Рожденные беспределом

Поезд быстро мчался по рельсам, и Гарри прилагал все усилия, чтобы не заснуть. Спать, правда, ему хотелось ужасно. Сказывалась бессонная ночь и некое количество спиртосодержащих напитков, которые так щедро наливал всем Том. Даже практически непьющую Гермиону сумел напоить. Талант. Гарри поморгал и потянулся за книжкой по зельям. Зельеварение его не заинтересовало так, как, например, Гермиону и Розу, которые практически выучили этот учебник. К огромному сожалению Розы, ей была недоступна примерно половина зелий, ведь они требовали влияния магического ядра человека, варившего их. Хотя и те зелья, которые она была способна сварить, могли здорово помочь банде. Синяки, гематомы и особенно простуда в холодное время были для них бичом. Изучение предмета, равно как и сам процесс варения зелий, требовало усидчивости, скрупулёзности и глубокого изучения теории. К этому у импульсивного и имеющего склонность к решению проблем банальным насилием Поттера, как он сам себе признался, наклонности не было. Между тем он всё равно находил предмет весьма полезным. Особенно его привлекали зелья подчинения и яды, о которых упоминалось во введении учебника. Однако, к его и Гермионы разочарованию, их начинали изучать только на шестом курсе, в рамках «Расширенного курса зельеварения для будущих профессиональных зельеваров». К их огорчению, они не догадались купить нужный учебник. Но ничего, они попробуют пошарить в местной библиотеке. Мальчик тяжело вздохнул и начал читать про свойства асфоделя. «Хогвартс-экспресс» остановился уже в сумерках. Гарри потянулся, отложил книгу и осторожно потряс Гермиону за плечо. Та проснулась мгновенно. — Приехали, — сообщил ей Гарри, хотя она уже это поняла. Гермиона поправила одежду, бережно уложила кота в переноску и натянула мантию. — Пойдём? — поинтересовалась она у Поттера. Тот тоже поправил мантию и кивнул. Вместе они вышли из купе. В коридоре возникла жуткая толчея, поэтому Гермиона с Гарри решили подождать, пока данная пробка рассосется. — Знаешь, Гермиона, — обратился к ней Гарри, пока они ждали, — волшебники всё-таки с головой плохо дружат, во введении в зельеварение сказано, что опасные зелья начинают учить только с шестого курса. «Во избежание их использования в целях шалости или детской мести маленькими волшебниками, не достигшими достаточной жизненной мудрости и опыта для осознания последствий и ответственности за свои деяния», — процитировал Гарри. — Но в то же время довольно подробно описывается приготовление живой смерти, да ещё подчеркивается, что малейшее нарушение дозировки или технологии варения превратит зелье в смертельный яд. Кретины, бля. Через несколько минут они всё-таки оказались на неосвещённой маленькой платформе. На улице было холодно, и они одновременно поежились. Затем над головами стоявших на платформе ребят закачалась большая лампа, и Гарри услышал знакомый голос: — Первокурсники! Первокурсники, все сюда! Эй, Гарри, у тебя всё в порядке? Над морем голов возвышалось сияющее лицо Хагрида. Гарри едва удержался, чтобы не закатить глаза. Гермиона лишь усмехнулась, глядя на такую реакцию. — Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной! — Ужас, — тихо прокомментировала Гермиона, когда они начали спускаться по неровной тропинке в свете лишь одной тусклой лампы. Пару раз она поскользнулась и удержалась на ногах только благодаря Гарри. Настроение ей это определённо не подняло. Гермиона снова выругалась. Гарри вообще матерился без остановки. В полной тишине его не самая приличная речь звучала оглушительно громко. — Ещё несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — крикнул Хагрид, не оборачиваясь. — Так, осторожно! Все сюда! — О-о-о! — вырвался дружный, восхищённый возглас. Молчали только Гарри с Гермионой. Гермиона — потому что в очередной раз споткнулась, а Гарри — потому что набирал воздух для очередных крепких выражений. Они стояли на берегу большого чёрного озера. А на другой его стороне, на вершине высокой скалы, стоял гигантский замок с башнями и бойницами, а его огромные окна отражали свет усыпавших небо звёзд. — По четыре человека в одну лодку, не больше, — скомандовал Хагрид, указывая на целую флотилию маленьких лодочек, качающихся у берега. Гарри и Гермиона оказались в одной лодке с Блейзом и Невиллом. — Расселись? — прокричал Хагрид, у которого была личная лодка. — Тогда вперёд! Флотилия двинулась, лодки заскользили по гладкому как стекло озеру. Все молчали, не сводя глаз с огромного замка. — Отвратительная организация, — Гермиона наконец получила возможность высказаться. Поттер благоразумно замолчал. — Разве нет других способов переправки первокурсников в школу? — Бабушка говорит — такая традиция, — улыбнулся Невилл, узнав знакомую и Гарри Поттера. — Я не спорю, традиции — это хорошо, — Гермиона тоже узнала Невилла и хищно улыбнулась. — Но могли бы хотя бы освещение нормально сделать. Я чуть не упала! — Это ужасно! — поддакнул Поттер. — Согласен,— вежливо улыбнулся Забини. — Мама тоже считает это дикостью. Но традиции уважает. Весь наш род учился здесь, поэтому меня отправили именно сюда, а не в Дурмстранг. — Дурмстранг,— наморщила лоб Гермиона. — Это ещё одна школа. Только где… — В Болгарии, — тут же подсказал Гарри. — То, что я прочитал о ней… впечатляет. Хотел бы я там учиться. — Что есть, то есть, — философски отозвалась Гермиона. Чем ближе они подплывали к утёсу, на котором он стоял, тем больше он возвышался над ними. — Пригнитесь! — зычно крикнул Хагрид, когда они подплыли к утёсу. — Дебил, это ему пригибаться нужно, — пробормотала Гермиона, и они с Гарри не сдвинулись. Все остальные инстинктивно наклонили головы, и лодки оказались в зарослях плюща, который скрывал огромную расщелину. Миновав заросли, они попали в темный туннель, который, судя по всему, заканчивался прямо под замком, и вскоре причалили к подземной пристани и высадились на камни. — Приехали! — радостно воскликнул Гарри, но тут же приуныл. — Сколько ещё топать, бля?! Этот идиот и эта дорога меня уже заебали! К счастью, Хагрид не услышал столь явного недовольства Гарри. Он повел их наверх по каменной лестнице, освещая дорогу огромной лампой. Вскоре все оказались на влажной от росы лужайке у подножия замка. Ещё один лестничный пролёт — и теперь они стояли перед огромной дубовой дверью. — Все здесь? — поинтересовался Хагрид. Убедившись, что всё в порядке, Хагрид поднял свой огромный кулак и трижды постучал в дверь замка. Дверь распахнулась. За ней стояла высокая черноволосая волшебница в изумрудно-зелёных одеждах. Лицо её было очень строгим, и Гермиона сразу подумала, что от неё лучше держаться подальше. — Профессор МакГонагалл, вот первокурсники, — сообщил ей Хагрид. — Спасибо, Хагрид, — кивнула ему волшебница. — Я их забираю. Она повернулась и пошла вперед, приказав первокурсникам следовать за ней. Они оказались в огромном зале — таком огромном, что там легко поместился бы весь приют. На каменных стенах горели факелы, потолок терялся где-то вверху, а красивая мраморная лестница вела на верхние этажи. Они шли вслед за профессором МакГонагалл по вымощенному булыжником полу. Проходя мимо закрытой двери справа, Гарри и Гермиона услышали шум сотен голосов — должно быть, там уже собралась вся школа. Но профессор МакГонагалл вела их совсем не туда, а в маленький пустой зальчик. Толпе первокурсников тут было тесно, и они сгрудились, дыша друг другу в затылок и беспокойно оглядываясь. Гермиона снова скривилась. — Не могли выбрать комнату по-просторнее? — риторически поинтересовалась она, и Гарри согласно закивал. — Добро пожаловать в Хогвартс, — наконец поприветствовала их женщина. — Меня зовут профессор Минерва МакГонагалл, и я хочу сказать несколько слов, прежде чем вы войдёте в зал. Сейчас начнется церемония распределения — самое важное событие в жизни ученика. Ведь тот факультет, на который вы попадете, станет вашим домом на ближайшие семь лет. За успехи в учёбе вашему факультету будут начисляться баллы, за нарушения правил вы будете их терять. В конце года факультет, набравший наибольшее число баллов, получает Кубок школы. Это большая честь для каждого факультета, поэтому я надеюсь, что вы все примете в этом горячее участие. Всего в нашей школе четыре факультета: Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин... — Профессор, — обратился к ней Гарри, заслужив удивлённый взгляд. Впервые на памяти МакГонагалл без пяти минут школьник вместо того, чтобы пребывать в благоговейном трепете, перебивает заместителя директора прямо посередине приветствия и сообщения важнейшей информации! — Профессор, — продолжил Гарри, — а какое наказание или поощрение за потерю или получение баллов предусмотрено? МакГонагалл ожидала какого угодно вопроса, но только не этого. Поэтому она вновь принялась рассказывать о большой чести и престиже для всего факультета, и что каждый ученик должен гордиться, принося баллы своему факультету, и сгорать со стыда, лишая его этих самых баллов. Физические же наказания не применяются для учеников уже четверть века. — Это радует, — удовлетворённо констатировал Поттер, думая над тем, что неплохо бы найти и нагнуть кого-нибудь, кто будет отрабатывать за него. — Простите, профессор, — подключилась к расспросу Гермиона, — я правильно понимаю, что никакого учёта полученных и потерянных баллов конкретным учеником не ведётся, и полученные/потерянные баллы никак не влияют на будущий аттестат и характеристику при устройстве на работу? — Юная мисс! — возмутилась МакГонагалл, — Вы слишком меркантильны для своего возраста, Вы ещё даже не стали ученицей Хогвартса, а уже думаете о дипломе! Как я уже говорила, всего в нашей школе четыре факультета: Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин. У каждого из них есть своя древняя история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи. Церемония отбора начнется через несколько минут в присутствии всей школы. А пока у вас есть немного времени, я советую вам собраться с мыслями. — Похоже, этот кубок и баллы никому нахер не нужны, кроме профессора, который на радостях нажрётся из этого самого кубка и натыкает факов остальным деканам, — прошептал Поттер. Несмотря на тихий шёпот, профессор его услышала, её уши задёргались, а лицо вытянулось. Она не ожидала ничего подобного от сына её любимцев. Лили была чудным ангелом, а Джеймс хотя и был изрядным хулиганом, но к профессорам всегда относился очень почтительно и вежливо. И где только мальчик набрался таких слов и мыслей! Однако МакГонагалл была умудрённой жизнью волшебницей и не стала реагировать, провоцируя тем самым на дальнейшую дискуссию Поттера и Грейнджер, которые и так уже внесли достаточно смуты в разумы маленьких волшебников, которые с интересом слушали их разговор. По глазам детей профессор видела, что важность баллов и престиж получения кубка для будущих первокурсников упали если не до нуля, то где-то близко. И напротив, все радостно восприняли сообщение о практически полном отсутствии наказаний. — Церемония отбора начнётся через несколько минут в присутствии всей школы. А пока у вас есть немного времени, я советую вам собраться с мыслями, — закончила напутствие МакГонагал. — И снова ждать! — на этот раз возмутился Гарри. — Причешись, — прошипела Гермиона, поправляя свои короткие, короче даже, чем у Гарри, волосы. — И нацепи эти очки, — она протянула ему простые, без диоптрий, очки — Гарри уже месяц носил линзы. Поттер без вопросов сделал то, что просила Гермиона. Она окинула его критическим взглядом и осталась довольна. — Эй, Гарри, друг! — к ним пробился рыжий мальчишка, с семьёй которого Гермиона успела познакомиться на платформе. — Привет! Я Рон Уизли. А ты правда… — Я чо, разрешал тебе называть меня по имени, или мы покорешиться успели? — холодным тоном поинтересовался Гарри, обрывая рыжего, который ему совершенно не понравился, на полуслове. — И с какого перепоя я твой друг? — Ты ведь не заведёшь себе неправильных друзей, Гарри? — рыжий намёков не понял и недовольно покосился на Гермиону. — Я светлый, ты светлый. И мы наверняка вместе попадем в Гриффиндор. Это самый лучший факультет. Давай, — он протянул Гарри руку, — я тебе всё расскажу. И вообще, зачем тебе эта... страшилища! Я слышал, как она в лодке Хагрида оскорбляла! — кивнул он брезгливо на Гермиону, которая со своими короткими волосами и уродливым шрамом действительно выглядела зловеще и, мягко говоря, вовсе не типично даже для маглорождённой. Гарри побелел — эта была крайняя степень бешенства. А Гарри всегда злился, когда оскорбляли Гермиону, которую он боготворил за всё то хорошее, что она для него сделала. Ещё месяцев шесть назад он без раздумий набросился бы на рыжего и бил бы его руками, ногами, рвал зубами, резал и бил всем, что подвернулось бы под руку. С тех пор он, конечно, гуманнее не стал, но научился сдерживаться. Просто Гермиона ему доходчиво объяснила три нюанса. Первый — вовсе незачем сразу разбивать кому-то голову и отправляться в заведение для несовершеннолетних преступников, вполне можно подождать, ведь она не гордая, и потом уже осуществить свою месть. Второй — на первом месте их маленький бизнес, а уж потом сведение счетов за оскорбления, если, конечно, оскорбивший не догадается принести соответствующие извинения. И третий — она очень дорожит им и вовсе не хочет его потерять, если он кинется на здоровенного взрослого бугая, который его просто убьёт или покалечит. Месть — это блюдо, которое надо подавать холодным. — Что ты сказал? — вкрадчиво спросил он. — Как ты её назвал? — А что не так? — рыжий снова не понял намёков. — Посмотри, как она выглядит! — Не трогай её! — воинственно произнес пухленький Невилл. — Как ты ещё называешь себя светлым! — То, что я тут, вас не смущает? — лениво поинтересовалась Гермиона, рассматривая свои ногти. — Гермиона, прости, — тут же сказал Гарри, но стал смотреть на Уизли взглядом, обещающим долгую и мучительную смерть. Однако рыжий недоумок этого даже не заметил. От этой самой «долгой и мучительной» Рона спасли истошные крики, от которых он даже подпрыгнул от неожиданности. — Что?.. — начал было он, но осёкся, увидев, в чём дело, и широко раскрыл рот. Как, впрочем, и все остальные. Через противоположную от двери стену в комнату просачивались призраки — их было, наверное, около двадцати. Жемчужно-белые, полупрозрачные, они скользили по комнате, переговариваясь между собой и, кажется, вовсе не замечая первокурсников или делая вид, что не замечают. Судя по всему, они спорили. — Призраки-и-и… — протянул Гарри с таким же презрением, с каким произносил слово «маги». — Без этого не обойтись? Гермиона, я уже определился со своей профессией — буду призраков изгонять и призывать, — добавил он тихим голосом. Но призраки надолго его не отвлекли Гарри с безразличной физиономией повернулся к так и не свалившему рыжему, стоявшему с идиотско-недоумённым выражением, и как бы невзначай поправил галстук. Одна Гермиона заметила, что у него пропала булавка с галстука, которая теперь была зажата у Гарри в руке. Эту булавку длиной в три с половиной дюйма, увенчанную головой змеи, Гермиона лично подарила Гарри на день рождения и была единственной, кто знал, что Гарри вымазал эту булавку в дохлой крысе. Запах выветрился, а возможность наградить кого-нибудь сепсисом сохранилась. Гарри по опыту знал, что в движущейся толпе спешащих и пребывающих в волнении людей никто и никогда не заметит, кто и кого уколол или ударил. Вот и сейчас Гарри решил хоть немножко, но отомстить рыжему, сделав ему дырку в заднице и наградив неприятной болячкой. Однако Уизли снова повезло — в зал вернулась МакГонагалл. — Идите отсюда, — произнесла она строгим голосом. — Церемония отбора сейчас начнется. Выстройтесь в шеренгу, — скомандовала профессор, обращаясь к первокурсникам, — И идите за мной! Гарри бросил на Рона один из своих «убийственных» взглядов, которые он долго отрабатывал перед зеркалом под руководством Гермионы, которая вычитала, что такими тренировками выработал свой знаменитый взгляд сам Аль Капоне! Однако, вновь поправив галстук, он вернул булавку на место и встал за Гермионой, за ним встал Невилл, и они вышли из маленького зала, пересекли зал, в котором уже побывали при входе в замок, и, пройдя через двойные двери, оказались в Большом зале. Зал был освещён тысячами свечей, плавающих в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели старшие ученики. Столы были заставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели. Профессор МакГонагалл подвела первокурсников к этому столу и приказала им повернуться спиной к учителям и лицом к старшекурсникам. Среди старшекурсников то здесь, то там мелькали отливающие серебром расплывчатые силуэты привидений. Чтобы избежать направленных на него взглядов, Гарри посмотрел вверх и увидел над собой бархатный чёрный потолок, усыпанный звездами. — Его специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо, — прошептала оказавшаяся рядом девочка со светлыми волосами. — Я вычитала это в «Истории Хогвартса». Было сложно поверить в то, что это на самом деле потолок. Гарри казалось, что Большой зал находится под открытым небом. — Увлекательно, — прохладно заметила Гермиона. — Магия очень полезная вещь. Гарри услышал какой-то звук и, опустив устремлённый в потолок взгляд, увидел, что профессор МакГонагалл поставила перед шеренгой первокурсников самый обычный на вид табурет и положила на сиденье остроконечную Волшебную шляпу. Шляпа была вся в заплатках, потёртая и ужасно грязная. Гермиона, не переносившая грязь и заставлявшая свою банду регулярно мыться в любых условиях, постаралась кривиться не так явно. «Интересно, зачем она здесь? — подумал Гарри. В голове его сразу запрыгали сотни мыслей. — Может быть, надо попытаться достать из неё кролика, как это делают фокусники в цирке?» Этими мыслями Гарри и поделился с Гермионой. Та усмехнулась. — Согласна, — усмешка всё ещё не сходила с её губ. — Те, кому в Слизерин, стащат кролика у преподов и жестоко его убьют, кому в Гриффиндор — честно признаются в собственном бессилии, кому в Когтевран — трансфигурируют кролика из этой самой шляпы, а пуффендуйцы будут тупо шарить руками в шляпе. Заодно её почистят. После этих слов они оба оглушительно захохотали. МакГонагалл сурово покосилась на них, но успокоились они далеко не сразу. А тем временем шляпа ожила и запела. Увлечённые своим весельем, подростки благополучно прослушали всю песню. Опомнились они только тогда, когда волшебница сказала, что шляпу нужно надеть на голову, и она выдаст факультет. — Нам ЭТО нужно нацепить? –— брезгливо тыча пальцем в шляпу, спросила Гермиона. Увы, вопрос остался без ответа — началось распределение. Впрочем, Гермиона, и так всё поняв, уже не нуждалась в ответе. — Эббот, Ханна! — СЛИЗЕРИН! — светловолосая девочка с приятным лицом отправилась за зелёный стол. — Боунс, Сьюзен! — ПУФФЕНДУЙ! — закричала Шляпа, и Сьюзен поспешно засеменила к своему столу, сев рядом с темноволосой девочкой. — Бут, Терри! — КОГТЕВРАН! — Грейнджер, Гермиона! — девочка, подняв подбородок и выпрямив спину, медленно подошла к шляпе. На голову она её не надела, нет. Гермиона вытащила палочку и прошлась по шляпе простейшим бытовым заклинанием, которое вычитала в одной из книг, купленных дополнительно. Оно очень понравилось девочке, и за месяц она весьма неплохо им овладела, так как что-то почистить с их образом жизни требовалось почти постоянно. Только потом, критически осмотрев чистенькую шляпу, она натянула её на голову. Шляпа вдруг заговорила: «Спасибо, девочка. Уже десять столетий я распределяю детей по факультетам, но за всё время меня удосужились почистить не больше дюжины раз. С твоим упорством и трудолюбием тебе была бы дорога в Пуффендуй, но с твоим пониманием честности тебе там делать нечего. С таким умом, мудростью, жаждой знаний, памятью и способностью творить тебе в Когтевран. С твоей храбростью тебе дорога в Гриффиндор, но с таким пониманием благородства и честности, особенно умноженным на такие мечты, он тебе точно не подходит. С твоей хитростью, решительностью, амбициозностью, жаждой власти и жестокостью — только в Слизерин. Сложный выбор... Итак, Слизерин или Когтевран? Хорошо хоть Гриффиндор с Пуффендуем тебе точно не подходят». «Спасибо и на этом,» — язвительно ответила девочка. «Ты можешь достигнуть величия, став выдающейся волшебницей в мире науки, ты можешь многого добиться на светском поприще в мире магии, ты можешь многое... Куда же тебя определить?» «Мне лично всё равно, — лениво подумала Гермиона. — Но если ты так легко поняла мой характер, то прекрасно знаешь, куда меня отправить». «Великое дело — магическая кровь, — произнесла Шляпа. — Но бывают ситуации, когда разум и врождённые таланты у грязнокровки сильнее древней крови. У тебя сильная магловская кровь, девочка, не дай своей крови взять верх над разумом. Поэтому...»