У кошек девять жизней

— Ну, так с чем пожаловали.? — насмешливо поинтересовался капитан, а я готова была провалиться сквозь землю от этого ехидного взгляда из-под полуопущенных ресниц. Ему действительно забавно смотреть на Кану, фыркающую под нос и злящуюся, и меня, жавшуюся за ее спину в поисках защиты. — Мы хотели поговорить с вами о работе. Девочка — сирота, и ей нужны деньги, — рявкнула Кана. — А я устала готовить на всю вашу ораву битый день день без выходных. Ты мне еще полгода назад обещал, что если найду достойного человека, смогу его взять в помощники. Уж извини, жалование еще одному телу на корабле ты можешь выплатить, если не будешь столько спускать на выпивку и лишние деньги чиновникам! — Ну так и отведи ее к Эстер, — капитан резко прервал монолог девушки, морщась и откидываясь на спинку стула, я же носом чуяла открытую бутылку рома под столом. — Портовые девки ее профиль, да и баба на корабле к беде, — я готова была расплакаться, глядя, как раздраженно мужчина морщится. А ведь пару дней назад мне казалось, что я не так дурна, как думала — во всяком случае, не мог быть тот танец просто желанием отвлечься …а хотя. «Ой, дура» — Кода просто плакала от смеха где-то на заднем плане, а мое лицо заливало алым от осознания собственной тупости. Кретинка, это же пираты, и для них женщины всего лишь предмет получения удовольствия — правильно, портовые шлюхи. Кана не такая, она… она сильна и сразу, видимо, поставила себя высоко, да и страшно на нее смотреть как-то иначе, нежели как на пирата. Но у меня нет другого выхода. Без помощи рыжего мне не найти мать и не уйти от преследования, а значит не стоит бояться этого человека и, как Кана говорила, надо идти напролом. Резко вскинув голову, я сделала шаг вперед, глядя прямо в глаза. Тяжелый взгляд капитана пригвоздил меня там же, где я и шагнула. Глаза у него были не страшные, но взгляд… он заставлял уважать и повиноваться. Изумрудная радужка смотрела внимательно, изучающе, но и все же равнодушно — как на базаре: окинуть взглядом лавку и пройти дальше. Он же даже меня всерьез не воспринимает. Но все же я думала, он моложе — кошки чувствуют, а не видят, а сейчас на меня действительно смотрел взрослый мужчина и только своим присутствием заставлял уважать и бояться его. Потеряв дар речи, я шарахнулась обратно к Кане, позорно опуская взгляд и стыдясь своего же хамства. — Я не портовая девка, — я хотела это сказать громко и уверенно, но вышел почти затравленный шепот. — Я действительно могу работать на корабле… — Щуплая ты, — хмыкнул он. — И мелкая. К какому черту лишний рот на корабле? Давай, иди на берег и не морочь голову. Сколько тебе? Шестнадцать? Нечего в море делать такой малявке. — Мне двадцать один… — еще чуть-чуть, и я готова была расплакаться и убежать. Контраст отношений к кошке и человеку рвал душу на кусочки, но не могла же я поднять голову и сказать: «это я твоя любимая кошечка». — Капитан! — попыталась вмешаться Кана, но жестом была остановлена. Видимо, сейчас даже она была не готова вступать в перепалку с йонко. — Ступай, у нас и так мало времени до отплытия осталось, — устало закончил Шанкс, а я… не знаю, что на меня нашло. Накатила такая злость и усталость за последнее время. Как кошке позволять драть вещи, это пожалуйста. Сожрать запас? Легко, а нанять «сироту» — так сразу какой-то холодный человек, вместо того радостного мужчины, что из тарелки всегда лучшие куски «своему толстопопику» отдает. А я не хочу врать! Я хочу работать и иметь возможность найти мать! — Скажите мне, что делать! Я готова на любую работу, — вскрикнула я, едва сдерживая слезы. — Я могу делать что угодно, дайте мне шанс… Пожалуйста. А он… посмотрел на меня, как на маленького ребенка, еще в пеленках пытающегося что-то о себе доказывать, и стало так противно и стыдно… — Ты хоть приблизительно представляешь, что такое пьяные мужики, привыкшие решать дело кулаками, а то и поножовщиной? И ты собираешься здесь работать? Девочка, не смеши. А что ты будешь делать, если к тебе полезут, если в углу зажмут? — с издевкой заметил он. — Думаешь, здесь все так весело и мы в игры играем? Сказок начиталась, веришь в добрых и благородных разбойников? Так их тут нет. — Перестань! — внезапно рявкнула Кана, оскалившись, и я могла поклясться, что ее клыки удлинились. — Я возьму девочку под свою защиту, и пусть только кто-то, даже ты, посмеет ее тронуть. У меня разговор короткий, — рыкнула она, отгораживая меня и делая, наверное, самую большую ошибку. Никогда не стоит унижать начальство при посторонних людях и показывать, что даже подчиненные могут ими крутить. Шанкс разъяренно поднялся на ноги, опираясь рукой на стол. — Да? А что ты будешь делать, если на корабль нападут? Все время за ней таскаться? Не бери на себя ответственность за ребенка. — Она не ребенок! — Я не ребенок! — вклинилась я в разговор и прикусила язык. Не стоит сейчас вякать. — Кана, разрази тебя гром, ты так вцепилась в эту девку, зная ее без году неделю! Я сказал — на корабле лишний рот не нужен. Если я захочу набрать новичков, то сделаю это из состава матросов, что околачиваются на пристани! Во всяком случае, от них будет больше пользы. — А Лиза понимает в медицине! — в сердцах выкрикнула девушка, приводя меня в ступор. Кто? Я? Медицина? Да я при виде крови в обморок падаю! — Это правда? — спросил капитан. Кана закивала китайским болванчиком. Рыжий устало откинулся на спинку кресла, потирая пальцами переносицу. — Пусть остается до Бирки, там посмотрим. Каюту поделишь с ней сама, попроси Шкипера дотащить кровать и что вам там еще нужно. Я влипла. Капец, как влипла.

***

— Да ты не переживай, — мохнатая лапа с силой ударила меня по лопаткам, выбивая дух. Мы шли позади всех, я старалась не отставать от колонны, в то время как огромная медведица с подпалинами и многочисленными шрамами легко шагала рядом, без трудностей преодолевая толстые стволы поваленных деревьев и корни, почти на полметра торчащие из земли. Конечно, пираты шли здесь легко: Бен даже посоветовал не сходить с тропы, но как эта тропа выглядела, я и понятия не имела, и поэтому просто старалась не отставать, постоянно спотыкаясь, падая и черпая носками сапог коряги и корни. После разговора с капитаном не прошло и нескольких часов, как он распорядился взять с собой немного провианта и самых крепких ребят и отправился в лес, и, судя по всему, все прекрасно знали, зачем. Кроме меня, естественно. — Кана, я больше не могу, — задыхаясь, я уперлась руками в колени, переводя дух, но медведица, не давая и вдоха сделать, толкнула лапой, требуя идти дальше. Черт бы побрал день, когда я согласилась на все это. Кто мог подумать, что пиратская жизнь такая тяжелая? Мне и раньше приходилось выживать в лесу и проходить многие мили за день, но это же было в кошачьем обличии, и я могла и отдохнуть, и выбрать удобную тропу, а не ломиться сквозь самый бурелом! — Я обещала капитану, что ты сможешь выдержать все, — и уже тише: — Я не думала, что он потащит тебя за летучим деревом, но раз решился, постарайся хотя бы до привала дойти. — Кана, куда мы все же идем? — я старалась говорить шепотом. — У нас, если ты не обратила внимание, после последней стычки по фок-мачте пошла трещина. В море особо это не починишь, сама понимаешь, а хороших плотников тоже днем с огнем не сыщешь. Купить дерево — полпроблемы, нужны хорошие руки. Теперь, когда Эска на корабле, капитан может ему доверить поменять мачту. Кана тихо рассмеялась. — К тому же, капитан проиграл хорошую сумму денег одному другу и теперь, чтобы откупиться, хочет толкнуть кору с дерева здесь, в Периле. — Местные сами не могут добыть дерево? — я, зацепившись ногой за очередной корень, упала на землю, больно содрав кожу на ладошках и разбив колени. Кана со вздохом зубами подхватила меня за шкирку, ставя на ноги. Процессия впереди изредка оглядывалась, перешептываясь между собой или саркастически закатывая глаза. Бен, шедший впереди, иногда оборачивался, бросая сочувственные взгляды, но, увы, не мог помочь. Было бы подозрительно, помогай старпом какой-то без дня девке на корабле. К слову, представили нас с Эской буквально перед уходом. Капитан, собрав всех на палубе, объявил, что он и еще несколько человек идут на север острова, а остальные за это время должны догрузить остатки груза в трюм и поменять паруса. — Внимание, у меня для вас две новости. Хорошая и плохая. — Мы стояли по бокам от рыжего, смущенно и робко перетаптываясь на месте. — Хорошая, — капитан обвел взглядом собравшихся, — у нас новый плотник. Подчиняется непосредственно мне и старшим офицерам. Толпа ликующе захлопала, вгоняя Эску в краску. Шанкс же посмотрел на меня, словно все мировые проблемы были моей виной. — И плохая новость, — он окинул меня жалостливым взглядом. — Как тебя звать хоть? — Энн, — пискнула я, мечтая провалиться от нависшей на палубе тишины на месте. — И Энн, младший поваренок. Собственно, под общее пользование, — я готова была расплакаться и убежать, благо Кана подала голос с задних рядов: — И только пусть кто-то попробует обидеть — будет похлебку через трубочку жрать. Хоть кто-то был на моей стороне. Я сотни раз уже пожалела, что решила не оставаться в шкуре, но пути назад не было. Кана тем временем продолжала рассказывать: — Местным запрещено ходить в эту часть острова из-за… а, ну сама увидишь: такое лучше один раз увидеть, нежели сотни раз объяснять… На небольшом спуске я поскользнулась на влажной осоке и кубарем полетела вниз, сбивая с ног мужчин, проехала приличную дорожку белыми штанами по траве и тормозила уже носом о сапоги. Капитанские сапоги. — Черт тебя побери, как тебе вообще в голову взбрело на корабль идти? — буркнул он, помогая подняться — беря меня за отворот рубахи и поднимая на ноги под общий смех и ругань команды. Вся филейная часть была ярко-зеленого цвета. — Взял ребенка на свою голову. Небо начало смеркаться. Ползущая колонна постепенно остановилась на большой поляне и кто-то громогласно объявил привал. Толпа с шумом и оживлением, которого не было всю дорогу, ринулась разжигать костры и охотиться. Не прошло и получаса, как Рико и Шкипер выволокли из леса здоровую тушу кабана почти с меня ростом. — Мужики, мясо! — толпа одобрительно загудела. Кана, сбрасывая с себя тяжелую ношу, легко подхватила меня под пояс и закинула на плечо, унося в сторону. — Пойдем, малышка, пока эти пьяные головы не удумали к тебе яйца подкатывать. — Ты думаешь, я не знаю, что ты задумал, Джек? — раздалось совсем рядом в кустах. Мы, синхронно переглянувшись, замерли, прислушиваясь к разговору. — Твои дружки из CP тебе ничем не помогут. Мы — пираты и подчиняемся нашему капитану. Даже не думай что-то выкинуть — еще одна такая попытка, и я не посмотрю на то, что ты мой брат, и предам тебя «открытому морю». — А что значит «открытое море»? — я шепнула на ухо медведице, пока та отходила к одной из стоянок. — Это значит насильно скормить слабый фрукт и отправить в открытое море в Новом Мире на лодке без провизии и воды. Я вздрогнула. Это напоминало «небесный огонь» — кару, предусмотренную для политических предателей, когда тебя привязывали к стволу летучего дерева и, поджигая его, запускали тебя с края Ред Лайн в открытый полет. — До утра остановимся здесь, — рыжий тем временем отдавал приказы. — Подъем за час до рассвета, быстро делаем работу и назад к кораблю, если хотим успеть уплыть отсюда, пока не наступил штиль… — В Периле полгода не бывает ветров, — шепнула мне на ухо Кана. — Кана, хорош трепаться, займись мясом и не мельтеши под ногами. — Девушка, раздраженно фыркнув под нос, обернулась обратно в человека и, подхватив здоровый разделочный нож, отправилась потрошить тушу, рядом с которой уже и огонь развели, и поставили импровизированный вертел. — Будет сделано, мой капитан! — буркнула она, явно рассчитывая, что сегодня готовка обойдет ее стороной. — Эска, сколько займет обработка и установка? Ой, а я и не заметила, что он с нами был все это время. Парнишка вздрогнул и торопливо ответил: — Если завтра принесем ствол на корабль, то, думаю, за два дня управлюсь. — Долго. Даю день, чтобы установить. Всего день? Я изумленно хлопала глазами. Да чтобы только обработать мачту требуется неделя, а установить одному и вовсе не самое легкое дело! — Хорошо, капитан, мне только понадобится несколько ребят, чтобы придержали ствол. — Отлично, — похвалил его капитан. И да, я не успела никуда деться, и меня заметили. Выражение лица рыжего сразу стало серьезнее и напряженнее. — А ты что тут стоишь, глаза таращишь? Иди, помоги другим развести костер. Пришлось бежать в подлесок за сухими поленьями и ветками, однако, стоило вернуться назад исцарапанной, грязной и потной, как оказалось, что костры уже вовсю освещали лес и пираты полностью были поглощены уничтожением жареного мяса. Кана поманила меня к себе. Все же она не была плохой — заняла место, отрезала мне мяса… — Садись, — на поваленном бревне был расстелен плащ. Девушка тут же впихнула мне в руки лист лопуха, на котором дымился огромный кусок жареной кабанины и ломоть черного хлеба. Пить предлагалось из фляжки и, судя по запаху, что-то крепкое. Мужики же тем временем расходились все сильнее, смеясь и делясь байками. На соседнем толстом корне сидел Рико и, размахивая кабаньей ногой, делился своими воспоминаниями. — Конечно, — захохотал Шкипер, — мы и не в такие переделки попадали. Да, капитан? Капитан засопел. Казалось, разговаривать ему не хотелось. Шанкс сидел рядом с Беном и Лаки, Ясопп оставался на корабле за главного. — А помните, как мы напали на корабли Дозора, прямо у Ред Лайна? Не думал я, что нам удастся уйти живыми. Нас загнали в угол, бежать было некуда, а из всех трюмов этих огромных, мощных кораблей сыпались солдаты. Черта с два, я не припомню, когда еще Кана с визгом сидела на мачте, и все потому, что среди них был зоан паука. Голову даю на отсечение, наша дивизия почти пошла ко дну! — Ненавижу пауков, — Кане явно не нравилось, что команда вспоминает все ее самые неприятные моменты. — Но наш капитан не собирался спасаться бегством. Он вытащил свой большой меч и зарубил многих из них, обратив остальных в бегство. Правда тогда его хорошенько так нашпиговали свинцом, да, кеп? — Ну, было дело, — усмехнулся рыжий. — Кана, а где Лиз? Я аж поперхнулась мясом, но Кана невозмутимо пожала плечами: — Я заперла ее на корабле, чтобы в наше отсутствие ничего не случилось. Тот мужик в таверне — торговец шкурами; я побоялась оставлять эту дуру в свободном выгуле. Тем временем толпа резко замолчала, расступившись в стороны и пропустив вперед высокого человека в накидке и с маской на лице. Незнакомец шел быстро и уверенно направлялся прямиком к капитану. Кана, на миг ощерившись, принюхалась и тут же расслабилась, вновь приступив к трапезе и игнорируя волну напряжения, повисшую над поляной. Чужак же, дойдя до капитана — а тот сидел в паре метров от нас, — наконец-то вышел в свет костра. То, что я приняла первоначально за плащ, на самом деле оказалось лоснящимся черным оперением, идущим от лопаток и вдоль всей руки. Вместо маски на морде был огромный клюв с зазубринами и немигающие черные глаза, окаймленные желтой радужкой. Наши взгляды на миг встретились, и внутри меня словно проснулся «нюх», жуткое желание сейчас же обернуться и вцепиться клыками в тощее куриное горло этого монстра. Зловещий, немигающий взгляд чужака будоражил кошачьи инстинкты на уровне подсознания. — Не смотри ему в глаза, для шрайка это верх оскорбления, — буркнула Кана, отдергивая меня за рукав и вынуждая отвернуться. Из всех окружающих сейчас непосредственно на чужака смотрели только капитан и офицеры, все остальные, отводя взгляды, сосредоточились на еде и кострах. — Горлодер! — Капитан, поднимаясь с места, дружественно протянул руку для приветствия. — Не ожидал твоего визита. Какими ветрами? Птица нехотя протянула крыло, на конце которого оказалась крепкая, почти человеческая ладонь, покрытая толстой желтой кожей с натоптышами и увенчанная длинными, с мою ладонь каждый, когтями. — Рыжий, я бы не пришел, не будь на то нужды, — голос у Горлодера оказался низким и скрипучим — явно, что говорил самец. — Если твои человеки изволят не греть свои ушные раковины о мой голос, я бы хотел с тобой говорить. Команда, словно того и ждала, резко поднялась со своих мест и направилась в другой конец лагеря. Мужчинам явно было не комфортно рядом со шрайком и исходящей от него атмосферой. Я было тоже поднялась, но Кана дернула меня за руку, сажая обратно. — Ты девушка, можешь остаться. У них матриархат, и самцы не имеют права указывать самкам, а для него мы с тобой единственные, а значит главные самки на корабле, — шепнула она на ухо. Горлодер тем временем опустился напротив капитана на поваленный ствол спиной к нам, позволяя рассмотреть его ближе. Черные перья на спине в свете костра оказались темно-коричневыми с черной крапинкой, а у горла, когда шрайк наклонялся, виднелся желтоватый пух, к тому же на теле самца оказалась еще набедренная повязка из шкуры и множество золотых бусин, вплетенных в оперение и нанизанных на толстые махровые перья. — Он фруктовик? Кана покачала головой, стараясь не смотреть в сторону птицы. — Нет, я же сказала: шрайк. — Кто? Девушка раздраженно фыркнула под нос, в то время как Горлодер извлек из недр оперения свернутый пергамент и протянул его Шанксу. — Люди-птицы, живут в изоляции от остального мира и стараются не показываться. — А такие разве существуют? — Раньше мне никогда не доводилось слышать о таком народе. Кану же мой вопрос добил окончательно: она закатила глаза и тяжело вздохнула. — Значит, гиганты, гномы, рыболюди, люди с крыльями из Скайпии, племя длинноруких и другие народы могут существовать, а птицы тебя повергают в шок. Наш разговор прервал недовольный вскрик Горлодера — по его виду можно было судить, что разговор с капитаном не клеился, да и взведенные курки на ружьях у Бена и Лаки подтверждали догадки. — Я не прошу брать всех твоих людей, рыжий, достаточно будет тебя самого и самок. — У них женщины имеют полную неприкосновенность, — подсказала на ухо Кана. — Их остров — изолированная закрытая территория, чем-то напоминающая по политике Амазон Лили. Однако женщинам они не отказывают в визитах и охотно торгуют с пиратками и торговками, поэтому если Горлодер хочет помощи капитана, ему будет необходимо, чтобы он взял нас с собой. — Не понимаю, — просопела я в кусок хлеба, буравя взглядом перья Горлодера. — Матриархат, дура. Мужчины у них не имеют никаких прав и полностью подчиняются самкам. Капитана там не будут считать за равного. В прошлый раз переговоры вела Соня. — Кто? — Кана лишь отмахнулась от моего вопроса. — Потом увидишь. Тем временем разговор между шрайком и Шанксом перетек в напряженное русло. Рыжий в целом внешне был спокоен и даже расслаблен, но это не мешало интуиции подсказывать, что в глубине души видел он эту пташку уже в виде шашлыка. — При всем моем уважении, я не собираюсь подвергать свою команду такой опасности, даже оставляя их в водах рядом с твоими островами. Мы не собираемся так же задерживаться на Периле. Как только сменим фок-мачту, мы отчалим. Птица склонила голову набок, буравя мужчину взглядом и пощелкивая клювом. — Не ври мне, что вы причалили далеко от ваших вод только из-за летучей древесины: ее можно было купить и ближе к вашим островам. — По дороге сюда от Мореи, Кана захватила судно правительства с рабами, и нам было проще высадить их здесь, нежели отправлять в более беспокойные зоны, — пояснил спокойно капитан, не реагируя на угрожающе приоткрытый клюв шрайка и тихое шипение, вырывающееся из него. — Я не прошу плыть к «Гнезду», Твердопух продадут на рынке в Калм Белте, — перья на загривке Горлодера встали дыбом. — Рыжий, напоминаю тебе, что ты у меня в долгу, и я требую этот долг отдать как и мне, так и сестре. — Капитан, — Кана вмешалась в разговор, — я прошу прощения, но что случилось с ней? Горлодер издал низкий клекот, поднимаясь на лапы и кидая листовку Кане на колени. Свитком оказался тонкий лист коры с выцарапанными на нем знаками и печатью. — Сестра Царапа продала ее на арену рабовладельческого рынка. Твердопух должна будет принять участие в бойне, когда Сестра-Наседка посетит остров. Кана резко с глубоким рыком выдохнула и вскочила на ноги. — Мы не можем этого допустить. Капитан, мы многим обязаны Твердопух и Горлодеру, если бы не они… Шанкс жестом руки осадил медведицу на место. — Я помню все долги перед Шайкой, однако мы не можем рисковать всей командой и отношениями с ней, влезая во внутренние разборки, которые нас не касаются. Твердопух провинилась перед Шайкой и понесет наказание по их законам. Вмешиваться в это так же неправильно, как если бы они пришли судить наших накама. — Значит, ты отказываешься помочь, рыжий? — Горлодер сверкнул огромными глазищами, разворачиваясь в пол-оборота к собравшимся. Ответом ему послужил кивок, еще больше выведший птицу из себя. — Тогда знай, рыжий: шрайки помнят все. Ты еще пожалеешь о своем решении.