***
Учебный день с непривычки кажется безумно долгим. Нэви чувствует, что сил у нее хватит только для того, чтобы дойти домой и завалиться в постель. Она заходит в туалет, чтобы умыть горящее лицо. На подоконнике сидит ее одноклассница. Кажется, Врасия, Нэви не помнит точно, запоминать после аварии что-то очень трудно. А особенно сложно даются имена, Нервин даже книжку записную завела. Врасия курит. Как двигается ее рука, как она выдыхает дым и как морщится, когда дождевая вода попадает на нее из открытого окна — все это всколыхивает что-то в памяти, и в голове вспыхивает боль. Нэви наблюдает за одноклассницей украдкой, через зеркало. Черные джинсы с грубым кожаным ремнем, серая футболка, берцы — простой наряд, но Врасии идет. Еще один укол боли в голову и ноги Нэви подкашиваются. Она мысленно смеется. Это так иронично — совсем недавно выписаться из больницы и снова в нее загреметь. Этого точно не миновать, если она опять ударится головой. Нэви пытается ухватиться за край раковины, но пальцы соскальзывают. Она уже готова к новой боли, но ее перехватывают. Врасия держит ее крепко, рука мягко придерживает затылок, а потом она сжимает Нервин в объятьях так сильно, что воздух из легких выходит с легким сипом. Она не понимает, что происходит, но уже за одно это спасение благодарна однокласснице. Нэви обнимает ее в ответ. Это объятье длится всего пару секунд. Врасия вдруг выворачивается, помогает подняться с пола Нэви и быстро выходит из туалета. И снова она в недоумении. Врасия — очень странная девушка.***
Утро выдалось весьма странным. Ава проснулась, обнаружив себя в поистине медвежьих объятиях Одина. Это весьма смутило ее, и Айре попыталась вывернуться из кольца рук, но добилась только того, что ее сжали еще сильнее. Она вздохнула и осторожно потрогала свои щеки. Даже в зеркало смотреться не надо, и так понятно, что она красная как рак. На кухне тихо работало радио, слегка позвякивала посуда. Ава взглянула на часы. Странно, тетя уже должна была уйти на работу, но, видимо, она все еще дома. Накатывает запоздалый страх. Что если пока они спали, она уже заглядывала в комнату? Хотя, нет, тогда бы она уже выгнала Одина. Но обычно тетя уважает личное пространство и без веской причины не заходит в комнату Авы. Айре вздыхает. И снова пытается выпутаться. С одной стороны крайне неловко лежать вот так с Одином, а с другой — совсем не хочется его будить. — В-вот скажи м-мне, солнце, ч-что же тебе н-не спится с ут-тра пораньше? — Хриплый шепот слышится прямо у самого уха. Ава понимает, что теперь у нее пылает не только лицо, но и уши, кажется, даже шея. Она начинает выползать еще активнее. Один тяжело вздыхает и разжимает руки. Ава вскакивает и выбегает из комнаты. Прикрывает дверь покрепче и отправляется в ванную. Сердце колотится как сумасшедшее, Ава жмурится и делает глубокие вдохи, пытаясь успокоиться. Она приводит себя в порядок и возвращается в комнату. Осторожно открывает дверь и видит, что никого нет. Только шторка колыхается над открытым настежь окном. Обиделся и ушел? Ава трет лицо и присаживается на край кровати. Она ведь не хотела обидеть. Просто ей было так стыдно, что не было никаких сил. А еще побоялась, что если Один увидит ее красное лицо, то засмеет. Глупости какие… Зачем убежала, глупая? Ава подходит к окну, чтобы закрыть его — по ногам ощутимо тянуло холодом, как вдруг ее за талию хватают чьи-то руки. Она не удерживается от короткого вскрика. Над головой раздается тихий смешок, и Ава понимает, что ее просто напросто разыграли. Она разворачивается и молча щипает Одина за бок. Он дергается и округляет глаза. Айре примеряется ко второму боку, но ее руки легко перехватывают. — А ес-с-сли я тебя у-ущипну? — Попробуй, — говорит Ава, вздернув подбородок. Не стоило так делать, думает она, понимая, что Один с легкостью удерживает оба ее запястья. Он щипает за бедро, и она вдыхает воздух сквозь зубы, потому что это настоящий щипок и это действительно больно. Один смеется и отпускает руки, быстро отступая в сторону шкафа. Он маловат для Арроу, но он прячется за одеждой, прикладывая палец к губам. Спустя несколько секунд раздается стук в дверь. — Доброе утро, — говорит тетя, когда открывается дверь. — Я слышала твой вскрик, все в порядке? — Да, — тянет Ава, придумывая на ходу отговорку, — я просто паука увидела на стене. — Надо заняться уборкой, — бормочет женщина себе под нос. — Выходи завтракать, все еще горячее. Сегодня разрешили попозже придти на работу, вот и решила приготовить завтрак. Ава лишь удивляется переменам в поведении тети. Обычно она не ест с утра, только пьет горячий черный кофе, а обедает уже в кафе возле ее офиса. По утрам ее лучше не трогать, потому что обычно тетя занимается работой допоздна и приходит далеко за полночь, если вообще приходит. И, как следствие, ужасный недосып, следы которого тетя очень умело прячет под макияжем. Айре не знает, что и думать. Может у нее появился ухажер? После того, как дядя ушел к другой, она больше не заводила новых отношений, но что если?.. Или она получила повышение на работе и теперь у нее будет не так много работы? Ведь сегодня она идет на работу позже. Тетя стоит и немного рассеянно улыбается. Она осматривает Аву, неловко дергает плечом и уходит на кухню. Наверное, Айре стоило что-нибудь сказать, но почему-то сегодня так сложно подбирать слова. Шкаф открывается, и Один осторожно выглядывает из-за дверцы. Ава снова тяжело вздыхает. — Ты подождешь немного, пока тетя не уйдет? — Спрашивает она у Одина. — Извини за то, что так получается. — З-знаешь, здесь в-весьма удобно, — говорит он, поудобнее устраиваясь в шкафу, — чисто, у-уютно, п-пахнет вкусно… Он улыбается. Ава не знает, почему именно сейчас она обратила на это внимание. Они и до этого много смеялись и улыбались, а заметила она это только сейчас. Айре понимает, что снова краснеет, но одно из платьев весьма вовремя падает Одину на голову и он пытается выпутаться из-под него. С кухни доносится голос тети. — Уже иду, — отзывается Ава.***
Тулс лениво считает вагоны поездов. Иногда он пропускает два или три, но это не страшно. За прошедший час набралось где-то около двух сотен. Когда нет поездов, он рисует в блокноте. Лица знакомых, карикатуры, мини-комиксы — на это много времени не надо, было бы желание. Жаль, что в последнее время оно посещает Тенеброса все реже и реже. Как можно рисовать, когда твоя муза бесследно растворилась? Дома, в самом дальнем ящике, куда он обычно не заглядывает, лежат наброски, полноценные картины, незаконченные рисунки — и на всех изображена ОНА. Тулс злится на себя за то, что вспомнил. Ранункула оставила его, не написала и строчки ни домой, ни на почту, хотя он писал ей много раз. Звонил на домашний, сотовый, приходил к ее дому и порою сидел сутками, глядя на окна и ожидая света в окне. Дверь была заперта и на звонок и стук в дверь отреагировала только соседка — глуховатая и слеповатая старушка в цветастом халате. Она смотрела на Тулса долго, а он смотрел на нее в ответ. — Уехали они, — сказала она после долгого молчания. — Недели две назад собрали вещи и с чемоданами укатили. Ты их не карауль, внучок, не приедут больше. — А вы откуда знаете? — Повидала всякого в жизни, оттуда и знаю. Тулс трет глаза, пытаясь унять резь от слез. Он смотрит старушку и подмечает, что халат ее потерся и поблек, что дерматин на двери потрескался, что запястья ее тонкие и сама она очень бледная. Он уходит молча. Возвращается с двумя пакетами продуктов, осторожно стучит в дверь. Долго слушает шаркающие шаги и терпеливо ждет. Старушка открывает дверь, подслеповато щурится и достает очки из кармана. Тулс не знает, что нужно говорить в таких ситуациях. — Мне хотелось помочь вам, — отвечает он на вопросительный взгляд женщины. — Продукты вот… Вам нужны, наверное. Она отнекивается. И моргает часто-часто, отворачивается на пару секунд, а потом пытается закрыть дверь. Тенеброс подставляет ногу между дверью и косяком. Старушка долго смотрит на него, а затем приглашает в дом. Тулс не застал своих бабушек и дедушек. Единственный, кто у него был, это отец, сутками работающий в мастерской, чиня машины. И Ранункула, но она уехала. И теперь эта старушка. Он починил ей кран в ванной. И дверь заново обшил. Полки повесил и притащил свои старые рисунки, еще с тех пор, когда он выходил на пленэры. Она долго рассматривала эти картины, придерживая очки дрожащими пальцами. Долго охала, качала головой. Вытащила из ящика пустующие рамки и попросила повесить на стены. У Тулса не было бабушки, а у нее не было внуков. Два одиночества встретились. Пассажирский поезд с лязгом тормозит на станции. Тулс высматривает в толпе сошедших знакомую фигуру и никак не может найти. На плечи внезапно опускается тяжелая рука, и он от неожиданности дергается. На скамейку рядом плюхается Рей. — Заждался? — Напомни мне, почему я вообще тебя здесь встречаю? — Тулс хмуро оглядывает поклажу товарища, состоящую из одного рюкзака и пакета. — Ну, — протягивает Рей, сползая чуть ниже по спинке скамейки, — наверное, потому, что ты — мой единственный хороший знакомый в этом городе. — А как же Врасия? Он тяжело вздыхает. — Думаю, она на меня злится. Это ведь сродни предательству, но я не мог здесь больше оставаться. — Попробуй это сестре объяснить. — Тулс встает со скамейки и стряхивает мелкую морось с волос. — Ей тоже, между прочим, не сладко пришлось. Ты уехал, а она осталась одна с матерью, которая после смерти отца не оклемалась. Рей молчит. Опускает голову, треплет волосы и вздыхает. Ошибаться легко, а отвечать за последствия не очень, ведь так? — Идем, — зовет Тулс. — Придумаешь, как объяснить, может быть и простит.***
— Так значит у тебя снова какие-то тайны, — Ава отворачивается к окну. — Ты просто ходячая загадка, как вот с тобой разговаривать. Спрашиваю, а ты ничего не рассказываешь. — Она обиженно поджала губы. — П-прости, н-но я дейст-т-твительно не могу р-расказать, — Один не смотрит на нее, ему действительно жаль, что он не вправе говорить об этом деле кому-то ни было. Арроу не сомневается в Аве, но работодатель с него три шкуры спустит, если хоть что-то просочиться к журналистам или еще куда-нибудь. Один отпивает остывший чай из кружки. — Ладно, как знаешь. — Она передергивает плечами, поворачиваясь к нему. — Только если надумаешь пропадать, предупреждай заранее, чтобы я не… Обрывает себя на полуслове, встает слишком поспешно, пожалуй, зажигает конфорку и ставит чайник. Ава заглядывает в холодильник, выискивая что-нибудь к чаю, трет одну ногу о другую, и, как это обычно бывает, закрывает дверцу, ничего не найдя. На телефон приходит сообщение. «Где тебя носит? Нам скоро ехать. » Точно от Олая, только он может писать такие короткие, но емкие сообщения. Один так и представляет, как хмурится брат, недовольно выдыхает дым в потолок и вонзает кинжал в ножку столика. Стоит поторопиться. Он подходит к Аве и сгребает ее в охапку. Она смущается, но обнимает в ответ. — М-мне над-до идти, — вздыхает Один. — Н-не скучай. Ава еще долго стоит у закрывшейся за Арроу двери. А на кухне будет кипеть чайник до тех пор, пока вода не выкипит до дна.