У кошек девять жизней

Мне не спалось: слишком много событий произошло за последние дни. Кана дрыхла рядом, свернувшись в клубок и посасывая костистую лапу; изредка она обнажала белые зубы и тихо ворчала на кого-то во сне, подергивая задней лапой и смешно морщась. Пираты, прогорланив до полуночи, обсуждая такое резкое появление Горлодера, тоже вскоре разошлись и, укутавшись в плащи, закемарили прямо под открытым небом — благо мшистая подстилка леса и многочисленные вьюнки, растущие между корней огромных деревьев, служили отличными кроватями, а погода позволяла не заботиться о холоде и дожде. Огромное синее небо сияло за макушками деревьев сотнями тысяч звезд, освещая поляну и окрестности. Вокруг осталось гореть лишь несколько костров по периметру и один центральный, возле которого закемарил капитан с офицерами. Правда над одной седой головой вилась тонкая нитка дыма от папиросы, и поэтому я, крадучись, все же рискнула подойти поближе. — Не спится? — Бен сидел, откинувшись на поваленный, поросший мхом ствол дерева, и чистил ружье. — На том свете отоспимся, — тихо ответил стрелок, кивком приглашая меня присесть рядом. Осторожно, косясь на спящего капитана, так же привалившегося к стволу дерева напротив и опершегося рукой о колено, дремлющего сидя. Все же спящим он нравился больше — спокойствие и умиротворение на лице разглаживали морщины и ту «стенку», отделяющую человека простого от главнокомандующего. — Не говори так, — фыркнула я. — Как ты услышал меня? Мне казалось, я иду тихо. — Это ты так сама решила? — Мужчина ухмыльнулся. — Ну… — я замялась, понимая, как глупо это звучало. — Бен, — надо было сменить тему, — почему капитан не захотел помогать этому шрайку? — Понимаешь, Шраек можно назвать «воинственными курицами», «пернатыми боевиками», каждая взрослая птица даст фору десятку бойцов Дозора, но они живут закрытой колонией и предпочитают держаться обособлено от всего мира. Каждый визит к ним людей имеет под собой веский повод, и вся территория вокруг острова отслеживается Правительством. Если мы согласимся причалить к их острову — это вызовет дополнительный интерес к нам, а сейчас, и сама понимаешь, в море не так спокойно. — Но Горлодер говорил про арену… — В «Гнезде» живет непосредственно мать — наседка с сестрами — и выводят новое поколение, а также старые женщины, уже не способные на охоту и помогающие там няньками. Арена же — это сама суть шрайк: кочевой рынок рабов. Шрайки спокойно могут переплывать через Калм Белт. Их бизнес основан на продаже товаров в морях Нового Мира и наоборот — путь, что занимает у торговцев несколько месяцев, шрайки преодолевают за несколько дней, минуя Обратную Гору и Остров Рыболюдей, но основной их доход идет от продажи Знати и Дозору рабов. Я ахнула, прикрывая ладонью рот. — Что ты говоришь, Дозор никогда не пользовался рабской силой! — Ответ был довольно громким, но ведь это правда! Дозор никогда не уподоблялся такому позору! Отец говорил, что только Знать и грязные пираты имеют рабов. — Лиза, тише, разбудишь всех, — устыдил меня Бен. — Текила Вульф была построена под прикрытием Дозора рабской силой — сотни рабов трудятся на постройке баз и оборонительных сооружений. — Ты лжешь. — Я вскочила на ноги. Стрелок попытался меня успокоить, остановить, взяв за ладонь, но не учел, что после падения любое прикосновение жгло, как огнем, и ответом ему послужил вскрик, полный боли, и мое шараханье в сторону. — Что же ты молчала? Ну-ка дай посмотрю. — Я позволила ему осторожно взять ладони в руки и осмотреть в свете костра. — Как же ты всегда умудряешься попасть в неприятности? — Он поднялся и принес от костра миску с горячей водой и тряпки. Осторожно и бережно, мужчина смочил тряпками кожу, убирая с нее грязь и засохшую корочку крови. — Я, когда упала, ободралась, а потом как-то из головы вылетело. Щиплет, — пожаловалась я, пытаясь отнять руку. — Залижу — само пройдет. — Потерпи, — Бен осторожно достал из-за пазухи небольшой флакон с жирной белой мазью и намазал раны. Пахло сбродившим молоком, но чувствуя, как жжение и боль уходят на глазах, я расслабленно вздохнула, не особо морщась уже, когда мужчина перевязывал руки бинтами. — Поверь, тебе лучше не знать, из чего это сделано, — он тихо рассмеялся, позволяя мне удовлетворенно помотать руками, восхищаясь проделанной маленькой работой, принесшей такое облегчение. Я фыркнула, поворачиваясь в сторону капитана и воровато осматривая его. Вроде спит, а вроде не спит. Хотя, судя по дыханию, спит: так притворяться нельзя. Как бы двусмысленно ни звучало, но мы не спали вместе довольно давно — с того самого момента, как мой маленький секрет стал общей тайной с Каной и Беном. За это время капитан ни капли не изменился, но мне отчасти не хватало возможности потереться о колючую щеку или поиграться со шнурками занавесок в его каюте. — Спрячь уши, — стрелок мягко шлепнул по торчащим пельмешкам. Я виновато мотнула головой, прогоняя наваждение: не хватало еще, чтобы кто-то увидел. — Извини, иногда теряю контроль, если долго не оборачиваюсь. Кода привыкла доминировать за последние месяцы, что я провела в клетке, поэтому сейчас у нас с ней большой конфликт интересов. — Пришлось отчасти солгать: в данный момент Кода явно была не при чем. — Кода? — Ну да. — Я пожала плечами. — У меня с самого начала вторая ипостась немного своей жизнью жила. Чем дольше находишься в облике животного, тем сильнее его требования ударяют в голову. Я говорила с другими зоанами, но ни разу не встречала кого-то еще с таким раздвоением… — Произнести это вслух было тяжело, как и признаваться самой себе, что это не особенность фрукта, а твое маленькое скромное второе я, попахивающее расстройствами в психике. — Кана тоже порой на себя не бывает похожа, особенно ближе к зимним островам. — Мужчина тихо рассмеялся. — Не обращай на это внимания, у каждого фруктовика свои заморочки. Он подбросил в костер полено, и то с громким шипением почти сразу же вырвалось из пламени и взмыло в ночное небо. — Кора летучего дерева, — прокомментировал мой вскрик стрелок, — при контакте с огнем взлетает с бешеной скоростью. Что удивительно, таким свойством обладает только кора, сам ствол никогда не сгорит в огне. Летучее дерево, шрайки, арена… Как много нового, о чем никогда не упоминали учителя. — Расскажи про шраек, — тихо попросила я, откидываясь спиной на мягкий мох. — Великая Шайка Шраек — гигантский рынок на многих платформах, которые укрепляются на стволы с выжженными кронами. Пропуск на Великий Рынок Работорговли — белые кокарды. Рынок всё время меняет своё местоположение, оставляя после себя выжженные острова и загрязненные воды. Для опытных моряков это путь к рынку, так как никто никогда не может сказать точно, где тот остановится в следующий раз… Голос Бена убаюкивал. А я представляла себе эти дремучие леса с изумрудными кронами и чернеющими недрами, огромных птиц с оперением, словно радуга, и постепенно все сильнее проваливалась в сон, даже не замечая, как сползаю с бревна и удобно устраиваюсь, положив голову стрелку на колени. Он хороший — не то что капитан, который только и делает, что кричит на меня и ни во что не ставит. Ах, как хорошо быть любимой кошкой, а не человеком…

***

— Кана! — резкий мужской окрик огласил округу. — Черт, скорее собирайтесь! — Я так не хотела просыпаться, но выбора не было: крики раздавались практически над ухом. С трудом разлепив веки, я села, потирая затекшую на земле спину и отчаянно зевая, не понимая, что происходит и почему все вокруг в такой суете. — Что происходит? — Но меня проигнорировали. В душе зародилось нехорошее чувство, и я, шатаясь и продирая глаза, не привыкшие к яркому утреннему свету, пробиваясь через мечущихся людей, клещами вцепилась в руку Лаки, буквально грузом повисая на здоровяке и недовольно сопя. — Лаки! Что происходит? — Ох, девочка, не мешайся. Кана пропала, — пробасил он, отцепляясь от меня и возвращаясь к общей суете, но не тут-то было. Я пиявкой вгрызлась в его руку, повисая и требуя ответов. — Как пропала? — Смысл сказанного не сразу прояснился. — Вот так вот. — Ему мой вес, что слону кусочек тряпки. — Утром проснулись — ее не было. Думали, отошла в лес, но вокруг ее ночлежки полно следов когтей и борьбы. — Да брось. — Я неуверенно мотнула головой: я же с ней почти всю ночь провела. — Она, наверное, охотиться пошла или обратно на корабль… — Кана сказала бы капитану, но никто ее не видел и не слышал звуков борьбы, однако все вокруг усеяно перьями. Иди сама посмотри. Я, быстрее ветра, дернулась в сторону, где пару часов назад и сама спала. Вся земля была испещрена рваными следами когтей и россыпью алых и синих перьев — каждый метром в длину и почти с мою ладонь шириной. — Но почему мы не слышали… — Я оглянулась в поисках ответов на вопросы, все еще не до конца осознавая произошедшее. Мужчины тем временем тоже успокоились и смотрели на капитана и офицеров взглядами, полными недоумения и непонимания. Рыжий, матерясь по чем свет зря, сидел у одного из костров и протирал меж пальцев розоватый пепел. — Они подложили в хворост колыбельное дерево — ясен черт, все спали как убитые. Выругавшись, капитан поднялся на ноги, хмуро осматривая собравшуюся вокруг толпу. — Капитан, что нам делать? Мы не можем плыть сейчас без мачты, а с ней мы потеряем несколько дней, — раздался выкрик из толпы. — Черт, Бен, где сейчас шхуна? — Мы пустили ее вперед, к Лаге. — А из дивизий кто рядом? В разговор вмешался один из матросов, который, видимо, отвечал за связь. — В этом регионе никто не базируется перед штилем. Несколько кораблей есть в паре дней плавания, но… — Капитан! — Высокий рыжий матрос вышел из кустов, волоча за собой что-то по земле. В нос ударил смердящий запах крови и мяса. — Мы нашли это в десятке шагов отсюда, следы вели к реке, но дальше мы не смогли найти след. Я допускаю, что они пришвартовались непосредственно там и вышли в море. К ногам капитана упала прилично ободранная птичья туша. Цвет перьев сложно было разобрать из-за обилия крови, покрывающей тело. — Шрайки, — процедил Шанкс. — К этому приложил лапу Горлодер. — Верно говоришь, рыжий, — раздался совсем рядом скрипучий голос шрайка. Птица оказалась на одной из веток. Он сидел, вцепившись когтями в кору, и не мигая смотрел на нас верху вниз, явно не испытывая страха по отношению к нам. — Ты отказался мне помочь, и я сделал так, что у тебя нет другого выхода. — Что с Каной? — Мой крик казался в сложившейся обстановке лишним. Если бы Лаки вовремя не успел подхватить меня и прижать к себе, не выпуская из захвата, то, клянусь морем, я бы перегрызла глотку этой курице. Как же чесались клыки это сделать. Бен, видя мое состояние, благо почти сразу же оказался рядом и заставил молча, просто взглядом, взять себя в руки. Оставалось лишь молиться, чтобы в этот минутный порыв ярости никто не заметил моего преображения. — Моя команда везет ее на арену, чтобы продать. Хочешь свою самку назад, помоги забрать оттуда Твердопух. Вам в любом случае не успеть догнать корабль, но успеть к торгам еще есть возможность. — Он издал звук, похожий на смешок, и склонил голову набок, подперев когтями щеку и давая рассмотреть довольно большие проплешины под крыльями, лишенные оперения и разрисованные татуировками. — Не сердись, рыжий. Я требую свое назад, вот и все. Верни долги, и мы в расчете. — Сколько у нас есть времени, прежде чем их отдадут на арену? — спросил капитан. Птица задумчиво поскребла когтем подбородок. — Недели вам хватит на установку мачты и туда доплыть. Там не ручаюсь — зависит от настроения посетителей. Если ставки соберутся хорошие, могут и раньше начать. Капитан тихо выругался, буравя взглядом птицу. Все прекрасно, наверное, понимали, что убить сейчас Горлодера нельзя — без него не спасти Кану, но как же мерзко осознавать зависимость от этого шрайка. — Хотя мы можем добраться быстрее, если отплывем сегодня же. Капитан Царапа с удовольствием поможет нам за небольшую плату. Ее корабль легче и быстрее вашего.

***

— Ну и ну, что тут у нас? — проскрипел высокий писклявый голос. — Безбилетники решили за счет доброты Сестры Царапы пробраться на борт и воспользоваться ее услугами? Да, мы согласились на условия Горлодера, точнее согласился капитан, а команда его поддержала и разделилась на три лагеря. Первый вместе с Эской оставался на корабле и устанавливал мачту, второй, возглавляемый Ясоппом, плыл до Лаги и там забирал шхуну для перехвата нас с острова шраек, а третья, во главе с капитаном, отправлялась на спасательную операцию. А именно: Шанкс, Бен и Горлодер, так как, по словам шрайка, брать большую толпу на остров слишком рискованно. Конечно, можно было всей командой атаковать рынок, но это привело бы к большому конфликту между шрайками и людьми и не ушло бы от внимания Правительства. Поэтому было решено тихо и спокойно, собственноручно капитаном провернуть эту «операцию» без лишнего шума. Я нашла в каюте Каны необходимую одежду. По моим размышлениям, нам предстояла не самая простая задача, поэтому сапоги, плотные штаны, рубаха и плащ были как нельзя кстати. Конечно, я бы предпочла что-то удобнее, но Кана, видимо, имела свой вкус на одежду, и мужские вещи ее ни капли не смущали. Пришлось, конечно, повозиться, отрезав от штанов почти половину брючин и подпоясав их веревкой, но, в целом, было неплохо. — Я готова, — отчиталась я, выходя на палубу, но экипаж моего энтузиазма не разделял. По внешнему виду можно было судить, что в лес идут капитан и Бен. Перед ними стоял Горлодер, так же укомплектованный плащом, остальные стояли позади и буравили птицу недобрым взглядом. Каждый понимал, что именно он виноват в пропаже Каны, но и только он может помочь ее вернуть, а значит — надо следовать его плану. — К чему? — Капитан вопросительно смерил меня взглядом, не отрываясь от сверки курса кораблей относительно изменений. Я потупила глаза в замешательстве. — Кану спасать. — Как-то запоздало пришло осознание, как глупо я выгляжу со стороны. — Не обсуждается. Ты остаешься. — Рыжий бросил на меня скучающий взгляд. — Не хватало еще брать лишних людей. Мы заберем Кану и вернемся. К тому времени корабль должен быть готов к мгновенному отплытию — вполне вероятно, что мы вернемся не одни. — Я иду с вами, — уперлась я. — Я многим обязана Кане. — Исключено, — отрезал капитан. — Из команды идем только я и Бен, остальные остаются. Я не собираюсь брать с собой эгоистичного ребенка, попавшего бог знает как на борт. В команде есть люди и более опытные, но они так же остаются. — Лиза, там слишком опасно, мы не можем тебя взять… — примирительно объяснил Бен. — Я могу вам помочь, я много что умею. — Главное не плакать. Рыжий смерил меня таким взглядом, что резко захотелось провалится под пол. — С каких пор матросы настолько обнаглели, что оспаривают приказы капитана, даже не подписав договор на работу на судне? — Сказано было тихо, но таким уничтожающим, полным гнева тоном… Если меня не выгонят, это будет чудом. Я приготовилась к самому худшему, но в разговор вмешался Горлодер: — С нами должна быть самка, — он кивнул в мою сторону. — Исключено, я не собираюсь брать с собой обузу, — отрезал Шанкс. — Без самки мы не попадем на остров. Если у вас есть кто-то на примете, берите ее, но я вижу только одну женщину среди вас, — хмыкнула птица. Ну, скажем, с какими ругательствами меня взяли, я описывать лучше не буду и вернусь к рассказу о том, что же происходило на корабле некой капитаны Перощип. Я стыдливо подняла глаза. Передо мной высилась на добрых два метра тощая шрайка с красно-желтым оперением и шикарным плюмажем из длинных черных перьев на шее. Острый клюв, в отличие от Горлодера, походил более на клюв цапли и украшался множеством пробитых сквозь кость колец. Впрочем, как и у самца, в остальные перья были вплетены безвкусные бусины. Правда, у него были золотые, а у самки цветные и из стекла, да и одета она была не в набедренную повязку, а широкие штаны, рубаху и плащ-безрукавку. — Успокойся, Царапа. — Горлодер выдвинулся вперед, перекрывая меня крылом. — Мне есть чем тебе заплатить. Самка, при виде него, тут же изменила тон, заискивающе прищуриваясь и расшаркиваясь лапой. — А-а-а, старина Горлодер, давно не виделись. Как поживает Твердопух? — Ее голос сочился язвительностью и патокой. — Не жалуется. Ты знаешь, зачем я здесь, и что твое судно единственное плывет на Шайку. А тебе не помешают лишние деньги и, — он помедлил, поднимая клюв выше, — пять риксилей за место. Капитан задумалась. Оглядела нас с ног до головы, потирая когтистой лапой подбородок. — Я всегда знала, что ты, Горлодер, бунтарь, но не настолько, чтобы лезть в самую глотку Мамаше Крючкохват. А знаете, я возьму с тебя два риксиля и с самки только один: она все же человек. Я облегченно выдохнула, позволяя себе расслабиться. Горлодер и капитан были знакомы, что уже не могло не радовать. Конечно, я проклинала эту авантюру, но это единственная ниточка к цели моих поисков. Царапа важно прошествовала ко мне и когтем поддела под подбородок, болезненно впиваясь в кожу и поднимая голову, заставляя смотреть на нее. От птицы пахло духами и ягодами, а вблизи она оказалась еще выше: во всяком случае, Горлодер был ей только по плечо. От одного вида желтого немигающего зрачка тело покрылось холодным потом. — Красивая самка. Я бы на твоем месте продала ее Мамаше, хорошо выручишь. — Горлодер угрожающе щелкнул клювом. — Но я не на твоем месте, поэтому идите в каюту — мы плывем на Шайку только с грузом. Она скептически осмотрела капитана и Бена. — У людей же принято селить самок отдельно? Что ж, увы, у меня все занято, поэтому вам придется потесниться, — она хохотнула, а я мечтала больше всего сейчас увести капитана с палубы, пока из птицы не сделали фаршированную утку. Самка резко развернулась, царапая когтем мою шею до крови и обращаясь уже к маленькому плюгавенькому самцу с серым оперением. — Деккель, иди посмотри груз, я слышу, как он опять начинает буянить, — и вновь обращаясь к нам: — Что встали? Кыш, кыш, у меня и без вас дел много. А хотя, Горлодер, постой: у меня есть к тебе пара вопросов.

***

Не смотря на то, что снаружи бригантина казалась просторной, внутри каюта оказалась чертовски тесной, и для троих человек было ужасно мало места. Бен подвесил нашедшийся здесь же гамак на два железных гвоздя у иллюминатора и кинул в него свой плащ. — Запрыгивай. Я вопросительно посмотрела на мужчин. — А вы где ляжете? — На полу. В углу нашлось два соломенных тюка, на одну ночь вполне сойдет. Царапа умно проработала этот корабль, убрав пушки и заменив парусину — теперь эта ласточка практически в несколько раз быстрее нашего корабля. Правда при любом столкновении в море ее разнесет в щепки с пары выстрелов, но для шрайки это не проблема. — Капитан рассмеялся. С чего это вдруг у него такое настроение хорошее? — Почему? — Шрайки возьмут атакующее судно на абордаж и заберут его себе, — пояснил Бен. — Зачем? — Точно ребенок, одни вопросы, — хмыкнул капитан, подхватывая меня за талию и помогая залезть на гамак, который я уже минут пять мучила, умудряясь одну ногу закинуть, а второй остаться болтаться в воздухе и в итоге улетать обратно на пол, пыхтя и ругаясь. — Рабы, — произнес стрелок, закуривая в открытый иллюминатор. — Ты же думаешь об этом. Груз — сброд с Периля и других островов. Бродяжки, заключенные, воры. Перощип поставляет живой товар на арену Шайки. Так же поступают и с захваченными суднами. — Так почему же вы ничего не сделаете, если это «ваша» территория? — До сих пор меня трясло от встречи с птицей, а сейчас оттого, что подо мной под досками, скованные цепями, сидят рабы на продажу. — Давайте захватим корабль и отпустим их! Нам это по силам! — Я резко вскочила на ноги, и тут же корабль дернулся, отчаливая от причала и опрокидывая меня обратно в гамак. Рыжий недовольно цыкнул. — От тебя одни проблемы. И угораздило Кану притащить такую бестолочь на корабль. — Сам ты бестолочь, самодур и тиран! — Подушка пролетела мимо рыжей макушки, даже не задев. — К тому же еще и косая. — Он явно издевался, выводя меня из себя. А я… совсем и забыла, что передо мной не простой мужик с таверны, а, как минимум, пират, капитан и, уж совсем говоря в крупных масштабах, йонко, которому ничего не стоит пришлепнуть меня и забыть, как звали. Я бы вот на его месте не потерпела такого унижения от какой-то соплячки вроде меня. Я бессильно посмотрела на Бена, но тот с каменным лицом глядел в иллюминатор, и только уголки губ весело подергивались. Вот кому в радость наша перепалка. — Лиза, не забывайся, он все же капитан, — мягко шепнул стрелок, сдерживая улыбку.