Синий кит

Куратор. Больше игнорировать сообщения Карла я не рисковал, но поддерживать с ним беседу не имел ни малейшего желания, потому ограничивал свое присутствие в разговоре ответами «да», «нет» и «…». «Да» на вопросы о себе, где он все знал и сам, и от меня требовалось лишь признание его противоправной осведомленности, «…» на намекающие репосты постов всевозможных увеселительных заведений и «нет» на предложения их посетить. Хотя держаться такой линии общения удавалось не всегда: в ответ на фото эротического костюма ролевой тематики и вопроса: «Я закажу доставкой курьером на твой адрес, ты не против?» я все же написал ряд нецензурных возмущений. А на лс с просьбой дать свой номер телефона, с ехидством, в котором сквозило отчаяние, поинтересовался: «Это формальность?» «Да, — незамедлительно прислал мне Карл уже СМС. — Мог бы подыграть: обмениваться номерами телефонов важный шаг в отношениях». «Ты явно запутался в шагах, когда вломился ночью в мою квартиру до того, как спросил мой номер», — на это я получил лишь смеющийся стикер в соцсети, что на оправдание было не похоже. Наглый, бесцеремонный, насмешливый, Карл безжалостно играл на моих нервах одному ему нравящуюся любовную партию, и как вырваться из его смертельной хватки, я не знал, хотя думал только об этом. Отдушиной стала игра с Асмодеем, которую я вовсю использовал для переноса своего раздражения. Ярость, которую я испытывал по отношению к другому куратору, была отражена на игроке, который не просто идеально подходил на роль жертвы, но и в самом деле ей являлся. Собственное страдание в разы уменьшалось, когда я причинял боль другому, — осознание этой истины пришло ко мне уже давно и было одной из причин, по которой мне нравилась моя роль. Доминирование над Асмодеем было особенно приятным: влюбленный, он был готов на все, а обуздать мою тиранию было некому. Сегодняшнее задание было крайне жестоким, и в зависимости от игрока менялись его условия. Я никогда ранее не назначал больше пяти, но Асмодей не был ребенком и у меня были особые причины для проявления садизма. «Десять стежков», — в ответ на вопрос Асмодея об уточнении количества, постановил я. И стал ждать, наслаждаясь каждой минутой фантазий о том, как он выбирает нить, дрожащими пальцами затягивает на ней узел, наконец, попадает в ушко иглы и, стиснув зубы, плача от боли и пачкая пальцы в крови, исполняет мою волю. Игрок. И все-таки жаль, что она удалила страницу. Я ведь ничего толком и не узнал о том, как проходит ее игра. Все, что она успела сообщить, это код и группу, на стене которой его нужно было написать. И то ввела меня в тему не сразу. Но уж больно настойчиво я требовал расшифровки статуса и комментариев к присланному в лс фото вырезанного на руке кита. «Красиво?» тогда спросила она. И тот момент, когда я понял, что действительно считаю нацарапанную лезвием кровавую картину красивой, стал моей точкой невозврата. Сама девочка, уже не помню где, когда и зачем добавленная в коллекцию аватаров, была одной из сотен моих интернет-знакомых, и мы стали близки на короткий промежуток времени только благодаря моему любопытству: просматривая список контактов, я обратил внимание на знакомый теперь, но тогда чуждый и манящий тег «#я_кит» в статусе. В ответ на вопрос о нем получил роковое фото, и благодаря своей реакции был вознагражден возможностью присоединиться к развлечению. Она прислала мне ссылку на группу и комментарий «напиши «f57» на стене, если хочешь играть» через два дня и сразу же после этого удалила страницу. А выждав еще один, я, не найдя в интернете ничего по теме кроме оброненных на странных форумах фраз «синий кит — последняя игра», «только для подростков, взрослых не берут», «как с куратором повезет» и «кто-то заканчивает и раньше 50», заинтригованный донельзя, решил воспользоваться приглашением. Создавал фэйковую страницу, напичканную своими детскими фото, ради перестраховки. И, наверное, зря — Белиал никак не выказал недовольства, узнав мой настоящий возраст. Так что всерьез размышлять о тех крохах информации, что удалось подчерпнуть, я не стал. Правда немного нервировало упомянутое число 50: у меня было предположение, что это о количестве заданий, но я старательно его отвергал: мне не хотелось, чтобы игра заканчивалась. А куратора своего я считал самым большим проявлением везения, случавшегося со мной в жизни. Узел я затянул тройной, игла была тонкой, а место на животе очень чувствительным, и я некоторое время не мог решиться, покалывая кожу острием иглы и не вонзая. Но заставлять Белиала долго ждать я не смел. Однако испытанная боль все же вынудила остановиться, и я лишь силой воли удержал себя от выдергивания мучившей меня иглы. Хрипло дыша сквозь зубы, я резким движением вонзил ее глубже и снова застыл, скуля от боли. Разозлился на себя и со стоном довел дело до конца, проколов слой кожи насквозь. Вытягивать сквозь кожу перепачканную кровью нить было менее больно, но ужасно неприятно. Полюбовавшись на первый стежок, я принялся за второй. На этот раз уколол слишком глубоко, и живот украсила кровавая капля, которую я смазал, продолжив самоистязание. Третий же стежок завершил эту попытку: я слишком сильно дернул, и узел вошел в кожу, испортив шов. Я в ярости выдернул нить и, смазав с живота кровь, начал заново, на этот раз закрепив конец нити большой алой бусиной, обнаруженной в закромах квартиры. Начинать вновь было сложно. Сперва я пытался попасть в сделанные ранее отверстия, но вскоре понял, что разворошение старых ран еще болезненнее, чем создание новых. Стирать с живота сочившуюся из проколов кровь я перестал, убедившись в бесполезности этого действия. К концу шва я утопал в слезах, каждый из десяти алых стежков изначально белой нити был пропитан моей болью. Утерев пальцы об очередную салфетку, я смял ее в кровавый ком и, откинув к ему подобным у подножия дивана, взял в руки телефон. Дисплей уведомил, что исполнение задания заняло полтора часа! Оставалось надеяться, что Белиала не сильно рассердило долгое ожидание. «Я бы хотел коснуться его», — в ответ на фото выстраданного шва написал куратор. С моих ресниц сорвались слезы, а губы растянула победная улыбка.