монетой. Я знала, что не совершала ни одного из навязанных мне грехов, но эти люди были уверенны в обратном. Можно было подставить в краже и клевете, но в постели чужое тело не изменит форму. Тогда как? Обязательно доберусь до истины, но позже, а пока… Пока в этой игре от меня ничего не зависит и мне следует внимательнее смотреть за другими игроками, ведь правил я до сих пор не поняла. Сейчас в голове вновь начал воротиться червяк сомнения — если мы разберемся в ситуации, и я вернусь в команду, то смогут ли окружающие принять тот факт, что не я участвовала во всем этом беспределе и относится ко мне по-прежнему? Мать плавно преклонила плечо к земле и я, неуклюже перекинув через шею ногу, скатилась по теплому гладкому боку на землю, приземлившись, впрочем, вполне грациозно. Хлопок крыльями и порыв горячего ветра, ударившего в спину, убедили меня в собственных подозрениях, что Аррен имеет и свои цели помимо «трепетного» воссоединения с дочерью. Верила ли я матери на слово? И да, и нет. Когда чувства поутихли — мысли стали яснее. Я оказалась в центре водоворота — куда не протяни руку засосет в пучину и поглотит. За неимением других источников я могла бы ей доверится полностью, но что-то на самых гранях меня смущало и не давало уверовать в историю с плохим белым драконом полностью. Слишком все однозначно. В моих воспоминаниях мама была другой — я помню чопорную жесткую женщину не дававшую власть эмоциям, не проявляющую той трепетной любви, что она демонстрирует сейчас. Возможно с годами люди меняются. А драконы? Даже если так, если верить ей на слово — все равно слишком многое вызывает вопросы и очень жаль, что нет возможности переговорить с отцом и узнать его версию событий. Кто еще сможет ответить на мои вопросы? Голоса. Голоса в голове, ведь если я правильно поняла, они принадлежали другим драконам — тем, кто лишился своего тела. Смогу ли я еще раз попробовать выйти с ними на связь? Постараться нужно если останусь жива. Надоело быть игрушкой в чужих руках. — Энн, — я обернулась на голос. За спиной матери все в таком же опустив клювы к земле склонились шрайки, — Ты можешь на нас положиться. Интересно почему? Потому, что они подчиняются черному дракону — своему богу и верно видимо понимают, что я нахожусь под ее покровительством. Это была понять еще Белопер — старая матрона знала кем была Аррен и намеренно солгала мне тогда, смотря на мою реакцию, сейчас же поведение Горлодера и Твердопух явно демонстрировало, что дракон им знаком и видят они его не впервые. Была бы ситуация другой, шрайки бы и пером не пошевелили в мою сторону. Нет, зря я наговариваю. Горлодер всегда приходил мне на помощь — Фарсаларх, Пирожковый остров… шрайк был рядом даже тогда, когда не было прямого приказа капитана. Я ему верила тогда., но сейчас не смогу. Как я могу довериться если не знаю защищает он меня по своим идейным соображениям или чужому приказу? И знала ли та шрайка с арены о присутствии здесь более влиятельного лица чем рыжая пиратка? Будь она в курсе дел не посмела бы перечить всему клану ставя под угрозу не только себя, но и покровительство матери не только Шайке, но и Золотому Гнезду. Однако этот имело бы место быть если бы я была абсолютно уверенна в заинтересованности Аррен во мне не только сейчас, но и в целом, а этого у меня не было. На плечо легла тяжелая холодная ладонь подталкивая к нависшей тени бревенчатого дома. Шагая туда, я стараюсь не встречаться ни с кем взглядами в страхе потерять самообладание так тонко образовавшееся внутри меня, не смогу выдержать во взглядах тех, кто мне так дорог те же мысли, что и у толпы за спиной. Вдох. Выдох. Запахи. Сейчас Эльбаф пах морозом, жаренным мясом и старым свалявшимся мехом. Но это общий фон картины, а на переднем плане лишь два запаха — холодный с металлическим привкусом аромат животного пугающий своей тяжестью и чернотой, и дразнящий воспоминаниями теплый запах дерева и орехов с легким налетом пряных трав. Жаркий яркий аромат мужчины. На миг перед глазами мелькнула Зима — ее жаркий песчаный полигон, разгоряченные смуглые от солнца тела, покрытые бисеринками пота, палящий зной над головой и томительная прохлада особняка после тренировки. За спиной ярко светит солнце. День выдался на удивление ясным. Стылый воздух пробирает легкие и заползает под тулуп так кстати оказавшийся на моих плечах. Пока мы заходим в дом и идем вереницей коридоров никто не говорит ни слова, да и я старательно не поднимаю взгляда от носок ботинок. Запах медведя, пороха, людей… удивительно, но я не чувствую среди них нитей красноволосой пиратки. Хлопок двери отрезал нас от внешнего мира. Среди собравшихся есть и незнакомые мне лица, что весьма задевает. Такой конвой словно привели преступницу сознаваться в страшных тайнах. Мне бы стоило запаниковать, но присутствие тех, в ком я не могла усомниться придавало сил. Капитан устроился за массивным столом из черного дерева у окна. Пользуясь минутной заминкой, я украдкой огляделась, отмечая про себя и массивные шкафы, заваленные книгами и картами, и шкуры, раскиданные на полу и диванах. От взгляда не укрылись и спящие на подоконнике ден-ден-муши с черными и белыми ракушками. На рефлексах потянула воздух носом — помещение давно не топили, да в нем было тепло, но в воздухе витал запах стылого дома, сырого дерева и размокшей от влажности бумаги. Неуютное помещение, пустое, не смотря на находившихся тут людей. Капитан испытывающее посмотрел на меня, я же в свою очередь полу склонила голову за плечо взглядом передавая немой вопрос на двух пиратов, что сопровождали нас сюда. Нет нужды присутствовать стольким людям, хотя это и не мне было решать. — Ларс, Тейл, выйдите, — двое пиратов коротко кивнули и удалились без лишних вопросов. Мать, хмыкнув, вольготно расположилась на софе забрасывая ногу на ногу. — Энн, все хорошо, — когда теплая ладонь легла на плечо, я вздрогнула всем телом, ощущая, как начинает щипать нос, — Никто не причинит тебе вреда. Мы встретились взглядами, и я почувствовала, как начали дрожать губы. Бенн Бекман — смотрел с теплотой и лаской. Без подозрений, обвинения или ненависти. На ощупь нашла его вторую ладонь и крепко сжала. Все будет хорошо, да? Мой спаситель, забравший умирающую больную кошку с улицы и выходивший ее. Он был всегда добр ко мне, защищал и поддерживал…как отец, наставник, защитник. И я видела, что его эмоции сейчас искренне, а потому я постаралась улыбнуться, что бы он не переживал. Сказать тем самым, что все хорошо, я сильная и справлюсь, ведь я знала, на что иду, когда оставалась на пиратском корабле, когда подписывала договор, знала, что должна буду быть готова отдать за капитана даже свою жизнь если то потребуется. Беспрекословно по первой нужде. Шепнула беззвучно слова благодарности и судя по взгляну меня поняли правильно. — Мне кажется, что пора разобраться в происходящем. Капитан. — Да, капитан, — стараясь затолкать эмоции как можно глубже под маску равнодушия и спокойствия я в два шага преодолела расстояние отделяющие меня от мужчины и по-военному преклонила колено, опускаясь так низко, что с легкостью могла рассмотреть пылинки на сухом потрескавшемся покрытии дощатого пола — Мой капитан, — голос предательски охрип, — я готова принять любое наказание за провал этого задания. Моя жизнь в вашей власти. Но прежде чем вы озвучите наказание я хотела бы вам признаться, что лгала вам и команде. Минута, вторая. Со лба скатилась соленая капля пота, обрисовала висок и, подумав, упала на пол оставляя влажный след. В комнате разлилась давящая свинцовая тишина, в которой отчетливо было слышно, как скрипнули чьи-то зубы. И я определенно догадывалась чьи, ведь вставать на колени знати было так унизительно, а дочери дракона и подавно. Пора. — Мой капитан, с самого начала я не говорила вам всей правды. Да, я не пробралась на ваш корабль специально, так сложились обстоятельства, но после того, как я скрывал от вас свою настоящую сущность мне следовала признаться и в том почему я осталась на корабле не покинув Ред Форс на первом же острове, как и планировала. Я эгоистично решила, что смогу на корабле йонко найти больше информации для своих поисков и путешествовать более комфортно. Таковы были мои мысли первое время, но потом я привыкла к экипажу, к Кане, Бенну…к вам, — последнее прозвучало сдавленно, — Я полюбила эту жизнь — морской простор, соленый ветер в парусах и приключения. Да я понимала, что слишком слаба для корабля йонко, но старалась стать лучше. И все это время меня грызла лишь одна мысль — я лгу вам, окружающим и сама себе. Постоянные мысли, что я враг прокравшийся в самое сердце, шпион…предательница. Кровь, что течет в этом теле шептала об этом. Капитан…я…я… Я подняла взгляд на Шанкса встречаясь с серьезным взглядом ореховых глаз в глубине которых плескалась боль и нежелание услышать правду. Или я хотела ее видеть там? — Я Горосей. В помещении стало неестественно тихо. — Нет…ты не можешь… — тихий всхлип за спиной, я оглянулась, видя полные ненависти и слез глаза Каны. Это было больно. Видеть в ее глазах ненависть и осознавать, что ты заслуживаешь этого. Не потому, что сделала плохой поступок, а по рождению. По крови. Бенн? Бенн, пожалуйста… Я видела, как он поджимает тонкие губы и отворачивается, отводя мигом закаменевшее лицо в тень. И я не могла его за это винить. — Да, это так. Мне следовало рассказать все сразу, но я не смогла, — я уже не отводила взгляда от капитана, — Позвольте мне сейчас рассказать все, а уже после я приму любое ваше решение, капитан. Да, я Горосей, не инициированная и не имеющая права вступить в круг и вносить свой голос, однако сколько себя помню я была единственным ребенком, носящим в себе кровь кого-то из Совета. В случае гибели всех Горосей право на сбор нового Совета остается за мной как прямой наследницей, а потому с детства мне дали лучшее политическое образование на которое была способна Святая Земля. Основы политический направлений, углубленная история, древний язык, этикет и многое прочее. Меня не посвящали в планы и собрания, не давали ответов на неудобные вопросы, но в целом я не могу пожаловаться, что была обделена информацией. Ей нет. Свободой да. Я действительно сбежала из дома в поисках матери бросившей меня в раннем детстве. А также от политического брака, навязанного мне отцом с одним из членов совета. Это должно было бы укрепить его голос в решениях так как мой супруг бы поддерживал его, а в дальнейшем наши дети имели бы право вступить в круг Горосей не по уничтожению всех представителей для основания нового, а заменить выбывшее звено. Я горько усмехнулась, вспоминая то время. — Мое образование было выше всяких похвал. Я в совершенстве знала математику, историю и основы этикета, однако совершенно не представляла, как живут люди без рабов за пределами замка. Сколько стоит хлеб, где ночевать и покупать одежду, деньги утекли сквозь пальцы за считанные недели, никто не видел ничего страшного в том, чтобы завысить цену девчонке явно не по статусу попавшей в обычную деревню и совершенно не разбирающуюся в расценках. Когда закончились деньги пришлось учиться выживать кошке — охотиться, воровать и скрываться с добычей. Спать на земле, пить из ручья и есть сырое мясо. Это было трудно и чем больше я скрывалась в кошачьем облике, тем хрупче становился мой рассудок. Так появилась Кода — мне нужен был спутник, собеседник и советчик. Но я шла вперед, моя жизнь свелась к двум потребностям — выжить и найти мать. И все было не так плохо, пока я не оказалась в руках торговца шкурами, ну, а дальше… дальше вы сами знаете. Бенн спас меня, и я оказалась на корабле. Я замолчала. Вот и все. Как же легко на душе, я наконец-то во всем призналась. — Энн, — голос капитана был тих, — Поднимись, пожалуйста. Я даже не шелохнулась. — Энн, встань, это приказ, — все так же тихо, но уже тверже попросил меня капитан и я с трудом подняла голову встречаясь со взглядом темных глаз. Я не смогла растолковать творившееся сейчас в голове мужчины, единственное, что я смогла увидеть точно, так это просьба уважать приказы и повинуясь я поднялась, хоть и пошатываясь и нетвердо стоя на ногах, а сказывался голос нескольких дней, усталость после арены и в целом нестабильное психическое состояние, но стараясь все же придать себе хоть какой-то более-менее приличный вид не желая видеть в себе ту слабость которая сейчас искрила во взгляде капитана жалостью. — Энн, — он спросил тихо и вкрадчиво. — Да, капитан. — Когда мы виделись с тобой последний раз? — Простите? — что угодно, но такого вопроса я никак не ожидала. Вгляделась в капитана, но нет, на его лице не было ни намека на шутку. Он спрашивал это на полном серьезе. — Когда последний раз ты разговаривала со мной? О чем шла речь и где это происходило? Я все же непонимающе огляделась в поисках поддержки, но присутствующие не мимикой ни жестами не дали знать, что происходит. — На Зиме, в вашем кабинете около трех недель назад, могу ошибаться во времени. Я замялась, оборачиваясь на присутствующих не зная могу ли я говорить о задании или нет при них, но, если подумать, что до сих пор мое молчание выходило мне боком, да и в душе поселились нехорошие сомнения о том, что произошло тогда на Зиме. — Мне был отдан приказ прокрасться на территорию йонка Шарлотты Линлин и выкрасть содержание красного понеглифа указателя. Я должна была это сделать под внешностью одной из ее дочерей. — Кто отдал тебе такой приказ? — мы встретились взглядами, и я полностью уверенная в своих словах твердо ответила: — Вы. Ответ произвел эффект взрыва бомбы, никто в комнате за исключением матери не смог удержать эмоции. — Ты с ума сошел? — яростный рык Бенна — Как ты мог! — Тихо! — спорить никто не осмелился, но вопрос так и повис в воздухе невысказанными словами. Фигура капитана окаменела, подлокотник на котором лежала его ладонь треснул, с такой силой он его сжал. — Энн, расскажи, что происходило в тот день. Все, что помнишь. — Я.…Это было кажется спустя несколько дней после нашей драки с Шер. За мной пришел молодой человек, я не помню его внешность, но тогда она показалась мне знакомой. Я вспоминала опять этот день стараясь вспомнить все до последних мелочей. — Я быстро собралась, и этот парень проводил меня в восточное крыло, да кажется туда к кабинету с двумя воронами на дверях. Когда я зашла вы были внутри вместе с Синдбадом и… — Поднимись. — Шанкс устало махнул рукой, позволяя разогнуться, но не давая указания уходить. А мне хотелось, очень хотелось, ведь в кресле рядом с массивным столом сидел Син. Капитан, одной рукой подпирающий щеку, второй крутил в руках черное письменное перо… Капитан, одной рукой подпирающий щеку, второй крутил в руках черное письменное перо Одной рукой подпирающий щеку, второй крутил в руках черное письменное перо — Нет. — Нет? — Нет, нет, нет, я не могла… — Энн? От падения на пол меня уберегли руки стрелка, поймав меня налету он осторожно пододвинул стул и усадил меня на него. Я закрыла лицо ладонью, не сдерживая истеричного смеха. Какая же я дура! Дура, глупая наивная кошка, не сумевшая заметить самый очевидный промах своего врага и так удачно сыгравшая на руку кукловоду. Господи, да ведь все так хорошо складывалось для теневого игрока — он устранял не только меня, но и подставлял капитана под удар другого йонко, ведь если бы я попала в руки Большой Мамочки она смогла бы выудить из меня имя отправителя, в этом сомнения не было. У меня словно пелена с глаз упала. Война. Следом была бы война между двумя йонко и в стороне больше чем уверенна не остались бы другие в желании ухватить кусок территории проигравшего. А я дура! Так легко повелась на план врага. — Простите, капитан, получается я на самом деле вас предала, — я покачала головой закрывая глаза и усмехаясь собственной глупости. — Объяснись же ты наконец! — Боюсь, вы мне не поверите. — И все же попробуй объяснить, что произошло, Лиза, — в груди словно тронули тонкую струнку из хрусталя. Простое обращение по имени закололо иголками сердце, отдалось дрожью в каждой клеточке тела и свернулось в глотке тугим узлом. — Да капитан, я предала вас. После драки с Шер, стоило мне встать на ноги, меня вызвали в ваш кабинет, где вы…нет, человек с вашим лицом отдал мне приказ пробраться на территорию другого йонко и выкрасть у нее сведения о понеглифе-указатели и доставить обратно на Зиму, — я запнулась, проглатывая тягучий ком горечи, от его предательства мне было паршиво, — и в помощь со мной отправился Синдбад. Видя, как окаменело лицо мужчины я пояснила: — Тогда я не знала, что это не вы… запах, кошка чует запахи. Каждый человек пахнет по-своему, для кошки — это как ориентир, она с закрытыми глазами определит кто был в комнате даже спустя несколько дней если человек прикасался к вещам. Я не чувствовала вашего запаха, — смущение тронуло щеки, — пахло пылью, грязной пылью, сложно описать этот запах, но он словно забивает нос старой ветошью, теряется внимание и ориентир. Когда надевают кайросеки все ослабевает до восприятия человека, но тогда мне как отрубило. Мне все еще было плохо после драки, меня вырвали из сна и кинули в омут не дав опомнится и сбив запахи, я потеряла ориентацию и тогда мне было не до деталей, а сейчас, вспоминая я поняла — не в запахе было дело, не в движениях. Две руки, простите капитан, у него было две руки. По щекам вновь потекли слезы. — Я не знаю кому это было нужно, но вас хотели подставить, отправив вашего слабого человека в самое сердце врага где его наверняка бы поймали и пытали, а после выслали вам ноту протеста и могли использовать попытку шпионажа как повод к войне. Простите меня капитан.