***
Госпиталь «Найтингейл» находился по южную сторону от Темзы, в районах среднего и низкого достатка. Обветшалое каменное здание плохо вписывалось в окружающую атмосферу спального района, черным обрубком врезаясь в ряды аккуратных серых квартир. Гротескный элемент улицы окружал высокий кованый забор с кое-где облупившейся бронзовой краской. Здание выглядело старым и заброшенным, только новенькая сверкающая табличка вещала: «Психиатрическая клиника Найтингейла, мы позаботимся о вашем будущем» Картина показалась Роуз в меру ироничной. Томми хмыкнул. — С этой работой я когда-нибудь попаду в такую же. Тайлер закатила глаза и поправила толстовку. От чего-то стало неуютно. Но отступать назад было бы глупо, поэтому она толкнула ворота и вошла на территорию лечебницы. Сталь протяжно скрипнула, пропуская Томми следом. — И кого мы здесь ищем? Она казалась в меру обеспокоенной, когда Стоун рассматривал украсившие старинные окна совершенно новые черные решетки. — Нам нужна Карла Кебл, это сестра той уборщицы. Она устроилась на работу сюда, чтобы присматривать за сестрой. В полицейском рапорте и заключении психиатра было сказано, что Кэролин Кебл осталась недееспособной, но меня смущает одна деталь. — Какая? — Роуз остановилась, сверля Томми заинтересованным взглядом, после чего парень наконец ответил. — На ее теле не было травм, ни одной, она была совершенно здорова, когда ее посадили сюда. Кроме того, это она вызвала полицию. Рассматривалась версия того, что убийство тоже ее рук дело, но, по стечению обстоятельств, версию не приняли во внимание из-за явных нарушений психики. — Дай угадаю, снова никаких зацепок? — Неа, — протянул Стоун. — но, может, ее сестра подскажет, в каком направлении искать.***
Внутри было прохладно и влажно, как бывало во всяком старом здании в совершенно любой части города. Лондон будто и сам дышал сыростью и холодным ветром, пронизывающим весь Ла-Манш. Западная его часть почти круглый год была объята густым туманом и автомобильным смогом. Что, конечно, значительно сказывалось на общей атмосфере и климате. — Здесь холоднее, чем я думала. — не обращаясь ни к кому конкретно, сказала Роуз. Помещение, в котором они оказались выглядело все так же гротескно и неуютно. Высокие окна делали его больше похожим на церковь, чем на место для лечения душевнобольных людей. Тайлер успела заметить про себя, что и сама бы «поехала кукушечкой», находись она в такой гнетущей обстановке дольше суток. Внутри было поразительно тихо, никакого гомона, шума, медицинских приборов, наполняющих заведения подобного типа, только сочащаяся из всех щелей тишина и моросящее по спине чувство чьего-то присутствия. — Это место построено так, чтобы подавить эпидемию тифа. — аккуратно прокашлялся вежливый голос за их спинами. Томми едва дернулся и за долю секунды обернулся к говорившему. Голос принадлежал «научного» вида мужчине лет пятидесяти с явным северным акцентом, что заставило Роуз слегка поежится от воспоминаний. Он был одет в простой белый халат и потасканный либо временем, либо молью свитер. На остром носу, как влитые сидели среднего размера очки с тонкими стеклами и серой непримечательной оправой. Рыжие с проседью волосы были коротко подстрижены и зачесаны назад. Мужчина мог быть кем угодно, от школьного учителя до психиатра, кем скорее всего и являлся. — В конце восемнадцатого века такие места кишели инфекциями, поэтому их старались делать более холодными, чтобы не распространять очаги, это практиковали по всей стране… Томми хмыкнул, перебивая мужчину. — Но это оказалось неэффективным, потому что холод только способствовал распространению, так что большинство из них закрыли, как только об этом стало известно. Роуз во все глаза уставилась на своего спутника, после чего перевела взгляд на не менее удивленного мужчину. — Совершенно верно, молодой человек. — он поправил свои очки и прошел мимо, сворачивая в коридор ведущий из холла. — Меня предупредили, что вы придете. Томми посмотрел на Роуз, которая в недоумении вскинула брови. Парень шепнул так, чтобы его слышала только Тайлер: «Я, конечно, не Доктор, но тоже кое-что умею…» Тем временем мужчина неспешно шел по ровному однообразному коридору к совершенно неприметной деревянной двери. Она была совершенно неопознаваема из-за отсутствия таблички или чего-то подобного, как Роуз помнила, являющегося неизменным атрибутом подобных мест. Аккуратный ключ перекочевал из кармана халата в руки доктора, после чего кабинет был открыт, и их пригласили войти внутрь. Обстановка была, мягко говоря, аскетичного вида. Обшарпанный стол, шкаф с кучей однообразных папок, покрытых толстенным слоем пыли, два кресла и стул. Собственно, это было всем наполнением комнаты. Пожалуй, самым ярким и живым элементом комнаты была ярко-красная настольная лампа, которая, не смотря на свой бросающийся в глаза вид, светила так же тускло, как и тяжело продирающееся сквозь чернильные тучи осеннее лондонское солнце. Наконец им предложили присесть, после чего девушка вежливо отказалась и принялась рассматривать надписи на сложенных аккуратным столбиком папках. Психиатрические термины, диагнозы и записи не говорили ей ровным счетом ни о чем, хотя Роза и считала себя достаточно образованной для человека закончившего всего девять классов и курсы кассира после средней школы. — Извините меня за мои манеры, — отозвался мужчина после того, как Тайлер закончила рассматривать надписи и таки присела на край грязно-коричневого кресла. Ей очень хотелось думать, что оно просто коричневое. — меня зовут Гарри Кебл, я заведую здесь всем последние два года после закрытия приемной. Честно говоря, я не ожидал гостей, пока вы не позвонили мне и не договорились о встрече. Так для какой научной статьи вы собираете данные? Томми вздохнул, доставая зеленую толстую папку из своего портфеля. — Нас интересует пара случаев, это конечно может быть неприятно, потому что они связаны с весьма странными событиями. — Какими именно? Гарри подался назад и, открыв ящик, выудил оттуда папку похожую на ту, которая сейчас красовалась в руках Стоуна. Следом он достал меленький кожаный блокнот и шариковую ручку. — Кэролин Кебл, — опередила было начавшего говорить парня Роза. — она же не просто ваш однофамилец? Я имею в виду, что будь это так, в этом деле было бы слишком много совпадений, да? Мужчина усмехнулся. — В этом деле и так слишком много совпадений, но да, вы поразительно правы, могу я.…? — Роза. — ответила Тайлер, подаваясь вперед и сверля мужчину пытливым взглядом шоколадных глаз. В ней снова расцветала жизнь. После окончания путешествия, как окрестила его Джекки, она стала замкнутой и менее дружелюбной. С Доктором, казалось, оборвалась и ушла частичка ее самой, а несуразное сломанное создание осталось там, с Питом, Джекки и Микки, пытаясь начать жить заново и склеивая кусочки своего разбитого сердца в кучу. О Джоне она пыталась не думать, что почти успешно получалось до этого момента. — Что же, — протяжно произнес мистер Кебл, открывая свою папку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась журналом с кучей непонятных записей. — не так часто мне удается поделиться этим с кем-нибудь еще, врачебная практика таит в себе множество подводных камней, таких, как неразглашение, но я не буду рассказывать вам об этом с точки зрения психиатра, — он вздохнул, снимая очки и потирая уставшие глаза двумя пальцами. — я расскажу, как все было с точки зрения брата.***
Бумаги были разложены на столе. Несколько различных журналов, вырезки из газет, заключение, фотографии, все это разило какой-то непонятной тоской. Гарри выглядел подавлено, когда рассказывал о случае десятилетней давности. Спустя полчаса он казался не настолько полным энергии, как тогда в холе. Вся его фигура будто постарела на те самые десять лет. Испещренное морщинами лицо осунулось, являя миру скорбящего, сжираемого печалью человека. — Таким образом, она была совершенно нормальной, все было хорошо, она могла есть, передвигаться, разговаривать, но ночью, в моменты обострения, это и правда выглядело пугающе. — он откашлялся, беря в руки маленький, затянутый в кожу блокнот, который достал получасами раньше. — Здесь есть записи, которые я вел лично, могу передать это вам, но его нужно вернуть до следующей недели, потому что мой племянник тоже приходит сюда заниматься. Он пишет работу на похожую тему, возможно, вам стоило бы поговорить с ним. Эрик проводил почти все свое свободное время с Кэролин, пока она еще была с нами, они тесно общались последние два года. — Эрик это сын Карлы? Томми задумчиво подпер подбородок костяшками правой руки, тем временем изучая записи в журнале. Ночные смены и правда проходили не очень гладко, что разительно обозначилось на состоянии самого персонала психиатрической клиники. — У Карлы, к сожалению, не было детей. К тому же после условного закрытия она переехала подальше от Лондона и сейчас живет в окрестностях Кардифа. Я не навещал ее уже около года. Сомневаюсь, что она могла бы чем-то вам помочь. Мать Эрика — Кэролин, ему было десять, когда это произошло, он очень замкнутый парень. Томми откашлялся и взглянул на Роуз. Девушка сразу поняла, в чем дело. Захватив с собой дневник, они вместе покинули «Найтингейл» и отправились обратно в колледж. Нужно было прояснить еще несколько деталей, но никто из них не сомневался, что они ухватились за нечто действительно важное. Роуз окутывало свое особое предчувствие, посещавшее ее каждый раз, когда случалось нечто значимое, а там, где происходило что-то необычное вполне мог появиться Доктор. Висящий на ее шее ключ от ТАРДИС излучал приятное тепло.