Синий кит

Игрок. Проснувшись, я первым делом впился взглядом в экран телефона. Семь вечера. Не проспал свои 4:20. Отлично. Страх проспать время разговора с Белиалом поднялся откуда-то из глубин сознания, мне было страшно, что он зайдет в игру, а я нет. Что тогда сделает куратор? Бросит меня? Перестанет давать задания? Я этого вовсе не хотел. Напротив, меня жгло любопытство, чем же продолжится наша игра, какие задания мне дадут и, главное, кто мой куратор? Он сказал, что, возможно, мы встретимся. Это потрясающе. Я так жду этого дня. Но чтобы добиться этого, мне нужно играть. Выходить на связь каждый день, говорить с ним, проходить раунд за раундом. Это ведь несложно. Пока не сложно. Да, начались проблемы со сном, но я их преодолел, выспался и готов продолжить наш кровавый интернет-вальс. Как говорится, когда все рушится: вальсируем, вальсируем. Я посмотрел на календарь и обнаружил, что сегодня воскресенье. Прекрасно, сегодня даже не прогулял учебу. А с понедельника выйду. Немного выбился из графика, ничего. Совсем чуть-чуть пропустил. Все будет нормально. Сейчас я просто зайду в учебную группу, посмотрю задания… Кого я обманываю. Это все не так интересно, как выполнять задания куратора. Что я уже сделал? Нарисовал лезвием два рисунка на руках, исцарапал руку вдоль вен… Захватывающе. Болит, но смотрится просто потрясающе. Никогда не ловил себя на мыслях о мазохизме, но мне нравится то, как смотрятся мои руки. Интересно, задания с порезами продолжатся? Хочу, чтобы их стало больше. Вместо учебной группы я снова зашел на страницу куратора. Вновь синий квадрат. И оффлайн. Но я уже поймал куратора на невидимке, поэтому не верил его отсутствию. «Белиал, ты здесь?» Черт, что я делаю. Зачем я пишу ему. Мы же просто играем, я ничего о нем не знаю. Он даже не объяснил мне выбор своего ника. Ничего не рассказал о себе. Но, если бы рассказал, это была бы уже не игра. Обычное интернет-знакомство. Хотя нет, это все равно не будет обычным интернет-знакомством. Я хочу знать о нем больше. Вообще что-нибудь знать. И что спросить? Какую музыку ты слушаешь? Какие фильмы тебе нравятся? Какие книги ты читаешь? Это ведь бессмысленно. Мы все — абсолютный безразмерный космос, мы все читаем, слушаем и смотрим миллионы разных вещей. Есть, конечно, фанаты, скажем, Роулинг или «Марвел», которые разбираются в парочке придуманных вселенных идеально и, в большинстве своем, интересуются только ими, но и подобные люди многогранны. Белиал — такой же космос, как и все. Я уверен. Но что спросить тогда? Как узнать человека, владея возможностью только задавать вопросы? Какой цвет ты любишь? Какие животные тебе нравятся? Куда ты любишь ходить? Как ты выглядишь? Где ты живешь, учишься, работаешь?.. Это все такая чепуха, такие мелочи. Мы все — абсолютный космос, можем заниматься чем угодно, нам нравится сперва одно, потом другое, а внешность… ерунда. Тогда что же является описательным критерием? Как влюбиться в кого-то, на основании чего? Поймав себя на этой мысли, я шокированно поднялся с постели и пошел на кухню к холодильнику. Влюбленность. Как цепочка моих мыслей спросонья вышла к этому? Я иногда сам поражаюсь тому, что и о чем я могу думать и какие выводы делаю. Но в этот раз я превзошел сам себя. Влюбиться в того, кого никогда не видел, про кого не знаешь ничего, того, кто дает тебе кровавые задания в интернет-переписке, того, кто хранит тайну и этой интригой создает простор для фантазии… я, кажется, именно так и поступил. Ведь теперь все, что я делаю, я делаю для Белиала. Я живу уже три дня только ради него. Делаю с собой вещи, которые не пришли бы в голову обычному человеку. Делаю с интересом, любопытством, даже с удовольствием. Может, я не здоров? Или просто странный? Или же я и правда смог влюбиться за три дня в кого-то совершенно незнакомого, настолько что теперь не могу думать ни о чем другом, кроме него и его игры? Да ведь даже игра для меня отошла на второй план, я играю только потому, что куратор говорит со мной, потому, что он проявляет интерес. Ему действительно важно то, что я делаю. Да, я страдаю. А он интересуется этим. Но ведь интересуется же. Всем моим интернет-друзьям важно только то, чтобы я выслушал истории их успехов, посочувствовал их провалам да скинул денег на банковскую карту, когда необходимо. Ну, иногда могу о своих делах что-то рассказать. Белиал не делает так. Он не рассказывает о себе, ему плевать, как дела у меня. Он дает мне задания, тратит на меня время и, кажется, даже радуется тому, что я их выполняю. У него есть ко мне интерес. Истинный, неприкрытый интерес. И у меня к нему. Я хочу знать о нем больше, я не хочу отношений в стиле интернет-друзей, и мне мало игры. Я хочу увидеться с ним. Сомнений не осталось, и скрывать выявленную истину я не видел смысла. Ведь он не догадается, если я не расскажу. И это интернет. Я ничего не теряю. Он все равно играет со мной. Я ему нужен так же, как он мне. Он не бросит. Даже если ему будет все равно на то, что я скажу. А я думаю нет. Такие слова всегда приятно слышать. Решившись, я дожарил яичницу, поел, выпил кофе и вернулся к родному ноутбуку. «Трудно объяснить, но я влюбился в тебя, Белиал, — написал я. — С нетерпением жду задания». Куратор. Я ничего не понимал. Мысли расслаивались, смеялись в голове потусторонним хохотом, а я вновь и вновь перечитывал сообщение парня. Влюбился? Да как? Я же не сделал ничего, что могло бы вызвать такую реакцию! Я его мучитель, садист, убийца, который мучает его, истязает его разум и тело, а в итоге убьет. Да, он не знает правил игры и не догадывается об ее окончании: ведь мы топим всех, кто выходит на связь, рассказать просто некому. Но он… Он может получать удовольствие от заданий, если мазохист. Мне попадался подобный кадр. Подросток, который требовал еще и еще заданий, выполнял их с особой жестокостью и рассыпался в благодарностях. Но даже если он мазохист, это никак не оправдывает его слов. Он влюбился потому, что я мучаю его? Или что? Черт, я просто не понимаю, как это произошло, мы переписываемся всего три дня, за это время я ничего не рассказал ему о себе, он не слышал моего голоса, не видел меня даже на фото, он ничего — ничего! — не знает обо мне. Но при этом… Может быть, он сумасшедший? Или же он очень одинок и хочет влюбиться в кого угодно? Или… Нет, это все чушь. Ему девятнадцать, он бы не написал, если бы не был уверен. И что это за «трудно объяснить»? А мне легко подбирать верную реакцию на подобное заявление, без каких-либо раскрывающих его смысл комментариев? Что теперь делать? Зачем мне чувства незнакомого мне игрока, которого я планирую убить? Что ему ответить? Я думал весь вечер и в 4:20 ответил заданием: «Нарисуй на листке кита». Он молчал три часа и утром прислал мне картину гуашью. Изумительно прорисованный кит, море, безгранично-синее, мрачное, зовущее нырнуть в него и остаться там навсегда. Я не знал, как среагировать. Хвалить его? Это не в моем стиле. Проигнорировать его старание? После сказанного им можно предположить, что он оскорбится, если я так поступлю. Черт, да что мне до него. У меня своя жизнь, у него своя. Была. Скоро она оборвется: он утонет в море смерти, еще более бездонном, чем на его рисунке. «Красиво?» — прервал мои мысли он. «Я очень старался», — озвучил он очевидное. «Красиво», — подтвердил в итоге я. И тут же пожалел об этом, потому что парень изъявил желание говорить со мной еще и принялся задавать вопросы. Одно из правил куратора — войти в доверие. Мы должны стать учителями детей, их высшими силами, которые в итоге убедят их принять смерть как избавление. Но он не ребенок. Он делает все, что хочет. Рисует три часа гуашью, пишет мне, что влюбился. Какого черта он такой взрослый. С ним сложно. Я впервые за все время чувствую себя неуверенно в переписке. Я ответил на его вопрос про мой любимый цвет, что это синий. «Я так и знал», — уверил он. «Какого цвета твои глаза», — написал он. Заметил, что забыл вопросительный знак. Прислал его, а потом прислал смайлик-сердечко. Потом прислал смайлик-кита. Потом смайлик-кита и смайлик-сердечко. Я не знал, что мне делать. Он и правда флиртовал со мной. Он сказал правду, я умудрился понравиться ему за три дня истязаний, почти молча, без каких-либо попыток сближения. Это невероятно. Такой странный парень. Самый странный за мою практику. Нет, мне не жаль его убивать, но само появление этой мысли уже много значит. «Синие», — ответил я, решительно ограничивая свое общение с Асмодеем закрытием крышки ноутбука.