Глава 4
Солдат смотрел на черный стенд и жадно вчитывался в краткую биографию Джеймса Бьюкенена Барнса. «Был захвачен ГИДРой…» укол, режущий глаза свет, темнота, укол «но его воля не была сломлена» прекратите, хватит, что вам нужно, хватит «был спасен другом детства — Стивеном Роджерсом» здание горит, пол ходит ходуном под ногами «объединившись с Роджерсом, известным как Капитан Америка» снег холодит руки, у винтовки, украденной у ГИДРы, непривычно сильная отдача, белая звезда всегда впереди «Год смерти: 1944» дата установки протеза… Обрывки воспоминаний ураганом кружились в голове. Со стенда на Солдата смотрел вдохновенный юноша — совсем другой. Но в то же время Солдат чувствовал, что смотрит в зеркало. Джеймс Барнс, сержант 3-2-5-7… Надвинув поглубже кепку, Барнс двинулся дальше по выставке, сосредоточенно разглядывая каждый экспонат. Он не узнавал своего костюма, но пальцы помнили, как ощущаются неровные пуговицы. Он не помнил ни одного имени из «Ревущей команды», но помнил, как пиво текло по усам кого-то из них, и слышал низкий смех. Выжженная память задышала, но этого было чертовски мало. Нужно больше информации. И Барнс уже знал, с чего начать.***
Стив задумчиво разглядывал свежее надгробие Фьюри. Сколько их теперь таких? Призраков, живых на самом деле, встречающихся на своих могилах? — Что ж, теперь я понимаю, что ты чувствовал. Стив не удержался от ухмылки: — Привыкнете. — Мы покопались в файлах ГИДРы: похоже, не все крысы пошли на дно вместе с кораблем. Я вылетаю в Европу, не хочешь со мной? Разговор с Фьюри мало походил на разговор Капитана с командующим. Все произошедшее смело не только ГИДРу и Щ.И.Т., но и любые намеки на субординацию. Остались только те, кто борется за одно дело, и те, кто — против. — Мне нужно закончить кое-что здесь. — Ну а ты, Уилсон? Ты бы мне пригодился. Сэм глянул на Капитана и решительно отказался: — Я больше солдат, чем шпион. — Ну что ж, ладно, — судя по голосу, Фьюри и не рассчитывал на другие ответы. — И все же, Капитан, если передумаешь и захочешь вспомнить былое, поджаривая ГИДРе хвост, звони. — Ник протянул бумажку с номером. — Романофф проинструктирует как. Говорить можно настолько открыто, насколько открыто ты мог бы говорить со Старком, связь через его спутник. Вряд ли ему есть дело до наших разговоров, но сейчас такое время — сам понимаешь. И, кстати… если меня будут спрашивать, скажи, что меня можно найти вот здесь, — Фьюри кивнул на могилу и протянул руку для прощания. Припозднившаяся Наташа успела как раз, чтобы бросить ему вдогонку вроде бы обращенное к Стиву: — Ты должен быть польщен, он едва не сказал «спасибо». Фьюри сделал вид, что не слышал, продолжив путь дальше, к выходу с кладбища. — Не едешь с ним? — Нет. — Но и не останешься. — Я засветилась, придется уйти под воду. — Глубоко заляжешь? — На самое дно. Но… то, о чем ты просил. Подергала за ниточки в Киеве, — Наташа протянула Стиву папку. Обложка была исписана словами на русском. — Знаешь, Стив, моя бы воля, я бы «фрагментировала» это от тебя. Но, кажется, я «слишком наивна для такой работы», так что вложила листок с переводом с русского. Открыв папку, Стив стиснул зубы. Вместо первой страницы лежала огромная фотография. Баки… Солдат… выглядел мертвым на ней. Он лежал в каком-то устройстве, напоминавшем криокапсулу из того мультика, подсунутого Сэмом, про парня-летучую мышь. Криогенная заморозка многое объясняла. Маленькая фотография сержанта в форме. И листы с бесконечными списками. Препараты, процедуры, цели… Он думал, что скорость, высота, холод и снег убили Баки, но на самом деле они породили Зимнего Солдата. Наташа подошла ближе и осторожно поцеловала Стива в щеку. Ее теплое дыхание вернуло Стива в настоящее: в солнечную раннюю осень. Стив замялся на секунду, но, когда щеке снова стало холодно, прижал Наташу к себе и уткнулся носом в ее макушку. — Спасибо, Нат. — Будь осторожен. Не спеши распутывать этот клубок. — Ты не пойдешь со мной? — Стив… — Наташа откинула голову, смотря теперь прямо в глаза: — Ты уверен, что хочешь, чтобы я была рядом, когда ты его найдешь? — Я помню про твои шрамы, но я тебе доверяю. Наташа открыла было рот, чтобы что-то ответить, но стушевалась. Стив отпустил ее и опустил голову. — Но я пойму, если ты не захочешь. — Боже, Стив, это все еще работает? — Что? Наташа рассмеялась. — Ты и мертвого убедишь. Но подумай, серьезно. Я тебе не нужна как оперативник. Пожалуй, мне к аквалангу придется прикрепить и свой телефон для связи. Моя помощь такого рода будет куда нужней, поверь мне. — Ты права. — Ну тогда по мороженому напоследок. Уилсон, ты с нами? — Спрашиваешь! В огонь, и в воду, и за мороженым!***
Кабинет техобслуживания сначала вызвал рефлекторное желание сесть в кресло для обнуления. Затем накатил приступ тошноты. Барнс отвернулся. Процедуры он помнил прекрасно, обновления этого раздела памяти не требовалось, он пришел за документами. Он нашел целую пачку в ящике стола, но все они были абсолютно бесполезны: электросхемы руки, чертежи обнулителя, медицинские показатели… Барнс долго копался в ворохе бумаг, но так и не нашел ничего важного. Самым ценным оказалась случайно завалявшаяся на столе товарная накладная о перевозке габаритного груза из Миннесоты. Миннесота… Он зажмурился, пытаясь вспомнить. Дождь... гроза. Хлеставшие с неба потоки воды казались теплыми, несмотря на ураганный ветер. Его только что разморозили. Капсулу грузили в фуру. Его вытащили для перевозки, боялись, что не смогут поддерживать нужную температуру в грузовом отсеке. На фуре на скорую руку перетягивали ткань. Яркая реклама, кислотные цвета, знал бы кто, что внутри... Грузовики неторопливо тронулись с парковки, и на глаза попалась табличка. Склад. Адрес... уже что-то.***
— Снова пустышка. Его держали здесь, есть оборудование… но никаких документов. Компьютеры чисты. — Всю информацию, которая была в их сетях, особенно на известных нам базах, мы выгребли давно. Ищи бумажные носители, — Наташин голос то и дело заглушался громкой музыкой, но Стив не задавал вопросов. — Тут точно был тренировочный центр, а не архив. Ты случайно не найдешь еще залежей документов? — Скажи спасибо, что вообще хоть что-то осталось. — Я не про советские бумаги. Проанализируй, где у ГИДРы мог быть архив. — А как ты думаешь, чем я сейчас занимаюсь?***
Интернет открыл глаза на целую пачку мифов о Зимнем Солдате, но Барнс вычеркнул источник, как недостоверный. Возможно, он смог бы найти что-то полезное там, среди тонн идиотизма, но времени на выискивание иглы в стоге сена у него не было. Активная охота властей на ГИДРу в Америке обнажила многое, но вместе с тем усложнила поиски Барнсу. Информации о Стивене Роджерсе — Капитане Америке — и его деятельности в сороковые было много: музей, кино (хроника, документалки), исследования историков, телешоу — но от всего пахло фальшью. Как от пропагандистских военных листовок. И вроде в них правда: про врагов, про героизм, про необходимость, но как же хочется затолкать их в глотку тем, кто печатает… Впрочем, за восстановленную память об этом чувстве Барнс был благодарен. И все же в Америке делать больше было нечего.***
— Добрый вечер. — Кого я слышу! Нашел, что искал? — Нет, поэтому и звоню. — Роджерс, у меня есть дела поважнее, чем твоя спасательная миссия. — Знаю. Но я запланировал экскурсию по местам былой славы в Европе. И я предпочел бы оказаться там тем же способом, что и вы. — Гражданская авиация уже не для Капитана Америки? Все хотят личный джет-невидимку! — Мне нужна скорость и возможность маневра. А вам пригодится информация, которую я раскопаю по ходу дела, и возможно, если наши интересы совпадут, лишние руки. — Принято. Я скину координаты, когда все будет готово.***
Высокие сосны, раньше окружавшие оружейный склад, теперь росли прямо на руинах. Что не ушло под землю, покрылось густым зеленым мхом. Черника пробивалась сквозь раскрошенные камни плаца. Кусты торчали из прогнивших оконных рам. Барнс поддел носком ботинка ржавый автомобильный диск. Тот с громким стуком покатился вниз по полуразрушенной лестнице. Запах горящей резины ел ноздри, в горле першило от гари, хотя сейчас вокруг пахло лишь смолой и грибами. В 44-м здесь было жарко. Сейчас прохладный ветер колыхал размашистые лапы сосен. Барнс задумался над тем, что лучше: огонь или лед, но пока не смог ответить себе на этот вопрос.***
— Как успехи, Капитан? Я, кажется, нашел место, куда он запрятался после того, как тебя вытащил. Но тут давно никого не было. — По словам Наташи все указывает на то, что он тоже в Европе. Сейчас разбирает данные перелетов; боюсь, это надолго. Надеюсь, до него не добрался никто из ГИДРы раньше нас… — Ну, он большой мальчик. Ты скажи, как у тебя-то? — Пока глухо. Осмотрел три старых базы, но они в том же состоянии, в котором я их оставил семьдесят лет назад. И знаешь, Сэм… Я помню Италию другой. — Ты вообще плохо представляешь себе мирную Европу. Закончишь там — смотайся в Вену и попробуй конфеты с марципаном. — Мне и в Америке было от них тошно. Лучше я познакомлюсь с французской кухней.***
Холод пробирается под кожу, от него не спастись никакой одеждой. На лице инеем застывает дыхание, металлическая рука не пробьет это стекло… Барнс открыл глаза. Сны вернулись недавно, и он пока не мог понять, был ли он рад их появлению. В прочитанной им книге по устройству памяти говорилось, что сны — результат переработки данных в мозгу, включая подсознание, а потому в снах можно выцепить недоступное в режиме бодрствования. Вот только во сне отличить воспоминания от причудливых фантазий нереально. И все же пробелов в памяти оставалось меньше с каждым днем. Не так много информации удалось раскопать, но каждое новое место, каждая новостная заметка и легенда о Зимнем Солдате или Капитане дергали за какие-то рычаги внутри головы. Кусочки, пусть и с отбитыми краями, но выстраивались в мозаику. Но холода и снега в снах могло бы быть и меньше. Снег — это… в голове вдруг забилась неуловимая мысль. Снег, снег… да это же гениально! Барнс вскочил с кровати и начал собираться. Горы и снег. Как же он раньше не вспомнил?..***
— А они молодцы… — Ты что-то нашел? — С тех пор, как Стив начал свои поиски, Наташа сменила уже десятки телефонов. И в кои-то веки ее было хорошо слышно, несмотря на то, что Стив торчал посреди Альп. — Не зря я решил проехаться по старым базам. — Стив заглушил мотор мотоцикла. — Воскресают не только люди, но и научные центры ГИДРы. Мы камня на камне не оставили здесь, а они не только отстроили все заново, но и расширили. — Не лезь на рожон. — Судя по моделям машин, стоящих во дворе, и лопнувшим стеклам, здесь никого не было уже лет двадцать. — Следы на снегу? — Сюда снег не попадает, так что не скажу. — Стив взял щит и надел шлем. — Я отключаюсь.***
Барнс медленно шел по коридору, сжимая в руке пистолет. В обеих предыдущих жизнях он больше привык работать с винтовками, но его текущее положение требовало мелкого калибра. Так же, как и тяжелые армейские ботинки сменились на удобную спортивную обувь, позволяющую одинаково быстро бегать и бесшумно идти. На полу лежал толстый слой пыли, в окна задувал морозный ветер — база выглядела пустой и забытой. Но ГИДРА никогда не оставляет за собой заброшки. Если их вынуждают уходить, остается только горящее ничто. А вот эти скрипящие от старости двери и слегка поеденные ржавчиной шкафы не предвещали ничего хорошего. Возможно, стоило убраться отсюда, но раньше весь архив дел хранился здесь. И Барнсу нужен был он или информация о том, куда его дели. Потому что, если недостающие документы не найдутся в нем, их можно больше вообще не искать. Тихое шипение динамиков оглушает после мертвой тишины. Старые громкоговорители немного фонят и искажают голос говорящего, но четкость слов на высоте: — Желание. Ржавый. Барнс выстрелил в динамик и тот с хрипом заткнулся. — Семнадцать, — донеслось со стены напротив. — Нет! — еще один выстрел. — Рассвет. Печь, — теперь голос доносился с другого конца коридора. Барнс заметался по коридору, сбивая громкоговорители один за другим, но, стоило ему растоптать последний, голос стал доноситься из стен. — Девять. Конечно, раз база жива, глупо надеяться, что ее «декоративная» часть не напичкана современной техникой. Рефлексы отработали быстрее мозга, и Барнс бросился бежать. Зря он забрался так глубоко, его бы спасло хоть окно на улицу — уж лучше выпрыгнуть на гору. Ничего, выживет, но только не код. — Добросердечный, — голос не отставал, начиная эхом звучать в голове. — Возвращение на родину. — Каждое слово вколачивалось глубже предыдущего, но подхлестывало бежать быстрее. Черт, тупик! Барнс резко развернулся и ринулся к запримеченной по дороге шахте лифта. Может быть, туда не достает гребаная громкая связь? — Один. Глупая была надежда. Барнс попытался зажать уши руками, сползая в отчаянии на пол. Он уже знал, что проиграл. Как десятки раз до этого. Дурацкое любопытство, потащившее его сюда… таким, как он, нужно прятаться в норах потемнее и не высовываться, не искать. — Товарный вагон. Руки сами опустились. Пульс выровнялся. — Встань, Солдат. Тело послушно поднялось на ноги. — На базе есть враг, он спускается в архив. Устранить.***
Стив помнил эту базу функционирующим исследовательским центром: животных и людей, предназначенных для экспериментов, держали в клетках или специальных боксах. Каждый операционный стол был утыкан проводами, которые вели к стендам оборудования, занимавшим целые стены. Один из этажей полностью был отдан под химические лаборатории. В подвале располагался морг — ГИДРА не выбрасывала трупы неудачных экспериментов на помойку, она вскрывала каждый и исследовала все побочные эффекты. Многие эксперименты были задуманы как провальные, чтобы изучить последствия действия разработок на организм. Иногда вскрывали еще дышащих, поддерживая подобие жизни в агонизирующем теле, чтобы следить за прохождением яда по организму. Впрочем, некоторые трупы служили лишь для того, чтобы достать прекрасно сохранившуюся печень и поставить ее на полку как торжество науки. Когда Стив впервые увидел все это, он понял, откуда бежал Эрскин. Это была единственная база, которую «Ревущая Команда» разносила долго и тщательно, не случайно взрывая что-то во время боя, а планомерно поливая керосином и сжигая лабораторию за лабораторией. После восстановления здесь все радикально изменилось. Из научного центра базу превратили в архив. Просторные кабинеты для работы с документацией: столы, много ламп, печати и дыроколы. Большие помещения для сортировки бумаг, склады с папками. Просторная картотека — вот только все карточки в ней уже выцвели и рассыпались при попытке взять их в руки. Подозрительно недолговечные, больше смахивающие на театральный реквизит — это заставляло напрячься, но на базе все еще было тихо, как в склепе. Никаких следов потайных ходов Стив не обнаружил, хотя теперь здание было огромным и удостовериться в безопасности было невозможно. Для полного обследования не хватило бы и нескольких дней. Так что стоило найти сам архив или то, что от него осталось, и уходить. Эти стены давили на Стива воспоминаниями, о которых он предпочел бы забыть. Судя по состоянию и архитектуре, здание отстраивали вскоре после окончания войны, а значит самым безопасным местом в то время все еще считался подвал, желательно в формате бомбоубежища. И если что-то осталось, то там. Дверь на лестницу была заперта, и это вселяло одновременно надежду и опасения. С каждым пролетом лестницы вид становился все более жилым. По-прежнему никаких следов, но пыли и ржавчины куда меньше. Можно было бы списать на хорошую способность подвалов к консервации, но Стив предпочитал сейчас рассматривать худшие варианты, проверяя, хорошо ли щит лежит в руке. Впрочем, огромный зал встретил его все той же тишиной. — Ого… — собственный голос отразился эхом и затерялся среди шкафов до потолка, забитых бумагами. Кажется, нашел, что искал. Такой архив не мог быть заброшен, но, если Капитана до сих пор не выкуривает пара десятков бойцов ГИДРы, не надрывается сигнализация, по крайней мере у него есть время. Остается только надеяться, что алфавитного порядка будет достаточно и что «Зимний Солдат» — это уже кодовое имя и бумаги не лежат под каким-нибудь номером «175А». Стив обошел несколько стеллажей и достал увесистые папки с заинтересовавших полок, сваливая все в кучу на первый попавшийся стол. Первая же папка оказалась набита делами жертв Солдата. В глазах зарябило от знакомых имен. Тяжелая рука легла на плечо и резким рывком отбросила Стива к стеллажу. Металлические полки врезались в спину, сверху посыпались бумаги, мешая смотреть, но Стиву достаточно было и силуэта, чтобы узнать напавшего. Быстрый кувырок, по наитию — пуля звонко пробила полку в месте, где только что было его плечо. Стив перекатился за стеллаж и глубоко вдохнул. Не так он себе представлял их встречу. Сердце стучало, словно норовило вырваться из груди. Баки был здесь, а значит все эти документы уже неважны. Вот только Бак, судя по всему, Стива был видеть не рад. Но он же спас тогда… Горло сжало неприятным спазмом. Наташин пессимизм вдруг дал свои коварные ростки. А если Баки совсем не хотел быть найденным? Если он не помнит? Впрочем, неважно. Потому что если это и правда так, то… в любом случае, пора кончать эту историю. И Стив не собирался драться. Застежка шлема щелкнула под пальцами, и Стив, быстро стащив его, откинул в сторону. Еще раз глубоко вдохнул и вскочил на ноги. Быстрый шаг с разворотом — Стив вышел из-за шкафа, оказываясь лицом к лицу с Солдатом. Их разделяло всего три метра. — Баки! Солдат стоял направив на Стива пистолет. На нем была вполне обычная одежда, а не форма, но его выдавало все: поза, лицо, наклон головы. Зимний Солдат пришел к очередной жертве. — Здесь нет никакого Баки. — Баки — это ты. — Заткнись, — прохрипел Баки не своим голосом, крепче сжимая оружие. Стив сделал маленький шаг вперед, стараясь справиться с разрывающим сердце чувством. Одно дело читать безликие бумажки, другое — видеть перед собой того, кого не уберег. Видеть, что случилось по твоей вине. Видеть призрака, который напоминал о лучшем, что было у Стива в прошлой жизни, и о всей пережитой боли одновременно. Солдат смотрел на Стива, и тот пользовался паузой, пытался разглядеть в серых глазах хоть что-то, кроме холодной решительности, хоть что-то от Баки. — Тебя зовут Джеймс Барнс. И я, — Стив уронил щит и толкнул его ногой в сторону, — не буду с тобой драться. — Еще один шаг вперед, и рука Баки автоматически скорректировалась, точнее наводясь на голову Стива. — Я твой друг. — Ты мое задание, — зло рыкнул Солдат. Перед глазами остались только зияющая чернота дула и палец на курке. Стив замер, словно несколько мгновений тишины могли что-то решить, а затем решительно сглотнул и медленно опустился на пол: сначала подогнулась одна нога, затем вторая. Встав на колени, Стив так же заторможено завел руки за голову. — Ну так выполни его. Пистолет коснулся лба, и Стив закрыл глаза. Осталось только тяжелое дыхание Солдата и собственное пропускающее удары сердце. Секунда. Другая. Дуло грубо вжалось в лоб, и Стив все же поднял взгляд. Баки смотрел на него абсолютно больным глазами. Из носа текла струйка крови. — Я с тобой до конца, Бак… Стив почувствовал, как задрожала нацеленная рука. Пистолет уже не вжимался в голову: сначала отодвинулся на миллиметр, а затем Баки и вовсе опустил руку, направляя его в пол. Из коридора приближался звук, сначала еле уловимый, затем все громче, словно кто-то включал одну за другой колонки. Волна докатилась и до архива: затрещал незаметный раньше громкоговоритель: — … убей, Солдат! Выполнять задание, Солдат! Баки беспомощно огляделся, сжимая пистолет до побелевших костяшек. — Задание, Солдат! Устранить цель! Судорожный вздох — и Бак снова стал медленно поднимать пистолет. На этот раз не прямо, а сначала вбок и затем все выше и выше, сгибая руку в локте… Стива прошибло осознанием, и он подорвался, не позволяя подвести оружие к виску — перехватил руку, одновременно делая подсечку. Он повалил Баки на землю, используя его вес против него же, и, прижав коленом к полу, выкрутил пистолет из заломленной руки. Громкоговоритель захлебывался, и Стив выстрелил: он не был профессионалом, но продырявить динамик его умений хватило. Баки не сильно сопротивлялся, но был весь напряжен, словно струна на пределе, тяжело дышал сквозь сцепленные зубы, на его шее вздулись вены. В голове сразу всплыл один из непрошеных Наташиных уроков. Стив не любил эти методы, но вариантов сейчас не осталось. Так что он пробормотал: — Прости, — и зажал одну из пульсирующих точек на шее. Баки дернулся и обмяк.