***
— Мы прибыли! — священник услышал этот день крик, пока писал письмо, и ручка предательски чиркнула по бумаге, оставив большой кривой прочерк. Он недовольно хмыкнул и выбрался на палубу, попутно надевая тёплое пальто, погода успела поменяться за такое долгое время, солнечная, но немного прохладно начало осени Ватикана сменилось холодной серединой зимы. В это время переплыть такое расстояние занимает не меньше трёх месяцев из-за остановок для пополнения припасов и просто потому, что море любило бушевать, меняя планы мореходам. Порт был забит грузовыми и пассажирскими судами, даже к вечеру суета там не прекратилась и на берегу мельтешили рабочие, обычные граждане и туристы. Александр вздохнул с облегчением выгрузившись с этого злосчастного судна и первым же делом отправился в аптеку, а после связался с Ватиканом. Конечно, ему пришлось приехать из порта в другой город и обустроиться там, наверное, из-за этого он бы запросто забыл о письме, которое так упорно писал в корабле, борясь с морской болезнью. Однако, почтовое отделение, находившееся в том же здании, где и отель, почти сразу же напомнило о заветном конверте. Отправив письмо, не без вопросов любопытствующего работника, паладин устало забрёл в свой номер и закрыл дверь на щеколду. «Хватит с меня на сегодня. Три с половиной месяца в море - перебор, надеюсь, что хотя бы миссия не сильно затянется» Он скинул своё пальто и разжёг камин, удобно расположившись в кресле. Сейчас бы Александр был не против полностью нарушить несколько своих табу, чтобы расслабиться, успокоить нервы и тело, но он слишком устал, чтобы куда-то и зачем-то идти. Мужчина закрыл глаза и практически сразу же заснул. «Это был один из тех редких дней, когда ему что-то снилось. Он видел себя, сидящим на скамье посреди того самого парка, мимо него прогуливалась Анастасия, ведя какого-то ребёнка за руку, вслед за ней бежали ещё двое. Детей разглядеть он не смог, зато заметил, как Молоуни с улыбкой махнула ему рукой в знак приветствия» Послышался звонок телефона, который резко оборвал сон Александра. В Ватикане дали ориентиры, по которым священник мог вычислить, если не логово, то хотя бы одного из вампиров, поэтому отдыхать священнику не пришлось.***
Чтобы не описывать его долгие путешествия из города в город и поиски свидетелей, можно просто сказать, что мужчина путешествовал несколько месяцев и всё, что ему удалось выяснить, это местонахождение бара, в котором главарь упырей выбирал себе жертв. Сам же бар, как и положено, неплохо охранялся и находился там, куда обычные люди на за что не пойдут в здравом уме. Естественно, паладин нашёл способ проникнуть внутрь (не без упоминания своих многочисленных прозвищ) и впервые не почувствовал отвращения от такого «грязного» места. Играла не особо громкая музыка, вполне подходящая мрачному старомодному интерьеру паба, в помещении было душно и очки Александра быстро покрылись испариной. Мужчина заметил на себе изучающие взгляды посетителей, которые выглядели не очень то дружелюбно, и протёр линзы, направляясь к барной стойке. — Новый гость? Добро пожаловать, вы сюда отдохнуть или по делу? — сказал полный усатый бармен и, похоже, единственный, кто не выглядел угрожающе. Александр уселся на табурет, слегка оглядев зал. — По делу, — он наклонился ближе к мужчине и тот его понял без слов, подойдя ближе, — я ищу тех, кому нужны люди, неважно какие, просто люди. Тот нахмурился и в спешке отошёл в комнату для персонала, буквально через полминуты Андерсон получает бумажку с надписью «я не могу говорить об этом, не здесь». Священник потёр переносицу и покачал головой. «Чертовски умные гадёныши, всех успели запугать» — Что ж, ладно, тогда, пожалуй, я пойду. Священник хотел было уйти, но неуверенный голос бармена остановил его. — Может всё-таки выпьете тут? Вы выглядите явно уставшим, — он поставил мытый стакан на стеклянную полку и понимающе взглянул на священника. — Пожалуй, только что-нибудь очень крепкое, хочется забыться. На самом деле Андерсон пил, правда, настолько давно, что был не уверен, осилит ли «что-то очень крепкое». Но ему уже было всё равно. Миссия и чувства сбились в клубок и медленно давили его нервы. Бармен только кивнул и принялся разглядывать ассортимент. — Дело ведь не только в работе, неприятности с дамой? Может с семьёй? — он перебирал бутылки, будто искал лекарство от определённых обстоятельств. — С девушкой… Есть некоторые проблемы… — он так не привык исповедоваться обычному человеку, что эти вопросы казались паладин слишком подозрительными. — Наверное, у меня найдётся кое-что для вас… — он начал искать что-то в припасах, оставленных, явно, для особых случаев, и вскоре перед Александром стояла огромная бутыль крепкой можжевеловой водки. Священник мысленно перекрестился и выпил стопку, выдохнув с непривычки. «Чёрт возьми, а это и вправду очень крепкая штука» — Ничего, приноровитесь, господин, а… Что за проблема, если не секрет? Это связано с чувствами или с… — бармен запнулся, считая непристойным обсуждать такое. Паладин промолчал. Он не раскрывал тайну до тех пор, пока не выпил треть бутылки. «И вправду, приноровился» — Она… Просто красавица, умница, очень порядочная девушка… А я всего лишь какой-то мужлан… — Андерсон уже сильно захмелел и начал слегка пошатываться, чего-чего, а способности не пьянеть у него не было. — Знаете, за неё решать не стоит, тем более, что девушка сама к вам тянется. А если вам интересно, сможет ли она вас понять и принять вашу страсть, просто напишите ей письмо, где детально опишите все свои чувства к ней. Паладин прислушался к совету и дважды поблагодарил бармена, не забыв взять у него записку с адресом и датой встречи. «Этот день, всё же, не такой плохой» Александр, после разговора с информатором, не мог выбросить из головы образ Молоуни. За столько лет он ни разу не побрезговал её компанией просто из-за того, что она - дампир… он не испытал отвращения к ней, наоборот, гордился девушкой, уже почти женщиной. «Как же быстро летит время, Анастасия. Я уже успел влюбиться, как последний идиот» Алкоголь начал давить на его подсознание и весь путь до своего отеля он только и делал, что пытался побороть греховные мысли навеянные «зелёным змеем», но, по прибытию, он сразу же начал писать признание своей ученице, которая находилась так далеко. «Если бы ты только была рядом сейчас…» Паладин краснел, сидя в кресле и сжимая ручку, он откидывался на мягкую спинку и представлял себе, что бы он сделал, если бы у него была свобода действия. Как прикасался бы к ней без страха и зазрения совести, прижимал бы к себе и целовал бы её шею, он бы мог быть с ней всё время, готов бы был не отходить ни на шаг от девушки. Его сердце предательски сжималось от обиды, ведь всё это было запрещено. А задание его больше не волновало, по крайней мере, сейчас. Письмо он пытался написать со всей душой и так разборчиво, как только мог, снова уснув в этом кресле.