Попутчица

      В коридоре квартиры Драко температура резко подпрыгнула на несколько градусов, едва двое материализовались у входной двери. Неудивительно — между ними было невероятное притяжение, которое отчётливо ощущалось физически.       Одна секунда, короткие взгляды друг на друга — и они снова безумно целовались. По-настоящему, сильно, глубоко. Вылизывали рты друг друга, не задумываясь ни о чём, кроме утоления этой ненормальной, дикой жажды; желания обладать человеком.       Руки блондина беспорядочно двигались по спине Гермионы, оглаживая, сжимая тонкую кожу, оставляя красные следы от пальцев. Он буквально поглощал её тихие стоны, вызванные его действиями, и всеми силами старался не сорваться — не прижать Грейнджер к стене прямо в коридоре, не задрать это прекрасное платье, и не начать выколачивать крики из тонкого тела своим членом.       С каждой секундой держаться было всё сложнее — Гермиона стонала всё громче, когда губы Малфоя начали исследовать её шею и тонкие ключицы. Язык петлял по хрупким косточкам, а на спине длинные пальцы мужчины выводили точно такие же узоры. От всего этого тело девушки мелко дрожало и изгибалось навстречу Драко, который не обращал внимания на грань, к которой приближалась шатенка.       Вдруг всё резко прекратилось. Всё ещё рвано дышащая Грейнджер распахнула ресницы, затуманенным взглядом фокусируя лицо Малфоя. В тёмных глазах застыл немой вопрос, и Драко поспешил на него ответить, не упустив её запала: — Не хочу торопиться. Хочу наслаждаться тобой бесконечно. — Совсем меня не жалеешь, — пробормотала девушка, снова застывая, потому что ладони блондина накрыли её голые плечи, одним движением сбрасывая мешающее манто на пол. — Я пожалею тебя, если ты попросишь, — тихо произнес мужчина, наклонил голову, и зубами стянул левую бретель платья.       Оголившаяся кожа плеча моментально покрылась мурашками под пронзительным взглядом серых глаз. И снова Гермиона ощущала его невероятно чувственные губы на своей коже. И запах, его запах; он был везде, вокруг неё. Ей казалось, будто всё это сон, её немыслимые фантазии и мечты, но в тот самый момент Драко сжал её грудь ладонью, вполне физически возвращая её к пониманию, что всё это происходит наяву.       Руки практически её не слушались — постоянно хотели схватиться за что-нибудь, например, за его волосы, но Грейнджер упорно удерживала их вдоль тела. И последняя капля терпения девушки с шумом разбилась о следующее решение Малфоя.       В одну секунду Драко спустил вторую бретель платья, и стянул бежевую ткань вниз, оголив налитую, возбужденную грудь со стоявшими маленькими сосками.       Мужчина диким взглядом смотрел на небольшие полушария, руками подхватил грудь снизу, и поднял глаза на лицо шатенки, прошептав: — Ты такая красивая, Гермиона. Я хочу тебя всю.       Уже в следующую секунду руки девушки окончательно вышли из-под контроля мозга, и с силой вцепились в светлые волосы наклонившегося к её груди Драко, который уже сильно сосал левый сосок, рукой выкручивая правый. — Господи... — только и смогла выстонать Грейнджер, практически сгибаясь под напором властного рта мужчины, вытворявшего нечто невероятное с её телом. — Всего лишь я, — усмехнулся Малфой, выпуская грудь из губ, — Тебе нравится? — Да, — часто закивала Гермиона, дыша через раз, — Очень нравится. — Хочешь ещё? — продолжал издеваться блондин, шепча ей на ухо, сильно выкручивая набухшие соски пальцами, — Хочешь, чтобы я их сосал? — Да, боже, очень хочу, — девушка крупно дрожала и даже не замечала, что её руки давно уже живут своей жизнью, с нажимом оглаживая широкие мужские плечи.       Всё, что он говорил, отдавалось сладкой болью в низу её живота, и она не понимала, хочет ли избавиться от этой боли, или хочет продолжать слышать невероятно возбуждающие слова, произносимые низким голосом, и кончить только от этого. Кажется, Драко тоже этого хотел, потому что и не думал прекращать шептать: — Может, ты хочешь, чтобы я встал на колени и попробовал тебя на вкус? Уверен, ты очень вкусная, Грейнджер. И очень мокрая, для меня.       Гермионе казалось, что она сходит с ума, когда Малфой чуть отстранился, усмехнувшись, и вложил два пальца ей в рот, коротко приказав: — Соси.       Она послушно сомкнула губы вокруг длинных пальцев и начала посасывать, оглаживая языком. — Умница, — всё тем же тоном похвалил мужчина, — Хочу, чтобы ты не потеряла этот навык, в ближайшее время он тебе пригодится.       Шатенка выпустила пальцы изо рта, сквозь туман перед глазами видя только тяжелый взгляд его потемневших глаз. Сейчас она была согласна на всё, что бы не потребовал этот светловолосый дьявол. Но ему не пришлось даже требовать — он просто брал всё сам. Всё, что хотел.       Платье за секунду оказалось задраным на животе, а те самые два пальца с нажимом массировали промежность девушки через насквозь мокрые трусики. Гермиона всхлипнула, прикусив губу, и выгнула спину, касаясь затылком стены. Но даже не обратила на это внимания — всё её существо сейчас было сосредоточено на ласкающих пальцах между ног. — Ты в чулках, — ещё более хрипло заговорил Драко, — С ума можно сойти. И такая мокрая... Давай снимем это платье, оно тебе больше не нужно.       Грейнджер ни звука не смогла из себя выдавить. Только позволила ему стянуть нежную ткань вниз, и переступила через растекшийся на полу лужицей дорогущий наряд. — Чёрт, ты бесподобна, — выдохнул блондин, отходя назад, внимательным взглядом окидывая полуобнаженную девушку, стоящую перед ним в одних туфлях, чулках и трусиках. А она и не думала прикрываться даже руками, наоборот — ей хотелось, чтобы он смотрел. Гермиона плавилась под этим диким, жаждущим взглядом. И не хотела это останавливать.       Драко, не прерывая соединенных взглядов, быстро сбросил с плеч пиджак, расстегнул две верхних пуговицы рубашки, и закатал манжеты до локтей. Он всегда любил такие игры — довести девушку до множественных оргазмов ещё до начала самого секса, но ему была интересна сама игра — он обожал слышать мольбы женщин в своей постели. Но сейчас ему до звёзд перед глазами хотелось увидеть лицо именно кончающей Гермионы. И он не медлил.       Встав на колени у её ног, он не прекращал смотреть в тёмные, с поволокой, глаза. Прижался губами к истекающей под тонкой тканью промежности, и чуть не взвыл — как она медленно сомкнула ресницы, и положила дрожащие руки на его голову, сжимая волосы между пальцев.       Мужчина медленно поводил губами вдоль лона, вдыхая запах чистого возбуждения, и чувствовал, что ещё немного, и напряженный сверх меры член попросту прорвет ткань брюк. Терпеть было невыносимо сложно, но он знал, что должен выиграть этот момент. Удержать Грейнджер рядом с собой было практически невозможно, да ему и нечего было ей предложить такого, чего у неё не было и без него. Кроме этого. Сделать её зависимой от наслаждения, которое способен подарить только он — да, это он мог.       Гермиона часто, глухо дышала сквозь стоны, понимая, что вот-вот взорвется. И это не было преувеличением, потому что Драко вошёл во вкус: прямо сквозь ткань он покусывал и надавливал языком на нужные точки, словно прекрасно знал её тело. И наградой ему служили её руки, тянущие его волосы уже практически безостановочно, так показывая всю массу её удовольствия.       Когда влаги на его губах стало слишком много, Малфой своими руками развел ноги девушки шире, сдвинул трусики в сторону, и широко облизал мягкие половые губы, заставив девушку стонать громче. Подняв руку, блондин слегка натянул нежную кожу, оголив набухший клитор, и сразу обхватил его губами. Легко посасывая, обводя кончиком языка, он резко вставил во влажное нутро те самые два пальца, побывавшие во рту Гермионы.       Шатенка не выдержала — резкий контраст нежности губ и языка мужчины, и грубость его пальцев — это было слишком сильно для неискушенной девушки. Она резко выпрямилась, дернув светлые волосы, и застыла, силясь не закричать во весь голос.       Крепко зажмуренные глаза, широко открытый в немом крике рот, испарина на лбу и сильно покрасневшая грудь — Малфой впитывал в себя всё, что видел, облизывая губы, выпачканные её соком, и не хотел даже шевелиться, чтобы не прервать сладкий момент кончающей Грейнджер. И, главное, он чувствовал, что уже не может сдерживаться.       Он быстро поднял на руки Гермиону, всё ещё пребывающую в прострации, и отнес в спальню. Уже на кровати, слегка придя в себя, девушка довольно сильно смутилась под пристальным серым взглядом. — Что? — прошептала Грейнджер и натянула тонкое одеяло на грудь, пытаясь спрятаться от его глаз. — Ничего, — Драко улыбнулся, и стянул одеяло вниз, — Поздновато стесняться, не находишь? Не закрывайся от меня. — Я... не это... ладно, — девушка покраснела, но тут же взяла себя в руки, гордо вздёрнув подбородок. — Неугомонная, — усмехнулся мужчина, и наклонил голову ниже, практически касаясь губами её приоткрытого рта, — Не хочешь меня раздеть?       Гермиона не ответила, только серьёзно кивнула и села на кровати, сразу протянув руки к его рубашке.       Маленькие серебристые пуговицы легко поддавались тонким пальцам, и ткань рубашки расходилась, открывая крепкий торс с чётко очерченной грудью, кубиками пресса и резко выделяющимися косыми мыщцами живота. Девушка осознала, что никогда в жизни не видела столь идеального мужского тела вживую. Разве что... пятнадцать лет назад. То же тело. Столь же идеальное. То, что никогда, ни за что не исчезнет из её памяти. — Можешь потрогать, — низкий голос сверху вернул шатенку в реальность, и она подняла глаза.       Встретив слегка снисходительный взгляд, она приняла правила его игры. Кончики пальцев легко пробежались по широкой груди, и остановились на напряженных сосках. — Тебе... это приятно?       Гермиона шептала, сама не зная, почему. Вся интимность была сейчас сосредоточена на этом шепоте, как ей казалось, и она ни за что не хотела упускать её. — Да, очень, — блондин кивнул, — Мне приятно всё, что ты делаешь. — И так тоже? — девушка закусила губу, и медленно огладила пресс, двигая руками ниже, к узкой пряжке ремня. — Так... да, — Драко не сводил глаз с её горящего взгляда, и ликовал внутри — как оказалось, бывшая гриффиндорка умела не только принимать ласки, но и прекрасно их дарила. — А здесь? — Грейнджер вошла во вкус, разглядывая напряженный живот, — Здесь я, пожалуй, попробую по-другому.       Шатенка медленно приблизила лицо к рельефному прессу, и провела языком по коже, спускаясь на косую мышцу слева. Она слышала, как его дыхание где-то сверху дрожит, перебиваясь еле слышными постанываниями. Она решительно взялась за пряжку ремня, и быстро расстегнула, полностью вытащив из брюк широкую полоску черной кожи. Пуговица, молния — и брюки уже были спущены. Гермиона продолжала мягко целовать живот, практически касаясь нижней губой плоской резинки белоснежных боксеров, плотно облегающих эрегированный член.       Он привлек всё внимание девушки — она глаз не могла отвести. Эта картина перевела возбуждение Гермионы на новый уровень, и она аккуратно обхватила ствол ладонью. Наклонившись ниже, она коснулась губами головки, скрытой тканью, и по узкой спине пробежала дрожь — это было слишком приятно. Впервые в жизни она сама захотела взять член в рот. — Нет, — Драко резко отнял ее голову от своего паха, — Нет, не сегодня. Я просто не выдержу.       Огонь в серых глазах заставил девушку сглотнуть и остановиться. Но Малфоя уже ничто не смогло бы остановить.       Блондин резко опрокинул ее на спину, грубо и глубоко целуя податливые губы. Последние кусочки ткани исчезли с их тел, и мужчина погладил оголенный клитор головкой члена. — Сейчас я трахну тебя так, что ты еще долго будешь чувствовать дрожь в коленях, — горячо прошептал Драко, лаская пальцами узкие бедра и целуя грудь.       Он снова вобрал в рот маленький сосок, и начал сильно сосать, одновременно входя внутрь натянутого от напряжения тела, одним толчком проникая максимально глубоко.       Девушка издала громкий, протяжный стон, и запрокинула голову. Малфой прижался губами к сильно бьющейся жилке на ее шее, и простонал: — Чёрт, такая тугая...В тебе так горячо, Грейнджер, так узко...       Гермиона все сильнее впивалась пальцами в его спину, с каждым новым, глубоким толчком, и целовала всё, до чего могла дотянуться — губы, плечи, лицо и руки, которыми он удерживал ее за волосы. Мужчина двигался в одном, быстром ритме, все ближе подходя к краю. И всё ближе подводя её.       Ещё несколько глубоких движений — и шатенка замерла, сильно сотрясаясь всем телом. Ее лоно быстро и часто сокращалось, сжимая член блондина так сильно, что и он не выдержал.       Совершенно не задумываясь, можно ли, он просто кончил глубоко внутрь девушки, сдерживаясь, чтобы не начать орать от восторга. Он так давно, несколько невыносимо долгих лет мечтал об этом, и теперь просто не верил, что это происходит на самом деле.       Драко скатился с затихшей Гермионы, но сразу нашел рукой её ладонь, и крепко сжал. — Вот так это должно быть, Грейнджер. Уже давно должно было быть именно так.       Гермиона лежала на плече Драко, глубоко вдыхая запах его тела. Ей не казалось, так и было — запах этого мужчины попросту сводил её с ума, заставляя голову отключаться, оставляя только эмоции и чувства. И девушка совершенно не жалела. Она вообще не хотела думать, что сейчас произошло. Просто наслаждаться каждым мгновеньем сейчас было важнее. Важнее для них обоих. — Ты же не захочешь сейчас уйти, правда? — пробормотал куда-то ей в макушку Драко. — Ты хочешь, чтобы я осталась? Серьёзно? — Гермиона приподнялась на локте, пытаясь посмотреть ему в глаза. Она придерживала одеяло на груди, чем заставила блондина разулыбаться. — Ты просто прелесть, — Малфой дернул одеяло из-под её руки, оголив грудь, и внимательно осмотрел упругие полушария, со всё ещё красными и возбужденными сосками, — Конечно, я хочу, чтобы ты осталась. Даже больше тебе скажу...       Он не сказал, а сделал. Притянул девушку к себе сверху, сразу впиваясь губами в шею, руками схватив грудь, и сильно сжал. Гермиона выгнулась в пояснице, наслаждаясь таким натиском, и снова забылась в ощущениях. Единственное, что она сейчас знала наверняка — ей никогда в жизни не было так хорошо.

***

      Драко проснулся первым. Не до конца веря, что всё произошедшее ему не приснилось, он посмотрел на лежащую рядом Грейнджер. Девушка лежала на животе, заложив руки под подушку, и совершенно безмятежно спала. Тонкое одеяло было наброшено только на ноги, открывая взгляду длинную, тонкую спину, поясницу, и округлые ягодицы. Мужчина подавил желание снова наброситься на неё, и быстро посмотрел на часы. Им уже давно пора было вставать, но сейчас это его мало волновало — он просто укрыл Гермиону, стараясь не разбудить.       Неслышно покинув спальню, Драко столкнулся на кухне с напевающей себе под нос Харриет. Женщина уже варила кофе и готовила завтрак. — Сэр, — кивнула Харри, пряча глаза. — Доброе утро. Как я понимаю, ты в курсе, — Драко выхватил из тарелки только что брошенный туда блинчик, чудом не получив лопаткой по руке. — Дождитесь, пока я накрою на стол, — процедила Харриет, поджав губы, — Было сложно не догадаться, в коридоре на полу валялись манто и платье. — Ну, ты перестанешь кривиться, когда узнаешь, что эти вещи принадлежат Грейнджер, — хмыкнул блондин, и схватил ещё один блин, пользуясь шоком помощницы. Он широко улыбался, и выглядел абсолютно счастливым.       Женщина и правда улыбнулась, и тихо спросила: — Мисс Адела уже знает? — Нет, я позвоню ей позже. Если, конечно, ты не проболтаешься раньше, — Малфой вытер руки салфеткой, и подошел к шкафу, чтобы достать поднос на «ножках», — Не проболтаешься? — Тоже мне секрет, — вздохнула Харри, и разлила кофе по чашкам, — Как будто всё и так не было ясно. Завтрак в постель?       Малфой кивнул, улыбаясь, и невесомо поцеловал женщину в щеку. Харриет только вздохнула, провожая его взглядом в ванную. Они с Лаурой давно мечтали, чтобы лорд остепенился, и наладил свою личную жизнь. Кажется, сейчас их мечта была почти осуществлена. А Драко, действительно, выглядел очень счастливым.       Гермиона проснулась от какого-то движения совсем рядом. Испуганно распахнув глаза, девушка сначала растерялась, не сообразив, где находится. Перевернувшись на бок, она выдохнула — Малфой, в одних темно-синих домашних брюках, устанавливал на кровати столик для завтрака, с которого исходил головокружительный запах кофе.       Шатенка потерла глаза пальцами, про себя поблагодарив Джессику, которая настояла на магических штуках для макияжа, чтобы он продержался невредимым как минимум сутки. — Мерлин, ты принёс мне кофе в постель, — девушка смущенно улыбнулась и потянулась. Левая нога оголилась, высунувшись из-под одеяла, и шатенка легко вздрогнула от утренней прохлады комнаты, после теплого одеяла.       Драко моментально наклонился, и нежно поцеловал острое колено. — Перестань, пожалуйста, — окончательно смутилась Гермиона, быстро спрятав ногу обратно под одеяло. — Неужели ты серьёзно стесняешься? — разулыбался блондин, и навис над ней, опираясь на руки по обе стороны от плеч девушки.       Ответить мужчина ей не дал, резко стянув одеяло с груди. — Сейчас тоже стесняешься?       Он опустил светлую голову, и медленно поцеловал мягкий сосок. — А сейчас? — продолжал издеваться Малфой, облизывая сосок, глядя Гермионе прямо в глаза. — Драко, — прошептала Грейнджер, выдыхая, — Пожалуйста... — Что «пожалуйста»? — мужчина двинулся поцелуями вверх, перемещаясь на ключицы, и плечо, — Пожалуйста перестать? Или пожалуйста продолжать? — Перестань... я... мне нужно в ванную... и кофе...       Потерявшись в ощущениях от его губ, она не заметила, как рука Драко проникла под одеяло. — Твоё тело говорит мне о другом, — прошептал блондин, оглаживая влажные складки, — Ты меня хочешь.       Гермиона просто кивнула. Смысла сопротивляться не было, да она и не хотела. — Боже, как вкусно, — простонала Гермиона, спустя полчаса отпивая остывший кофе, — Ты варишь просто отличный каппучино. — Это Харриет, — улыбнулся Драко, довольно смотря на неё, — Моя домоуправительница. — Она что, здесь? — девушка резко покраснела. — Не волнуйся, в спальне отличная шумоизоляция, — усмехнулся мужчина; ему явно нравилось вгонять её в краску. — Кошмар, — Грейнджер прикрыла глаза и покачала головой. — Совсем нет, всё отлично. Какие планы на сегодня? — Сегодня после обеда приедет Оливер, у нас фотосессия, дома. — О, можно мне присутствовать? — оживился мужчина, — Мы сможем потом все вместе поужинать где-нибудь в городе. — Ладно, — пожала плечами девушка. Ей было приятно воодушевление Малфоя, хоть её и довольно сильно волновал другой вопрос.       Как оказалось, не её одну. — Мы теперь встречаемся?       Драко пытливо смотрел на неё, пытаясь найти правдивый ответ в её глазах. — А ты этого хочешь? — Гермиона отвела глаза, снова отпивая кофе. — А ты? — Отвечать вопросом на вопрос не прилично, лорд Малфой. — Конечно, но я первый спросил, — мужчина выгнул бровь, и улыбнулся.       Но Гермионе было не до смеха. — У меня один вопрос... Если бы не Оливер, ты бы так же этого хотел?       Драко опешил. Он об этом не думал, ни разу. Было само собой разумеющееся, что они попробуют полноценные отношения, и Оливер, конечно, был катализатором этого желания. Но говорить этого ей мужчина не собирался. В голову пришла неожиданная мысль. — Ну, конечно, наш сын не может не играть в этом роли. Но Оливера не было даже в наших мыслях, когда мы впервые захотели друг друга, так ведь?       Гермиона не стала уточнять насчёт «хотения» в тот раз, просто кивнула: — Значит, встречаемся. Странно звучит, да? Как будто нам по пятнадцать лет. — Тогда не встречаемся. Мы просто пара. Так лучше?       Малфой улыбался так, будто выиграл в лотерею. Гермиона не хотела думать, даже в таком контексте, что может являться призом в какой-то лотерее. Ей впервые в жизни не хотелось ничего планировать, и просто плыть по этому течению, наблюдая, куда это всё приведёт.

***

      Оливер вчера так и заснул, с письмом от матери в руке. А проснувшись, первым делом снова перечитал несколько строчек, гадая, что они могут значить.

«Оливер, милый. Завтра в газетах наверняка появятся статьи со странным содержанием. Пожалуйста, не воспринимай всерьёз всё, что там будет написано. Не забывай, что это всего лишь пресса; они пишут только на основании своих доводов, которые не всегда верны. Дождись вторника, мы поговорим обо всём подробно. Я люблю тебя. Мама.»

      Ол опустил руку с письмом на постель, и уставился в полог. Письмо не то, чтобы сильно напрягло его, просто заставило задуматься, что же такого в очередной раз могут написать журналисты о мисс Грейнджер. Мальчик уже знал, что иногда политические игры становятся совсем не играми, и морально был готов и к реакции своих однокурсников, какую бы чушь не напечатали в газетах. Он понимал, что сейчас ставки возросли — его мама избирается не куда-нибудь, а в министры, а журналистам только дай повод.       Ол содрогнулся, вспомнив, сколько грязи вылилось на их семью после развода родителей. Чего тогда только не писал «Пророк»: и то, что супруги Уизли изменяли друг другу; и то, что Гермиона вела тёмные политические дела, а Рональд, как человек сверх меры справедливый, не мог это терпеть; и ещё много подобной ерунды. Тогда Оливер впервые в жизни слышал, как за его спиной говорят ребята, которых он считал друзьями. В то время они с Марком постоянно дрались, в частности, со слизеринцами, и лишали родной факультет баллов с ужасающей скоростью. Но иначе и быть не могло — Марк бросался на любого, кто плохо говорил о друге или его родителях, а Ол не мог оставаться в стороне, когда Уильямс мутузил кого-нибудь, особо говорливого.       Оливер хорошо запомнил момент, когда мама приехала в школу из-за очередной драки. Казалось бы, разве могут несколько второкурсников нанести друг другу серьезный вред? Как оказалось, могут. И хоть и виноваты в этом были все, наказали именно Ола и Марка.       Один из слизеринцев начал нести очередной бред о продажной политике в коридоре около кабинета зелий. Оливер пытался не обращать внимания, удерживая и разозлившегося друга, но слизеринец всё распалялся, не получая реакции.       Оливер и Марк вместе бросились на обидчика. Через минуту весь коридор был завален катающимися по полу юными волшебниками, орущими и дерущимися. Разогнать безобразие смогла только директор МакГонагалл. И тогда все увидели самого зачинщика драки, студента Слизерина, который лежал без сознания. Как позже выяснилось, Оливер случайно, со злости, невербально заколдовал того мальчика так, что даже старенькая мадам Помфри минут пять не могла понять, что с ним.       Разозленная мама слизеринца примчалась в Хогвартс с требованием исключить Оливера из школы, и Минерве пришлось вызвать Гермиону.       Выслушав истеричную речь матери пострадавшего, мисс Грейнджер посоветовала ей пореже заносить взятки в Министерство, и почаще заниматься воспитанием сына, который не умеет следить за языком. Хоть Гермиона и вступилась за Ола, но наедине мальчику досталось неслабо. Вернее, им с Марком. Они оба впервые видели женщину настолько разозленной, пока она пыталась цензурно объяснить детям, почему нельзя бесконтрольно драться, и чем это может грозить. Оба надолго запомнили тот разговор, и не горели желанием повторения тех разборок.       Именно поэтому сейчас Оливер и волновался, что там снова произошло. Мальчик прекрасно знал, что сейчас, если повзрослевший Марк вдруг кинется на кого-нибудь с кулаками, сам Ол вряд ли сможет его остановить. И одним серьезным разговором с мамой они не отделаются. — Эй, ты не готов ещё? — Марк резко отодвинул полог кровати Оливера, и недоуменно посмотрел на друга, — Обалдел? Время видел? Мы опоздаем на завтрак! Шевели конечностями.       Блондин вздохнул, и слез с кровати. Неизбежного не отсрочить, он прекрасно это знал.       В Большом Зале уже было полно народу, и практически каждый подозрительно поглядывал на вошедших друзей, переговариваясь с соседями. — Что это со всеми? — тихо спросил Марк, пробираясь к их местам, — Смотрят, как будто мы что-то натворили. — Не мы, — обреченно произнес Оливер, видя рядом со своей тарелкой свежий выпуск «Ежедневного Пророка», на первой странице которого была большая колдография со знакомыми лицами.       Парни сели за стол, но к еде не притронулись — оба разглядывали снимок в газете, все ещё лежащей между тарелками.       Мистер Малфой и мисс Грейнджер были сфотографированы в полный рост, танцующие. Женщина легко улыбалась, прикрыв глаза, а мужчина целовал её в голову. Обойдя в танце вокруг своей оси, красивый блондин мельком посмотрел в камеру колдоаппарата, и снова начинал танцевать.       Оливер, насмотревшись на смущенное, но довольное лицо матери, начал быстро читать статью, чувствуя, что взгляды сидящих за одним с ним столом концентрируются на нём с невероятной скоростью.

«Вчерашний день был насыщен мероприятиями в Министерстве Магии, на которых побывали наши корреспонденты, Адина и Полина Смит. Сенсации из начала предвыборной гонки не получилось — мы и так все прекрасно знаем, что кампания Сэмюэла будет легко забывающейся, а кампания Вистона Дэя — слишком громкой. Под вопросом и интригой оставались новости о кампании Гермионы Грейнджер, и вот здесь нас ожидали сюрпризы.       Самое интересное было даже не столько в самой кампании госпожи заместителя министра, а на вечеринке, устроенной руководством Министерства для кандидатов.       Все помнят неоднозначное интервью лорда Малфоя, в котором самый богатый холостяк в Британии ясно дал понять, что его сердце занято уже много лет, любовью из юности. Тогда многие гадали, о ком же говорил банкир, и, как оказалось, никто не был даже близок к истине.       Да, на вечеринке в честь кандидатов мисс Грейнджер и мистер Малфой появились вместе, и вели себя, как пара. На колдографии видно, что эти двое практически не замечают других, и полностью сосредоточены на друг друге. Нам остаётся только напомнить читателям, что Гермиона Грейнджер уже два года, как разведена с заместителем Главы Аврората Рональдом Уизли, с которым у них есть общий ребёнок. А лорд Малфой в свои 33 года ни разу не был женат. Может быть, нас ожидает свадьба? По крайней мере, теперь все понимают, почему кампанию мисс Грейнджер спонсирует «Малфой Банк», а не Министерство, как других кандидатов...»

      Оливер спокойно сложил газету и положил на скамейку рядом с собой, мельком увидев, как Драко Малфой целует маму в голову. Мальчик улыбнулся сидящему рядом, напряженному Марку, и, как ни в чём не бывало, начал завтракать.       Марк ещё несколько секунд настороженно смотрел на друга, и отвернулся, заметив, что наблюдающие за ними однокурсники резко начали говорить друг с другом, будто до этого не смотрели во все глаза. — Вообще не понимаю, как они могут такое писать? — негромко произнес Уильямс, перегнувшись через Ола, чтобы достать себе бекон, — Твоя мама — одна из первых лиц Министерства! Разве нет никакой, не знаю, цензуры для таких людей?! — Мама говорит, что у них абсолютная свобода слова, — Оливер пожал плечами, разрезая оладьи, — Пусть пишут. Какая разница, если они всё равно будут писать чушь? Мне плевать. — Зато я знаю, кому не плевать, — процедил Марк, исподлобья поглядывая на стол Слизерина.       Через двадцать минут четвертые курсы Гриффиндора и Слизерина занимали свои места в классе Трансфигурации. Оливер спокойно вынес все шепотки по дороге до кабинета, и был даже горд собой. Пока свой огромный рот не раскрыл Ройс Портер, «змеиный» заводила. — Эй, Грейнджер! Так ты что, сынок Пожирателя? Как бы, это сразу было понятно, конечно... — Заткнись, Портер, — процедил Марк, сделав пару шагов вперёд. — О, посмотрите, кто здесь! — Ройс встал из-за парты, и сложил руки на груди, — Защитник Уильямс, сейчас обделаюсь от страха! Теперь ясно, почему ты постоянно трешься рядом с белобрысым. У тебя мамаши нет, а у дружка аж два папаши! Надеешься, поделится?       Портер скорчил страдальческую мину под гогот слизеринцев, но присмирел, когда два друга оказались ближе. — Заткни свою пасть, Портер, иначе помогу, — прошипел Оливер, сжав кулаки, пытаясь загородить собой Марка.       Ройс встал, и за его спиной тут же оказались несколько ребят в зелёных мантиях. — И как ты мне поможешь, Грейнджер? Позовешь Волан-де-Морта, папашиного дружка, и он меня убьет? Даже не странно, как ты получился таким кретином, ведь твои родаки заделали тебя прямо во время войны! Полу-пёс и полу-феникс, отлично!       Марк первый кинулся на Ройса с кулаками. Если бы не это, Оливер бы даже не напрягался из-за дурацких слов. Но теперь выбора не было, и уже через несколько секунд все гриффиндорцы дрались со слизеринцами, разгромляя кабинет.

***

      Оливер вышел из кабинета директора в одиночестве, и поплелся по коридору. Урок Трансфигурации был сорван из-за драки, и оба факультета были наказаны пятьюдесятью баллами каждый. Ол выслушал гневную речь директора МакГонагалл, и теперь точно знал — матери доложат о случившемся. И ему явно попадёт.       Весь в самых невеселых мыслях, Ол даже не сразу заметил, как его зовут сзади. Притормозив, он обернулся, и сразу забыл, о чем только что думал. К нему на встречу шла Валери Кендис, четверокурсница с Хаффлпафф.       Темные волосы девочки были заплетены в тяжелую, длинную косу, а ярко-синие глаза беспокойно оглядывали блондина. — Мерлин, твоё лицо... — прошептала Валери, касаясь пальцами ссадины на щеке Оливера. — Ерунда, — Ол прикрыл глаза, позволяя ей ощупать собственную щеку, — Ты бы видела, что с лицом Портера... Он в лазарете. Как и куча слизеринцев. А ты почему не на уроке? — Отпросилась, — пробормотала девочка, опуская руку, — Все только и говорят о вашей драке. Это из-за статьи в Пророке, да? Оливер, мне очень жаль. — Да всё нормально, Вэл, не думай об этом, — Грейнджер улыбнулся, видя настоящее беспокойство на лице подруги.       Кендис смущенно отвела глаза. Оливеру захотелось провести с ней всё оставшееся время до следующего урока. Ему вообще хотелось проводить с ней больше времени, и сейчас, наконец-то, выпал такой шанс. И мальчик уже совсем позабыл и о драке, и о вероятном наказании за нарушение дисциплины. Он не думал ни о чём, кроме девочки напротив.

***

— Может, лучше это? Или костюм всё-таки?       Джереми закатил глаза, и уже в который раз предложил Гермионе: — Да Мерлин старый! Давай уже позвоним Джессике, она приедет и привезет всё, что тебе нужно! — Нет, — снова твёрдо ответила девушка, прикидывая на себя вешалку со светлым брючным костюмом, — Не нужно её дёргать. Вот, этот точно подойдет. — Дёргать, конечно, — Джер раздраженно тряхнул русыми кудрями, — Ты как с луны упала, честное слово! Да она сама хочет, неужели ты ещё не поняла? Она прискачет быстрее, чем ты договоришь, потому что это ты! — Я понимаю, но не хочу этим пользоваться. Это то же самое, что превышать служебные полномочия, понимаешь? Как будто из-за моей должности люди обязаны ко мне как-то особенно относиться! — Ты как ребёнок, серьёзно, — парень снисходительно улыбнулся, глядя, как она крутится перед зеркалом, — Не знаю, как другие, но моей сестре наплевать на твоё положение. Да будь ты хоть президентом всего мира, если ты ей не нравишься — она не будет лично тобой заниматься.       Грейнджер посмотрела на него, вздернув бровь, и улыбнулась. Она понимала, что Джереми злится — она не захотела рассказать ему о прошедшей ночи, а парень до ужаса желал подробностей. И теперь обижался, говоря, что именно ему она обязана таким классным парнем, и даже немного пошлых подробностей не рассказала! — Ладно, я переоденусь, и спущусь. Скоро уже Оливера привезут, да и Малфой тоже подойдет. Ты пока не посмотришь, что там в гостиной? Эти фотографы мне всю мебель решили передвинуть?       Уэлс, усмехнувшись, вышел, а девушка быстро поменяла наряд. Светлый костюм-двойка из обычной блузки и узких брюк явно больше подходил для домашней съёмки, чем коктейльное платье. Оставшись довольной своим внешним видом, Гермиона спустилась в холл, ожидая прибытия сына. Время уже приближалось к назначенному, но и Драко тоже ещё не появился. Не сказать, что это слишком волновало девушку, просто немного расстроило. Она действительно хотела его видеть, и как можно чаще.       Наконец, в дверь постучали. Разулыбавшись, предвкушая встречу с сыном, Грейнджер распахнула дверь и попятилась. На пороге стоял человек, которого она меньше всего ожидала здесь увидеть. — Рон?.. — Я могу войти? — с каменным лицом поинтересовался Уизли, — Или ты занята?       Гермиона молча посторонилась, пропуская мужчину в холл. В голове быстро пролетали мысли о том, как сделать так, что бы Рональд не столкнулся с Оливером. Меньше всего она хотела, чтобы сын застал их очередные разборки. — Ты мне ничего не хочешь рассказать? — Рон сложил руки на груди, встав возле столика с большим портретом Ола. — Нет, — отрезала девушка, стоя напротив, — И я тебя не ждала. — Конечно. Ты явно ждала кого-то другого, да? Уж не Малфоя ли? — Рон, чего ты хочешь? — разозленно вскинулась Грейнджер, сверля его взглядом, — Зачем ты здесь? — Оливер уже знает? — проигнорировал вопрос рыжий, задав свой.       Гермионе не нужно было переспрашивать, чтобы понять, что бывший муж имеет ввиду. — Да. Они уже познакомились. — Вот как? — недобро усмехнулся Уизли, — Отлично. Что, уже называет хорька папочкой? — Ну, кто-то же должен им быть, — парировала девушка, зная, что этим уколет Рона.       И она зря это сделала.       Рыжий в два больших шага приблизился к ней и больно схватил за запястье, не давая даже шанса вывернуться. — Значит, это я виноват, что ты шлюха, и натрахала ребёнка от Малфоя?! — Отпусти, — прошипела девушка, пытаясь сбросить его руку, — И не смей оскорблять меня! — Да что ты?! — мужчина зло усмехнулся, сильнее сжимая пальцы на её руке, — Это разве оскорбление? Это констатация факта, Гермиона. Ты же трахаешься с ним?       Они сверлили друг друга взглядами, полными ненависти. Девушка молча выворачивала руку, но высокий, сильный Рон даже не реагировал на её слабые попытки.       Внезапно от двери в гостиную раздался голос, заставив обоих посмотреть туда. — Сэр, я прошу вас отпустить мисс Грейнджер. Немедленно.       Джереми, испепеляющий ледяным взглядом рыжего мужчину, бесстрашно наставил на него свою палочку. — Что, на молодых потянуло? — Уизли ненатурально рассмеялся, кивая в сторону парня, — С ним ты тоже спишь? — Мистер Уизли, я повторяю... — Джер сделал шаг вперёд, — Отпустите её. Иначе я применю силу. — Смелый, значит, — Рон и не думал ослабить хватку руки, но смотрел на Уэлса, — Ну давай, попробуй.       Не закрытая после прихода Уизли дверь снова распахнулась, впуская в дом Драко, Оливера, и одного из телохранителей Малфоя, которому было поручено доставить мальчика из Хогвартса.       Все трое, улыбающиеся в дверях, застыли, наблюдая картину. Малфой ошарашено смотрел на то, как огромная рука Уизли сильно сжимала тонкое запястье Гермионы, и чувствовал, как ярость поднимается внутри. Но первым заговорил испуганный увиденным Оливер, сделав несколько шагов вперёд. — Папа?