***
Это оказалось сложнее, чем она думала. Ноги и спина затекли от долгого сидения на одном месте. Становилось все холоднее. Не спасали даже пресловутые Согревающие Чары. Гера очень жалела, что не взяла с собой теплые вещи. Они занимали слишком много места, а расширять пространство волшебница еще не умела. Послышался скрип, и люк, через который она сюда попала, открылся. Ива затаила дыхание. Сейчас ее раскроют и в лучшем случае просто исключат. А в худшем могут и обратно отправить. И попадет она в загребущие лапки Смирновой, которая придумает, как отравить ей жизнь. И все ее усилия были напрасными. Кто-то спрыгнул вниз. Грейнджерофф в очередной раз пожалела, что она не метаморф и сильнее прижалась к стенке. «Лишь бы не заметил», — подумала девушка, прижимая к себе рюкзак. Незнакомец тем временем приближался. Гере захотелось выругаться во второй раз за этот дурацкий день. — Выходи, — произнес гость. — Выходи, Ива. Я знаю, что ты здесь. Волшебница выдохнула. Голос принадлежал Виктору Краму, лучшему другу девушки. Если это он, то еще не все потеряно. Скрываться боле не было смысла, ибо она была раскрыта. Мысленно пообещав отомстить Цветану, Гера закинула рюкзак на плечо и вышла из своего укрытия. Знаменитый квиддичист до ее появления гипнотизировал взглядом другие ящики. Но заслышав негромкие шаги подруги, развернулся. — Я, честно говоря, думал, что Йорданов врет, — признался тот, чуть склонив голову набок. Грейнджерофф ничего не ответила. Другу о своем плане побега из магического мира она не сказала. А ведь раньше девушка непременно просвещала Крама по поводу своих шалостей. Он всегда знал, какие блюда не стоит есть, если не хочешь обрасти зеленой шерстью в самых неожиданных местах. Так почему в этот раз Гера промолчала? Потому что прекрасно знала, что такое он в жизни не одобрит. В этом был весь Крам. Виктор не привык бегать от трудностей. Иногда Ива думала, что камни ошиблись, отправляя ее на Фламма. Там все были такими, как Виктор, а она была слеплена из другого теста. Но с ее распределением уже ничего нельзя было поделать, так что она смирилась. — Прости, — наконец, прошептала волшебница, рассматривая носки своих кроссовок. — Я правда хотела тебе рассказать, но знала, что ты в жизни такое не одобришь. Гера-Ивонна ожидала любой реакции. Крам мог накричать на нее, мог оскорбить, мог треснуть по башке за слишком нефламмовские мысли. А он расхохотался. Громко. Звук его смеха эхом раздавался в пустом помещении. — Ну ты даешь, мать, — пробормотал он, подавляя новый приступ хохота. — Если ты так хотела попасть на Турнир, то могла бы и мне сказать. И он вновь рассмеялся. В его хохоте потонул тихий вопрос «На Турнир?», заданный Ивой. — Ну конечно, на Турнир. Не сбежать же ты захотела? Впрочем, ладно, — добавил Виктор. — На твое счастье, у тебя есть такой хороший друг, как я, который сумел договориться с директором. Вылезай отсюда. Будешь жить в одной каюте с Галей, она не против. «На Турнир, так на Турнир», — обреченно подумала Ива. — «А сбежать я всегда успею. Да и не разрушать же многолетнюю дружбу из-за одного поступка».***
— Все могло быть и хуже, — флегматично заметила Эрмиона, с интересом рассматривая замок. — Мы могли бы стоять у себя во дворе, и ожидать иностранных гостей. Флер застонала и натянула на голову шарф. Гранжер понимала подругу, ведь ей самой тоже было холодно и тоскливо. Девушка пыталась найти положительные моменты в поездке в Хогвартс. Получалось всего несколько пунктов. Во-первых, в карете было тепло и весело. Мадам Максим рассказывала интересные истории о том, как она училась в Шармбатоне и вообще всячески развлекала своих подопечных. Директор понимала, что тяжело выдержать такую долгую дорогу, когда крылатые лошади постоянно наровят улететь куда-то не туда. Более того, карету сильно трясло. Это тоже не добавляло комфорта поездке. Во-вторых, ученики Хогвартса и Дурмстранга. Девушка очень хотела завести новые знакомства, возможно, подружится с кем-то из иностранных школ. Волшебники из принимающей стороны стояли организованными разноцветными кучками. Ну, как разноцветными… Черные мантии с яркими нашивками, которые выделялись на одноцветном фоне, как огоньки. Эрмиона читала в Истории Хогвартса, что таким образом обозначают принадлежность учеников к факультетам. Изумрудный — это Слизерин, пристанище для тех, кто хитер и амбициозен. Как писал Гариус Томкинс, именно этот факультет выпустил большинство темных волшебников. Прочитав об этом, Гранжер фыркнула. Темных магов в разное время выпустили все факультеты, поэтому сваливать все на Слизерин показалось ей бессмысленным. Ярко-желтый — Пуффендуй, на котором учатся дружелюбные и верные волшебники. В книге о них говорили не очень уважительно, но Гранжер здраво рассудила, что быть постоянно честным и верным гораздо сложнее, чем плести интриги. Это исключает любую ложь. Девушке всегда было жалко таких светлых людей, ибо им даже нельзя сорваться на ком-то. Нельзя же всегда быть веселым и беззаботным. В синих тонах была оформлена символика Когтеврана. Этот факультет вызвал у волшебницы особую симпатию, ибо на него попадали умные, незаурядные личности. Отчего можно сделать вывод, что учились там ребята жадные до знаний. Как и на Эспри. Красную нашивку носили маги с факультета Гриффиндор. Он считался аналогом факультета Оннер. Там в почете были храбрость и честолюбие. Из этих учеников вырастали смелые волшебники, как, например, Лили и Джеймс Поттер. Они отдали свою жизнь за сына, который, кстати, сейчас тоже учился на Гриффиндоре. Гарри был ненамного младше Эрмионы и тоже обучался на четвертом курсе. Гранжер хотела увидеть живую британскую легенду, но лезть из кожи вон для этого не собиралась. Ей не хотелось смущать и без того не избалованного вниманием парня. Тем временем Госпожа Директор разговаривала с каким-то старичком. Приглядевшись, Эрмиона узнала в нем Альбуса Дамблдора, руководителя Хогвартса. У этого мага было очень много титулов. Девушка встречала его имя практически в любой современной волшебной энциклопедии. Он считался величайшим волшебником своего времени. Разумеется, Гранжер не могла отказать себе в искушении поглазеть на профессора Дамблдора. Но ей тут же пришлось себя одернуть, ибо этот странный дядечка посмотрел на нее в ответ и этот взгляд был таким проницательным. Как будто этот старый волшебник знал все ее тайны и секреты. Сглотнув подступивший к горлу ком, Эрмиона поспешно отвернулась, сделав вид, что заинтересовалась панорамой Запретного Леса. — С тобой все нормально? — участливо спросила Флер, дотронувшись до локтя подруги. — Эээ… Да, — поспешно соврала девушка, все еще смотря в другую сторону. За годы дружбы с Гранжер Делакур научилась чувствовать ее ложь. Да и несложно было угадать, когда она врала. И вот сейчас, смотря на покрасневшую четверокурсницу, Флер понимала, что что-то тут нечисто. Но донимать Эрмиону расспросами не стала — если захочет, то сама расскажет. — Ученики, за мной, — скомандовала мадам Максим. Девушки на миг почувствовали себя первокурсниками, которых ведут в Распределяющий Зал. Все казалось незнакомым и оттого страшным, пугающим. Как в магловских ужастиках. Если бы начался дождь и где-то прогремела молния, то никто бы не удивился. Хогвартс выглядел загадочным и неуютным. Эрмиона невольно поежилась при мысли, что ей придется провести остаток учебного года в этом замке. Захотелось обратно в такой родной Шармбатон. Напряженную обстановку разрядил непонятно откуда взявшийся полтергейст, выливший под ноги Флер ведро воды. Целился он в голову, но Делакур успела на удивление проворно отскочить. И пока красавица-вейла сквозь зубы материла чертов Хогвартс, чертову Шотландию и вообще всю Великобританию вместе взятую, Гранжер подумала, что тут может быть по-своему уютно. Их провели в Большой Зал. От такой красоты захватывало дух. Большой Зал напоминал Шармбатон. Он был таким же прекрасным. Отблески свечей плясали по стенам, большие готические окна приносили меньше света, но выглядели впечатляюще. Кубки и тарелки на пяти массивных столах сверкали золотом. Ученики британской школы магии весело переговаривались между собой. Эрмиона мысленно окрестила Большой Зал «кусочком Родины на чужбине». — Ребята, садитесь за тот стол, — мадам Максим указала изящной рукой в кольцах на стол Когтеврана. Эрмиона и Флер переглянулись, синхронно пожали плечами и заняли свои места. Рядом рассаживались собратья по несчастью. Вид у них был немного обескураженный. Хогвартс во многом превосходил их ожидания. Двери Зала вновь распахнулись, принимая новую делегацию. На этот раз из Дурмстранга. Школьники были очень большими. Эрмиона на мгновение замерла. А потом до девушки дошло, что такой эффект создавали лохматые шубы. Лишь два человека на фоне таких глыб выглядели миниатюрными. Это был директор Дурмстранга, которого, кажется, звали Игорь Каркаров. Он был одет в гладкие серебристые меха и тащил за локоть какую-то девушку. Верхней одежды на ней не было. Ни шубы, ни куртки. Четверокурсница ткнула Флер под ребра. Та отвлеклась от созерцания собственных ногтей и взглянула на подругу. — Смотри, — прошептала Эрмиона, указывая рукой на Каркарова и его спутницу. Делакур скептически посмотрела на девушку. — Мы тоже без шуб, ну и что? Что ты видишь странного? — спросила она. Тут в разговор девушек вмешался Луи. Он был одного возраста с Флер и считался если не другом, то приятелем «неразлучной парочки». Француз обучался на Грасе, что для парня было настоящей редкостью. Многие называли его «шармбатонским цветком», тем самым отмечая его красоту. Но Луи на мнение окружающих было плевать. И это касалось любых аспектов его жизни. Поэтому Франсуа открыто заявлял о своей нетрадиционной сексуальной ориентации и о том, как сильно он ненавидел французскую кухню. — Просто посмотри на других учеников и на нее. Ее ведут как будто на эшафот, — произнес Лу. Эрмиона пригляделась к дурмстранговской делегации. Все эти маги выглядели веселыми и счастливыми. Лишь у отпущенной к тому моменту девушки лицо было грустным. Гранжер посмотрела еще раз, повнимательнее. Волшебница, в отличие от остальных шубу не натянула, хотя на улице было холодно. Значит, этот предмет одежды она изначально не взяла. Почему? Ответа два. Либо теплой одежды нет, либо она приехала сюда нелегально, но на корабле. Против первой версии говорило то, что выглядела девушка прилично. А значит, шуба или хотя бы теплая куртка у нее есть. Ведь если Эрмиона не ошибается, то ученикам той магической школы на форму делают очень и очень неплохие скидки. Тогда получается, что на корабле у Дурмстранга завелся самый настоящий заяц. Теплую одежду девушка не взяла, ибо она занимает слишком много места. А времени на то, чтобы заколдовать рюкзак (или чемодан?) не было. Скорее всего, та школьница использовала Согревающие Чары для того, чтобы не замерзнуть. — Она заяц, — пояснила Гранжер. Удивления на лицах собеседников она не заметила. Те просто задумчиво покивали. Внимание Эрмионы привлек Дамблдор, вставший из своего высокого позолоченного кресла. Его очки-полумесяцы весело сверкнули в вечернем освещении. Он начал свою речь с приветствия всех находящихся в Зале. Дальше он понадеялся, что гостям понравились здешние удобства. Флер не удержалась и громко хихикнула, обратив на себя внимание несколько магов. Наконец, директор Хогвартса закончил говорить, и на тарелках появилась еда. Некоторое время все были заняты блюдами. — Смотри, — Луи легонько ткнул Эрмиону и указал за стол Гриффиндора. Там что-то активно жевал рыжеволосый маг. Ел он чересчур быстро, сметая все, что попадалось ему на глаза. Как он не попробовал на вкус своих спутников, оставалось загадкой. — Вот уж кто сможет попробовать всю еду в этом зале. Интересно, клюнет ли он на нашу Флер? Делакур, услышав голоса друзей, отвлеклась от медленного поглощения содержимого своей тарелки и взглянула на них. На ее лице появилась улыбка. Изящным движением откинув золотистые локоны назад, девушка выпрямилась и прошествовала к гриффиндорскому столу. — Будьте доб’гы, пе’гедайте, пожалуйста буйя-абес, — попросила она. Рыжик стремительно покраснел и отвел глаза. «Таки клюнул», — радостно подумала Эрмиона.***
День получился дурацким. Сегодня Гермиону раздражало все: иностранные гости, недовольные погодными условиями, глупые Гарри и Рон, которые повелись на ту пустышку, да и Дамблдор, странно поглядывающий на нее с самого начала учебного года. Как будто она сделала что-то запретное. Все это создавало такое впечатление, что весь мир настроен против нее, Гермионы Грейнджер. Живоглот мяукнул и прыгнул ей на руки. — Только ты меня понимаешь, — сказала Гермиона в полный голос, гладя пушистого кота. Чего стесняться, если она в этой гостиной одна? Грейнджер гладила животное и потихоньку успокаивалась. Дамблдор всегда смотрел так, как будто знал какую-то тайну, даже если никакой тайны не было. А взглянул он на нее оттого, что она слишком громко фыркнула. Просто директор переживал, что она не сможет ни с кем общаться и опозорит Хогвартс своим недружелюбием. Ну и какое ей дело до недовольных чем-то француженок? Пускай сами разбираются. «Тоже мне, нашлись принцессы на горошине», — подумала девушка. — «Ну и возвращаются пусть домой, в свой лягушатник, если их что-то не устраивает». Туда же можно было отправить и Гарри с Роном, если им так нравились эти чертовы шармбатонки. Нисколечки она не ревновала. Неа. Рон смотрел на эту волшебницу, открыв рот. Не ревнует. Она забрала у него этот чертов буйабес, и, возможно Грейнджер показалось, чуть-чуть улыбнулась. Кулаки под столом сжались, и Гермиона едва сдержалась, чтобы не прокричать этой жабе вслед что-нибудь обидное и неприличное. Не ревнует. Рон пододвинул к краю стола бланманже и с надеждой глянул на стол Когтеврана. К удовольствию Гермионы, в этот раз француженка даже не посмотрела в его сторону. Не ревнует. Не ревнует, не ревнует, не ревнует. Гермиона прошептала эти слова как мантру, несколько раз. Немного помогло, и она вроде бы успокоилась. Да и с чего ей ревновать Рона? «Кто кроме тебя на такое позарится?» — вопросил тихий голосок в ее голове. Словно услышав ее мысли, в гостиной появился Рональд Уизли. Он был одет в пижаму и выглядел весьма заспанным. Грейнджер наградила его злым взглядом и встала, чтобы уйти к себе. Ее остановил тихий оклик. — Гермиона, — позвал Рон, запустив пятерню в рыжие волосы. — Как ты отнесешься к тому, чтобы сходить в следующий раз в Хогсмид вместе? — Ну мы и так пойдем в Хогсмид вместе, — произнесла девушка, слегка смутившись. — Ты, я и Гарри. Рон очень сильно покраснел. Это было видно даже в полумраке, царившем в сердце всея Гриффиндора. Ребята ненадолго замолчали. — Я хотел сказать, — начал рыжий после паузы, — давай пойдем вдвоем. Только ты и я. Он взглянул на подругу с такой искренней надеждой и мольбой. Гермиона молчала и раздумывала над его предложением. С одной стороны, пойти с Роном хотелось, но она понимала, что в таком случае Уизли будет считать ее своей девушкой, а это будет не совсем верно. Ведь ей тоже хотелось чувствовать себя девушкой, которую добиваются. Но и отказать другу она тоже не могла. Не хотела и все. — Я подумаю, ладно? — изрекла она. Рон просиял и, активно закивав головой, попятился назад. — Не буду тебе мешать, — сказал он, перед тем, как скрыться за дверью мужской спальни. Гермиона вернулась на предыдущее место. Ей предстояло о многом поразмыслить. Впереди была целая ночь. Повинуясь внезапному порыву, девушка подошла к выходу из гостиной и, тихонько отворив дверь, выскользнула наружу.