Angelus in oculis ruby

      Раннее утро Ватикана было довольно свежим и прохладным: на улице мелким слоем лежал недавно выпавший снег, который сегодня задержится ненадолго; солнце светило ярко, слегка пригревая монахиню, которая работала на улице.       Тот «Хеллсинг», про который говорил вампир, оказался организацией протестантов, так же борющихся против нечисти. Это нисколько её не смутило, наоборот, заинтересовало. Это означало, что, несмотря на разногласия, обе церкви боролись за одно - мир.       Сестра Молоуни сегодня помогала по церковному хозяйству: огороды, домашние животные и стирка. И работала она не одна, а с двумя своими воспитанницами, которые так и норовили поозорничать вместо работы. — Девочки, хватит тратить снег на снежки, его, итак, мало, — она улыбнулась, - лучше встретьте, пока я развешиваю бельё, почтальона.       Одна из девушек хитро улыбнулась. — Ждёте ещё письмо от падре Андерсона? — Анастасия тут же строго посмотрела на ученицу и та потупила взгляд. — Простите… я забыла…       Эта тема была запретной, так как многие уже заметили, как Молоуни прощалась с отцом Александром, как оба они были опечалены и долго не могли отпустить руки друг друга у выхода из церкви. Она была бы не удивлена, если бы узнала, что информация дошла до высших чинов и их ждёт экзекуция.       Воспитанницы мигом побежали встречать гостя, оставив монахиню в тишине, которая, впрочем, продлилась недолго. — А чьё это письмо привёз нам почтальон? — из-за повешенной на веревку наволочки показалась девичья рука с письмом, на котором стояла подпись паладина. — О, — Анастасия повесила очередную наволочку и взяла конверт, — неужели вы были правы.       Молоуни открыла его и мельком глянула на текст, медленно краснея. — Что там? — её смущение заинтриговало ученицу. — Что он пишет? — поинтересовалась вторая девушка и попыталась посмотреть на текст, но монахиня опустила письмо. — Это… личное, пожалуйста, девочки, продолжите без меня, тут осталось немного.       Они переглянулись и кивнули. Всё это выглядело подозрительно, но девушки, даже если бы точно знали, что между падре и сестрой - любовь, не рассказали бы. Слишком эта женщина была добра к ним, во всяком случае намного добрее родной матери.       Молоуни ушла обратно в церковь и старалась не выдавать своего состояния окружающим, спрятав письмо в рукав рясы. — Анастасия! — послышался голос одного из священников.       Девушка как можно спокойнее повернулась к нему и с улыбкой спросила: — Да, что такое? — Тебя попросили навестить Папу, это срочно и желательно приехать к нему до вечера.       Молоуни сглотнула. Её раньше никогда не звал к себе сам Папа Римский, однако она уже видела его два раза. Он был довольно доброжелательным и приятным в общении человеком, правда, со своими странностями, как и все. — Что ж, большое спасибо, что предупредил, Провентус, — мужчина смотрел на неё так, будто Анастасия - сам Алукард, как ей казалось. «Кажется, мои опасения подтвердились… хоть бы Александр не пострадал, это же я виновата»       Она кратко кивнула и отправилась в свою келью как можно быстрее. Нужно было дочитать то письмо, для неё текст в нём очень много значил. Он мог ответить на вопрос: из жалости падре сказал ей те слова или же это взаимные чувства. Вдобавок, от него пришло всего одно письмо, где он описывал путешествие по морю, и мужчина смог позвонить всего один раз, передав лишь пару слов из города, в котором находился.       Да и… она успела прочесть одно предложение, из-за которого двум воспитанницам нельзя было показывать письмо. «Неужели Вы решились написать такое? Падре, вы явно спятили! А если бы это письмо забрал кто-то из священнослужителей? Хотя, похоже, нас и без того ждёт что-то не очень хорошее»       Девушка села за стол и достала письмо, аккуратно развернув его. «Моя дражайшая и любимейшая Анастасия,       Я долго думал о том, что произошло между нами. Это была та самая малая часть моей любви, которую я смог разделить с тобой. Я понимаю, как тяжело тебе осознавать, что меня нет рядом, но знай, что я думаю о тебе и молюсь за тебя каждый день.       Подумать только, какой красивой женщиной ты стала, мой ангел, то прозвище было дано тебе не зря. Если бы мы только смогли как-то обойти правила… если бы… я бы взял тебя в жёны не задумываясь. Я бы никому не позволил тебя обидеть, никто бы не посмел к тебе притронуться, девочка моя, кроме меня. А я бы мог. А сейчас я могу только представлять, как кладу руки тебе на плечи, ощущая гладкость твоей мягкой кожи, и целую в шею, слегка щекоча её, ты тихо смеешься и просишь прекратить. Но я просто не смогу, ты же знаешь, во мне скрыто столько эмоций и страсти, что иногда мне бывает сложно с ними ужиться.       Я так хочу наконец-то любить тебя не только на словах, я хочу чтобы ты ощущала это, ощущала меня непозволительно близко, и целовала в ответ, и без зазрения совести касалась меня своими пальчиками, а я бы целовал эти пальчики день и ночь.       Ах, да, ночь… иногда, каюсь, я приходил к тебе по ночам. Сначала, чтобы проверить, всё ли в порядке, а потом просто потому, что твои волосы бесконечно прекрасны в лунном свете, а твоё личико такое милое, что я не мог отвести глаз. Тогда во мне бушевало желание закрыть дверь на замок и подарить тебе одну сладкую греховную ночь.       Да, я желаю тебя, хочу и не отрицаю этого. Я всё же мужчина. Я хочу, чтобы ты полностью принадлежала мне, а я тебе. Хочу, чтобы мой «ангел взлетел до небес» от наслаждения и твой тихий голосок лепетал над моим ухом, иногда срываясь на стоны. Я хочу мягко сжимать твои бёдра и водить языком по ключицам, ох… если бы слова могли передавать все мои чувства…       Теперь ты знаешь, кто я и о чём мои мысли, надеюсь, что ты поймёшь и примешь правильное решение, С любовью, Твой Александр»       «Господи Боже, неужели это всё написал он? Глупо сомневаться, на письме его подпись… зачем так рисковать? Неужели ради этого письма он готов был пожертвовать всем или же сделал это несознательно? Александр же такой эмоциональный человек, может что угодно вытворить»       Девушка прижала письмо к сердцу и невольно представила всё то, что описал её любимый учитель. От этих фантазий она почувствовала какие-то новые ощущения, коих никогда раньше не было. Это было тепло и что-то тянущее чуть ниже живота, даже мурашки пробежались по её коже.       «Что же мы с Вами делаем, падре?»       Она посмотрела в окно, обдумывая всё, что прочитала в письме, и решила, что ей стоит просто посетить Папу Римского, всё же срочный приказ и его следует выполнить как можно скорее. Может даже всё обойдётся, но не стоит слишком надеяться на удачу.       Анастасия быстро сменила одеяние и отправилась в собор Святого Петра, именно там была назначена встреча. По пути монахиня наблюдала много красивых пейзажей, домов, а ещё полицию. Неужели опять настала пора преступности? И ещё где, в самом Ватикане!       Её всегда беспокоила жизнь обычных людей, поэтому Молоуни помогала, чем могла. Иногда некоторые даже удивлялись такому рвению, хотя это всё появилось у монахини благодаря чудесному воспитанию Александра.       Сама церковь девушку очень впечатлила и сразу же испарила лишние мысли. Настолько чистый и величественный, огромный собор, достойный внимания Папы, он будто сиял в свете утреннего солнца. А после того, как Анастасия вошла внутрь, где никогда не была, её будто поразило молнией. Даже та церковь, где они с Андерсоном вели службу и жили, не могла нисколько сравнится с этой внеземной красотой. Многочисленные иконы, изображения святых, позолота… всё буквально приводило девушку в восторг и она старалась выглядеть как можно менее изумлённо, иначе привлекла бы лишнее внимание к своей персоне.       Её проводили в помещение, где должна была состояться встреча. Это было самое сложное испытание для неё: правильно повести себя с Римским Папой будучи с ним рядом один на один. Но двери за ней закрылись, был только путь вперёд, к столу, за которым сидел самый важный человек в Католицизме и тот, от которого зависели их с Александром жизни.