Солнце выглядывало из-за туч, окидывая пустынные улицы больным желтым глазом. Уже глубокая осень, когда от дыхания изо рта вырывается облачко пара. Хоть синоптики и обещали ясную и теплую погоду, что довольно удивительно, только вчера прошел дождь и тротуары и газоны покрылись легкой наледью. Лето уже ушло, скрывшись в узеньких проходах между серыми панельными домами, а вслед за ним ушли солнечные зайчики, облака, рассыпавшиеся по небесной глади легкими кусками ваты.
А эти последние теплые деньки — прощальные письма лета.
Теперь властвует осень с вечными дождями и огненно-рыжей листвой. Она кажется огнем, в котором горит лето, чтобы потом родиться заново весной. Летняя беззаботность и задор сменяются тихой меланхоличностью и легкой грустью, будто после долгой разлуки наконец вернулся домой. Наступило время сидеть в старом потертом кресле с книгой и обжигающей пальцы кружкой с чаем или кофе. Время сидеть под одеялом и читать страшные истории со светом фонарика.
Иногда кошмары оживают и уходят гулять по ночным улицам маленького городка у моря. Несмотря на внешне спокойный и мирный вид, он таит много секретов. Из-за картонных декораций с играющими детьми, аккуратными домиками и улыбающимися людьми выглядывают грязные тайны с саркастичными ухмылками. Бывают такие картины, смотришь на них издалека и видишь одно, а стоит подойти поближе и впечатление меняется в доли секунды. Как говорится, дьявол кроется в деталях.
Еще утром здоровая и вполне невредимая, теперь Кэсс лежала на мокром от ночного дождя асфальте. Частично. На лице навечно застыло выражение боли пополам с ужасом. Она была красивой. Была частью этого городка. И у нее были свои тайны. Очень скоро она превратится в очередной ровный холмик на кладбище, что находится в паре километров к востоку, а вся информация, которую только можно перенести на бумагу, сгинет в архивных картотеках. И все даже вспоминать про нее не станут, потому что в этой иллюзии чудесной жизни нет места для кровавых убийств.
Сутулый следователь со ставшим уже хроническим насморком морщил лоб. Его обветренные руки мелко подрагивали от холода. Темно-карие глаза скользили по стенам, окнам, но неизменно возвращались к тому, что еще вчера было миловидной девушкой. Очередное убийство, попахивающее висяком. Причем, уже третьим за месяц. Не может быть такого, чтобы эти преступления не были связаны — почерк убийцы определенно был один и тот же во всех случаях. Работал он чисто, улик не оставлял.
Мужчина тяжело вздохнул и посмотрел на убитую. За годы работы и не такое видал, бывало и похуже. Не то что новый напарник, которого вывернуло, стоило им только свернуть за угол и подойти чуть ближе. Сейчас он маячил где-то возле машины, кашляя и нервно скуривая одну за другой сигареты, которые сунул парнишке с сочувствующем выражением лица судмедэксперт.
Следователь еще раз окинул темный проулок цепким взглядом, и, не найдя ничего, разочарованно вздохнул. Здесь делать больше нечего, остается только ждать результатов экспертизы. Подворотня темная, тех, кто жил в ближайших домах уже опросили. Никто ничего не видел и даже не слышал.
Раздав указания, мужчина пошел к машине. Проходя мимо нервного напарника, он выхватил у того из рук пачку, быстро закурил и, коротко сверкнув улыбкой, сказал:
— Курить вредно. — Он пошарил в кармане, ища мятный леденец, завалявшийся с прошлой недели. — На, грызи, полезней будет.
Напарник изумленно хлопнул глазами, но конфетку взял и в рот почти автоматом сунул. Следователь ухмыльнулся. Напарник - мальчишка еще совсем. Ему бы дома сидеть, а не по темным подворотням шариться.
— Приедем, я подниму архив с самыми кровавыми преступлениями и куплю леденцы. Будешь грызть и смотреть, — сказал мужчина, стряхивая пепел в окно и одновременно выруливая на дорогу.
— Не смешно, — буркнул напарник, упрямо таращась в окно.
— Не смешно идти на такую работу и блевать от первого же трупа, — резко возразил кареглазый. — Чего ты ожидал? Знаешь, город у нас криминальный, такое сплошь и рядом.
Напарник молчал. А потом по его лицу стало видно, что он совсем расстроился. Не такого ожидал он от первого выезда «в поле». Хотя в чем-то Дамиан был прав, если мерзко, то и не стоило браться за такое дело. Но для парнишки это было сродни испытанию и так просто сдаваться он не собирался.
Справа послышался веселый смешок. Эван повернулся к следователю и, заметив одобрение в глазах того, позволил себе расслабиться.
— Так держать, напарник. Надо тренировать силу воли и желудок.
Парень лишь закатил глаза и отвернулся обратно к окну.
***
Ава поежилась. Ей сегодня совсем не хотелось идти куда-либо. Пусть даже школу прогуливала целую неделю. Пока девчушка раздумывала, зазвонил телефон, на дисплее высветился незнакомый номер и она взяла трубку с некоторой опаской.
— Д-доброе утро, — сказал Арроу. — Ты с-собираешься в школу или н-нет? Я т-тут уже п-полчаса т-торчу.
— Ты! Один, где ты взял мой номер? — возмутилась Ава. Хватило бы с него того, что знает ее адрес, а тут еще и номер телефона. А она о нем ничего не знает. Как Один умудрился так быстро влиться в ее жизнь? Айре даже не представляла, чтобы на уроках он сидел не рядом с ней. Даже эта история с дневником была всего лишь минутной обидой. А в школу она не ходила, потому что не хотелось. Тетя об этом не знала, а учительский состав уже давно перестал обращать внимание на прогулы учеников.
В ответ Арроу только хмыкнул. Ава вздохнула, схватила ключи от дома и вышла из квартиры.
Привычное молчание по дороге. Эта тишина не вызывает неловкости, как обычно бывало, когда Ава еще общалась с другими ребятами.
Возле школы царило необычное столпотворение. Несмотря на легкую взвесь мелких капелек в воздухе, ребята толпились на крыльце, не торопясь заходить внутрь. Ничего хорошего это не сулит. Ава ускоряет шаг, чтобы узнать, что же их всех так взволновало.
— Вы слышали, — вещала с верхней ступеньки высокая худощавая девушка с пепельно-русыми волосами, — сегодня нашли труп Кэсс из кофейни.
Все загалдели. У одних на лице были усмешки, кто-то откровенно трусил и спешно ретировался в школу, большинство же ожидали продолжения истории.
— Говорят, ее расчленили на мелкие кусочки и только лицо осталось целым, — на последнем слове она вдруг некстати хихикнула. Ава закатила глаза. Это была главная сплетница их школы. Как ее до сих пор терпели, ведь она обсуждала всех, даже Врасию, хотя той было откровенно плевать на слухи.
— Скатертью дорожка потаскушке, — с гнусной ухмылкой вдруг выдал какой-то парень.
Все это было так мерзко. Ава вдруг поняла, что ненавидит этот город и этих людей. Кэсс была официанткой в кофейной в паре кварталов от школы. Она не хамила, в отличии от остального персонала, всегда улыбалась и как-то умудрялась развеселить любого. А все слухи, о которых сейчас заговорили, распустил парень, получивший отказ от Кэсс.
Официантка носила широкие браслеты на запястьях. Массивные украшения не шли хрупкой девушке, но Ава подозревала, что так она прятала шрамы от порезов. Как-то раз вечером, когда почти все посетители ушли, они разговорились. Айре пыталась об этом спросить, но Кэсс ловко ушла от темы.
Кому она помешала?
Тот парень, которому она отказала? Но у него кишка тонка, он только и смог, что пустить грязную историю.
Тем временем, над Кэсс продолжали насмехаться.
— Вы все просто грязные свиньи, которые только и умеют оскорблять других!
Сердце будто перестало биться после этих слов, но Ава не жалела. И словно в кино, все медленно замолкают и поворачиваются к ней. На секунду девчушке становится страшно, но она уговаривает себя не трусить. Ближайшая из девушек кривится и уже собирается что-то сказать, но тут дверь школы распахивается и в наступившей тишине голос завуча Прудит Лун звучит оглушающе громко.
— Бегом на уроки! Решили коллективно поучаствовать на ближайшем субботнике?
Все тут же устремляются в здание. Спорить с Лун не стоит, лучше подчиниться беспрекословно, чтобы потом не отрабатывать наказание за нарушение устава школы.
— Не думай, что тебе прокатило, — кто-то толкнул Аву плечом, проходя мимо. Затем этот кто-то оборачивается и девушка понимает, что это тот самый, что назвал Кэсс потаскушкой. — И тебе, заика несчастный, тоже достанется.
Ава никогда не страдала склонностью к насилию, скорее наоборот, но сейчас ей хотелось стереть эту гадкую многообещающую ухмылку с его лица. Она вздохнула. Стоило уходить прямо сейчас, но Лун внимательно наблюдает за всеми, кто заходит в школу, и теми, кто все еще остается на улице. Хотелось плюнуть на все, убежать, забиться дома под одеяло и плакать без остановки. Ава все еще не могла поверить, что Кэсс уже не улыбнется, завидев Айре у входа. Что не поставит на столик чашку кофе и тарелочку с пирожным и не посмотрит внимательно, не развеет все мрачные мысли одной только фразой.
Один тянет за рукав и она на автопилоте идет за ним.
Уже на уроке Ава пишет записку темноволосому.
«После этого урока сразу уходим»
Он лишь кивает в ответ, пряча листок в рюкзаке.
***
— Т-ты ее знала? — спрашивает Один, пиная камешек в глубокую лужу. Дорога размокла, и теперь к подошве комьями прилипала грязь. Коса Авы растрепалась и отдельные прядки завивались от сырости. Пальто не спасало от пронзительного ветра, несущего дыхание зимы, и русоволосая дрожала от холода. Один же шел в распахнутой кожаной куртке. Казалось, такая погода ему нипочем.
— Да. — Ава спрятала руки в карман. — Мы хорошо общались. И, пожалуй, она стала мне другом. Но о себе Кэсс не любила говорить.
Они ушли сразу же после первого урока. Немного помог Тулс, который слышал угрозу того парня. Тенеброс с самым суровым лицом зашел в класс и сказал, что их вызывает к себе Директор. Ава немного удивилась, ведь обычно за провинившимися посылали учителей или старост, но ничего не сказала и быстро собралась. Затем друг быстро проводил их до запасного выхода и сказал, что прикроет.
Теперь они брели по городу. И как-то так выходило, что ноги сами заворачивали к знакомому маршруту в кофейню.
Один вздохнул, стянул рюкзак, немного покопавшись в нем, достал перчатки и протянул Аве. Они были велики для нее, но это лучше, чем ничего.
Впрочем, сейчас ее руки не отогреют даже перчатки.
Ава много раз видела смерть. Умирали домашние животные. Соседи. Друзья родственников. Она много раз бывала на похоронах. Эта душная, густая, словно сироп с приторно-сладким привкусом смерти, атмосфера давила на нервы. Чужие слезы и стоны боли били не хуже плети. Но это проходило вскользь, никогда Ава еще не теряла близких людей.
А тут Кэсс. С волосами цвета льна и серыми глазами, такая живая и яркая, что при мысли о похоронах становится плохо…
Русоволосая трясет головой, отгоняя очередное наваждение.
— Какой она была? — Этот вопрос был к месту. Ава очень хотела рассказать, какой Кэсс на самом деле была. Не той, совсем непохожей на нее девушкой, которая фигурировала в слухах. Она хотела рассказать, как официантка из кофейни умела сочувствовать и поддерживать, как у нее ловко получалось складывать бумажных журавликов из салфеток, которые она неизменно дарила Аве на прощание. Девчушке хотелось рассказать, как забавно у Кэсс получалось произносить длинные слова и как она заразительно смеялась.
***
Вечер накрыл город мягкой периной, глуша все переживания по поводу утренней истории.
Теперь все занимались своими обычными делами.
Рыжеволосый парень сидит за столом, заваленным листами разного размера, но с одним и тем же рисунком. Белокурая девушка с светло-карими глазами, будто два кусочка янтаря. Он смотрит на все бумажные завалы, а после с остервенением скидывает все на пол. Летят листы бумаги, сыпятся карандаши, опрокидывается баночка с водой и по столу расползается желто-зеленое пятно. Рыжеволосый щелкает выключателем света и выходит из комнаты, хлопнув дверью.
В другом конце города за столиком в кофейне сидят двое. Девушка с русой косой пытается смастерить бумажного журавлика из салфетки, а парень напротив неторопливо потягивает горячий кофе. Он спокоен, а она, кажется, уже готова расплакаться. Упрямая салфетка рассыпается, а русоволосая закрывает лицо руками. Из-под ладошек по щекам бегут влажные дорожки. Темноглазый парень пересаживается к ней на сиденье и прижимает ее голову к своему плечу.
Через три улицы от кофейни в просторной комнате стоит смуглокожая девушка с синими дредами. Она изумленно смотрит на стены с кучей постеров, стопку журналов на тумбочке у кровати, книги, хаотично расставленные на полке. Медленно подходит к кровати и цепляет за плавник плюшевую рыбку, рассматривает ее и откладывает в сторону. Ей кажется, что все это принадлежит другому человеку. Синеволосая не выдерживает, приносит картонную коробку с прихожей и складывает туда все, что кажется ей чужим.
Комната утопает в клубах дыма. Она сидит на кровати, волосы рассыпались алым потоком по спине. Он молча курит, выпуская колечки дыма. Меж его пальцев лиловые ленты. Уже когда трубка докурена, а излюбленное место в кресле остается пустовать, он переплетает пряди ее волос с лентами.
Но одной девушке этим вечером не сидится дома. Смуглая девушка не спеша идет по улице. Зеленые кудри скрыты под капюшоном, а изо рта вырываются облачка пара. К вечеру холодает, промозглый ветер пронизывает до мозга костей, заставляя дрожать.
Мэгги не хотелось бы бродить по городу в такое время совершенно одной, но компании для прогулки не нашлось, а подышать свежим воздухом очень хотелось. Совсем продрогнув, она решает повернуть домой, как замечает странный сверток, стоящий у угла. Лациви идет к нему, чувствуя все нарастающую тревогу внутри, но сворачивать не собирается, понимая, что если не посмотрит хотя бы чуть поближе, то умрет от любопытства.
Она склоняется над пакетом. Тот оказывается пуст и в этот же миг Магнолия чувствует над собой какое-то движение. Двигаясь на чистых рефлексах, она отшатывается, поднимает глаза и видит чудовище. Вернее, это в тот момент ей так показалось. После, со всех ног несясь по темным улицам, она думает, что это был человек в маске или гриме. Как бы то ни было, это слишком жестокий розыгрыш для запоздалых прохожих.
Мэгги сокращает дорогу через темные переулки, надеясь так скорее попасть домой. В одной из таких маленьких улочек она останавливается и понимает, что заблудилась. Отлично, потеряться в городе, который знаешь как свои пять пальцев. Как такое вообще возможно? И без того блеклый свет фонаря теперь окончательно гаснет, девушку снова захватывает волна ужаса и она начинает бежать. Врезавшись в кого-то, она севшим голосом просит о помощи, но тут вспыхивает свет, перестав беспорядочно моргать, и Лациви видит, что на этом человеке такая же маска, как и на том. Ей ужасно хочется домой. Теперь Мэгги жалеет о своем решении прогуляться, о том, что не послушала сестру, которая предупреждала. Что если Кэсс из кофейни возвращалась домой поздно и нарвалась на этих?
Что если с ней случится то же самое, что и с официанткой?
Голоса нет, Мэгги даже закричать или позвать на помощь не может. Ей страшно. Впервые в жизни
настолько страшно. Незнакомец в маске крепко держит ее за руку. Фонарь снова гаснет, но девушка успевает заметить серебряный всполох в его руке и кричит. Отчаянно, вырываясь из всех сил, она силится убежать, но нет, запястье словно стальным обручем сковали.
— Не пытайся убежать от смерти, — шепчет этот монстр, толкая Магнолию к стене и крепко прижимая. — Один раз позвав, ты уже никуда не убежишь от нее.
Он заходится хриплым кашлем пополам со смехом. А затем резко замолкает и буравит девушку красными, глубоко посаженными глазами. Поднимает нож и нежно скользит по ее смуглой щеке тупой стороной лезвия.
— О, не бойся, личико тебе мы портить не будем, — снова смеется чудовище. — Голова будет целая, а ножки, ручки, это все тебе перед похоронами пришьют, милая.
Мэгги пытается его пнуть, но ничего не выходит, ее попытки на корню пресекают.
Женский пронзительный крик, взвизг тормозов, ругательства — все проносится в один миг.
Лациви чувствует, как живот обжигает болью, и медленно сползает по стенке. Она видит, что этот ужасный человек, бежит в темный конец улицы и исчезает.
А после исчезает вообще все и Мэгги падает в бездонную пропасть.
