В середине пути

— Закрыто, — Микошиба подергал дверную ручку. — Восемь, — Юфуне сверился с часами, — где Омура? — Омура не придет, — Шинджо привалился к стене. — Ты думаешь, он серьезно про понедельник? — с сомнением спросил Секикава. Шинджо не ответил, только пожал плечами. — Нельзя же взять и просто не прийти, — попытался логически рассуждать Окада. — Его же наняли. Это его работа. После этих слов на лицах остальных отразилось беспокойство, все подумали об одном и том же… — Если он пожаловался директору, то… — Микошиба не договорил и зачем-то еще раз подергал ручку. — То нам конец, — Ания от злости пнул стену. — Дерьмо! — Может, Микошибе сходить в учительскую? — предложил Имаока. — И что он там скажет? — отмахнулся Вакана. — К вам тут наш тренер жаловаться не приходил? — Не надо никуда ходить, — замахал рукой Секикава. — Может, Омура ничего и не говорил, а так только внимание привлечем. Как настоящий хулиган, он отлично знал, что никогда не надо заранее признаваться в грехах, некоторые из них так и могут остаться тайной. Некоторое время все молчали, глядя на дверную ручку. — Если Омуры и правда не будет до понедельника, то что нам делать? — почесал щеку Юфуне. — Никто не мешает нам тренироваться самим, — снова сел на любимого конька Вакана. — Как мы будем это делать, умник? — поморщился Хияма. — Наша форма и все остальное внутри, и, если ты до сих пор не заметил, дверь заперта. — Наденем физкультурную, — не сдавался его друг. — Какая разница. И Юфуне умеет вскрывать замки. Да ведь, Юфуне. — Ну-у. — Вы спятили? — не выдержал Микошиба. — Можно проверить с той стороны, — предложил Секикава, которому, кажется, тоже пришлась по душе мысль тренироваться без Омуры. — Вдруг окно не закрыто. — Да вы рехнулись! — попытался воззвать к здравому смыслу Окада, сидевший на перевернутом ящике за их спинами. — Мы что, будем лазать в окно? — Можно тренироваться по вечерам на поле у моста. У нас у всех есть мячи и биты, — Вакана был в предвкушении. — А по утрам… — Будьте серьезней! Неужели не понимаете, что дело не в этом. — Ну а что ты предлагаешь, Микошиба? Омуры-то нет… — Я считаю, что нам все равно надо выяснить, что он сказал директору. — Если он нажаловался, то мы очень быстро об этом узнаем, — Шинджо отлип от стены. — Пойдемте отсюда, мы слишком отсвечиваем. — Да уж, — кивнул Хияма. — Не хватало опять стать посмешищем всей школы. — Вы все здесь? Ребята обернулись и увидели, что по ступенькам к ним поднимается завуч. Они переглянулись, и дурные предчувствия, которые они всеми силами пытались затолкать поглубже, тут же радостно вылезли наружу. — Икебе-сан, — за всех поприветствовал Микошиба, потому что остальные хмуро смотрели на завуча. — Я собирался поговорить с вами после классного часа, но увидел, как вы идете к клубу. Начало не предвещало ничего хорошего. — Что у вас произошло с Омурой-сенсеем? Команда переглянулась. — А что он вам сказал? — осторожно начал прощупывать почву Микошиба. — Неважно, что сказал он, я спрашиваю вас. Завуч выглядел не то чтобы рассерженным, но явно не спешащим вставать на их сторону. — Ну… — промямлил Вакана, — мы немного поссорились… — Поссорились? — нахмурился Икебе. — Он вам что, приятель, чтобы ссориться? — Ну мы… я был невежлив, — поправился Вакана. — Невежлив? Что вы вообще делаете? — повысил голос завуч. — Эй! — тут же влез Хияма. — Даже если мы перегнули, то не только мы виноваты! — Неужели? А кто? — Да ваш Омура тот еще хрен! — исподлобья глядя на завуча, не сдавался Хияма. — Хияма, ты что вообще говоришь! — Не обвиняйте только нас, — не удержался Ания. Икебе был прав, и эта правота ужасно раздражала. И еще он даже не пытался взглянуть на случившееся их глазами. Пришел уже готовый обвинять. — Видели бы вы, как он себя ведет! — поддержал товарищей Юфуне. — Посмотрите, что он сделал, — Вакана ткнул в лоб Секикавы, на котором все еще красовался пластырь. — Ничего он не делал, — смущенно отозвался Секикава и постарался скрыться за спинами товарищей. — Ребята! Я пришел с вами серьезно поговорить, — Икебе вздохнул. — Понимаю, что вы чувствуете. Нам всем ужасно не хватает Кавато-сенсея. — Да неужели, — пробормотал Хияма. Икебе покачал головой. — Вам пора понять, что не все получается так, как хочется. Есть то, что мы не можем изменить, и нужно принять это. Как бы вы ни скучали по Кавато-сенсею, надо двигаться дальше, — строго посмотрел на Вакану и Хияму Икебе, Ребята молчали, потому что в словах завуча была своя правда. — Конечно, Омура-сенсей совсем не похож на Кавато. Понимаю, что вам трудно принять нового человека и его правила. Но если вы действительно хотите попасть на Кошиен, то постарайтесь. — Мы стараемся, — подал голос со своего ящика Окада. — Что-то не похоже, — покачал головой завуч. — Икебе-сан, что Омура-сенсей сказал директору? — Ничего. — Ничего? — удивленно переспросил Ания, а остальные переглянулись Это было странно. Неужели Омура упустил возможность пожаловаться и наслаждаться последствиями, которые их ожидали. — Директор хотел знать, что вы натворили, раз Омура-сан отстранил вас от тренировок на три дня, но он сказал, что сам разберется со своей командой. Ания приподнял брови, Вакана недоверчиво хмыкнул, остальные, казалось, удивились не меньше. — Поэтому, чтобы там ни было, извлеките из этого урок. Ребята, пожалуйста, подумайте о себе и своем будущем. — Значит, Омура придет только в понедельник? — деловито спросил Ания, явно пропустив мимо ушей воззвания завуча. — Да. — А ключ от клуба у него или у вас? — У меня. — Верните его нам. Омура придет только в понедельник, и мы постараемся себя хорошо вести. Но нам надо тренироваться. — Боюсь, что нет, — покачал головой Икебе. — Он ваш тренер, и он наказал вас. Я не имею права вмешиваться. — Но вы же руководитель клуба, — хмурясь напомнил Ания. — А он — ваш тренер! — Но мы теряем время! — все сильнее раздражаясь, воскликнул Ания. — Мне очень жаль, — повторил Икебе. — Но, боюсь, вам придется потерпеть до понедельника и… у вас будет время подумать над своим поведением. Команда разочарованно молчала. — Мы постараемся, — наконец выдавил из себя Микошиба. — Пожалуйста, — кивнул завуч. — Ради вас самих. Постарайтесь. — Даже завуч на его стороне, — глядя в спину уходящему Икебе, грустно сказал Юфуне. — И что теперь? — сунул руки в карманы Секикава. Все повернулись к Ании, словно это он должен был что-то решить. — Придется извиниться перед этим козлом в понедельник, — процедил он сквозь зубы. — А пока будем по вечерам ходить на поле у моста. И чтобы никто не халтурил! *** — Давайте постараемся хотя бы немного, — повторял Микошиба, пока утром в понедельник они шли от школьных ворот к клубу. — Микошиба, не нуди, и без тебя тошно. Как представлю, что сейчас придется извиняться перед… этим, — чуть ли не выплюнул Вакана. Они молча поднялись по ступенькам и остановились перед входом в раздевалку. — Как думаете, он там? — шепотом спросил Имаока, глядя на дверь с каким-то почти священным ужасом. — Что за детский сад! — с чрезмерным раздражением воскликнул Ания. Он протолкнулся через столпившихся ребят и, повернув ручку, решительно шагнул в раздевалку. Во всем этом была какая-то преувеличенная решимость, словно за ней он пытался скрыть собственную неуверенность. Омура действительно был там. Сидел на диване и что-то отмечал в тетради, похожей на те, в которых вела свои записи Токо. При их появлении он поднял голову. — Восемь ноль две, — холодно сказал он и снова уткнулся в свою писанину. Недоумение отразилось на лицах членов команды — они явно не ожидали такого приема. Вакана сглотнул и сделал шаг вперед. Омура не обращал на них никакого внимания, продолжая что-то отмечать в разлинованных графах. Вакана беспомощно оглянулся. Микошиба смотрел умоляюще, Ания, сжав губы, кивком головы показал: “Давай, не тяни!”. — Тренер, — начал Вакана, но голос дрогнул, и он умолк. Омура поднял голову. Взгляд у него был холодный и ничего не выражающий. Вакана закинул руки за спину, и Ания видел, с какой силой тот сжимает ручки сумки. — Тренер, — собравшись с силами, тверже повторил он, — мне очень жаль. За мою грубость простите, — и торопливо поклонился, видимо, желая побыстрей скрыть лицо. У него покраснели уши, и было очевидно, с каким трудом и усилием воли дались эти слова их упрямому вспыльчивому кэтчеру. Впрочем, пройти через это унижение предстояло им всем. Омура ничего не ответил, смотрел равнодушно, как будто сквозь. — Простите нас за наше поведение, этого больше не повториться. Нам очень жаль! Что бы ни думал и ни чувствовал Микошиба, свою капитанскую роль он отрабатывал на высший бал, тут и говорить нечего. Он поклонился низко, по всем правилам, вытянув руки вдоль тела, а не сжимая за спиной кулаки, как Вакана. — Нам очень жаль, — Ания сцепил руки за спиной, впиваясь ногтями в запястье. Наверное, Токо была права, когда сказала, что все остальные смотрели на него и тянулись за ним. Стоило ему склониться, как один за другим начали кланяться и остальные, бормоча извинения. Но, как и ему, всем это далось с трудом. Хияма кусал губы, Секикава зажмурился, Юфуне едва заметно переминался с ноги на ногу. Всем им без сомнения стоило больших усилий склониться перед человеком, которого они ненавидели, извиняться за то, в чем не чувствовали своей вины. Время тянулось мучительно долго, где-то жужжала муха, по полу полз луч солнца, за дверью слышались голоса, шутки, смех, спешащих в свои клубы школьников. Наконец, скрипнул диван — Омура встал. И снова ничего, как будто он наслаждался их унижением. Все, что они могли видеть, это черные бутсы, светлые спортивные штаны. Возможно он самодовольно смотрел на их склоненные головы, а, может быть, — вообще в другую сторону. — Что ж, — наконец сказал Омура своим раздражающе спокойным тоном. — Будем надеяться, вы извлекли урок. Один за другим они стали выпрямляться, пряча друг от друга глаза. — А теперь вернемся к тому, на чем остановились, — словно не замечая их смущения, Омура потянулся за тетрадью. — Сначала разберемся с вашей физической формой, затем на поле — с игровыми показателями. Ну? — он нетерпеливо постучал ручкой по тетради. — Или вам было мало тех дней, что вы потеряли? Оглянувшись на команду, Микошиба снял пиджак, один за другим стали раздеваться и остальные. — Как в кино про войну, — сказал Шинджо Ании, когда вслед за Омурой они шли на поле. — Ну, знаешь, про военнопленных, этого в рудники или на строительство моста, а этот хилый, можно сразу прикончить. — Да уж, из Омуры отличный надзиратель получился бы, — догнал их Вакана, кончики ушей у него все еще были нежно-розового оттенка. — Хрен с ним, пусть подавится, — буркнул Ания, изо всех сил сжимая перчатку. *** — Я хочу посмотреть на ваши игровые показатели, чтобы составить тренировочный план и понять, над чем каждому из вас надо работать, — прохаживающийся вдоль выстроившихся ребят Омура остановился перед Окадой, помахивая своей тетрадью с записями. — Что это? — Простите? — недоуменно переспросил тот, настороженно глядя на тренера. — У тебя на голове, что это такое? Окада поднял руку и потрогал повязку, сегодня она была защитного цвета. — Повязка? — неуверенно ответил он. — Твои дреды, — рявкнул Омура. — Что я говорил? Почему ты до сих пор ты не обрезал их? Окада сглотнул, на лице Микошибы отразилось волнение. Нет, ну неужели, опять! Со всем случившимся они совершенно забыли о том, что Омура велел Окаде подстричься еще на первой тренировке. — Я жду ответа. Когда не надо, так у вас рот не закрывается, а чуть что, молчите. Отвечай! Окада вскинул подбородок. — Я не хочу их стричь. — Мне сейчас показалось, — Омура чуть подался вперед, как будто плохо слышал, — ты сказал, что не будешь выполнять распоряжение тренера? — Я не понимаю, чем мешают мои дреды. — Тебе не нужно ничего понимать, тебе надо выполнять мои распоряжения. Срезать! — Нет, — тихо но твердо ответил Окада. Омура, который пошел уже было дальше, развернулся. — А ведь еще пять минут назад я подумал, что вы хоть что-то поняли, — сказал он, качнув головой. — Тренировка окончена! Все свободны! — и громко свистнул. — При чем тут остальные! — с отчаянием воскликнул Окада. — Вы же команда! И горой друг за друга, какую бы глупость ни делал один из вас. Это вы мне пытались продемонстрировать на прошлой неделе? И раз вы так ничего и не поняли, то будем учиться дальше. — Зачем вы хотите поссорить нас? — хмуро спросил Шинджо. — Сенсей, прошу вас, — выступил вперед Микошиба. — Дреды ведь, и правда, не мешают Окаде играть, они влазят под шлем, под бейсболку. Пожалуйста… — Я не помню, чтоб разрешал кому-то говорить, — оборвал его Омура. — Тренировка окончена, и пока мое распоряжение не будет выполнено, я никого из вас на поле не допущу. — Вот урод, — прошептал Вакана на ухо Ании, — хочет, чтобы мы перегрызлись. Тот в ответ лишь зло прищурился. — Но вам не нравятся мои волосы, несправедливо наказывать за это остальных, — заспорил Окада. — Не знаю, что за чушь вбивал вам в голову ваш предыдущий тренер, но вы явно не понимаете, что значит команда. Ошибка одного подводит всех! Тем более, если она — результат упрямства. И чем быстрей это поймете, тем лучше. — Хотите, чтобы мы сами заставили Окаду подстричься? — чуть склонив голову, спросил Шинджо. — Мне все равно, — ответил Омура, — пока он будет ходить в этих дредах, я никого до тренировок не допущу. Окада стоял, кусая губы, и явно что-то пытался для себя решить. — Омура-сан, — наконец, он поднял глаза. — Я прошу вас, команда, ребята — не виноваты, не наказывайте их, я… — голос у Окады дрогнул, — я подстригусь. — Окада, что ты говоришь, — зашипел Юфуне. Окада то ли не услышал, то ли сделал вид. — Я прошу вас, Омура-сан, продолжите тренировку. Мы и так потеряли много времени. — Неужели наконец-то понял? — насмешливо спросил Омура. — Но раньше надо было думать. Когда подстрижешься, тогда и начнем. — Да где он, по-вашему, сейчас подстрижется! — раздраженно воскликнул Вакана, которому явно стоило больших трудов сдерживать себя. Омура сделал вид, что не слышит, сунул тетрадь под мышку и развернулся, давая понять, что разговор окончен. Вакана сжал кулаки, на щеках его заходили желваки. — Омура-сан, пожалуйста, — крикнул ему в спину Окада, он кусал губы, и, кажется, едва сдерживал слезы. — Ребята ни в чем не виноваты, накажите меня, ведь это я не послушался. Не отменяйте тренировку. Пожалуйста, — он поклонился. Юфуне тихонько ахнул, Ания сжал губы так, что они превратились в тонкую линию, Микошиба часто-часто моргал, Секикава ломал пальцы. Омура обернулся. — И куда только подевалось упрямство, — он усмехнулся, глядя на склонившуюся перед ним черную макушку. — Начинайте разминку, — махнул рукой команде. — Ну, чего встали, оглохли, что ли. Окада поднял голову, облегченно выдыхая. Недоверчиво переглядываясь, — неужели Омура передумал — ребята один за другим потянулись к кромке поля, переходя с шага на бег. Все, кроме Окады. — Пошли, — Омура коротко кивнул, и Окада поплелся за ним. Команда преодолела уже полтора круга, когда бежавшие впереди Ания и Микошиба резко остановились. Остальные налетели на них. — Эй, чего встали! — Уже устали, что ли, — пробился вперед Хирацука и осекся. — Что, твою мать, он делает! — выдохнул Хияма. Омура и Окада стояли у навеса с лавками, там, где за ним было деревянное, а не сеточное ограждение. В руках у Омуры была бита, он говорил что-то, указывая на это ограждение, но Окада, отступив, замотал головой. Тогда Омура ткнул рукой в сторону поля и что-то снова сказал. После этих слов Окада как будто ссутулился и кивнул. Потом сделал несколько медленных шагов и уперся руками в деревянную стенку. — Что за, — начал Юфуне. — Он же не собирается... — потрясенно выдохнул Ания Омура взмахнул битой и ударил Окаду по заднице. — Нет! — вскрикнул Микошиба, в ужасе глядя, как ноги у Окады подкосились, и он едва не упал, но выпрямился и, видимо, после слов Омуры снова встал у стены. — Прекратите! — Не смейте его бить! — Ания и Юфуне сорвались с места первыми, мгновение спустя, сбросив оцепенение, к ним присоединились остальные. Но за те секунды, что потребовались им, чтобы прийти в себя и добежать до забора, Омура успел ударить Окаду еще раз. — Не смейте! — Ания схватил Омуру за руку, пытаясь вырвать биту. — Окада, как ты, — Юфуне вцепился в локоть друга. — Что вы делаете! — с ненавистью крикнул он, оборачиваясь к тренеру. Но того, казалось, совсем не волновало, что вокруг столпилось девять разъяренных подростков. — Наказываю провинившегося, — спокойно ответил он. — Кто разрешил вам прервать разминку. — Да что ты несешь! — заорал Вакана, сжимая кулаки. Кажется, даже воздух искрил от напряжения, казалось, еще немного — и они просто накинуться на Омуру, настолько их переполняла ярость, а потом — будь что будет. — Ребята, перестаньте, — глухо сказал Окада и сбросил с плеча руку Юфуне. — Идите тренироваться. — Ты спятил! — воскликнул тот. — Он же бил тебя! Окада мотнул головой. — Идите! — Мы никуда не уйдем, — Секикаву трясло от возмущения, ведь еще несколько дней назад он сам был в положении Окады. — Мы вам не позволим! Но Омура не выглядел ни смущенным, ни виноватым, ни, тем более, испуганным. — Кто вас спрашивает! Хотите нового отстранения от тренировок? Но не думаю, что в этот раз директор снова ко мне прислушается и будет к вам так же снисходителен, как в прошлый раз. — Сенсей, — начал Микошиба. — Вряд ли директор разрешал вам бить нас, — перебил Микошибу Ания, прожигая Омуру взглядом. — Директор дал мне широкие полномочия. — Учителя не имеют права бить учеников, — серьезно сказал Шинджо. — Я не ваш учитель, я ваш тренер, — усмехнулся Омура. — Можешь пойти пожаловаться, Ания скрипнул зубами, Вакану заметно потряхивало, он сжимал кулаки, и неизвестно, каких усилий ему стоило не пустить их в ход. Мерзкий, отвратительный, невыносимый человек, он насмехался над ними, просто издевался, зная, что они ничего не могут сделать, не навредив себе, и упивался этим знанием, своей властью и их беспомощностью. — Плюс двадцать кругов за нарушение распоряжения тренера, — как ни в чем ни бывало велел Омура, видя, что сопротивление сломлено. — Окада, можешь вернуться в строй. Ну, я не слышу? — Да, тренер, — за всех ответил Микошиба, лицо у него было неживое, как у куклы. — Окада, я не слышу, — повысил голос Омура. Рука Окады скользнула по горлу, из которого вырвался какой-то булькающий звук, потом, зажав ладонью рот, он развернулся и бросился с поля. — Это бейсбольная команда или сборище ноющих девчонок? — проводив его взглядом, проворчал Омура. — Ну, чего встали, вперед! *** — Окада, как ты? — осторожно спросил Микошиба. Он был единственным, кто все же решился нарушить молчание. Окада сидел на диване рядом с Анией. На тренировку он больше не вернулся, и едва та закончилась, как команда со всех ног бросилась на поиски товарища. К счастью, Окада был в клубной комнате. Он так и не переоделся и сидел, склонившись к коленям и накрыв обеими руками голову, словно защищаясь от чего-то. — Нормально. Противно просто, — он, наконец, выпрямился и нервно хохотнул. — Меня родители никогда не били, не знаю, может, так и должно быть. — Ну ты сравнил, — мотнул головой Хияма. — Что с того, что меня лупили. Если б этот козел только тронул, я бы не знаю, что сделал. — У тебя будет возможность проверить, — мрачно отозвался Шинджо, пересевший на скамейку к Юфуне, который в свою очередь не сводил с друга взволнованного взгляда. — Вы думаете, он еще будет... — не решился договорить Микобиса. — Уверен. — Не надо было утром перед ним извиняться, — Вакана стукнул кулаком по бедру. — Теперь он решил, что ему все можно, и мы будем это проглатывать. — И что ты сделаешь? — ответил молчавший и думавший до этого о чем-то своем Ания. — По-твоему, пусть и дальше распускает руки? — не сдавался Вакана. — Мы все не должны позволять. Если и дальше жевать сопли… — Никто не жует сопли, Вакана, — неожиданно зло перебил его Юфуне. — Окада, что он тебе сказал? Почему ты позволил? — Да какая разница? — без всякого выражения отозвался тот. — Окада! — Сказал, что иначе отстранит всех от тренировок? — в голосе Шинджо почти не было слышно вопросительных интонаций. Окада не ответил. — Дерьмо! — Вакана пнул стол. — А может, — робко подал голос Имаока, — мы могли бы рассказать об этом кому-то. Он же не имеет права так делать? — Кому? — под тяжелым взглядом Ании Имаока смутился еще больше. — Ну не знаю, — пробормотал он, — завучу или директору. — Поверь, им пофиг, — коротко ответил Ания. — Омура же сказал. — Мало ли, что он сказал! — присоединился к Имаоке Вакана. — Ания, ты не прав, — вмешался Микошиба. — Икебе-сан не такой. Он переживает за нас — Забыл, что он сказал на прошлой неделе? Постарайтесь, потерпите! — Но тогда Омура никого не бил! — возразил Юфуне. — Ага, только чуть не утопил Секикаву, — напомнил Вакана. — Надо было ему все рассказать. Пусть бы знал, что его прекрасный тренер вытворяет. — Да если и так, — раздраженно отозвался Ания. — Директор притащил этого козла. Думаешь, он ничего не знает? — Ания прав, — сказал Шинджо. — Фуджимура всегда считал нас проблемой. А теперь, когда нет Кавато, небось, боится, что мы примемся за старое. Если нас кто-нибудь прижмет, он будет только рад. Завуч нам не поможет. Микошиба покачал головой. — Значит, мы сдаемся и пляшем под дудку Омуры, так, что ли, получается? — обвиняюще поинтересовался Вакана. — Ну от тебя, Ания, я такого не ожидал. — А чего ты от меня ожидал? — скривил губы Ания. — Не знаю, что там у профессионалов, а в школьных командах такого полным-полно. Да хоть этого урода Кунимацу вспомни! Он руки распускать на игре не побоялся. Знал: ничего ему не будет! Ребята нахмурились, вспоминая помощника тренера старшей школы Йогадайити, принесшего им столько неприятностей. — Много где так, — уже спокойней сказал Ания. — Или тренер, или старшие. Не нравится — на твое место желающих предостаточно. Нам просто повезло, что Кавато такой балбес был, и старших у нас нет. Вакана ничего не ответил, надул губы. — И тебя, — осторожно спросил Микошиба, — тоже били? — Меня нет, — коротко ответил Ания. — В средней школе тренер хоть и строгий был, но ничего такого… Если наказывал, то заставлял бегать вокруг поля. Прям как Омура, — он дернул уголком губ. — А старшие, наверное, побаивались, что кто-нибудь пожалуется. Зато на тренировке, если плохо ловишь или добежать до базы не успеваешь, могли, например, мячом швырнуть со всей силы. И доходчиво, и не придерешься. Ну, а здесь уже… Не до того оказалось. Ания помолчал. — Это бейсбол в старшей школе, — он пожал плечами, будто говоря “тоже мне проблема”, но лицо у него было хмурое, даже злое. Возразить никто не пытался, все-таки Ания знал, о чем говорил. Вакана, правда, открыл было рот, но тут скрипнула дверь, и порог переступил завуч. — У меня дурные предчувствия, — пробормотал Шинджо. — Икебе-сан, — встал с подлокотника дивана Микошиба. Тот ничего не сказал, молча обвел их взглядом, задержавшись на Окаде, вид у него был какой-то неуверенный. — Что вы хотели? — сухо спросил Ания — Я пришел, чтобы кое-что с вами обсудить — Быстро, однако, — покачал головой Хияма. — Кажется, — Икебе так явно подбирал слова, что всех охватило недоброе предчувствие, — у вас с Омурой-сенсеем произошел м-м-м конфликт. — Конфликт? — Да вы знаете, что он сделал? — повскакивали со своих мест ребята. Каждый считал своим долгом сообщить все, что думал о тренерских методах Омуры. — Тише-тише! — замахал руками Икебе, пытаясь утихомирить разбушевавшуюся команду. — Окада, мне очень жаль. — Откуда вы узнали? — спросил тот. — Маюми-сенсей. Она шла в школу и увидела, что... — разговор явно давался ему с трудом. — Увидела, что происходило на поле. Она хотела вмешаться, но все уже, — снова кашель. — В общем, она мне рассказала. — Пиздец, — выдохнул Окада, пряча в ладонях совершенно красное лицо. Икебе сделал вид, что не расслышал. — Как я теперь на английский пойду. Ребята переглянулись, явно разделяя страдания Окады. Такое унижение, да еще на глазах учительницы. Пусть и Маюми-сенсей. Интересно, сколько еще народу видело. — Послушай, я понимаю, ты, наверное, очень обижен, — Икебе сделал несколько шагов вперед, явно желая сесть рядом с Окадой, но места на диване не было. По крайней мере Ания и не подумал встать или хотя бы подвинуться, поэтому завуч остался стоять, что выглядело несколько нелепо и, конечно, заставляло его чувствовать ещё большую неловкость. Но, как ни странно, даже Микошиба, хотя и видел его замешательство, не сделал попытки помочь. — Но, может быть, когда ты немного успокоишься… Думаю, не стоит понапрасну волновать твоих родителей. Это был м-м-м, рабочий конфликт? — в последней фразе слишком явно угадывались вопросительные интонации. — Боитесь, что его предки устроят скандал, потому что ваш прекрасный тренер распускает руки? — насмешливо осведомился Вакана. — Я не собираюсь никому жаловаться, — ответил в ладони Окада. — Ну и хорошо, — с нескрываемым облегчением отозвался Икебе. — Кстати, я говорил с Омурой-сенсеем, он согласился, то есть… в общем, ты можешь не стричься. — Какая доброта! — с притворным восхищением воскликнул Юфуне. — Наверное, Окада должен ему в ноги за это поклониться. — Ребята, — вздохнул Икебе и все же сел на край скамьи. Хирацука тут же сдвинулся в сторону, оставляя место между собой и завучем, хотя ему и пришлось для этого чуть ли не вплотную прижаться к Юфуне. Но тот и слова не сказал. — Мы с вами это обсуждали. Постарайтесь не создавать проблем. — Да что вы говорите! — возмущенно воскликнул Секикава. — Мы вас послушали, извинились. А он в ответ что? Ему нравится издеваться над нами! — Ну конечно же нет! Секикава, что за глупости. Омура-сан просто очень строгий и требовательный, но это понятно, он работал с профессиональными спортсменами. И он хочет, чтобы ваши тренировки проходили эффективно. — Завуч, — перебил его Ания, — мне-то не заливайте! То, что делает ваш… тренер, — буквально выплюнул он, — это не требовательность! — Ания! — Простите, Икебе-сан, — прервал его Микошиба, который до сих пор сидел погруженный в свои мысли. — Можно спросить? — Да? — Омура-сенсей сказал, что, если он решит, будто мы можем создать проблемы, то не пошлет заявку на отборочные, это правда? — Он так сказал? Микошиба кивнул, не сводя внимательного взгляда с лица Икебе. — Ну… — протянул Икебе — Так это вранье! — воскликнул Секикава. — Я знал. Этот урод только пугал нас! — Значит, мы можем послать его к черту! — Пусть сам выполняет свои дурацкие правила! — Нет! — Икебе потер ладонями колени. — Видите ли… Ребята, я буду с вами откровенен. Директор был очень обеспокоен тем, как вы поведете себя после ухода Кавато-сенсея. А из-за летнего скандала он переживает за репутацию школы. Боится, что нечто подобное может повториться снова. — Вы же знаете! — с горечью воскликнул Микошиба. — Ведь мы же были не виноваты. — Я знаю, Микошиба, знаю, — Икебе почесал переносицу под дужкой очков. — Но и вы поймите. Директор должен думать о репутации школы, обо всех учениках, об учителях. Школа с плохой репутацией не может себя окупить. Ания фыркнул. Икебе вздохнул. — Я могу лишь сказать, что присутствовал при их разговоре. И директор действительно попросил Омуру-сана сообщать ему, как вы себя ведете, и всеми силами не допустить ничего, что плохо отразилось бы на имидже школы. — То есть не допустить нас до жеребьевки, если мы недостаточно перед ним стелемся, — заключил Шинджо. Икебе не ответил, он старался не смотреть в лица членов команды, что было задачей довольно сложной, так как они плотно его окружили. Поэтому он внимательно изучал школьную эмблему на брошенной на столе сумке. — Ребята, я, как никто, знаю, как усердно вы тренировались и как много преодолели. И что летом вы были ни в чем не виноваты. Но для директора есть вещи более значимые, чем участие бейсбольной команды в играх, если оно может принести проблемы всей школе. Поверьте, это не против вас лично, — Икебе, наконец, обвел взглядом команду, но ответом ему было молчание: все сидели, опустив головы. — Я согласен, — мягко, даже вкрадчиво заговорил он, — Омура-сан строгий, может быть, иногда чересчур. Понимаю, что вы обижены и злитесь. И, если уж честно, он не должен был так поступать. Но если кто-то из вас захочет пожаловаться... — Мы не хотим жаловаться, Икебе-сан, — негромко сказал Микошиба. — Мы просто хотим тренироваться, хотим на Кошиен. Мы не делаем ничего плохого. — Знаю, — с благодарностью откликнулся Икебе. — Поэтому я прошу вас, помните: следующее лето — ваша последняя возможность. Вы заслужили Кошиен. Я уже говорил с Омурой-саном, попытался объяснить, что вы не станете сами у себя отнимать единственный шанс, что никаких проблем не будет. Попросил относиться к вам снисходительней. — Мы должны быть просто счастливы, — как бы самому себе сказал Вакана. — И вы тоже, пожалуйста, — с нажимом повторил Икебе, — постарайтесь ради самих себя, ради Кавато-сенсея. Ания поморщился, Шинджо внимательно изучал свои ладони, как будто видел их в первый раз. Микошиба, не отрываясь, смотрел на плакат. Это было так противно. Эти воззвания к мечте, ради которой нужно смириться с властью Омуры. Как ни странно, они даже не злились на Икебе за то, что он уговаривал принять чужие правила игры. Ведь он желал добра, хотел, чтобы следующим летом они отправились на Кошиен. И они должны бы быть ему благодарны. Но вот Кавато никогда не поступил бы так. Не позволил бы никому распоряжаться их мечтой. Но его больше не было рядом, и к этому действительно пора было привыкнуть. Как и год назад, они были одни и полагаться могли только на самих себя. — Мы поняли, завуч, — спокойно и твердо сказал Микошиба. — Можете не волноваться, проблем не будет. Уголки губ Икебе опустились. Больше никто не проронил ни слова. Икебе еще раз оглядел их, тщетно стараясь поймать чей-нибудь взгляд и вместо этого видя лишь склоненные макушки. Наверное, ему тоже было нелегко, все же он искренне хотел помочь, но они не собирались помогать ему. Это была их война, и он не мог быть их союзником. — Что ж, если вам что-нибудь понадобится, то вы всегда... — он помолчал. — И, как я уже сказал, Окада, ты можешь не стричься. Тот лишь кивнул головой. Дверь за завучем бесшумно закрылась. — Может быть, нам просто повезло,— нарушил молчание Секикава. Все посмотрели на него с удивлением. — Я имею в виду, когда пришел Кавато… — лицо у Секикавы было смущенное, словно ему было неловко от собственной сентиментальности. — Он поверил в нас, защищал, помогал, но… но ведь он такой один. Ну серьезно, парни, сколько у нас было таких учителей, как Кавато? Ему никто не ответил. — Значит, нам просто очень повезло. Так все время быть не могло. Слишком хорошо. Просто все снова стало, как раньше. — Я понимаю, о чем ты, Секикава, — кивнул Микошиба. — Но ведь и мы не такие, как раньше. Теперь у нас есть мечта и цель. И мы знаем, ради чего все. — Значит, пусть делает, все что ему вздумается? — хмуро спросил Вакана. — А мы прогнемся, потому что у нас есть мечта? — Можем не прогибаться, — ответил Ания, взгляд у него был тяжелый, брови снова сошлись на переносице. — Давайте скажем, пошел ты нахер! Но он может ждать сколько угодно, а у нас есть только следующее лето. — Мы ничего не можем сделать, — Окада поднял голову, словно вдруг осознавая, что вокруг него что-то происходит. — Окада! И ты это говоришь? — не сдавался Вакана. — Да, я, — повернулся к нему Окада. — И Ания прав. Что мы будем делать, если Омура не пошлет заявку? Получится, что мы зря старались. И что Кавато тоже ушел зря. — Кавато бы это не понравилось, — вмешался Юфуне. — Он ненавидел таких, как Омура. — Кавато здесь больше нет, — твердо сказал Окада. — Мы одни. И либо мы играем по его правилам, либо не играем совсем. Снова наступило молчание. Как бы это не злило, но Окада был прав, и, если они хотели попасть на Кошиен, то все, что им оставалось, это смириться. — Ладно, пойдемте, — встал Шинджо, — мы тут ничего больше не высидим, уроки скоро начнутся. *** — Мутный тип этот Омура, — сказал Шинджо. Была большая перемена, и члены клуба Никогаку поднялись на крышу, чтобы пообедать. — Тоже мне открытие, — фыркнул Вакана, открывая коробку с бенто. — Я вчера после тренировки ходил в районную библиотеку, просидел там до ночи, — Шинджо содрал пленку с бутерброда. — Очень все странно выглядит. — Ты пошел туда, чтобы узнать про Омуру? — спросил Микошиба. — Ага, перерыл спортивные газеты за много лет. — И что? — нетерпеливо спросил Ания. Шинджо достал из кармана сложенные листы. — Вот. Самое интересное я скопировал. Отложив свои обеды, ребята разобрали копии. — Но если в двух словах, — Шинджо откусил от бутерброда и, прожевав, продолжил, — то Омура был талантливым игроком. В составе школьной команды он дважды попадал на Кошиен. — Ну это мы знаем, — кивнул Секикава, заглядывая через плечо Микошибы. — Да. После школы он стал играть в профи. Подавал большие надежды и считался одним из лучших кэтчеров. Все тут же посмотрели на Вакану. — Чего вылупились! — возмутился тот. — Мало ли кем он играл. — Но через несколько лет получил очень серьезную травму и уже не мог играть на прежнем уровне. — Тогда понятно, чего он такой злой, — сказал Хияма, откладывая прочитанный лист и втыкая трубочку в пакет сока. — Его позвали тренировать, — продолжил рассказ Шинджо. — И он остался в своей команде одним из тренеров. — Многие тренеры сами в прошлом спортсмены, — пожал плечами Ания, все еще вчитываясь в статью. — Так что с ним не так? — он пристально посмотрел на Шинджо, который старательно жевал. — Это и интересно, — Шинджо отложил бутерброд. — Сначала дела у Омуры шли неплохо. Я прочел кучу статей, где его расхваливали. А потом все. — Его стали ругать? — уточнил Микошиба. — Нет. С прошлого года про него вообще ни слова нет. Команда, вернувшаяся было к своим обедам, уставилась на Шинджо. — Как это? — А вот так. Я все, что было, перерыл, но о нем перестали писать. И из командных списков он исчез. — Я так и знал! — торжествующе воскликнул Вакана. — Его просто выперли. А еще пальцы гнет перед нами. — Но почему? — Микошиба выглядел растерянным. — А ты пойди и спроси, — усмехнулся Хияма и с шумом допил свой сок. — Я нашел только одно упоминание, — задумчиво теребя пленку от бутерброда сказал Шинджо. — Пара строчек в “Монинг спорте”. Кстати, нашего знакомого Йошиды. — И что там? — Ания наконец положил свой лист в общую кучу и взялся за палочки. — Там было написано, что Омура взял отпуск. Мол, после долгой и тяжелой работы он нуждается в отдыхе. Статья, кажется, чуть ли не от июня месяца. — Июня? — Окада свернул обертку от своего сендвича. — А к нам пришел в сентябре. Что это за отпуск такой — два с лишним месяца. — Ну, — предположил Микошиба, — если он много и тяжело работал столько лет, то, наверное, он хотел как следует отдохнуть. — Микошиба, — Окада смотрел на него, как на умалишенного, — ты много знаешь людей, которые ходят в отпуск на два с лишним месяца? Микошиба покачал головой. — Я думаю, — сказал Ания, — что-то у них там случилось, и его по-тихому убрали. — Вот именно, — тут же поддержал Вакана. — Но как бы узнать что. Вдруг это что-то ужасное. Тогда мы могли бы его припугнуть, чтобы отстал. — Я с Ваканой согласен, — Секикава приложил ко лбу бутылку воды. — Какая же жарища! Если бы мы знали, что он натворил. — Только как мы узнаем, если даже газетчики ничего не пронюхали, — пожал плечами Юфуне. — А ведь он не дворовую команду тренировал. — Йошида, — Шинджо сложил все листы и сунул их назад в карман. — Он же это написал. Значит, что-то знает. — Серьезно? — усмехнулся Окада. — Ты предлагаешь пойти к репортеру и спросить у него, за что выперли Омуру? — Есть другие идеи? Окада не ответил. — Надо попробовать, — с несвойственной ему решимостью заявил Микошиба. — Ания, сходи к Йошиде-сану и расспроси его. — Я? — брови Ании поползли вверх. — Я-то с чего? — Он знает тебя как отличного игрока. — Да, Ания, ты должен. — Это твой долг перед командой. — Мы полагаемся на тебя. — Ну хорошо, хорошо! — Ания замахал руками, слегка придавленный таким всеобщим энтузиазмом. — Не орите. Схожу. Но думаю, что ничего он нам не скажет. — В любом случае, — подвел итог Шинджо, — сейчас это наш единственный шанс.