Рожденные беспределом

Гарри, растянув губы в блаженной улыбке, довольно рассматривал гриффиндорские часы. Откровенно говоря, рассматривать там особо было нечего, так как в большом стеклянном сосуде было девственно пусто — ни одного, даже самого маленького рубинчика. Но Гарри, который выглядел так, как будто бы только что постиг дзен, это не волновало. Он просто кайфовал. — Га-арри! — оказавшаяся рядом Гермиона зевнула и толкнула друга в бок. — Хватит стоять тут с дебильной ухмылкой! Ты хочешь, чтобы весь Гриффиндор знал, кто ему обеспечил такой миленький подарок? Давай лучше пожрем! — Базара нет, мы тут вообще-то ни при делах, — ответил Поттер, тем не менее, отходя от часов. — У нас алиби — сидели и занимались с Пэнси. А то, что два гриффиндорских болвана совершенно случайно попались кому-то из учителей или тому же Филчу, к нам вообще не имеет никакого отношения. — Даже то, что полфакультета слышало, что они вызвали нас на дуэль? — ехидно спросила Гермиона, подавив еще один зевок — в отличие от мальчиков и Пэнси она не отправилась спать, а просматривала учебники по магловской программе, затем писала подробный ответ Розе, которая предлагала наладить перевоз в Хогвартс различных запрещенных предметов. Однако, по здравому размышлению, от поставки большинства товаров пришлось отказаться. Внезапное массовое появление подобного товара было равносильно явке с повинной. Дописав письмо, Гермиона решила, что на Рождество ей просто необходимо вернуться, потому что нужно было заняться и бандой, и магловским образованием. — Да плевать, что они слышали, мы-то тут причем? — искренне удивился Гарри. — Мы сидели и занимались. Гермиона, не спи на ходу, лучше чаю выпей! — Жаль, что здесь нет кофе, — вздохнула девочка, садясь за слизеринский стол и насыпая себе овсянку, которую уже давно, кроме всех поголовно магов, ели только самые нищие маглы. — Пусть Роза хотя бы растворимого вышлет, надо ей об этом написать. — Да, кофеёк бы не помешал, — кивнул Гарри, хотя и чувствовал себя довольно бодро после утренних упражнений. — И, Гермиона, ты не напомнишь мне наше расписание? Из-за этих Уизли я совсем про учебу забыл, мать её! — История Магии, с Гриффиндором, эссе мы накатали вчера на Трансфигурации, — прикрыв глаза, начала отвечать Гермиона. Гарри не удивился — Гермиона обычно запоминала не фразы, а полностью картинку. — Полеты с Когтевраном, из-за вчерашней неприятности их перенесли на сегодня. И травология с Гриффиндором… Бля! А я ведь так и не написала характеристику ни одного из этих предложенных цветочков! С Уизли все так закрутилось, я и забыла. А ты сделал? Гарри отрицательно покачал головой — он никогда не был фанатом учебы и учился потому, что понимал необходимость знаний в дальнейшей жизни, а также важность умения мыслить и говорить. Без этого невозможно было создать о себе определенную репутацию не самого глупого человека. Гарри прекрасно помнил знаменитое Капоновское: «Я отдам три десятка своих головорезов за одного человека, умеющего решать вопросы, разговаривая», а пример Джимми Коэна, о котором ему рассказывала Гермиона, наглядно демонстрировал правоту великого гангстера. Единственный предмет, который его действительно интересовал, был трансфигурацией, но и её он учил, потому что считал, что она ему очень понадобится в дальнейшем. Так, еще в начале октября он с помощью Грейнджер накатал что-то вроде исследования на тему: «Нестандартные применения заклинаний трансфигурации с целью облегчения жизни всем гражданам магического мира Британии», которое затем отнес МакГонагалл. Деканша Гриффиндора впечатлилась, похвалила «милого мальчика Гарри, который, наконец, одумался и перенес свою энергию на учебу». Профессор МакГонагалл не могла нарадоваться, и ближайший педсовет был фактически посвящен, по ехидному, но меткому определению декана Слизерина, «новообращенному святому Поттеру». И хотя все предложения Поттера с точки зрения маглов попахивали откровенным идиотизмом, среди магов они не вызвали какого-либо удивления или непонимания. Толку от идей Поттера было немного, зато и вреда от них, по общему мнению педсовета, не предвиделось никакого. Однако, насколько смогла понять Грейнджер, что-то новое в магическом мире появлялось настолько редко, что даже эти идеи были серьезной заявкой Поттера как минимум на будущего Линфреда Стинчкомбского (основателя рода Поттеров и известного созданием костероста и бодроперцового зелья). Хотя чему могли удивиться люди, изучающие и преподающие в Хогвартсе заклинания вроде «Сито из котла», «Мелофорс» (превращающее голову человека в тыкву) или «Гербифорс» (превращающее волосы в цветы). Смысл изучения последнего поставит в тупик не только Поттера, но и Грейнджер. Расспросы у старшекурсников ничего не дали, все ответы сводились примерно к такому ответу: «Что было по кайфу предыдущим поколениям, должно быть по кайфу и нынешнему». МакГонагалл, на ее счастье, о расспросах Поттера и Грейнджер ничего не знала, и с момента, когда Гарри притащил ей свое исследование, уже ничто не могло убедить преподавательницу трансфигурации в том, что Гарри далеко не милый мальчик. Пребывая в блаженном неведении, МакГонагалл порекомендовала ему с десяток книг по трансфигурации и чарам, не подозревая, что предприимчивый Поттер сразу же отыскал в них любопытнейшие заклинания, которые возжаждал испытать на Уизли. Однако получив немедленный втык от Гермионы, пояснившей ему всю пагубность его намерений, он поклялся применять их на Уизли и других школьниках только в самом крайнем случае. Грейнджер в свою очередь, заметив, как огорчился Поттер, и побоявшись, что его энтузиазм может угаснуть, тут же пообещала разрешить ему потренироваться на ком-то из магловских конкурентов. Впрочем, это были не просто далёкие, а очень далекие перспективы, так как Поттер большинство этих заклинаний (а если уж совсем честно, то за исключением только трёх самых простых) банально не мог наколдовать даже на мелкой подопытной живности, бегающей и летающей за стенами замка. Более-менее серьезные заклинания, которые у него получались хотя бы частично, держались считанные секунды, да и то исключительно на неодушевленных предметах. При этом трансфигурация занимала столько времени, что Поттеру десять раз успели бы набить морду и отобрать палочку, засунув её туда же, куда он намеревался пристроить палочку Рона Уизли. Соответственно, было глупо пытаться трансфигурировать своего оппонента, размахивающего ножом, кастетом или пистолетом, в камень. Ведь даже если сама трансфигурация имела бы место, трансфигурируемый в самый неподходящим момент мог вновь стать человеком и ударить в спину. Или ещё того хуже, человек мог оказаться транфигурированным частично и в таком виде достаться полиции… Хотя сама идея была заманчивой, ведь это была просто уникальная технология по устранению конкурентов — превратить в камень и абсолютно спокойно выбросить в болото. Впрочем, Грейнджер и тут нашла выход. Удивившись тому факту, что её друг на занятиях по трансфигурации довольно легко справляется с заданиями и даже сам пишет эссе, но почему-то при самостоятельных занятиях на основе дополнительной литературы регулярно терпит фиаско, Гермиона, прежде чем чем отправить Поттера за помощью к профессору МакГонагалл, решила сама попытаться разобраться в причинах неудач. Засев в одно из воскресений за рекомендованную профессором МакГонагалл литературу, она уже вскоре после обеда вытащила из рюкзачка и грохнула об стол перед лицом удивленного Поттера чьими-то весьма старыми вонючими ботинками, к которым сразу присоединились брюки в аналогичном состоянии. Далее последовала короткая, но очень эмоциональная речь: — Гарри, твои потуги столь же бессмысленны, как попытки зачатия через жопу! Может, какое-то небольшое удовольствие и будет, но вот плода никакого! Ты на хрена начал осваивать дополнительные учебники с конца? Решил выебнуться и сразу стать самым крутым? Профессор МакГонагалл тебе не просто так написала, в каком порядке и какие дополнительные учебники осваивать на два года вперёд — от простого к сложному! На кой-чёрт ты начал с последних глав последнего учебника в списке? Ты понимаешь, что мог подставить меня в самый ответственный момент, когда бы я рассчитывала на твоё искусство трансфигурации? Услышав последнюю фразу, Поттер, который до этого момента с несколько отсутствующим видом смотрел на один ботинок, взбледнул и начал торопливо уверять Гермиону, что он всё осознал, что он хотел как лучше, что готов исправиться и, чтобы загладить свой косяк, начнёт немедленно грызть первый в списке учебник с самой первой главы. Гермиона удовлетворенно кивнула и продолжила: — Эти ботинки — твоё учебное пособие до конца учебного года. Программа минимум — научись их хоть частично транфигурировать до состояния камня, одновременно уменьшая в размере, а в идеале — плющить. Для разнообразия тренируйся и вот на этих брюках. Ты парень умный, сам догадаешься какие их части и как лучше транфигурировать в зависимости от ситуации. И вообще, представляй себе, что в этих ботинках и брюках Рон Уизли, быстрее получится. По роже Поттера растеклась мечтательная предвкушающая улыбка… Разумеется, учительница о мыслях и намерениях «милого мальчика Гарри» абсолютно не догадывалась и на всех педсоветах говорила о нем только хорошее, подчеркивая то, что он взял от родителей только лучшие качества. Эту хвалебную оду тут же подхватывал Хагрид, который, утирая слезы умиления, утверждал, что Гарри «очень добрый и зверушек любит». Сам директор Дамболдор, помня обстоятельства его знакомства с Гарри, полностью поддерживал профессора МакГонагалл, искренне радуясь, что мальчик стал всё больше и больше привязываться к становившемуся ему всё более родным магическому миру, от которого он был вынуждено отлучён. Большой неожиданностью было то, что к восторженному трио иногда присоединялся Снейп, который обычно коротко заявлял, что «Поттер наглый и заносчивый паршивец, но все же сумел унаследовать талант Лили, даже несмотря на то, что в нём течёт кровь такой сволочи, как Джеймс Поттер». При этом профессор Снейп иногда, когда на него не было обращено внимание, посматривал на своих коллег со смесью недоумения и насмешки. Выросший, мягко говоря, в неблагополучном магловском районе, он достаточно был знаком с жаргоном многочисленных судимых соседей по улице, чтобы испытывать серьезные подозрения. Например, не захочет ли Поттер на ближайших каникулах транфигурировать, к примеру, автомат по продаже сигарет с целью извлечения его содержимого (Снейп еще не знал, что угадал с автоматом на все сто процентов). Поэтому, несмотря на то, что он был не вездесущ и ограничен в свободном времени, во имя памяти Лили профессор твердо решил перевести уже ставшее привычной для Поттера движение жизни по наклонной хотя бы в движение в горизонтальном состоянии. Поттер, которому однажды довелось услышать часть этих речей, решил тут же закрепить свой успех. Он без энтузиазма, но старательно выполнял все задания преподавателей, подарил Хагриду яркую магловскую книжку про динозавров, вежливо отвечал на все вопросы Снейпа, Флитвика и Квирелла, а также преподнес МакГонагалл свое очередное исследование об исключениях из закона об элементарных трансфигурациях Гэмпа (Поттер твёрдо намеревался научиться превращать себе еду из неживой материи — сказывалось голодное детство). МакГонагалл даже всплакнула, читая поттеровкий труд, видя в его потугах себя. Поттер высказывал аналогичные мысли и шел тем же путем, что и она, будучи студенткой Хогвартса полвека назад. Она не догадывалась, что в основе работы Поттера по исследованию лежат её же статьи из дополнения к журналу «Трансфигурация сегодня», которые она писала во время её учёбы в Хогвартсе. Статьи размещалась на последней странице, где обычно публиковали статьи учеников Хогвартса, которые никто не читал, само дополнение к журналу выходило небольшим тиражом — поэтому неудивительно, что о статьях МакГонагалл не знал никто, кроме парочки безумных ученых, которые читали все подряд, надеясь случайно наткнуться и, естественно, присвоить себе рациональное зерно. Однако предприимчивый Поттер, горя энтузиазмом после выговора Гермионы, перерыл всю библиотеку в поисках мало-мальски значимой информации. Там он и нашел старые подшивки журнала со статьями своей преподавательницы, которые он намеревался использовать в ближайшие годы. Разумеется, предварительно статья МакГонагалл была творчески переработана под редакцией Грейнджер, которая внесла поправки с учётом полувековой разницы в стилистике и потребляемых продуктах питания. Так, бывшая обычной несколько десятилетий назад на столе овсянка была заменена на мюсли и хлопья. Впрочем, в «исследовании Поттера» вся традиционная британская еда была заменена на всё более набирающей популярность с середины восьмидесятых годов прибывший из-за океана американский фаст-фуд. МакГонагалл столкнулась с некоторыми совершенно ей незнакомыми блюдами и продуктами, в результате чего была вынуждена обратиться за консультацией к Снейпу, который, тщательно скрывая ехидную ухмылку, охотно помог. Он даже раздобыл для неё неизвестные до того продукты и блюда, которые декан Гриффиндора немедленно исследовала. В результате Поттер получил твердую рекомендацию вернуться в своих изысканиях к экспериментам со старой доброй овсянкой и прочей простой для трансфигурации пищи. Главным же результатом исследования МакГонагалл была мысль (которая, правда, тут же была немедленно изгнана из сознания), что Тёмный Лорд был не так уж и не прав. С такой пищей Британию ждет неминуемое вырождение, и если на англичан ей, честно говоря, было наплевать, то за родную Шотландию у неё стало разрываться сердце. Ей даже показалось смешным, что еще во времена её детства боролись с такой мелочной проблемой как хлеб, который на двадцать-тридцать процентов состоял из мела и прочего мусора, а уж разбавленное молоко и вовсе выглядело невинной шалостью. В общем, Гарри сумел произвести на учителей более-менее приятное впечатление. Однако, к его огорчению, профессор Спраут была единственным преподавателем, с которым «милый мальчик Гарри» не нашел общий язык. Это звучало как тонкая ирония — ведь со Снейпом, самым ужасным преподавателем (по мнению подавляющего большинства школьников) он весьма мило (опять же, по мнению подавляющего большинства школьников) беседовал после уроков. Однажды Снейп даже порекомендовал ему весьма неплохую книжку по зельям, в то время как с деканом Пуффендуя, которая считалась самым добрым преподавателем, у него отношения как-то не сложились. Наверное, она видела тщательно скрываемую Поттером ненависть к растениям и копанию в земле, которая время от времени появлялась у него на лице. Этого занятия он на всю жизнь нажрался у Дурслей. Он навсегда запомнил крики и вопли всегда недовольной его работой тёти. Он не забыл, как «братец» Дадли тайком выдергивал посаженные им растения, и Гарри тут же получал втык, за то что неправильно закопал растения, и они «выпали из земли». Потом, конечно, уже с помощью Гермионы он проучил Дадли, но осадок от этой истории остался надолго. Надо заметить, что Гарри очень старался заслужить расположение преподавательницы, поэтому то, что он забыл сделать домашнее задание, его очень огорчило. — Надо по-быстрому что-то наваять на истории, — заявил он, залпом опустошая свой кубок с соком и вскакивая со скамьи. — Ты доедай, а я пока сбегаю в гостиную, захвачу учебники… Может, Пэнси встречу, а то она сегодня завтрак пропустила, — сообщил Гарри, прихватывая с собой несколько пончиков. — Я с тобой, — Гермиона тоже подскочила — у нее, как и у Гарри, с этой учительницей отношения были далеко не радужные. — На Пэнси не надейся, она вчера с Невиллом весь день торчала, а потом создавала нам алиби и точно ничего не написала, да и с утра она вряд ли что-то успела сделать. На выходе из Большого зала Гарри, который летел, не разбирая дороги, внезапно столкнулся со знакомым ему гриффиндорцем, который от столкновения выронил пухлую папку с пергаментами. Пергаменты разлетелись живописным веером. — Прости, Лонгботтом, — Гарри присел и быстрыми движениями начал собирать рассыпанные пергаменты. — Как вижу, с тобой все в порядке после вчерашнего? — из вежливости спросил Гарри. — Да, спасибо, — чуть запинаясь, ответил Невилл. — Это ведь то задание по травологии, которое на сегодня задали, верно? —  поинтересовалась внимательная Гермиона, неслышно подходя сзади. — Ты что, сделал больше, чем задавали? — покосившись на полдюжины пергаментов, добавила она. — Да, — мальчик смущенно улыбнулся. — Я очень люблю этот предмет, поэтому решил, что неплохо бы описать еще и мандрагору, и цапень, и… В общем, все. — А мы как раз ничего не сделали, — коварно улыбаясь, протянул Гарри. — Так я могу вам дать свои записи, — тут же предложил Невилл. — В качестве благодарности за вчерашнее. — Вот и чудненько! — Гермиона тоже заулыбалась и цепко схватила Лонгботтома за руку. — У нас сейчас история, верно? Сядем вместе! — она потащила Невилла к нужному кабинету, крикнув на ходу Гарри, чтобы он не отставал. В кабинете так рано никого не было — первокурсники Слизерина и Гриффиндора обычно в такое время еще продолжали завтракать (или спать, как, например, Пэнси, которая еще не приспособилась к безумному графику Поттера и Грейнджер). Гермиона вместе с Невиллом поспешили занять удобные места на последнем ряду. Подошедший Гарри сел впереди, кинув сумку и пакет с кексами на место Пэнси. — Гарри, бери одно из эссе Невилла и переписывай, — распорядилась Гермиона Гарри, доставая для Невилла кексы, ранее предназначенные для Паркинсон. — Прости, что не дали тебе позавтракать. Угощайся, — она повернулась к Невиллу и протянула ему кексы. — Ты какие кексы больше любишь, с орехами, изюмом или джемом? — поинтересовалась Грейнджер у Невилла, засмущавшемуся от такого внимания со стороны девочки. — Я хотела с тобой поговорить, а в Большом зале это сделать непросто. Гермиона уже давно присматривалась к Невиллу, а после вчерашнего случая твердо решила взять его в свою команду. Тем более, что вчера Пэнси, когда они шли к спальням, успела шепнуть ей, что Невилл действительно очень хорош в гербологии. Рассказывать ему подробности об их с Гарри жизни Гермиона не собиралась. Невилл напоминал ей какого-то чудаковатого ученого, который не думает ни о чем, кроме его обожаемых цветочков. Конечно, Гермиона допускала, что может ошибаться, ведь она помнила, каким «недоделанным», по выражению одного из членов их банды, поначалу выглядел Поттер, но все же решила попробовать наладить с Невиллом ровные, желательно даже приятельские отношения, а лишь потом доверить ему что-то более интересное. К тому же она ни на секунду не забывала, что магическая Британия гораздо более сословная, чем магловская, а Невилл Лонгботтом, как рассказала Паркинсон, будущий барон и соответственно лорд. Поэтому она решила начать разговор с нейтральной темы, которая могла бы стать общей для них. — Как я вижу, ты очень увлекаешься травологией, — наблюдая краем глаза за тем, как Гарри бешено переписывает характеристики какого-то растения, протянула Грейнджер. — А вот у нас с ней как-то отношения не складываются. Сам понимаешь, в магловской школе учат обычную ботанику, никаких магических растений. Да и учат совсем по-другому — с точки зрения научного подхода, а не магического. Как смотришь на то, чтобы мы помогали тебе с зельями, а ты нам — с травологией? Невилл удивленно уставился на нее: никто и никогда не предлагал ему помощи и уж тем более не просил помощи у него. Даже на званых ужинах он оказывался в одиночестве из-за отсутствия опыта общения со сверстниками, в результате вечер он проводил в лучшем случае в компании одного-двух таких же замкнутых в себе изгоев. В глазах сверстников он казался нерешительным увальнем, которому сложно связать пару слов. Правда, и такое общение с другими детьми у него бывало совсем не часто, ведь бабушка такое не поощряла. Единственное, чему придавала значение хранительница титула баронов Лонгботтом — это к какой политической партии принадлежали родители детей. Зачастую званый ужин заканчивался для Невилла еще до того, как успевали прибыть все гости, ведь леди Лонгботтом всегда находила предлог, чтобы отправить маленького Невилла в мэнор, оградив его от общения с детьми сторонников Тёмного лорда. Даже после поступления в Хогвартс для Невилла ничего не изменилось, ведь мнение о нём других детей сложилось еще на светских мероприятиях. В результате для всех учеников он был вообще пустым местом: одни его считали позором рода, а другие тупым аристократишкой. Но и те, и другие пытались им манипулировать: одни для получения каких-то выгод в будущем, другие просто для того, чтобы посмеяться над его неуклюжестью. Но никто и никогда не предлагал ему помощи. Даже общаясь с Пэнси, первой в жизни настоящей приятельницы, они вели разговоры, которые ему очень нравились, всегда на нейтральные темы. Однако если смотреть на Невилла трезвым взглядом со стороны, то он был не глупее остальных детей, даже наоборот, поскольку, в отличие от сверстников, он вовсе не мечтал стать поскорее аврором или верным рыцарем Тёмного лорда. Он всегда замечал то, на что не обращали внимания другие дети, когда восторгались героями противоборствующих сторон, на которых они так стремились походить. Почти обо всех героях говорили «был», «была», «сидит в Азкабане», «навсегда лежит в Мунго», в то время как «предатели и трусы» процветали, наслаждаясь жизнью. Правда, отдельно от всех стояли Малфои, о которых никто и никогда не говорил ничего подобного. Вернее, одни восторгались умом и изворотливостью Люциуса Малфоя, благодаря которым он выкрутился на суде, заодно спася от наказания часть сторонников лорда, другие же за всё то же самое его проклинали. В том числе и бабушка. Поэтому предложение Гермионы стало для него неожиданностью. — Ты это правда? — дождавшись утвердительного кивка, он заулыбался, не в силах поверить своему счастью — профессора Снейпа он боялся до ужаса и регулярно портил зелья на его уроках. — С удовольствием! — Вот и славно! — Гермиона тоже улыбнулась. — Тогда жду тебя сегодня в пять вечера в библиотеке. Невилл согласно кивнул, но потом вдруг впал в какую-то странную задумчивость. — С тобой все в порядке? — поинтересовалась Гермиона, заметив необычное состояние Лонгботтома. — Почему вы мне помогаете? — спросил Невилл, резко подняв голову. — Вы же слизеринцы! — И что? — удивленно приподняла брови Грейнджер. — Нельзя же судить людей по цвету галстука! Меня лично ваши средневековые предрассудки жутко бесят. Вы делите людей на плохих и хороших, у вас полностью отсутствуют какие-либо полутона. Я могу помочь тебе, а какая-то другая слизеринка ударит тебя из-за угла каким-то заклинанием. Также и гриффиндорцы. Среди них полно отважных и благородных людей, но подонков примерно столько же, сколько и на других факультетах. Ты на людей ориентируйся, Невилл, а не на факультет. — Думаю, ты права, — кивнул мальчик. Гермиона ему нравилась, к тому же сказалось и вчерашняя сцена в больнице — плохие слизни сделали для него, гриффиндорца, доброе дело, в то время как родной факультет даже пальцем не пошевелил. И он, наконец, решился. — Это ведь из-за вас факультет потерял все баллы? — вдруг без перехода спросил он. — А ты откуда знаешь? — насторожилась Гермиона. — Задержался этой ночью в гостиной, там хорошо, когда больше никого нет, и слышал, как Фред и Джордж Уизли, возвращаясь в гостиную, говорили что-то о «Поттере с его хит…», — запнулся Невилл, которому воспитание не позволило, повторить дословно, — «…хитрой подружкой». — Собираешься настучать преподам? — прищурившись, спросила Грейнджер. — Нет, нет! — Лонгботтом даже руками замахал. — Я просто хотел поставить вас в известность. Понимаете, близнецы Уизли не самые плохие люди, и с вами связываться они не хотели. Тут дело совсем в другом. Я слышал, как они говорили о том, что их отец дал им такое задание — вызвать вас на дуэль. В разгар дуэли должен был появиться Рон и помочь вам. После этого вы бы непременно с ним подружились. Вообще, бабушка рассказывала мне про семью Уизли, и я знаю, что для близнецов их папа — авторитет. Матери они просто боятся, но отца уважают, поэтому выполнят любое его требование. — А так они белые и пушистые зайчики? — скептически поинтересовалась Гермиона. — Я бы не стал так утверждать, — уклончиво ответил Невилл. — Если честно, то они опасные люди, они не выбирают средств для достижения цели, и я знаю, что они экспериментируют на первокурсниках, но… хорошие стороны у них тоже есть. Главным образом — деловое чутьё и талант к изобретениям. Знаешь, еще я слышал, как они обсуждали, что хотят установить с вами деловые отношения, так как весьма заинтересованы в каких-то магловских штучках. Но сейчас они очень злы на вас и думают, как выполнить поручение отца, одновременно сделав вам гадости. Не знаю, знаете ли, вы, но Уизли ночью натянули веревку между доспехами, о которую споткнулся Филч. Мало того, что его изрядно придавило, так еще и близнецы ударили по нему оглушающим. Убежать они не успели, потому что их связала мадам Пинс, которая услышала шум. Теперь Филч в медпункте, а к директору Дамблдору срочно прибыли Уизли-старшие, которые в очередной раз умоляли не отчислять их сыновей. — Это интересно… — протянула Грейнджер, которая, само собой, знала настоящую версию произошедшего. — Спасибо, что предупредил, буду должна. Хотя… Хочешь, подарю магловский учебник по ботанике? Лонгботтом кивнул, но на этом разговор пришлось закончить, так как в класс ленивой походочкой вошел Теодор Нотт, а за ним, задумчиво рассматривая пергамент, Блейз Забини. Мальчики уселись в противоположном конце класса и активно начали о чем-то спорить. — Я буду ждать тебя в библиотеке, — Гермиона начала доставать учебники, наблюдая, как класс постепенно заполняется учениками. — Знаешь, я в этих магических растениях практически не ориентируюсь, но они такие интересные, что мне жутко хочется про них узнать. А ты очень хорошо разбираешься в них, я восхищаюсь твоими знаниями, — она снова посмотрела на Гарри, который переписывал эссе и делал вид, что совершенно не прислушивается к их разговору, и продолжила. — В магловском мире учёные, успешно изучающие травологию, очень уважаемы, имеют хороший доход, правительства разных стран принимают специальные программы, чтобы переманить таких людей к себе. Даже среди богатых и титулованных аристократов быть всемирно известным ученым является очень престижным. Лонгботтом счастливо кивнул и тоже полез за учебниками. Он находился в полуэйфорическом состоянии — нашлись люди, которые не считали смешной его любовь к растениям. А ведь дома Лонгботтом однажды услышал, как его двоюродная тетя Энид говорила бабушке, что он совершенно никчемный сквиб, который с его травологией может рассчитывать только на место помощника Хагрида. Но самым ужасным было то, что бабушка поддержала тетю и пожалела, что он не похож на отца, который был храбрым боевым магом (хотя при этом тётушку и бабушку совершенно не волновал глагол «был»), а Грейнджер дала ему намёк на надежду. — Доброе утро! — голодная и не выспавшаяся, однако как всегда безукоризненно одетая и причесанная, Пэнси появилась перед самым звонком колокола. Сев рядом с Гарри, она радостно улыбнулась. — Кексы у Гермионы, — коротко сказал Гарри, не переставая писать. — Сок в термосе, термос в сумке. — Спасибо! — из-за того, что Пэнси регулярно пропускала завтрак, а Гермиона — ужин, Гарри всегда брал девочкам еду. — Что пишешь? — она заглянула ему через плечо. — Я тоже травологию не сделала, — она быстро доела кекс и начала вытаскивать чистые пергаменты из сумочки. — Нужно быстро что-то написать. — Хочешь, возьми из той стопки, там, кажется, еще дьявольские силки остались, — великодушно предложил Невилл. Пэнси подарила Невиллу самую благодарную улыбку и дружески чмокнула в щечку, от чего тот смущенно покраснел (все-таки первый в жизни поцелуй) и застыл, как каменный, не силах оторвать взгляд от Паркинсон, которая, в свою очередь, осталась неимоверно довольная произведённым эффектом. Затем притянула к себе мелко исписанные пергаменты и, выбрав один, девочка достала палочку и перо. Пробормотав какое-то заклинание, она направила палочку на перо, и оно начало очень быстро копировать работу Невилла на чистый пергамент. Затем написала сверху свое имя и, присмотревшись, довольно кивнула. Невилл прикрыл своё смущение раскрытым подаренным магловским учебником, от которого не смог оторваться до конца урока. Определенно это был один из счастливейших дней в его жизни. Гарри и Гермионе, глядя на перо Пэнси, оставалось только завистливо вздохнуть. Они уже знали о чарах копирования, но для этого надо было зачаровывать на почерк конкретного мага специальное перо, что было делом не одного дня. К тому же сам процесс зачарования требовал знания множества заклинаний, а также изрядного опыта, поэтому, хотя цены и были весьма высоки, обзаведение подобными перьями было твёрдо назначено на лето. Поэтому сейчас Поттеру и пришлось трудиться, списывая работу. — Персефона, ты сегодня зайдешь в штаб посплетничать? — еще раз завистливо посмотрев на перо Паркинсон, спросила Гермиона. — Давай не сегодня, а? Мы с Маркусом снова полезем в Запретный коридор, — не обращая внимания на появившегося преподавателя (на Бинса вообще никто не обращал внимания), Пэнси потянулась за соком. Гермиона устало закатила глаза. — Персефона, может, вам хватит возиться с этим коридором? Как будто медом там намазано, честное слово! — Маркус сказал, что, наконец, нашел необходимое заклинание! — Пэнси не обратила внимания на слова Гермионы. — Мне жутко интересно, к тому же Маркус поспорил с кем-то из своих друзей на десять галлеонов, что мы сегодня проберемся туда. Кстати, половину выигрыша Маркус обещал отдать мне. — У тебя бабок нет? — Гарри, наконец-то закончив с травологией, удивлённо посмотрел на Паркинсон. — Если че, то я всегда тебе могу дать. И мне еще интересно, чего этот хрен с пятого курса крутится возле тебя. Я все понимаю, но у них там что, баб-с нормальных нет, на пятом-то курсе? — Семья Маркуса близко дружит с нашей, — вежливо ответила девочка на вопрос Поттера, избегая обсуждения своих финансов, ведь чужим совершенно незачем было знать, что она отчитывается за каждый потраченный кнат из своих карманных расходов, которые и так выпросить было не легко. Лорд Паркинсон предпочитал оплачивать счета лично, не желая давать на руки своей наследнице наличные деньги.— Раньше мы не общались, но в Хогвартсе Маркус присматривает за мной. Он мне как старший брат. — Знаем, знаем, — Гарри ехидно улыбнулся. — Ну, Пэнс, надеюсь, ты сегодня не сдохнешь. Ты мне живой больше нравишься. Пэнси опустила глаза. С каждым днем в Хогвартсе она все больше думала об Андромеде Блэк. Точнее, о том пути, что она выбрала. Если до Хогвартса и знакомства с парочкой Поттер-Грейнджер она практически не думала спорить с отцом, то сейчас она практически постоянно думала о том, как бы ей избавиться от неприятных приказов отца. Самым неприятным по-прежнему оставалось желание отца выдать ее за Поттера. Гарри, правда, не был таким уж неприятным, каким он представлялся ей до Хогвартса, но от этого легче не становилось. Наоборот, даже еще хуже. Поттер вполне устраивал будущую леди Паркинсон в качестве друга, но уж никак не мужа. К тому же Пэнси прекрасно, хотя и неприятно для себя осознавала, что Поттер скорее женится на какой-то магле, чем на ней. Не говоря уже о том, что получив себе представление о жизни Поттера, ей как-то не очень нравилась перспектива принимать в ней участие, будучи супругой Гарри. Конечно, послушать про махачи было интересно, особенно когда Поттер азартно описывал звук, которое издает тело, проткнутое ножом, или сломанная кастетом переносица. Однако с таким же успехом можно было стать как победителем, так и жертвой. И это снова возвращало ее к плану о побеге, хотя даже то немногое, услышанное о мире маглов, её изрядно пугало. К её счастью, для принятия решения впереди было ещё много времени. — Персефона! — из тяжелых мыслей девочку выдернул голос Грейнджер — та часто называла ее полным именем. Кстати, как заметила Паркинсон, Гарри никогда не сокращал длинное имя Гермионы, в то время как остальных предпочитал называть более кратко. — Ты заснула? Нам пора на другой урок идти.

***

— …Они не любят тепло и свет, а также очень любят душить активно сопротивляющуюся жертву, — Невилл, воодушевленно размахивая руками, цитировал учебник по травологии. За его спиной, на небольшой классной доске, было нарисовано описываемое растение, которое двигалось благодаря определенным заклинаниям. Гарри и Гермиона вместе с присоединившимися к ним Драко сидели в штаб-квартире и слушали эмоциональный рассказ Невилла. Сначала они хотели было позаниматься в библиотеке, причем Гермиона хотела познакомить своих друзей-магов с магловскими науками, но из-за того, что в библиотеке сегодня было на редкость много учеников, они решили зайти в штаб-квартиру, заодно показав ее расположение Невиллу и Драко. Там Невилл вручил им по паре книжек с движущимися картинками и завел свой пространственный рассказ. Так что обычную школьную программу пришлось отложить до лучших времен. — Я бы рекомендовал заклинание «Люмос», оно очень эффективно, — мирно текущую речь Лонгботтома вдруг прервал жуткий грохот, с которым распахнулась дверь в кабинет. Гермиона отреагировала мгновенно, развернувшись и выхватив палочку. Гарри задержался на пару секунд, но тоже быстро вытащил палочку. Однако, увидев, кто к ним ворвался, они медленно опустили палочки. — Бля, Пэнси, что с тобой? — засунув палочку в рукав, Гарри бросился к подруге. Та выглядела ужасно — всегда безукоризненная прическа была растрепана, мантия порвана, а на руках и рукавах была кровь. Правда, Поттер и подскочивший Малфой быстро убедились, что кровь не ее, так как никаких ран, даже царапин, на ней не было. — Это не моя кровь, — пояснила Паркинсон, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать. — Это Маркус… Он там… ему надо помочь. Где это «там» большинству присутствующих сразу стало ясно, поэтому Драко и Гарри, подхватив тихо всхлипывающую Пэнси, помчались в Запретный коридор на третьем этаже. Гермиона, быстро схватив Невилла за руку, рванула следом, по пути объясняя Лонгботтому ситуацию. Догнав мальчиков и Пэнси, Гермиона, за которой с трудом поспевал тяжело дышащий Невилл, внимательно осмотрелась. Коридор ей не понравился с первого взгляда — она словно чувствовала, что сюда лучше не соваться. — Дебилы, — тихо пробормотала она себе под нос, медленно подходя к огромной, кованной железом двери, возле которой лежал высокий и широкоплечий ученик в зеленой квиддичной мантии. Рядом копошились Гарри и Драко, которые неожиданно нашли общий язык и теперь умело оказывали неотложную помощь: Поттер по-магловски — лупя по щекам, а Малфой — произнося медицинские заклинания остановки крови. — Что с ним? — подойдя вплотную, спросила Грейнджер у Паркинсон, которая уже успокоилась и старательно очищала рукава мантии от крови. — Что вообще произошло в этом коридоре? — Маркус наконец-то сумел открыть дверь, — начала рассказывать Персефона. — Вспомнил одно заклинание — элементарное, его на первом курсе учат, мы-то раньше более сложные пробовали. Ну он и пошел вперед, чтобы посмотреть, безопасно ли там. И… — она всхлипнула, — увидел там что-то и оступился. Затем я даже не поняла, как это произошло, Маркус кинулся бежать, но споткнулся и с разбега ударился головой об угол открытой двери. Я смогла вытащить его в коридор, на большее у меня не хватило сил, и дальше тащить его я не смогла. Хорошо хоть та тварь до двери не достает, и я её закрыла, чтобы не слышать этот жуткий вой. — Там был жуткий монстр с тремя головами, — подал голос Маркус Флинт, которого уже немного подлечили. — Он зарычал и бросился! А когти у него! Зубы! И рычит! Слюни текут! — Гермиона, милая, а можно я на него посмотрю? — тут же подскочил к подруге Поттер. — Хоть одним глазком, в щелочку! Гермиона растянула тонкие губы в неприятной улыбке. — Гарри, милый, а может, ты поищешь другой способ сдохнуть? — спародировала она его тон. — Скажем так, с куда большей пользой! — И так ведь польза — монстр поест, — не сдержался Малфой, за что тоже заработал грозный взгляд от слизеринки. — Гермиона, — не обратив на Малфоя внимания, Поттер взял Грейнджер за руку и нежно заглянул ей в глаза, — пожалуйста. Нам нужно знать, что происходит в этом мире! Сначала гоблины в банках, затем великаны в лесниках, следом монстры в коридорах, а в Большом зале скоро орки с троллями гулять будут, как у себя дома! — Хорошо, — оценив аргументы Поттера, Грейнджер царственно кивнула. — Только будь осторожен. Гарри клятвенно пообещал. — Драко, Невилл, отведите Маркуса к мадам Помфри, — начала распоряжаться Гермиона, сообразив, что паника еще не прошла и никто не понимает, что делать, — скажите, что он упал с метлы, на нем как раз квиддичная форма. Про коридор ни слова! А то Снейп нам всем устроит отработки. Пэнси, подожди в штаб-квартире, я схожу в спальню и принесу тебе целую мантию. И да, — добавила она тогда, когда они помогли Маркусу встать и уже повели из коридора, — жду вас завтра возле ивняка в шесть тридцать. Оденьтесь по-спортивному. — Как это? — не понял Невилл. — Зачем? — Черт, действительно! — хлопнула себя по лбу Грейнджер, забывшая о разнице миров. — В общем, будем делать из тебя сильного, выносливого и красивого, и чтобы ты не падал, пробежав пятьдесят метров. Ты ведь хочешь стать сильным красавцем, чтобы никто не смог тебя обидеть, да еще и нравиться девочкам? — Конечно, хочу, — осторожно согласился Невилл. — Но я, наверное, не смогу… бабушка всегда говорила, что я ни на что не способен, — добавил он, пытаясь увильнуть. Он не боялся, что это будет сложно и больно, он боялся, что у него в начале ничего не получится, и новые приятели, как бывало неоднократно, посчитают его бездарным, неспособным увальнем и прекратят общение. — Глупости, — оборвала его Гермиона. — У всех получается, если есть желание. Ты думаешь, Поттер всегда был такой боевой и сильный или Драко в одночасье окреп? Да они поначалу еле пешком ходили, а сейчас как кони бегают. Тебя же никто не собирается сразу нагружать до потери сознания, — агитировала его Грейнджер, уже чувствуя, что она на правильном пути. — Действительно, Невилл, — внезапно вступила в разговор Паркинсон. — Я сама давно хотела присоединиться к Гермионе, Гарри и Драко, но не решалась без приглашения. А тут такая возможность! Тут Паркинсон, конечно, приврала, желание у неё действительно было, к тому же Грейнджер ей даже подарила практически новый спортивный костюм и обувь, которую она назвала кроссовками, плюс куртку и шапочку. Однако, несмотря на ежевечерние клятвы перед сном, что она готова побежать завтра утром, Пэнси, хотя и понимала, что рано или поздно ей всё же придется это сделать, так и не могла заставить себя просыпаться в такую рань и куда-то бежать по холоду. Но сейчас она, смотря на Невилла, который уже почти согласился, вдруг обрела уверенность, что завтра обязательно сможет встать и побежать. — А на счет спортивной одежды не волнуйся, — кинув довольный взгляд на Пэнси, улыбнулась Гермиона. — Мы отправим птицу Розе, и утром тебе эльф принесёт вещи и персонально разбудит. Только ты не забудь дать указание тому эльфу, который обслуживает вашу гостиную, чтобы он получил у нас одежду и доставил тебе. Грейнджер, естественно, умолчала, что спортивная одежда для Невилла была заказана накануне, и уж тем более Невиллу не следовало знать до поры до времени, что ради неё был избит и раздет до трусов магловский подросток. Невилл кивнул, соглашаясь вступить в неизвестное. Он хотел еще что-то спросить, но тут Маркус застонал и попытался окончательно потерять сознание, заваливаясь на пол, поэтому мальчикам пришлось прервать разговор и потащить его в медпункт. Гермиона повернулась к Гарри и широким жестом указала ему на дверь. — Прошу! Гарри, осторожно открыв дверь, быстро заскочил внутрь. Обратно он вылетел спустя две секунды, внимательно смотря вперед и себе под ноги. Выражение его лица было крайне изумленным, будто за дверью ему кто-то натянул уши на затылок. Вслед за ним раздался рев, от которого вполне мог утонуть в собственном дерьме и тираннозавр. — Гермиона, помнишь мы с тобой «Мифы Древней Греции» читали? — медленно протянул он. — Я готов поспорить, что там, за дверью, самый настоящий цербер. Стоит он на люке. И мне жутко интересно, что же за сокровища он охраняет, ведь предположить, что в Хогвартсе находится вход в царство Аида не смог бы даже я.